 |
| Фонд стратегической культуры | Николай Головкин | 12.06.2008 |
Упаси вас, о люди, от бед нелюдских —
Упаси от пожаров неугасимых,
От кровавых побоищ неудержимых,
Упаси вас от дел непоправимых,
Упаси вас, о люди, от бед нелюдских…
Окончание книги Чингиза Айтматова
«Плач перелетной птицы»
15 мая писатель приехал из Бишкека в Казань (был утомительный путь сначала в 30 градусную жару из Бишкека в Алма-Ату на машине, а затем на самолете в Москву и уже отсюда — в Казань) на три дня вместе со съемочной группой телеканала «Россия», который к юбилею писателя снимает документальный фильм «И дольше века длится день».
Была намечена поездка в деревню Бурбаш Балтасинского района Татарстана, где похоронен прапрадед Айтматова по линии матери. Гости собирались также съездить в село Маскара Кукморского района республики, на древнем кладбище которого сохранены в целости 13 надгробий представителей рода Ишмана, к которому восходит древняя родословная Айтматова. Были запланированы также его встречи с родственниками в Казани и Кукморском районе республики и с Президентом Татарстана.
16 мая Айтматов почувствовал себя плохо. Он был госпитализирован в Республиканскую клиническую больницу с диагнозом «почечная недостаточность», где его посетил Минтимер Шаймиев. Затем писатель был отправлен для продолжения лечения в Германию.
Cын «врага народа»
Те, кому как мне за 50, зачитывались его книгами — «Джамилей», «Белым пароходом», «Прощай, Гульсары!», «Буранным полустанком» («И дольше века длится день»), «Плахой», «Тавром Кассандры"…
Чингиз Торекулович Айтматов родился 12 декабря 1928 года в селе Шекер Таласской области Киргизии. Его отец Торекул Айтматов был видным государственным деятелем Киргизской ССР. В 1937-м он был арестован, в 1938-м — расстрелян. Мать будущего писателя, Нагима Хазиевна, татарка по национальности, была актрисой в местном театре.
Чингиз воспитывался у бабушки. В семье говорили и на киргизском, и на русском языках.
То, что он рос с клеймом сына врага народа, сыграло большую роль в становлении личности писателя.
В 20 лет, в 1948-м, Айтматов поступил в сельскохозяйственный институт в городе Фрунзе (нынешний Бишкек). Еще будучи студентом, стал публиковать в периодической печати свои первые рассказы на киргизском языке. По окончании института в течение трех лет работал в НИИ скотоводства, одновременно продолжая писать и печатать рассказы.
Поступить на Высшие литературные курсы в Москве он смог лишь в 1956 году, после ХХ съезда КПСС. Учась на курсах, опубликовал в журнале «Октябрь» рассказ «Лицом к лицу» (перевод с киргизского), несколько рассказов в «Новом мире».
В год окончания курсов, в 1958 году, Айтматов опубликовал повесть «Джамиля», которая принесла ему всемирную славу.
Классик советской и мировой литературы
За последующие четверть века Айтматов написал романы и повести «Тополёк мой в красной косынке», «Первый учитель», «Прощай, Гюльсары!», «Белый пароход», «Пегий пёс, бегущий краем моря», «И дольше века длится день» («Буранный полустанок»), «Плаха», в которых поднимаются вечные вопросы — о человеке, его душе, совести…В этих книгах, которые вошли в учебники и хрестоматии, стали классикой советской литературы, видна огромная любовь Айтматова к человеку, являющемуся, по мысли автора, частью природы. А природа у писателя, в свою очередь, одушевляется, приобретая человеческие черты. Недаром в одном из своих интервью Айтматов подчеркивал: «Любовь — это главная истинная жизненная сила».
Вплоть до 1965 года Айтматов писал на киргизском языке. Первая повесть, написанная им по-русски, — «Прощай, Гульсары!» о киргизском крестьянине Тананбае, который принял участие в коллективизации, а затем сам стал жертвой партийных карьеристов.
Сегодня, когда уже нет на карте такой страны — СССР, произведения Айтматова читают и перечитывают во всем мире.
