 |
| Радонеж | 12.11.2003 |
Предметом полемики стала книга Солженицына «Двести лет вместе». Первый том вышел почти три года назад, второй том появился в начале этого года. Как ни странно, откликов на книгу, которая затрагивала достаточно болезненную тему, было не очень-то и много в печати. А недавно появился совершенно погромный опус Марка Дейча в «Московском комсомольце» под названием «Бесстыжий классик». И название статьи, и лексикон автора — вполне на уровне этого издания, тут ничего удивительного нет. Хотелось бы сказать о другом.
В начале первого тома А. Солженицын отмечал, что вопрос русско-еврейских отношений, можно сказать, накален. Его трудно просто так затронуть и не ожидать никакой реакции. Но он отмечал в том же введении, что слишком повышенная горячность сторон в некотором смысле унизительна для них: «не может существовать земного вопроса, негодного к раздумчивому обсуждению людьми». И вот эта книга была, собственно, попыткой к такому раздумчивому обсуждению. Удалась она или не удалась — это отдельный разговор. В том же введении автор писал: «Никогда я не признавал ни за кем права на сокрытие того, что было. Не могу звать и к такому согласию, которое основывалось бы на неправедном освещении прошлого. Я призываю обе стороны к терпеливому взаимопониманию и признанию своей доли греха. А так легко от него отвернуться — да это же не мы!». Этот призыв к «признанию своей доли греха» — он, очевидно, понимания все же не встретил, и есть смысл сегодня поговорить о том, почему это так.
Прот. Валентин Асмус: Прежде всего, хотелось бы сказать о том значении, какое имел Солженицын — я не скажу: для России в целом, я не скажу: для всего мира. Но все же мы не должны забывать о том, что Солженицын как писатель получил не только всероссийское, но и всемирное признание, — я бы хотел сказать о том значении, какое Солженицын имел для моего поколения. Очень многие под его влиянием изменили свою жизнь, изменили свое отношение к России, к Православию, изменили свое социальное поведение. Если бы не было того — я бы сказал: взрыва в общественной жизни, который произошел в связи с опубликованием самой известной книги Солженицына «Архипелаг Гулаг», то, может быть, и не были бы возможными те глубинные сдвиги, которые худо-бедно, но все-таки привели к падению коммунизма в России. Потому что сейчас возможно хоть какое-то возвращение к нашим духовным истокам, хоть какое-то церковное возрождение. Доля участия Солженицына в этом процессе очень велика. Это влияние — вовсе не политическое влияние (хотя, конечно, историк будет говорить и о политическом влиянии книг великого русского писателя). Это влияние — прежде всего, духовное. Влияние, которое он оказал на отдельные человеческие души. Скажем, его призыв «жить не по лжи» — это настоящий революционный призыв, но это призыв к внутренней, духовной революции. Не призыв к какому-то ниспроверганию основ, к каким-то насильственным внешним переворотам, это призыв к внутреннему духовному покаянию и возрождению. Не знаю, что будет дальше, через 100−200 лет, но мое поколение останется навсегда благодарным Солженицыну за то, что он произвел в наших душах, в душах очень и очень многих наших соотечественников, такую тихую, глубинную революцию.
Если же говорить о книге Солженицына, то можно только удивиться той полемике, на которую осмелились его враги. Я уж не буду говорить о том, что эта полемика ведется явно недостойными средствами. Она ведется так, что поднимается весь архив советской пропаганды на Солженицына в 70-х годах, и все это вновь включается в действие, но по существу критика Солженицына — есть настаивание на каких-то «двойных стандартах», настаивание на таком прочтении истории, на котором мы далеко не уедем.
Вчера я смотрел некую антикоммунистическую телевизионную передачу, где очень хорошо рассказывалось о терроре, который большевики установили сразу после своего прихода к власти. Там цитировались совершенно чудовищные откровения Троцкого, который провозглашал: «У нас нет возможности устанавливать реальных врагов советской власти, поэтому мы должны уничтожать целые слои, целые классы, в которым могли бы быть потенциальные враги советской власти». А то, что при этом, скажем, будет уничтожена национальная интеллигенция, это совершенно не страшно, потому что за те деньги, которые мы сможем предложить, к нам с удовольствием приедут на работу хорошие специалисты из западных стран.
