 |
| Радонеж | Сергей Белозерский | 14.07.2008 |
Эти опасения разделяются не только верующими людьми; о том, к чему может привести развитие технологии микрочипов, вживляемых в человеческий организм, говорится и в докладе такой далекой от Православия организации, как «Европейская группа по этике в науке и новых технологиях при Европейской Комиссии (Еuropean Group on Ethics in Science and new Technologies to the European Commission):
«Современное общество сталкивается с изменениями, которые связаны с самой сутью человеческой природы. Процесс развивается постепенно — сначала камеры слежения и биометрия, затем различные электронные устройства вживляемые под кожу, устройства, изменяющие жизнь людей настолько, что они постепенно становятся сетевыми личностями. В итоге мы все можем оказаться связанными в одну сеть, по которой время от времени будут передаваться сигналы, отслеживающие и контролирующие наши передвижения, привычки и контакты. Такое развитие событий могло бы глубоко повлиять на независимость человеческой личности и нанести ущерб ее достоинству. (Еthical aspects of ICT implants in the human body, стр. 21)»
Итак, угрозы, о которых говорят многие православные люди, вполне реальны; что же разделяет нас с людьми, группирующимися вокруг Епископа Диомида? Отмечу, что речь часто не идет о самом Владыке Диомиде — скорее его использует в качестве знамени, в качестве знакового имени определенное движение, или, лучше, сказать, определенное настроение в Церкви. Как можно охарактеризовать это настроение? Есть подходящее слово из военной истории, которое описывает состояние, при котором люди, призванные быть воинами, кричат о том, что верить командованию нельзя, что все генералы — предатели, о том, что враг все уже захватил, надо бежать и укрываться. Это состояние называется паникой; и всякий неприятель дорого бы дал, чтобы вызывать его в противостоящей армии.
Именно это состояние и проявляется среди тех наших братьев и сестер, которые склонны объявлять своим духовным вождем епископа Диомида. Кругом предательство, все епископы модернисты-экуменисты-криптокатолики, ползучие модернизаторы и агенты глобализации. Церковь, в лице ее священноначалия, одолели врата ада, и верным только остается «объединится вокруг харизматического оппозиционного духовенства».
Давайте со всей серьезностью задумаемся о глобальном духовном конфликте между Церковью и антихристианскими силами и о том, какую роль мы можем сыграть этом конфликте, если поддадимся таким паническим настроениям. Давайте представим себе, какая стратегия была бы наиболее выгодной для противников Церкви, чтобы ослабить ее и подорвать ее свидетельство. Церковь предостерегает — и будет предостерегать — людей против опасностей современного мира. Как заглушить ее голос? Заглушить вряд ли удастся, но можно скомпрометировать, связать всякое выступление против современной антихристианской идеологии с нездоровой пугливостью отдельных людей. «Да что их слушать! Они вот, мобильных телефонов боятся, не то что микрочипов». Выставить православных христиан людьми болезненно подозрительными, склонными к пустым страхам — значит успешно подорвать доверие к их предостережениям против реальных угроз. И, поддавшись панике, мы только поможем это сделать.
Но противникам Церкви помогает не только это. Резко негативное отношение к современным формам государственности подрывает отношения Церкви с государством. Мы можем считать монархию наиболее угодной Богу формой правления; но считая так, мы можем по разному относиться к реально существующему государству российскому. Или терпеливо трудиться над воцерковлением начальствующих, сотрудничать там, где это возможно, в деле сбережения народа, защиты нравственных ценностей, укрепления безопасности страны, или отвернуться — выньте да положьте нам монархию, а с тем государством, которое есть, мы иметь дело отказываемся. Но откуда же взяться монархии — или хотя бы признающему Церковь государству, если Церковь будет от этого государства всячески отворачиваться? Не случайно крайне «демократические» и «прозападные» издания, известные своей резкой антицерковностью, всячески подталкивают и подзуживают сторонников еп. Диомида. Ведь те делают ровно то, что нужно для снижения влияния Церкви — противопоставляют ее государству. И речь идет не только о снижении влияния. Если Церковь откажется от взаимодействия с государством, она не только пренебрежет своей пастырской ответственностью по отношению ко множеству людей, но и поставит себя в крайне уязвимое положение. Туда, откуда уйдут православные люди, придут носители совершенно определенной идеологии — именно той, которой более всего и опасаются Епископ Диомид со товарищи. Было бы крайне наивно думать, что современное демократические государство, если мы от него отвернемся, просто оставит нас в покое. Как показывает европейский опыт, ничего подобного не происходит в действительности. В Британии, например, власти уже принуждают христианские агентства по усыновлению отдавать детей в однополые пары, во многих европейских странах порицание гомосексуализма приравнено к разжиганию ненависти и официально объявлено уголовно наказуемым, государство использует тот же гомосексуализм (хотя не только его) в качестве тарана для атаки на Церковь. Хотим ли мы видеть такое же развитие событий в России? Единственный способ предотвратить его — сражаться, словом и убеждением, на тех полях, которые реально есть, а не на тех, которые мы хотели бы видеть, сражаться в законодательных собраниях, СМИ, сражаться за умы и души людей. И Церковь сражается — многие документы, принятые собором, свидетельствуют об этом.
Да, наши противники хотели бы, чтобы мы оставили все эти поля им, чтобы голос Церкви не был слышен, чтобы верующие люди замкнулись в своих храмах и сидели там, дожидаясь, пока их придут и арестуют за «гомофобию» или еще что-нибудь в этом роде. И поддавшись панике, мы только помогли бы им в этом.
Противники Церкви, безусловно, хотели бы и того, чтобы прекратилось православное свидетельство инославному миру. Многие инославные христиане под влиянием этого свидетельства присоединились к Православной Церкви, но даже для тех, кто остается в своих общинах, голос Православия, сохранившего верность догматическому и нравственному учению первоначальной Церкви, очень важен. Многие свидетельствуют о том, что именно православное присутствие помогает им выстоять против нарастающих в западном христианском мире апостасийных процессов. Удалившись от всяких контактов с инославными, от всякого участия в межхристианских встречах, православные бы только порадовали противников Христовой истины.
И уж совсем желанным для противников Церкви — и для человеков, и для враждебных ей духовных сил — был бы церковный раскол. Большего подарка противнику нельзя и придумать — а уже слышны голоса, прямо призывающие к нему. Как пишет один комментатор «Мы впервые стали молиться без впавших в католический раскол архиереев, которые запретили сами себя. Нашу литургию возглавил там, на востоке, где появляется свет, сохранивший верность православию епископ Диомид. Теперь и мы должны оказаться достойными Божиего промысла, сохранить обновленную нашу Церковь во всяком благочестии и чистоте, оформить её юридически и организационно, снабдить всем необходимым для богослужения, оградить, сколь возможно, от несправедливых нападок сильных мира сего». Только кто вот, какая духовная сила стоит за такими призывами? Кто ищет расколоть и ослабить Церковь? Ответ на этот вопрос очевиден.
Православная Церковь, как показывает недавний собор, отнюдь не отступает и не капитулирует перед давлением мира сего. Церковь видит те проблемы, о которых любят говорить сторонники еп. Диомида и дает на них ответ. Тщательно продуманные, взвешенные документы, принятые собором, являются примером учительства Церкви в это непростое время, и вооружают христиан для битвы за святое Православие, за души людей, за будущее России. Те, кто поддался панике, те, кто поверил клевете на священноначалие, и те, кто панику сеют, должны задуматься о том, кому они помогают и кому служат.
