В последний путь по-корякски

В далеких магаданских поселениях покойника сначала пинают ногами и режут ему жилы, а потом сжигают на костре

У народа, живущего в Пареньской тундре, по сей день, как и сотни лет назад, принято отправлять усопшего в последний путь с помощью ритуального костра. А предшествует этому таинственный и странный для европейца обряд, корни которого уходят в далекое прошлое.

На корякских похоронах не увидишь черных платков. Его надевает лишь вдова во время подготовки погребального костра. Усопший находится в своем доме или яранге, а женщины шьют погребальную одежду, в которой преобладают белые тона.

— Обязательно нужно, — рассказывает жительница корякского стойбища Вера Хай-Хутык, — чтобы на одежде не было украшений, которые встречаются на ярких кухлянках оленеводов. На погребальной одежде украшений должна быть самая малость: какая-нибудь черная полоска на малахае с металлическим кругляшом, лоскуток ленточки на чехле от ножа. Одежда предназначается умершему, значит, и она должна быть «мертвой», лишенной ярких украшений.

Пока покойник находится в доме, окружающие стараются ничем не показать, что случилось что-то ужасное. Женщины шьют, мужчины играют в карты, при этом присутствующим предлагают угощение, от которого нельзя отказываться. Считается, что усопший вместе со всеми играет, ест и пьет. Эта традиция уходит корнями в древние представления коряков о смерти. По ним причиной смерти человека является, как правило, нападение злого духа, который, вытягивая душу, старается овладеть телом. Есть даже верования и сказки, рассказывающие, что, если за мертвым не следить, он может подняться. Для того чтобы ввести в заблуждение злых духов, рядом с телом покойного постоянно находятся люди, которые относятся к нему, как к живому. Единственное условие — лицо покойного должно быть закрыто.

Умершего облачают в погребальные одежды особым способом, чтобы подчеркнуть, что мертвые одеваются не так, как живые. Например, левая рукавица на правую руку, а правая — на левую, шапка задом наперед. Когда усопший одет, начинается ритуал прощания. Перед этим съехавшиеся на похороны родственники и друзья терпеливо сидят возле дома, тихонько переговариваясь. Совсем необязательно говорить об усопшем: обсуждают улов, работу, погоду. Когда сообщают, что можно заходить в дом, образуется маленькая очередь, в которой все сдержанны и спокойны. В доме пришедшего встречает хозяйка. В комнате на полу лежит усопший, на груди которого сидит близкий родственник. Рядом стоит таз, наполненный оленьим мясом, без которого у коряков не обходится ни один ритуал или праздник. Входящий берет кусочек и переступает через тело покойного, слегка пнув его при этом пяткой. Один человек может проделать этот ритуал несколько раз — за не приехавших проститься членов своей семьи, чтобы они были здоровы.

Запрягая оленя, который повезет тело к погребальному костру, оленные коряки надевают алык (упряжь) через правое плечо животного, тогда как при обычной езде его надевают через левое. Во время совершения погребального обряда в Тополовке, где хоронили старого оленевода, оленя, доставившего тело к месту кремации, забили. Когда бездыханное животное упало, к нему подскочил старик и стал бить его палкой, крича: «Давай скорее! Беги быстрее!» Это делается для того, чтобы олень догнал в пути душу умершего.

У тополовских коряков, перед тем как зажечь погребальный костер, все вещи, собранные для покойного, приводят в негодное состояние, «умерщвляют». Чашки разбивают, у заварного чайника отбивают носик, нарты и погонный посох ломают. На каждой вещи должен лежать отпечаток смерти, в противном случае она может остаться в мире живых и не попасть к умершему. Потом вокруг покойного усаживаются женщины. Они о чем-то тихо переговариваются. Мужчины же сооружают костер, ставят четыре больших выкорчеванных пня, а сверху наваливают стланик.

Усопший, на похоронах которого корреспонденту «НГ» довелось побывать, также был снаряжен в последний путь. Вещи его лежали рядом в деревянном ящике — все это позже сжигается. Приготовлен был и мешок с оленьими костями, которые символизировали оленя, отправлявшегося вслед за хозяином в страну мертвых. А чуть раньше, перед выносом тела, две девочки вдели в уши умершего красивые сережки.

Но вот все готово, путник, отправившийся в последнюю дорогу, уже лежит на сложенном дровяном холме. К нему поднимаются две женщины, которые, закрыв лица повязками, ножом покойного перерезают ему жилы, чтобы он не встал во время сожжения. Мужчины поджигают дрова, пламя быстро охватывает сухие смолистые ветки, и вот уже за белой пеленой дыма нечего не разобрать. Тем временем все подходят к маленькому костру, сложенному неподалеку, угощаются чаем и следят за огнем.

Участники погребального ритуала рассказали, что происходит с душой умершего:

— Когда душа поднимается наверх, то усопший и его другая душа (или его тень) отходят в подземный мир. Вход в эту страну сторожат собаки. Если человек избивал собак при жизни, то они его не пропустят. Но стражников можно подкупить. С этой целью в рукавицы умершего вкладывают плавники рыбы, чтобы их можно было отдать собакам. Предки в подземном мире живут в селениях семьями. Каждый вновь прибывший присоединяется к своим родственникам. Жители подземного мира заботятся о своих близких на земле, посылают им животных и другие съестные запасы. Но и наказывают их, если обозлились на них по той или иной причине…

Как говорится во многих сказках, дорога в подземный мир закрывается вскоре после перехода умершего. Покойники попадают туда через кострище. В прежние времена связь между миром живых и миром мертвых была более открытой, а сейчас только шаманы способны проникать в подземный мир.

Костер горит, но обряд еще не закончен. После того как будет съедено угощение и огонь догорит, люди потихоньку, не оборачиваясь назад, чтобы не волновать душу умершего, уйдут в поселок, в дом, откуда навсегда в селения мертвых отправился один из членов семьи. Прополощут рот и помоют руки — и начнутся поминки.

После сожжения тела родственники навещают кострище через несколько дней, а потом через год. Считается, что тем самым они помогают душе усопшего не сбиться с правильного пути, а по истечении года как бы ставят точку в процессе ухода близкого в мир иной.

1 декабря 2003 г.