Познать Христа значит познать всё

«Пришед же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?».
(Мф. 16, 13)

То, что Христос есть путь и истина и жизнь, знает каждый православный человек, ибо эти слова, сказанные апостолу Фоме, приводятся в Евангелии (Ин. 14, 6). На первый взгляд тут всё понятно, но, начав вдумываться глубже, мы обнаружим, что в этой фразе есть слово, требующее разъяснения. Почему Христос есть путь, понятно: только тогда человек идёт верной дорогой, когда следует за Христом. Почему Он есть жизнь, тоже понятно — путь, который Он нам прокладывает, ведёт к вечной жизни. Но почему Он есть истина? Ведь «истина» есть «утверждение, соответствующее действительности», а Христос не является «утверждением», Он — живое существо. Если бы было сказано, что проповедуемое Им учение есть истина, тогда другое дело, а ведь говорится, что Он сам есть истина. Какой же смысл в это вкладывается? Ответить на этот вопрос оказалось затруднительно не только для отдельного человека, но и для соборного сознания Церкви, которое выработало окончательную формулировку христологического догмата только после многовековых обсуждений.

Наиболее авторитетным церковным суждением по тому или иному богословскому вопросу является суждение, вынесенное Вселенским Собором, т. е. Собранием епископов, приехавших «со всех концов вселенной», т. е. из всех епархий Православной Церкви, которая в те века была единой. До отпадения от Православия западнохристианской Церкви, которое произошло в 1054 году, успели состояться семь Вселенских Соборов, и каждый из них был важным шагом к обретению полноты знания о Боге, мире и человеке, на каждом из них Господь Святым Духом открывал пасущим Его стадо пастырям очередную тайну мироздания, которую люди к тому времени сделались способными вместить.

На осмысление феномена троичности Бога, о котором мы узнали из Священного Писания, понадобилась работа двух Вселенских Соборов: Первого, созванного в 325 году в Никее, и Второго, заседавшего в 381 году в Константинополе. В результате чего был сформулирован символ веры, который православные верующие до сих пор читают на каждой литургии. Но он представляет собой предельно краткое изложение учения Церкви, в котором сущность Второго Лица Троицы — Бога Сына — до конца не раскрыта. Поэтому, чтобы полностью определиться в этом вопросе и правильно учить паству, Церковь должна была принять их как отдельный догмат, дополняющий Символ Веры, называемый «христологическим». Так вот: на него понадобилось вдвое больше Вселенских Соборов, чем на сам Символ Веры — целых четыре!

К сожалению, подобно тому, как в медицине легче лечить симптомы, чем саму болезнь, в богословии проще осудить ересь, чем устранить причину её возникновения. Многие люди, искренне желавшие быть христианами, не могли взять в толк, как это в одной личности (а халкидонское определение Четвёртого Вселенского Собора утверждает, что личность у Христа одна) могут совмещаться два разных существа — Бог и человек.

Зная, что паства не успокаивается, Церковь созвала в 553 году в Константинополе Пятый Вселенский Собор. Это было время царствования Юстиниана Великого, одного из самых благочестивых византийских императоров, положившего в основу своего правления принцип «симфонии» — созвучие между духовной и светской властями, т. е. Между Церковью и Государством, согласованно, но не вмешиваясь в компетенцию друг друга, действующая во благо народа. 165 епископов, съехавшихся на этот Собор, должны были окончательно разобраться с рецидивами несторинства (Христос родился человеком, а уже после Господь ниспослал на Него Святого Духа, соединил Его с Собой, и Он стал Богом) и евтихианства (монофизитство, означающее по-гречески «одноприродность»: Христос не был человеком, а был только Богом) и поставить на этом точку, а заодно дать богословскую оценку недавно возникшему «оригенизму» — учению о том, что осуждённые на пребывание в аду грешники, а также сами бесы будут мучиться не вечно, а лишь какое-то время. (После чего Всемилостивый Господь их простит).

Что касается первого вопроса, то было единодушно постановлено подтвердить определения Третьего и Четвёртого Соборов в отношении двух противоположных ересей, дополнив их аргументацией более развёрнутой. Собор энергично подчеркнул, что в Христе мы должны видеть Богочеловека.

Почему соборный разум Церкви с такой последовательностью, не идя ни на какие компромиссы, настаивал на двухприродности Христа? По той причине, что при отходе от этого постулата в любую сторону христианство сразу перестаёт быть учением о спасении, в чём состоит его главная ценность, и превращается в некую отвлечённую философию, не имеющую практического применения. Если Христос не был Человеком, он не может быть для нас примером, если не был Богом — не может нас спасти.

Всё это напомнил христианам Пятый Вселенский Собор. Но не все они были удовлетворены его определениями. Точка в христологических прениях была поставлена только Шестым Вселенским Собором в 680 году. Им была подтверждена чеканная формула Халкидона: Божественная и человеческая природы соединены в Христе неслиянно, нераздельно, неразлучно и неизменно. В этом и заключается главный секрет нашего бытия, олицетворённый в живой личности Христа, и только разгадка этого секрета может рассеять ложные космологические представления. Поэтому Христос имел полное право сказать «Я есть Истина»: познавший Его познаёт принцип мироустройства.

Что же касается оригенизма, то Пятый Собор признал его ересью. Отцы постановили, что сатана будет мучиться вечно. Значит так ему, паршивцу, и надо.

http://www.rusdom.org/node/308