 |
| Архангельский епархиальный вестник | 18.12.2003 |
— Давайте поговорим о православной журналистике.
— Это новое понятие. Я связан с православным телевидением с Рождества 1991 года, когда представилась возможность провести прямую трансляцию патриаршего рождественского богослужения из Богоявленского кафедрального собора.
— Трудно было?
— Я бы сказал: необычно.
— До этого занимались журналистикой?
— Еще во время учебы в Ленинградской Духовной академии; мои материалы печатались в журнале Московской Патриархии, «Московском церковном вестнике». Кстати, в то время я написал большую статью об Иоанне Кронштадтском. Она была опубликована в журнале Московской Патриархии до канонизации святого. Мой папа его очень любил, и в нашей семье отца Иоанна все глубоко почитали.
— Расскажите, пожалуйста, о вашей семье.
— Папа — протоиерей Иоанн Державин, прослужил сорок лет на различных приходах Самарской епархии. Родом он из Твери, а мама — из Санкт-Петербурга. Сейчас она в монашестве, при постриге ей оставили ее имя — Лидия. Родители воспитали одиннадцать детей. В советское время нелегко было быть верующим, тем более детьми священнослужителя. Надо было иметь твердость характера и быть уверенным в помощи Божией. Три моих брата стали священнослужителями, все сестры — матушки. Нашу семью ныне возглавляет бабушка Нина Васильевна, которая живет в Санкт- Петербурге. Ближайших родственников 70 с лишним человек.
— Почему вы начали писать? По какой-то внутренней потребности?
— Во время учебы в семинарии и академии мы писали сочинения. К тому же я принимал участие в конференциях, в том числе и международных, выступал на них с докладами. Потом митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий постепенно стал привлекать меня к сотрудничеству, я стал готовить различные проекты, выполнять его поручения. В 1988 году я закончил академию, и меня оставили профессорским стипендиатом. Год я преподавал Историю Русской Православной Церкви в семинарии. А в 90-м году митрополита Алексия избрали на Патриарший престол, и он предложил мне переехать в Москву на должность референта. Сейчас я выполняю устные и письменные поручения Патриарха, составляю проекты.
— Каково ваше сотрудничество с телевизионными компаниями?
— В 1991 году на Центральном телевидении начала выходить трехчасовая религиозная программа «Ныне». Она состояла из нескольких блоков. Я вел христианский. Потом были «Образ жизни», «Ортодокс», «Канон». Сейчас я веду на канале ТВЦ программу «Православная энциклопедия». Она выходит по субботам с 8.30 до 9 часов.
У нас есть православное телевизионное информационное агентство, которое занимается созданием передач. Мы сделали несколько спецпроектов. Например, в год празднования 2000-летия Рождества Христова — прямые трансляции из Вифлеема и из Храма Христа Спасителя. В нынешнем году — передачу о сошествии благодатного огня в Великую субботу. Два фильма о святом Серафиме Саровском — к празднованию 100- летия его канонизации и трансляцию торжеств из Дивеева и Сарова.
— Насколько охотно берут телевизионные компании ваши фильмы и программы?
— По качеству они их устраивают. Но я бы не сказал, что они активно берут. Чаще приходится добиваться, как-то аргументируя. И выпускают их, к сожалению, не в самое удобное время.
То, что делается сегодня в средствах массовой информации, к сожалению, зависит от воли того или иного руководителя. Скажем, та же программа «Православная энциклопедия» сначала выходила в 9.45 в субботу, потом ее переставили на 8.30 утра и стали говорить, что у нее низкий рейтинг. Откуда же он будет высокий в 8.30 утра в субботу? Или еще пример, один из фильмов о праздновании юбилея канонизации преподобного Серафима Саровского был показан по первому каналу в 0.30. Почему нельзя было дать время получше?
Когда я общаюсь с директором того или иного канала, то понимаю, что у них одно божество — рейтинг. В погоне за ним они забывают, насколько нравственны и этичны те передачи, которые показывают. Телевизионщики делают программы, которые будут привлекать внимание зрителей. А на чью мельницу льют воду — не понимают. Религиозные программы по закону не могут сопровождаться рекламой. Для канала время, отданное Церкви, с точки зрения коммерции, провальное. Поэтому они не заинтересованы давать хорошее время.