Вот в порядке антикоммунизма об этом можно говорить сколько угодно. Можно цитировать и Троцкого, и кого угодно еще. Если же попытаться то же самое разобрать с точки зрения пресловутого «национального вопроса» в России, то можно придти к таким выводам, которые совпадут с моральным пафосом этой новой, последней книги Солженицына. Я думаю, что «немощные дерзости» нынешних критиков Солженицына будут только на пользу дела. Они, сами того не желая, сделали уже книге Солженицына очень неплохую рекламу, под влиянием которой очень многие наши соотечественники внимательно прочитают книгу Солженицына, продумают факты высокой корректности, которые он собрал в этом двухтомнике и обдумают также выводы, которые сделал наш писатель.
В. Н. Осипов: Я бы хотел начать с того, что только что отправлена телеграмма от бывших узников ГУЛАГа в адрес А. И. Солженицына:
«Дорогой Александр Исаевич. Накануне 85-летнего юбилея, Вы — литературная слава Отечества, великий подвижник, — атакованы ненавистниками России. Многоликих „бобковых“ ждет преисподняя. Помните: мы с вами! Пусть Ваш юбилей не будет ничем омрачен! Многолетние узники ГУЛАГа: Леонид Бородин, Анатолий Корягин, Игорь Огурцов, Владимир Осипов, Вячеслав Платонов.»
Переходя в нашей теме разговора, я бы хотел сказать вот о чем. Нынешняя травля Солженицына, которая началась с марта 2003 года, сразу после выхода второго тома «200 лет вместе» — это третья широкомасштабная травля великого русского писателя.
Первая началась сразу после выхода повести «Одине день Ивана Денисовича», то есть после ноября 1962 года, апогей этой травли был в 1967 году, когда Солженицын написал письмо «К съезду советских писателей» и настаивал на том, чтобы все же более свободным было творчество писателей. И, наконец, она разгорелась особенно после декабря 1973 года, когда вышел «Архипелаг ГУЛАГ». Сам Солженицын в своей статье, которая недавно была напечатана в «ЛГ» и в «КП» неделю назад, он говорит о том, что эта травля, собственно говоря, была инспирирована, конечно, КГБ. Она была инспирирована спецслужбами. Причем интересно, что первые удары были с закрытых собраний: собирались такие «закрытые собрания», где устно говорилась всякая чушь. Солженицына обвиняли в том, что он якобы был в плену, что сдал свою батарею немцам, что он чуть ли не власовец, и т. д. Особенно нажимали на то, что он, наверное, не русский — он, наверное, еврей! Какая-то странная фамилия: наверное, он не Солженицын, а Солженицер!
В травле Солженицына определенную роль сыграла книга его первой жены — Н. А. Решетовской — «В споре со временем». В начале перестройки (наверное, это был где-то 88-й год или 89-й), я видел Наталью Алексеевну Решетовскую, я выразил ей свое недоумение этой книгой и сказал, что сейчас гласность, сейчас уже вас так преследовать не будут, и было бы неплохо, если бы вы сказали правду: что эта книга написана, в общем-то не вами, а АПН, точнее, спецслужбами (как оно и было на самом деле, потому что АПН — это был как бы айсберг КГБ, его легальное прикрытие). И она в общем согласилась со мной, и она написала опровержение, где сказала, что во-первых, извратили очень многое из того, что она писала. Дело в том, говорила она, что книга в основном была о личной жизни, это уже мое личное дело, но работник АПН потом уже всякие домыслы туда внес и т. д. Это заявление Решетовской о том, что она отрекается от всех домыслов, от всех наветов в книге «В споре со временем» было напечатано в газете «Экспресс-хроника». Однако, клеветники, которые 2-й и 3-й раз начинают травлю Солженицна, вновь и вновь возвращаются к книге, от которой отреклась сама автор ее.