Писатель Хамид Исмаилов:"Джамиля" - настолько гениальная вещь, что за ее гениальностью даже коммунистические лидеры не смогли распознать той опасности, которая в ней кроется. Когда перечитываешь Айтматова, поражаешься его писательскому гению"
Писатель Равиль Бухараев:"Что бы он ни писал, будь то «Белый пароход», где он выдвигает этот великий образ матери-оленихи, или дикий верблюд из «Буранного полустанка», или — эта великая вещь, совершенно не побоюсь этого слова — «Пегий пес, бегущий краем моря», где речь идет о севере, это все увидено единым зрением. Это — попытка найти общий язык со всем человечеством".
Айтматов был одним из самых титулованных советских писателей: лауреат Ленинской премии (1963) и трех Государственных премий (1968, 1977, 1983), народный писатель Киргизии. Герой Социалистического труда (1978), депутат Верховного Совета СССР, член ЦК Компартии Киргизии, член секретариата Союза писателей и Союза кинематографистов, один из руководителей Советского комитета солидарности со странами Азии и Африки.
В конце 1980-х Айтматов был главным редактором популярнейшего тогда журнала «Иностранная литература», а также членом международного совета издания, куда входят такие известные писатели, как Морис Дрюон, Милорад Павич, Кэндзабуро Оэ, Умберто Эко.
Айтматов стал также инициатором международного интеллектуального движения «Иссыккульский форум».
В 1990 году он становится дипломатом. Сначала был послом СССР, а затем и послом Киргизии в странах Бенилюкса.
Биограф писателя Абдылдажан Акматалиев считает, что дипломатическая служба Айтматова дала киргизам многое: «Еще с советских времен мир знал об Айтматове больше, чем о Киргизии. Он олицетворял собой наш духовный паспорт, нашу визитную карточку».
Беседа с Айтматовым
В постсоветские годы в Москве, сыгравшей важную роль в его судьбе, Чингиз Айтматов бывал не часто. Он жил и работал в Брюсселе — Чрезвычайным и Полномочным Послом Кыргызстана в странах Европы (во Франции, Бельгии, Люксембурге и Нидерландах).Поэтому вплоть до марта 2008 года, когда он по указу президента Кыргызстана без указания причин был отправлен в отставку, встретиться с Чингизом Айтматовым в Москве или где-то в пределах СНГ было чрезвычайно сложно.
Лишь ненадолго он приезжал в Москву в сентябре 2006 года, чтобы представить свой последний роман «Когда падают горы (Вечная невеста)», в котором отражены его первые юношеские впечатления, связанные с национальным киргизским образом жизни.
Мне посчастливилось встретиться с писателем в июне 2002 года во время ХХIV Московского международного кинофестиваля. Появление писателя на этом популярнейшем кинофоруме в качестве председателя жюри, помню, некоторые СМИ восприняли с удивлением. А ведь он столько сделал и для национального, и для мирового кино…
В то время я работал обозревателем общероссийской газеты «Вёрсты». Несколько раз я звонил Айтматову в отель «Националь», где он остановился. И вот, наконец, услышал: «Приезжайте!». О чем мы только тогда не успели побеседовать за те 30−40 минут за столиком в кафе отеля!
«Московский международный кинофестиваль, — говорил Чингиз Торекулович, — имеет стратегическое значение для всех нас, представлявших культуру бывшего Советского Союза, сейчас, когда мы именуемся СНГ. Именно здесь мы можем подводить свои итоги. Именно здесь мы можем и должны знакомиться всегда с тем, что происходит в наших киноискусствах. Московский кинофестиваль необходим нам, жизненно важен для самосознания, самооценки.
Сейчас киноискусство стало всеобщим, глобальным явлением.
И как в любом глобальном явлении есть ведущие силы, есть сопутствующие. Но на Запад, на известные, престижные кинофестивали — Каннский, Берлинский (в основном туда сейчас стремятся некоторые нынешние, более активные кинематографисты из стран СНГ!), нам трудно еще пробиваться. Считаю, что и опытным мастерам кино, и молодым кинематографистам всего постсоветского пространства нужно еще шире использовать Московский международный кинофестиваль для показа своих работ. Здесь мы можем быть сами собой. Это лишний раз нас сближает.
Много значит и то, что наш фестиваль по критериям своим, по возможностям входит в класс „А“. Думаю, в дальнейшем надо ориентировать в основном на Московский кинофестиваль — это моя личная точка зрения — и Евразийское пространство. Поэтому, имея в виду эти соображения, когда мне было предложено возглавить жюри ХХIV Московского международного кинофестиваля, я не стал особенно колебаться, дал согласие. Включился в живой процесс современного киноискусства, увидел, в каком положении находится кинематограф разных стран, разных направлений».