Конечно, хочется, чтобы больше стало просветительских и духовно-нравственных передач. Чтобы меньше было насилия, жестокости, крови. Я убежден, что такой негатив отрицательно действует на психику людей, даже взрослых, не говоря уж о молодежи и о детях, которые все воспринимают острее, впитывают, как губка. Если мы действительно хотим, чтобы Россия стала духовно сильной, нравственно здоровой и экономически стабильной, то необходимо как можно скорее обратить внимание на духовно-нравственную составляющую.
— Насколько реально в наше время создание православного телевизионного канала?
— Еще в бытность Президентом Бориса Николаевича Ельцина, Святейший Патриарх письменно обращался с таким предложением. Но, к сожалению, усилия не увенчались успехом. Мы совместно с группой журналистов работали над проектом, который назывался «Свободное народное телевидение». В нем принимал активное участие митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Мы прошли регистрацию, и в октябре 1998 года планировался выход в эфир. Однако в августе того же года все было приостановлено. Хотя эта идея жива и сейчас.
Я думаю, что рано или поздно у нас будет свой телевизионный канал. Идея Свободного народного телевидения заключалась в том, что мы делаем телевидение с другими акцентами, даем всему происходящему нравственную оценку. Мы хотели создать семейный канал с программами и для детей, и для взрослых, и для пожилых людей. Например, те же новости, но интонация, подача совершенно другая. Поначалу планировалось трехчасовое вещание в день, а далее, по ходу наращивания сил, можно было бы развить канал. Надеюсь, что когда-нибудь мы к этому придем.
— Каковы, на ваш взгляд, сегодня взаимоотношения Церкви и СМИ?
-У Церкви есть свои издания, официальные (общецерковные и региональные), а также частные. В каждой епархии свои печатные органы. Имеется возможность в той или иной степени присутствовать в светских СМИ, но пока не повсеместно. Потому что это зависит от доброй или злой воли начальствующих. Мне кажется, что необходимо принять закон о средствах массовой информации, который давал бы возможность Православной Церкви как доминирующей в России конфессии иметь возможность свидетельствовать миру о вечных духовных и нравственных ценностях, чтобы она могла реально влиять на изменение ситуации в этом отношении. Мы должны добиться принятия такого закона о средствах массовой информации, который предусматривал бы выделение эфирного времени для Русской Православной Церкви вне зависимости от того, хочет этого руководство канала или нет.
Отношения Православной Церкви со светскими СМИ складывались неровно. В конце 80-х — начале 90-х годов появился огромный интерес к церковной теме, и в свет выходили хорошие публикации. Но потом ситуация изменилась. Стали появляться статьи, дискредитирующие нашу Церковь, отдельных ее иерархов. Но у Церкви есть определенные принципы, по которым она живет, и священники не могут выступать в суде в качестве истцов и ответчиков по тем или иным статьям. Служба коммуникации и Отдела внешних связей выступали с заявлениями по тем или иным статьям. Но, как правило, на опровержения почти никто не обращает внимания, даже если их и публикуют.
Дело здесь не в журналистах, хорошо или плохо относящихся к Церкви, а в определенном заказе. Есть силы, которым не нравится, что сегодня РПЦ обретает достойный статус, что она может реально влиять на жизнь в стране, что церковно- государственные отношения выстраиваются, наполняются содержанием.
Атеизм никуда не исчез. Если в советское время на Церковь можно было давить административно и политически, то теперь ее пытаются дискредитировать с помощью СМИ. А журналисты, готовые повторить путь Иуды и за сребреники написать ту или иную статью, увы, всегда находятся. Мы все это прекрасно понимаем и относимся к таким людям по-христиански. Господь сказал в Евангелии: «Если Меня гнали, будут и вас гнать. В мире скорбны будете, но дерзайте, ибо Я победил мир». Есть там и такие замечательные слова: «Созижду Церковь Мою, и врата ада ее не одолеют». Даже в советское время Церковь смогла выжить, когда, казалось, дни ее сочтены, но «Сила Божия в немощи совершается».
— Какими, на ваш взгляд, должны быть отношения между Церковью и государством в современной ситуации?