Я лично сам когда-то написал письмо в защиту А.И. Солженицына,
Это было в 1990 году, моя статья называлась «Русофобам на радость», я полемизировал с генералом Филатовым. Статья была напечатана в журнале, который он редактировал: «Военно-исторический журнал». Филатов считается патриотом, государственником, но в этой статье была самая гнусная, самая подлая клевета в адрес Александра Исаевича. Причем при этом, но ссылался на некоего Самутина. Это был бывший власовец, который благополучно, отбыв срок, жил в Ленинграде, имел дачу, хорошо устроился, и он дал нужные КГБ показания. Хотя потом он умер, и вдова всячески протестовала, но эту клевету, которую из Самутина буквально вытащили как клещами спецслужбы, напечатал этот журнал. Хочу отметить одну из таких клевет. Известно, что Солженицын был храбрым офицером, фронтовиком, героем, можно сказать. Он награжден орденами Отечественной войны второй степени и орденом Красной Звезды. Был представлен к ордену Красного Знамени, но не получил его из-за ареста. Несмотря на то, что он был арестован, командование части все же осмелилось дать ему очень хорошую характеристику. В боевой характеристике Солженицына были отмечены его мужество и храбрость на Фронте. И вот Самутин, потом еще какой-то чех Ржезач — пускают клевету, что якобы Солженицын сам на себя написал донос, чтобы смыться с фронта (уже кончалась война, был 45-й год, близилась Победа) в лагерь! Как замечательно в лагере! Там голод, там издевательства, там беспредел уголовников! И вот — очень хочется Солженицыну туда попасть. Не говоря уже о каторжном труде и о голоде.
Итак, первая волна клеветы была связана с его произведениями, с его честными произведениями, где он описывает жизнь и на воле, и в лагере. Вторая волна началась после его высылки в изгнание, когда он оказался за границей. И при этом эту волну возглавили русофобы-диссиденты во главе с Синявским. И подключились практически почти все — шустрые, активные представители так называемой «третьей эмиграции», русскоязычной эмиграции. Они обвиняли его в мракобесии, в том, что он русский националист, в антисемитизме и т. д. Их особенно разозлило то, что когда американский президент пригласил для беседы и для встречи Александра Исаевича вместе с другими диссидентами побеседовать, — Солженицын категорически отказался. Говорит: «Я лично готов с вами лично побеседовать, с глазу на глаз, но только без этой компании!» И вот это их особенно разозлило. И тогда уже его травили за одно лишь перечисление в «Архипелаге ГУЛАГ» иудейских фамилий, где речь шла об активных деятелях революции и особенно об активных карателях в системе «Беломорканала» и других лагерей. И вот теперь, спустя 27 лет, началась новая волна травли и клеветы в адрес Александра Исаевича. И кто же инициаторы этой волны? Буржуазная, архи-буржуазная, вроде бы не чекистская, не КГБ-истская, русскоязычная еврейская газета «Новое русское слово», которая 24 марта этого года и начала эту кампанию. Затем ее подхватили украинские газеты — самостийники всегда ненавидели А. И. за то, что он считал, что Россия и Украина неразделимы, что это одно целое, не может быть и разговора о том, чтобы Украина отделялась от России. За одно это они его всегда ненавидели. Так же, как в Казахстане, кстати, одна националистическая организация приговорила Солженицына к смертной казни за то, что он напоминал о русском населении — исконном, в том числе казачестве, на территории Казахстана.
Надо сказать, что это «Новое русское слово» обратилось к господину Бобкову — Филиппу Бобкову, который был начальником 5 управления КГБ. Это идеологическое управление — то самое, которое преследовало меня, Бородина, всех инакомыслящих. И которое, конечно, конкретно преследовало Солженицына. И вот к этому Бобкову, который впоследствии пошел на службу к Гусинскому, обращается «Новое русское слово»: там такой был документик, который распространяли — гадкий и мерзкий (который сфабриковал Бобков, разумеется, или под его руководством — В.О.), — он действителен или недействителен? Бобков отвечает газете «Новое русское слово»: «Да, действительный! Только не мы его распространяли, какой-то шпион пришел к нам в архив и выкрал этот документ! А он — действительный.»
Эта, третья, кампания против Солженицына — это, конечно, месть за книгу «Двести лет вместе». Причем книга эта — исключительно объективная. Я знаю, что Владимир Бондаренко, литературовед и критик, который тщательно проанализировал эти два тома, сказал: «Ну как же тщательно выверяет каждое слово, каждый факт, каждый довод Александр Исаевич! Что за скрупулезность!» Да, действительно: чрезвычайная скрупулезность, с которой он отмел все обвинения, например, что русское царское правительство якобы организовывало еврейские погромы. Он доказал, что этого не было, что это ложь и клевета. Что царское правительство всегда защищало евреев, если, например, в Кишиневе или где-то еще происходили какие-то еврейские погромы. Он отмел и многие другие клеветнические выдумки. Он восстанавливал истину. Я считаю, что ни один честный человек — и в том числе, ни один честный еврей не может солидаризироваться с этой гнусной и подлой кампанией в адрес А. И. Солженицына.
