«…Надо садиться за переговоры, надо уметь прощать, надо уметь вести диалог, надо уметь устанавливать новые отношения и новый порядок». Из интервью А. Черкизова радиостанции «Эхо Москвы» 08.07.03. «Я думаю, что как раз вооруженное сопротивление должно сидеть за столом переговоров и не надо его выковыривать из пещер, надо позвать и договориться… Если по правую сторону от президента Путина в Екатерининском зале Кремля при встрече с чеченской общественностью сидят и Кадыров, и Ямадаев, и Бейбулатов, я всегда себя спрашиваю, почему слева не посадить Масхадова, Гелаева, Закаева, Ериханова, Махашева». Из интервью И. Рыбкина, нового лидера «Либеральной России», радиостанции «Эхо Москвы» 07.07.03. Еще не успели похоронить погибших в Тушино, как в прессе появились дежурные заявления о том, что только переговоры с чеченскими сепаратистами избавят страну от террора. Логика этих заявлений подводит к мысли, что еще неизвестно кто виноват в происходящем, а в конечном итоге — чуть ли не к оправданию, если не терроризма вообще, то самих исполнителей терактов. Мол, сначала надо разобраться, почему девушки решились на такой страшный поступок, до чего их довели ужасные зачистки федералов и т. д. и т. п. Знакомый каждому набор таких заклинаний чертовски однообразен и практически не обновлялся еще со времен Буденновска. Тем не менее, на некоторых россиян заклинания эти еще оказывают определенное воздействие. Кажется, что если завтра в Москве рванут не гексогеновый или тротиловый, а атомный заряд, то на развалинах вскоре появится номер газеты с требованием переговоров с Масхадовым. При этом любители переговоров решительно не хотят вспоминать, о том, что вывод войск из Чечни в 1996 году отнюдь не избавил нас от взрывов в Армавире и Пятигорске, бесконечных похищений людей и, наконец, масштабного вторжения в Дагестан в 1999 году. Не хотят вспоминать прежде всего потому, что видят в бандитах «идейных борцов» и оправдывают их действия их идейными убеждениями. Только не надо думать, что в таком отношении к убийцам есть что-то принципиально новое, что это порождение нашего неустойчивого, сумасшедшего времени. Если бы так. Все новое — хорошо забытое старое Сочувствие или, по крайней мере, понимание мотивов террористов — вечное проклятие российского общества, своего рода наследственная семейная болезнь нашего образованного сословия. Вспомним хотя бы эпоху становления российского политического терроризма — романтические для многих времена народовольцев . 24 января 1878 года революционерка Вера Засулич совершила покушение на петербургского градоначальника Трепова. Хотя она несколько раз стреляла в упор, градоначальник был только ранен. Свое деяние Засулич объясняла возмущением поступком Трепова, приказавшего высечь розгами политзаключенного Боголепова, не снявшего перед ним шапку, как полагалось по тюремному уставу. Присяжные, в состав которых вошли 9 чиновников, 1 дворянин, 1 купец, 1 «свободный художник», оправдали Засулич. Ее буквально вынесли на руках из зала суда восторженные почитатели. Хотя император Александр Второй, крайне возмущенный решением присяжных распорядился задержать террористку, ей удалось скрыться за границей. Позднее выяснилось, что безнаказанность Засулич вдохновила множество подражателей, и жертвами политических убийств стали тысячи, а в начале двадцатого века — и десятки тысяч людей. Ну, с купца и «свободного художника» что возьмешь, им террористы тогда не угрожали, а чиновники-то о чем думали? Неужели не боялись стать мишенью для какой-нибудь Засулич -2? Внук убитого сочувствует убийце И ведь кровавый двадцатый век мало что изменил в отношении «мыслящего» россиянина к милому его сердцу убийце «с идеями». Как-то в середине девяностых годов в популярной московской газете опубликовали статью об убийстве московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича террористом Иваном Каляевым. Через некоторое время в редакцию пришло письмо. Его автора крайне возмутило негативное изображение террориста в статье. Самое интересное заключалось в том, что был он внуком кучера, убитого вместе с великим князем. «Да, бабушке нелегко было воспитывать шестерых детей, да, мне очень жаль деда. Но я все рано с уважением отношусь к поступку Каляева, который действовал во имя своих убеждений», — было сказано в письме. Ну что тут скажешь? У человека родного деда убили, а он