 |
| Огонёк, журнал | М. Куликова | 12.02.2004 |
Семьдесят четыре года назад в Стране Советов случилось замечательное событие. Чудесным образом была сохранена жизнь звоннице Данилова монастыря — восемнадцати старинным колоколам. Вместо того чтобы перековать предметы религиозного культа на какие-нибудь мечи или орала, советское правительство вдруг почему-то сжалилось и продало колокола заезжему американцу, промышленнику Чарльзу Крейну. Даже, говорят, за какие-то совсем смешные деньги, практически за гроши.
А сегодня вся церковная общественность готовится к еще одному замечательному событию — возвращению колоколов из Гарварда, с колокольни Гарвардского университета, где колокола благополучно провисели все эти годы. Вроде бы вопрос уже решенный, и осталось только уточнить кое-какие технические детали.
Мне вся эта история показалась полной всякого мистического символизма. Красивая история: колокола «убегают» от большевиков, спасаются от переплавки в Гарварде, а теперь, когда в России все вроде поутихло, решают вернуться. Похоже на сказку Андерсена. И я сначала искренне порадовалась за верующих, которые придут в Данилов монастырь послушать вернувшийся звон и ощутить, что к ним вернулась часть родной истории и родной веры, которые каждому могут помочь смотреть на жизнь философски и с радостью, легче перенося невзгоды. Но, к сожалению, все оказалось не так просто.
Даниловские колокола собираются перевозить не в первый раз. Еще во времена Черненко их собирались было перевезти. Наше время дало для перевозки особый повод, потому что как раз случился большой юбилей — 700-летие кончины князя Даниила Московского, основателя Данилова монастыря. Переговорили с американцами — они вроде не против. В декабре прошлого года в Гарвард ездила делегация Московской патриархии. Одним из делегатов был отец Роман, старший звонарь Данилова монастыря.
— То, что колокола остались в живых, — это настоящее чудо, — говорит он. — Для тех времен действительно редкий случай, чтобы большие церковные колокола оставались в живых. Американец же этот поступил грамотно, по-умному: купил весь ансамбль целиком, чтобы сохранить его не просто как реликвию, а как музыкальный инструмент. А заплатил за него действительно мало — всего лишь по цене металла. В Гарвардском университете их разместили как положено, но все равно приходилось сначала американцев звону учить. Одно время их звон в университете даже запрещали — он мешал заниматься. Мы в Америку в декабре ездили и убедились: американцы не умеют звонить, они при всем их добром отношении к русской культуре совершенно не в традиции.
Отец Роман — мужчина крупный, бородатый, с сильными ручищами. Такой классический образ русского монаха.
— Звонари, наверное, все такие… большие? — спрашиваю я.
— Ну почему, — отвечает отец Роман. — Физические кондиции не главное. Чтобы звонить, достаточно ведь небольшого усилия, остальное колокол сделает сам. С музыкальной точки зрения нужно чувство ритма. Никакой особенной физической силы не требуется, даже женщины могут звонить, если захотят…
В рамках проекта возвращения колоколов на историческую родину предполагается, что гарвардская сторона должна подсчитать все затраты, связанные с предполагаемой заменой древних колоколов на новые. Изготовление новых колоколов обойдется российской стороне в 700 тысяч долларов, да прибавьте сюда еще расходы на перевозку и водружение, в связи с чем наместник Данилова монастыря архимандрит Алексий даже призвал россиян активнее участвовать в сборе средств, а патриарх Алексий II обратился к Михаилу Касьянову с просьбой «оказать содействие возврату колоколов».
— Работа над изготовлением колоколов многоступенчатая, и год может занять, — рассказывает отец Роман. — Сначала нужен инженерный чертеж, потом начинают работать художники. А сейчас пока даже чертежей не существует. Даже еще не выбрали точно, кому закажут изготовление колоколов. Вообще говоря, колокольное дело сегодня на взлете. По России около десяти заводов, которые этим занимаются: в Петербурге, на Урале… Потом, сейчас другие технологии, производство легче, сплавы другие… Весь процесс осуществляется быстрее, а качество звона порой даже лучше.
— Не легче ли тогда отлить колокола здесь и водрузить на колокольню Данилова монастыря, чтобы ничего никуда не возить?
На это отец Роман мотает головой. Ему явно тяжело выразить свои чувства, потому что кроме слов вроде «историческая, культурная и духовная ценность» он вряд ли что-нибудь придумает, а эти-то слова для ситуации выглядят слишком сухими. Есть, видимо, вещи, которые словами выражаются с трудом. Становится ясно, что лично ему действительно нужно, чтобы колокола вернулись.
— Главное в звоне — приверженность православной вере, — уверен монах. — Ведь для правильного звона необходимо понимать, когда звон должен быть радостным, когда грустным, когда какой праздник — радостный или печальный. А если будет звонить невоцерковленный человек, то колокола превращаются в обычный музыкальный инструмент, и с колокольни будет доноситься, например, джаз. Или рок. Сам слышал.
Так говорил мне отец Роман, когда мы, взобравшись по чрезвычайно узкому лазу в стене Данилова монастыря, стояли на продуваемой всеми ветрами колокольне. Сегодня на колокольне водружены колокола, собранные в свое время понемногу со всех храмов. Настанет день, когда они сами в свой черед куда-нибудь разъедутся, уступив место «репатриантам», — на это надеются все в монастыре. Ну что ж поделаешь, если мы живем в такие времена, когда даже церковным колоколам нет покоя. И никто вроде бы не может наверняка ответить, что плохо, что хорошо, и никто вроде бы не знает, что надо делать, чтобы наверняка поступить правильно.