Москва продолжала собирать мастеров культуры, мастеров искусств в очень непростое время: с экранов телевизоров лилось насилие. Большинство демонстрируемых фильмов разрушали семью — ячейку общества — изнутри. В тот период и в российском кино, и в кино Кыргызстана царил упадок.
Айтматов слушал внимательно. Чувствовалось, что это его чрезвычайно волнует.
«Когда же кинематографистами СНГ будет что-то доброе создаваться?! Такое, например, как Ваши ранние произведения, которые были такими поэтическими, — спросил я писателя. — Мы на них росли. И на книгах Ваших, и на фильмах».
«Спасибо! Почти все мои произведения экранизированы, — ответил Айтматов. — И для меня важно, чтобы этот опыт не пропал, чтобы была преемственность.
Да, кинематограф стал сегодня всеобщим явлением, касающимся всех, всюду и всегда — днем и ночью. Так просто уходить безотчетно в эту стихию, конечно, было бы не совсем ответственно со стороны интеллектуалов. И, прежде всего, самих кинематографистов. А если сидеть, сложа руки, то мы скоро будем бешено крутиться — номер за номером, — как в бесконечном цирке.
Те фильмы, где постоянно льется кровь, расшибаются лбы, — очень опасны. Вся мировая культура основана на том, что смерть человека — величайшая трагедия, трагедия вселенского масштаба. Еще с античных времен. И делать из смерти шоу, представлять её как малозначительный пустяк — недопустимо.
Надо противостоять нашествию культа насилия. Остановить его сходу трудно. Но через убеждение, через нравственные ценности, духовные ценности, которые необходимо преподносить таким образом, чтобы они включались в сознание современного человека, можно многое достичь.
Этому может способствовать и взаимодействие, взаимопонимание культур… Так, братья Паоло и Витторио Тавиани сняли фильм по „Воскресению“ Льва Толстого, получивший главный приз Московского кинофестиваля. Постичь русскую действительность итальянцам, конечно, было не так просто. Поэтому сам факт съемок этого фильма — значительнейший, жизненно важный».
В начале 1990-х появился фильм туркменского кинорежиссера Ходжакули Нарлиева «Манкурт» по его роману «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»). Сценарий написала супруга писателя Мария Урматовна Айтматова. Я напомнил об этом писателю.
«Эта притча вроде бы обо всем мире — Вы любите поднимать проблемы планетарного масштаба. Но фильм снят так, словно это история о судьбе туркменского народа».
«Хорошая тогда работа получилась. В ХХ веке среди наших национальных кинематографий Нарлиев занимал одно из ведущих мест. Мы хорошо знакомы. И сейчас общаемся. И вот то, что Ходжакули Нарлиев снял такой фильм, — это для меня прекрасный, живой символ того, что было и должно быть. Такие мастера, как он, многое могли бы нам сказать и сделать и в XXI веке».
Если использовать литературный образ Айтматова, наш сегодняшний мир — тот же манкурт, живое существо, начисто лишенное исторической памяти, напрочь забывающее уроки прошлого…
«Неужто в человеке так превалирует злое начало? Как может уживаться оно с присущими ему же вершинами духа, вечным поиском истины?»
«Это — вечный вопрос, — ответил Айтматов. — С ним связана вся суть и смысл жизни, протекающей и предстоящей. В чем истина существования, назначения человека? Почему он не может одолеть все же силы зла? Вот главная проблема. Мне думается все же, что в сегодняшнем мире есть место для оптимизма.
Если смотреть масштабно, Европейский Союз — вот сейчас модель, зеркало того, как может устроиться жизнь многих народов, стран, наций, языков, культур. Такие модели могли бы иметь место не только в Европе — во всей Евразии.
С 1945 года и по сей день продолжается строительство большого европейского Дома. И, пожалуйста, — никаких страшных столкновений. Я об этом говорю везде — и на международных конференциях в разных странах, и здесь, в Москве.
…И при развале нашего Союза пострадали все, без исключения. Все последние годы не покидало ощущение, что страну самого непримиримого атеизма настигла некая Божия кара. Глубинные следы распада видны повсеместно и во всем. Но распада не столько политического, а скорее, цивилизационного, духовного, морально-нравственного. И, прежде всего, он читается на лицах людей.