В. Г. Моров: Давайте зададимся вопросом, а удивительно ли то, что против Солженицына развязана очередная кампания травли. Кто-нибудь надеялся, что дело обойдется, что Солженицын не будет в очередной раз оклеветан после издания двух томов «Двести лет вместе»? Это было бы совершенно невероятно! Это означало бы, что мы живем в каком-то новом мире — решительно изменившемся в лучшую сторону. Мы прекрасно понимаем, что этого, увы, не происходит, не произошло. И естественно, кампания травли была неизбежна. Совершенно очевидно, что Солженицыну заниматься систематическим разоблачением клеветников едва ли имеет смысл. Есть старая формула одного почтенного немецкого профессора: «Очевидные глупости не следует культивировать даже в форме тщательного опровержения». То, что говорят и пишут о Солженицыне в «МК», в каких-то иных газетах — это циничная, подлая, грязная клевета. И клевета — направленная к одному. Эти люди прекрасно понимают, что Александру Исаевичу 85 лет и что он себя чувствует очень и очень неважно. И эти люди просто-напросто сознательно стремятся его убить, или, если угодно, добить. Вот другой задачи ни у Марка Дейча, ни у авторов «Нового русского слова» в Нью-Йорке, я полагаю, нет. Они стремятся к осуществлению именно этой цели.
Конечно, печально, что материалы, которые извлекаются из коммунистических архивов, газеты, считающие себя демократическими и либеральными — дерзают публиковать в качестве доказательств на своих страницах.
Представим себе несколько иную ситуацию. Например, в Германии, в газете, претендующей на статус общенациональной (или уж, во всяком случае, газеты авторитетной) какой-нибудь проходимец для дискредитации или морального очернения какого-нибудь известного немецкого антифашиста использовал бы фальшивки, извлеченные из архивов гестапо или СС. Что бы произошло с этим человеком и что бы стало с его репутацией? Я думаю, что подобного рода соображения, подобного рода приемы никому бы никогда не пришли в голову. Однако, в России (и применительно к России) приличным считается приглашать в качестве свидетеля, в качестве человека, оценивающего происходящее, Филиппа Бобкова!
Бессовестно и подло пользоваться тем, что, к сожалению, не было второго Нюрнберга, который бы воздал по заслугам руководителям той страшной системы истребления людей, которая была создана в России в XX столетии и которая, как мы прекрасно понимаем, перемолола и уничтожила людей значительно больше, чем гитлеровская система уничтожения, чем гитлеровские концлагеря.
Однако, г-н Дейч, многолетний сотрудник «Свободы», демократ, считает возможным использовать подобного рода материалы, припадать к подобного рода источникам. И из этих источников питаться! Вот это, действительно, вызывает очень серьезные опасения. В самом деле, каким же образом происходит вот это, более чем странное, смыкание? По сути дела, преступников, извлекающих материалы из архивов преступных организаций, — и людей, претендующих на некую моральность, на защиту каких-то человеческих (или, как они их называют — общечеловеческих) ценностей? Вот эти вопросы естественным образом возникают.
Диакон Андрей Кураев: Приходится констатировать возрождение античных принципов ведения полемики, когда в школах риторики учили как можно быстрее переходить на личности и использовать, например, такие аргументы: «Как могут быть прямые мысли у того, у кого ноги кривы?». Очевидно, законы PR с той поры не сильно изменились! Позиция Солженицына сложна, во-первых, потому, что он человек последовательно беспартийный. Вот это очень тяжело, потому что нет своей прессы, которая отвечала бы, защищала бы, проводила бы его идеи. И вот, он получает удары попеременно то справа, то слева.
Что касается его работы «Двести лет вместе», да, он честно совершенно заявляет, что совершенно не желает умножать ряды антисемитской литературы. Что он пишет эту книгу для того, чтобы действительно, и еврейский, и русский народ и дальше могли жить вместе в одной стране, в одном обществе. То есть субъективную позицию Солженицына счесть антисемитской невозможно. Но он предлагает руководствоваться при разрешении различных исторических коллизий обычными критериями: не подходить с особой меркой к оценке одних персонажей, а для оценки действий других- придумывать совершенно особую шкалу ценностей. И вот эта попытка — отнестись к евреям, как к обычным людям — она почему-то вызывает дикое возмущение со стороны еврейской прессы. С одной стороны, это любимый их тезис, что евреи — это тоже обычные люди и не надо как бы нас выделять, почему вы выделяете нашу национальность! Но как только не еврей начинает говорить о еврейском народе и об отдельных его представителях, исторических деятелях, как о любом другом народе и его, соответственно, чадах, — как тут же следуют резкие выкрики возмущения: «Как вы смеете! Не надо обобщать! Зачем надо было называть его национальность! И т.п.»