В прочем, в самой что ни на есть суетной Москве, недалеко от станции метро «Братиславская» живет 97-летний Михаил Иванович Макаров, последний оставшийся в живых звонарь Данилова монастыря. Живет тихо, не выходит на улицу, по комнатам медленно передвигается с двумя палочками — несколько лет назад полез дома на антресоли и ноги сломал. Вместе с ним живут внучка Елена с мужем и правнучки — Аня и Тася. Михаил Иванович считает, что звону Данилова монастыря обязан всей своей «духовной закалкой». И это дало ему под конец жизни все то, о чем другие только мечтают: спокойствие, веру и отсутствие страха смерти.
В углу комнаты у Михаила Ивановича — иконы. Веру свою пронес через всю трудную жизнь. Этот старик будто невольно передает свою светлую уверенность в том, что Бог есть, что он добр и справедлив, и всех любит. По праздникам приходит к Михаилу Ивановичу духовник, исповедует его и причащает.
— Я коренной москвич, родился в 3-м Павловском переулке и прожил там до
38-го года, — обстоятельно начал он… - Отец мой был дворянин, работал учителем математики в гимназии… А если вас интересует вообще звон даниловский, то один московский журнал в 1992 году во втором номере напечатал мой очерк «На Даниловской колокольне"… Ах, какой был звон, я вам скажу! Какой трезвон был по всей Москве!
Макаров издал в 1996 году книжку — «Из жизни православной Москвы ХХ века», где просто и трогательно описал духовный опыт своей жизни. Я думала, что таких книжек больше уже никто не пишет, с совершенно искренними словами вроде: «Да и какое русское сердце не ликует при колокольном трезвоне!»
— А как вы в звонари попали? Учились специально?
— Случайно попал. Я ходил туда, в монастырь, по привычке, молиться Богу. И вот однажды, когда я пришел раньше всенощной, иду по двору монастырскому, мне тогда было 16, и слышу сзади голос: «Брат, пойдем звонить на колокольню». Обернулся — стоит монах Андрей, звонарь. Вот таким образом я стал звонить в большой колокол. Попробовал раз трезвонить, но ничего у меня не получилось, для трезвона, видите ли, нужно иметь другие способности.
— Вы как, Михаил Иванович, рады, что колокола вернутся? Что в связи с этим чувствуете?
— Я же их все равно не увижу, — грустно улыбается он. — Я ведь уже пять лет — комнатное растение, на балкон даже не выхожу. И потом, это, кстати, неизвестно, приедут они или нет. Американцы говорят, что, мол, для того чтобы снять колокола с Гарвардской колокольни, нужно провести специальную экспертизу. И экспертиза покажет, смогут они их снять или не смогут. А вот у нас, как мне помнится, по всей стране снимали колокола с тысяч церквей и без всякой экспертизы. Это же отработанная технология: в стенах, в арках делаются специальные прорези, продевается колокол, потом все заделывается…
А что это даниловские колокола — уже проверено? — вновь обратился он ко мне. — Архимандрит Алексей с отцом Романом когда в Америку ездили, я им сказал: хотите убедиться, что даниловские — прочтите, что на колоколах написано. Я с юности помню эти надписи: «Данилову монастырю». Литые надписи, их не срежешь — сразу видно будет.
— Так значит, надо везти?
— Надо, конечно, — помолчав, сказал он. — С Данилова монастыря вся моя жизнь началась. И был я свидетелем многих чудес.
— Церковных?
— Почему? Гражданских. Вот, например, в 1926 году был я горьким безработным, сидел на шее у отца. На душе тяжело было. Кругом нэп, магазины ломятся от товаров, а я ничего не могу купить, иждивенцем себя чувствую. А места — я счетовод по специальности — нет и не предвидится. Получаю пособие 15 рублей, хожу на биржу раз в месяц… Разве это жизнь? И вот сижу один раз на кухне — тяжко. Вдруг стук в дверь. Входит старушка. «Дай, молодец, корец воды». Я дал. «Что, — говорит, — тяжко тебе? Плохо без работы. Так вот тебе совет от странницы Пелагеюшки. Ты сходи к Иверской, попроси как следует, от души попроси…» Сделал все, как она научила, — буквально на следующий день дают мне на бирже путевку в санаторий на две недели. Я там отъелся, отдохнул от своих невзгод. Приезжаю — мать говорит: «Миша, тут у знакомого в конторе счетовода в армию забрали, тебя берут на его место». Разве не чудо?
Вот вы думаете — совпадение, — читает мои мысли Макаров. — Но почему в моей жизни так много этих совпадений было. В войну чудом на фронт не попал. Квартиру чудом получил. Жена у меня ярая атеистка была — у нее тяжело заболела мать. Чуть не силой ее в церковь идти заставил, и что же? Выздоровела мать, почти с того света вернулась!
Счастливый старик. Да и жизнь такая — заставит в чудеса поверить.
Я и сама во всей истории насчитала целых три чуда. Первое — это что колокола спасались в Америке, звоня для маскировки по разным, часто отнюдь не религиозным поводам. Второе — что бывший звонарь Данилова монастыря чудесным образом получил работу. А третье чудо, если судить по всему, мною услышанному, случится, когда колокола приедут обратно. В том, что они вернутся, отец Роман и Михаил Иванович Макаров не сомневаются, им к чудесам не привыкать.
11 февраля 2004 г.