Но нужно думать о будущем. Мне кажется, психологическая и ментальная адаптация людей к новым условиям все же завершается и наступает время душевной стабилизации и выздоровления. Я ничуть не сомневаюсь, что и экономические связи будут восстановлены, и за сотрудничеством дело не станет.
Нам не повезло с экономикой — в отличие от соседних стран у нас, в Кыргызстане, очень мало природных ресурсов… Думается, должен существовать какой-то баланс, какое-то распределение возможностей, ресурсов, богатств недр. Было бы разумно и справедливо, если б какая-то часть, хотя бы мизерная доля, природных богатств в крупнейших регионах на постсоветском пространстве, могла бы облегчать жизнь соседям, которые сегодня, после распада Союза, подчас терпят бедствие… Со временем на основе такого сотрудничества могло бы происходить объединение различных моделей развития. Но цель и задача интеграции государств одна — избавиться от угрозы агрессии…
Труднее с восстановлением культурных связей. Еще сложнее — с ценностями духовными, нравственными, языковыми…».
Кыргызстан в то время, как и многие другие бывшие советские республики, покидали русские. Потом в этой, казалось бы, спокойной стране начались бурные события. Пост президента вынужден был оставить Аскар Акаев. Но еще при нем признание русского языка вторым государственным в Кыргызстане, бесспорно, стало шагом к сближению… Тут Акаев, безусловно, проявил реализм и дальновидность. Его взгляды не раз уже спасали нашу маленькую страну от необдуманных, скоропалительных решений и в сфере межнациональных отношений, и в вопросах культуры.
Сам я с огромным уважением отношусь к русскому языку, к русской культуре. Вместе с тем всегда считал и считаю, что статус киргизского языка необходимо наполнять реальным содержанием — изучать, преподавать полнокровно в школах и вузах".
«С распадом Союза миллионы русских, русскоязычных оказалось за пределами России. Кто-то переехал в Израиль, США, в другие страны. Но большинство осталось там, где жило нередко несколько поколений их семей. Россия их, увы, не ждет. Поэтому так важно, чтобы в новых независимых государств, не были ущемлены их права…»
«Русский язык в Кыргызстане стал вторым государственным не только потому, что есть русскоязычная диаспора. Русский был и остается источником духовной интеграции. Нам, киргизам, он самим необходим для общения с окружающим внешним миром. Через русский язык, через русскую культуру мы выходим на все уровни человеческого бытия. И нормально себя чувствуем. Считаю, что это наше историческое обретение, которое жизненно важно сохранить».
«Как Вы думаете, в наше столь прагматичное время деятели культуры могут влиять на политику?»
«Уверен, что могут. А главное — должны. Но они обязаны сознавать меру своей ответственности… Как только деятели культуры становятся на позиции национального и религиозного эгоизма, они сразу дают толчок политикам-экстремистам, заинтересованным в разжигании вражды и ненависти. Так что сами видите, как может влиять интеллигенция на политику. Надо, чтобы это влияние все же стало только положительным.
Иссык-Кульский форум, на который я приглашал выдающихся мастеров культуры мира, сыграл свою позитивную роль до начала 1990-х. Этот форум оказался первым в перестроечную эпоху слетом интеллектуалов, несанкционированным, неконтролируемым государством или партией. Это было стремление самим, независимо от разрешений и согласий, собраться и излить свои души, потолковать.
Тогда это было великое событие. Сейчас таких форумов за год проводится столько, что на все не успеваешь. Мы живем уже на другой планете. Мир насыщен общением. И это прекрасно.
Но одна моя мечта не сбылась. Я хотел, чтобы на рубеже тысячелетий мы — писатели, ученые и общественные деятели, представители разных конфессий всех континентов и регионов — собрались вместе на некий всемирный конгресс и попытались бы нарисовать эскиз будущего, угадать перспективу. Не случилось.
Сейчас создан Международный фонд Айтматова. И мы преемственно хотим продолжать решать задачи Иссык-Кульского форума, но уже в свете современных проблем».
«Зная о давнем интересе Айтматова к евразийству, спрашиваю его: Вы по-прежнему считаете, что у этой модели большие перспективы?»
«Понятие „евразийства“ все больше дает о себе знать, — подчеркнул писатель. — Евразийство идет еще от Льва Гумилева. Гумилев мыслил такими масштабами. Сегодня эту идею особенно горячо поддерживает президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, далеко глядящий государственный деятель.