Вот и Солженицыну, собственно, за это досталось: за то, что он попробовал проанализировать историю антисемитизма. Безусловно, его осуждая, но в то же время — он не просто комиссар. Он желает разобраться, в чем причина? Потому что если мы хотим уврачевать какую-то болячку, то мы должны понять, что причинило эту рану. Почему она развивалась так, а не иначе. Нельзя ли эту болезнь было пресечь на более раннем этапе? Правильно ли был прописан курс лечения или нет? Не было ли каких-то побочных действий или прочее? Вот что, по-моему, пытается делать Солженицын и за что получает сполна, потому что предполагается, что здесь все-таки полюсное, полярное мышление. То есть, с точки зрения Дейча и Ко, их сторона всегда и во всем правы, не может быть и речи о негативном влиянии каких-то евреев на что бы то ни было — только позитивное или же они только страдальцы. Если евреи активны, то они должны нести только добро, свет и общечеловеческие ценности. Если пассивны — то они только страдают! Дальше этого разговор, в рамках пропаганды, просто не опускается.
Кстати, мы только что видели другой пример в мировой политике, когда президент Малайзии попробовал тоже сдержать различные антитеррористические выходки, акты погрома со стороны мусульман: ну люди, зачем вы беретесь за бомбы, зачем все эти глупости? Если вы действительно хотите решить проблему нашего сосуществования, в таком случае, возьмитесь за голову, а не за бомбу. Давайте думать вместе, давайте развивать вместе нашу культуру, науку мусульманскую и т. д., а не пояса шахидов новые выдумывать! Но, как вы помните, из этой его длинной речи была выбрана только одна фраза, а затем этого президента Малайзии (который сегодня уходит в отставку), на него сегодня ополчилась вся мировая пресса. Подтвердив, тем самым, тот тезис, который он высказал.
Что касается Александра Исаевича, то можно пожелать ему мужества с тем, чтобы и дальше ИССЛЕДОВАТЬ ТУ ТЕМУ, за которую он взялся — действительно, сложнейшую тему. И пожелать ему, чтобы у него были ученики, которые могли бы продолжить эти исследования и учить людей думать — даже на очень трудные, очень ранимые темы межобщинных, межнациональных отношений.
Что же касается того, надо ли А. И. предпринимать какие-то действия в защиту своего имени? Наверное, надо. Потому что в христианской культуре — там все понятно. Там все понимают, что человек не обязан сражаться за свое доброе имя. Но в случае со Солженицыным — иное: он одинок. То есть, если он себя не защитит, его никто не защитит. И второе: его сейчас поливают грязью, чтобы этим толстым слоем грязи замазать его книги. Чтобы они не могли раскрываться, чтобы их не читали!
И вот ради того, чтобы спасти все то, что он делал в течение всей своей жизни — потому что сейчас действительно вопрос стоит, чтобы вычеркнуть его их круга чтения «приличного» человека и, соответственно, речь идет об оценке всего его творчества, а не только вот этих двух последних книг, — думаю, для Солженицына это уже вопрос о том, дадут ли ему право на прописку в мировой литературе XXI века, или же сбросят с корабля современности, как уже неоднократно наши оппоненты сбрасывали с корабля современности те книги великих художников и писателей, которые оказывались «не соответствующим новым стандартам политкорректности».
Атаки из этого лагеря Солженицын испытывает на себе уже последние лет 30 как минимум — как только он оказался в эмиграции и опять же не примкнул к соответствующим изданиям и газетам, то сразу начал получать очень жесткие ответные статьи. Так что для него это не новость. Но поймите, здесь речь идет не о научной полемике, они не ответа его боятся, а речь идет о пропаганде! И поэтому Солженицын напишет толстую книгу, которую прочитает тысяча человек, а ему ответят по лицу «Московским комсомольцем», который прочитают миллион!