— Церковь — это не только группа людей, ограниченных церковной оградой, живущих по своим внутренним правилам, тех, кто ходит на службы и совершает христианские обряды. Церковь призвана быть в мире и влиять на ситуацию в обществе. Важно, чтобы и светские СМИ уделяли особое внимание и вопросам нравственности, и вопросам образования, и заботе о пожилых людях. У Церкви накоплен богатый опыт. Другое дело, что она не может этим широко заниматься, так как отсутствует законодательная база. Есть возможность заниматься благотворительно, но нет финансовой базы, потому что бюджет Церкви составляют пожертвования людей, которые весьма не значительны. Именно поэтому мы не можем быстро восстановить порушенные монастыри и храмы, не можем создать сеть детских домов, домов для пожилых людей и инвалидов. Я считаю, что здесь государство призвано помочь Церкви и создать благоприятные условия, а не обкладывать дополнительным налогом.
Сейчас приняли поправки к Налоговому кодексу, по которому все церковное имущество, за исключением зданий храмов и часовен, будет облагаться налогом — земли, подворья, другие церковные постройки, сельхозинвентарь… Как в этих условиях Церковь сможет служить не только Богу, но и людям? Как сможет заниматься социальным служением?
— Не считаете ли вы, что негативные публикации о Церкви связаны с тем, что в ней есть проблемы? Насколько Церкви присущи недуги современного общества?
— РПЦ отделена от государства, но она не отделена от народа. Народ — это и есть Церковь. Церковь — не общество святых, а общество людей спасающихся. В Церковь приходят самые разные люди, и двери храма открыты для всех. Церковь — это духовная лечебница. Больные люди приходят в больницу, и там им оказывают помощь. Так же и в духовном отношении. Люди приходят в храм, сознавая, что они духовно больны. И Церковь помогает им через Таинства, через проповедь, через наставления стать духовно здоровыми.
Ясно, что в Церкви есть проблемы, и самые разные. Например, у нас долгое время существует кадровая проблема, и только сейчас она решается. Еще пример — взаимоотношения клира и паствы. Очень часто бывает, что рядовые верующие далеки от всяких проблем. Они говорят, что у них есть батюшка, пусть он все и решает. А задача Церкви — объединить людей, чтобы и клир, и паства вместе трудились над общим делом созидания.
Есть также проблема образования и воспитания. В некоторых воскресных школах процесс обучения проходит неинтересно, и надо найти людей, способных говорить о вере доступным и понятным языком. Здесь нужны специалисты, и мы сейчас решаем кадровую проблему. В советское время у нас было всего две Духовные академии и две семинарии, которые готовили исключительно священнослужителей. Ни о каком воспитании и образовании в те годы не могло быть и речи. Деятельность Церкви ограничивалась совершением треб и исполнением культа. Вне ограды Церкви нельзя было делать ничего. В новых условиях появились эти возможности, но у Церкви был потерян опыт работы в этом направлении. Одно дело — совершение богослужения, другое — организация детского лагеря, праздников. Нужны новые подходы, кадры, и мы этим сейчас занимаемся.
— Где, по мнению Патриархии, симфония властей существует, а где не наблюдается?
— На вторую половину вопроса вы сами знаете ответ, я имею в виду ваш регион. А вот на первую часть вашего вопроса отвечу, что в подавляющем большинстве регионов она есть. Я так говорю, основываясь на том, что вместе со Святейшим Патриархом много ездил по России. За 13 лет он посетил почти 80 епархий. Нельзя сказать, что везде все идеально, но есть желание вести диалог, строить отношения. Лишь за очень редким исключением этого нет. И, конечно же, при отсутствии симфонии властей страдает регион в целом.
— Сейчас обсуждается вопрос об отмене моратория на смертную казнь для особо опасных преступников. Какова ваша точка зрения по данному вопросу?
— Позиция РПЦ выражена в Основах ее социальной концепции. В Ветхом Завете предусматривается высшая мера наказания, и в Новом Завете ничего не говорится об отмене смертной казни. С другой стороны, именно христианство всегда проявляло особенно милосердное отношение к людям, находящимся в заключении. На Руси право печалования о смягчении наказания того или иного преступника было только у предстоятелей Церкви, митрополитов и Патриарха. Что касается ситуации на сегодняшний день, то этот вопрос должен быть решен с учетом конкретных исторических условий, криминогенной обстановки и общего духовного состояния общества. Церковь с уважением относится к волеизъявлению народа по этому поводу, и я думаю, что подавляющее большинство людей в нашей стране разделяют данную точку зрения.
Беседовали Людмила Соснина, Мария Засецкая
15 декабря 2003 г.