История сложилась так, что пространство от Китая до Балтики закручено в одно историческое движение. Мы все в одном русле. Это — Евразия. Мне думается, есть нечто супер-историческое в этом понятии. Надо постараться, чтобы и СНГ больше походило на союз. Раз уж первоначальные надежды на него не оправдались, надо искать дальше. Делиться и разбегаться проще, находить общее гораздо труднее.
Миру в целом необходимо преодолеть генетическое противостояние и негативное восприятие одних наций другими. Если не стремиться к приоритету разума, поводов для раздоров всегда предостаточно».
Его роман «Тавро Кассандры», появившийся в начале 1990-х, был попыткой подойти к ряду глобальных проблем современности вплотную.
Говорю писателю: «У Вас провидческий дар, интуиция удивительная. Вы как будто смотрите на нашу планету из космоса и видите, что с нами происходит…»
«Это — не я, а мой герой в романе „Тавро Кассандры“ монах Филофей. Это он из космоса смотрит вниз», — улыбается он.
«Прежде он был ученым-генетиком Андреем Андреевичем Крыльцовым, занимался клонированием…»
«Отказ вернуться на Землю — это его покаяние, покаяние перед человечеством».
В обществе в те годы разгоралась дискуссия о проблеме клонирования. Я поинтересовался у писателя, как он относится к этой проблеме. «Очень настороженно. Понимаю, наука должна развиваться, ее невозможно останавливать. Но должны быть и некие табу. Например, нельзя искусственно вмешиваться в человеческое происхождение, в судьбу, в такие сферы жизни, которые, на мой взгляд, не должны быть предметом рационального вмешательства. Что-то должно остаться таинством».
Я высказал сожаление, что после романа «Тавро Кассандры» ничего не появляется, и мы, читатели, соскучились по новым книгам Айтматова.
«Это моя беда, которую надо как-то преодолеть. На „Мосфильме“ была презентация новой киноакадемии, присутствовало много людей — знакомых и незнакомых. Подходит одна женщина, моя читательница, говорит: „Я знаю о Ваших трудностях. Вам необходимо каждый день в 6 часов утра сидеть за столом. И минимум до 10 часов работать…“.
Так у меня и было всегда. Осмысление того, что пережито, прочувствовано, происходит непрерывно. Но попытка глобального видения требует сосредоточения, глубины и уединения. К сожалению, в последние годы не получается. Сейчас время газетчиков, телерепортеров. Философы, большая литература скажут свое слово позднее…».
«В советском „атеистическом“ обществе к вам, большим писателям, относились как к священнослужителям или учителям. На многолюдных читательских конференциях спрашивали советов. А на Западе есть что-то подобное?»
«Да, я встречаюсь с читателями во многих городах Европы. Эти встречи устраивают сами издательства, которые время от времени меня переиздают. Собираются огромные аудитории, до 1000 человек. Даже церкви отдают для таких встреч».
«Но, все же, как писателю с огромным моральным, творческим авторитетом у нас Вам, вероятно, интереснее было бы выступать в Москве или Бишкеке?»
«Безусловно. Мы все, граждане стран СНГ, нуждаемся в успокоении встревоженных душ, залечивании душевных ран. И уже начинаем их лечить. Врачевать души людей могут и должны, безусловно, искусство, культура. Молодому поколению киргизов нужно читать эпос «Манас», а русским — перечитывать Пушкина. Это, если хотите, писательский рецепт ментального выздоровления.
Вечная память!
В этом году на родине собирались отмечать его 80-летний юбилей. Указом президента Кыргызстана Курманбека Бакиева 2008 год был объявлен годом Чингиза Айтматова за «выдающийся вклад народного писателя в развитие и укрепление национального и мирового культурного пространства».Его книги переведены на 150 языков и изданы тиражом более 40 миллионов экземпляров.
В Турции недавно был создан комитет по выдвижению его кандидатом в лауреаты Нобелевской премии в области литературы. Данная инициатива, отмечают в Анкаре, поддерживается во всех тюркоязычных государствах мира.
Айтматов писал о добре, о человеческой памяти, о том, что совесть терять нельзя. «Совесть, — подчеркивал писатель, — великое достояние, великое наследие человеческого рода, человеческого сознания, человеческого духа. Благодаря совести человек становится человеком».
* * *
Он ушел… «И дольше века длится день» — мимолетные мгновения, запечатленные в удивительных книгах Айтматова, которые подарил нам писатель.