протестует, защищая «светлый» образ его «идейного» убийцы. Так что в феномене припадочно-истеричной любви значительной части московской интеллигенции к чеченским бандитам образца 1995 года не было ничего принципиально нового. Всего лишь новое прочтение старой песни о главном — «убивать вообще-то нельзя, но можно, если убиваешь за великую идею». Если можно, пылая ненавистью к царскому сатрапу, абсолютно невинного кучера убить, то отчего же нельзя в роддоме от спецназовских пуль за женскими спинами укрываться? Ведь для идеи. Правда, в 1997−99 годах любовь эта сильно поостыла. Уж слишком рьяно принялись превращать в живой товар своих самых горячих поклонниц и поклонников «многострадальные ичкерийцы». И количество желающих взять у них интервью как-то резко поубавилось. А вернувшиеся из чеченских зинданов журналисты обоего пола почему-то принципиально пересматривали свое отношение к ичкерийской независимости. Но, конечно же, после того как бандитов выбили из захваченных районов Дагестана и войска вступили в Чечню, все вернулось на круги своя. Буданов как моральное оправдание террористов Настоящим подарком для обличителей армии стало дело полковника Буданова. То, что произошло в селе Танги-Чу 27 марта 2000 года — предмет отдельного разговора. Не будем сейчас рассматривать вопрос о том, была ли Эльза Кунгаева невинной мирной жительницей или снайпером, убивавшим танкистов Буданова. История о том, как в «мирном» селе оказались трупы наших убитых солдат, рабы и помещения для их содержания, требует детального рассмотрения. Задумаемся о другом — а почему вот уже три года дело Буданова является главным и едва ли не единственным символом «российских преступлений в Чечне»? В конце концов, ведь он арестован и находится под судом. Три года кровавой и страшной войны не дали повода для других серьезных обвинений по адресу наших солдат и офицеров? Получается, что все обстоит именно так. И это на фоне американцев в Ираке, преспокойно расстреливающих демонстрацию за демонстрацией. Десяток убитых, человек тридцать раненных — вполне нормальный итог для таких инцидентов. И ведь убивают не за выстрелы снайпера, а за камень, брошенный из толпы. Спокойно признают это, считая вполне достаточной причиной для стрельбы, и вовсе не собираются за такие действия судить своих офицеров. А у обличителей российских солдат добавить новую страшную историю к Буданову все никак не выходит. Сделана, например, была попытка «раскрутить» зачистки в станицах Ассиновская и Серноводская в начале июля 2001 года и превратить их в некий кошмарный символ. Почти получилось, но затею испортила слишком рьяная московская журналистка, написавшая о том, что «68 мужчин, живущих в Серноводске, заявили об изнасиловании их военнослужащими». После такого ошарашивающего заявления мужчины, живущие в Серноводске, принялись изобличать не злобных федералов, а сделавшую их посмешищем в глазах соплеменников журналистку. Выслушивать шуточки о том, «не был ли ты одним из 68 пострадавших», неприятно было бы везде, но на Кавказе… Вообще надо сказать, что склонность к фантастическим подробностям часто на корню губила многие пропагандистские начинания бандитофилов. Сочинят, скажем, душераздирающую историю о несчастной девушке, убитой федералами. Но при этом подробно опишут, как оная девушка по горному селу, контролируемому ваххабитами, в шортах гуляла. Но слишком многие люди в России не понаслышке знакомы с нравами горцев-мусульман, чтобы в такое чудо восточной эмансипации поверить. И о страшных возможностях современного оружия массового поражения имеют представление многие. Посему регулярно проваливаются «сенсационные» сообщения о применении атомного или тектонического оружия в Чечне российскими войсками. Вот и приходится до бесконечности ссылаться на «дело Буданова», которое по количеству упоминаний давно пора заносить в книгу рекордов Гиннеса. Можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что и теракт в Тушино кто-нибудь объяснит местью за «преступление Буданова». Дескать, можно понять двадцатилетнюю девушку, выросшую в условиях войны, психика которой была надломлена ужасным командиром 160-го танкового полка. А тем временем в Москву и Владикавказ, Армавир и Пятигорск отправятся новые террористки. Снова и снова в людных местах будут греметь взрывы, унося человеческие жизни. И снова у террористов найдутся ходатаи.
