 |
| НГ-Религии | Исидор Баттиха | 06.06.2008 |
Будучи убежден в этом, я инициировал процесс сближения священноначалия Антиохийской Православной Церкви и Мелькитской Греко-Католической Церкви. Моя задача была вполне выполнимой, потому что в Сирии издревле христианская жизнь протекала в совершенно уникальных условиях. Здесь представлено все многообразие учений и направлений, существовавших в первые века христианства, и между ними сохранились братские отношения. При священноначалии каждой Церкви в Сирии есть представители других Церквей. Такой порядок заведен со времен Никейского Собора. По благословению двух Патриархов — православного Игнатия IV и греко-католического Максима V — я представляю обе Церкви перед государством.
Первым шагом на пути объединения Церквей должен стать новый храм, построенный в городе Думар в 10 километрах от Дамаска. Там смогут совершать богослужение все христиане. Храм освящен в честь апостолов Петра и Павла, потому что Петр — первый глава христианской Церкви, а Павел отправился с проповедью из Дамаска. Храм Петра и Павла финансово независим, управление осуществляется представителями двух Церквей. Установлен протокол, согласно которому в храме служат два священника, причем время богослужений распределяется так: утром совершают богослужение православные, вечером — греко-католики. Благо, что обряды практически идентичны и ведут свое происхождение из византийской традиции. Раз в месяц представители других христианских конфессий — марониты, протестанты, армяне-католики, халдеи — имеют право совершить богослужение по своему обряду в храме Петра и Павла. Священнослужители должны соответствовать следующим требованиям: быть неженатыми, чтобы легче было в случае необходимости сменять их, а также терпимы к иным мнениям, открыты светскому обществу. Мы надеемся, что это начинание станет важным этапом мирового экуменического движения христиан.
— Однако сближение двух Церквей происходит на фоне усиления межрелигиозных конфликтов на Ближнем Востоке. Например, в Ираке христиане находятся на грани истребления, в Ливане не затихают межобщинные распри. Отражается ли ситуация в сопредельных государствах на положении христиан в Сирии?
— Издревле отношения христиан и мусульман в нашей стране зиждились на договорах. Ислам уважал христианское присутствие здесь, считал себя защитником христиан, если они платили специальную подать для немусульман — джизья. Было несколько периодов гонений на моих единоверцев, но инициировались преследования всегда иноземными захватчиками — династией Аббасидов, монголами, сельджуками, османами. Во время гонений местные мусульмане помогали христианам, и, наоборот, во время Крестовых походов и французской гегемонии, когда притеснялись местные мусульмане, христиане заступались за них.
С 1963 года Сирией руководит партия Возрождения (БААС). У истоков этой партии стоят как мусульмане, так и христиане. БААС не проводит политику воинствующего атеизма, среди членов партии много верующих, хотя и придерживающихся светского образа жизни. По Конституции, главой государства должен быть мусульманин-суннит, но во всем остальном государство поддерживает религиозное разнообразие. У нас нет пропорциональной системы представительства в органах власти для религиозных общин, как, например, в Ливане, то есть отсутствует лимит на замещение государственных должностей. В истории современной Сирии несколько премьер-министров были христианами. Есть представители этой религии и в парламенте.
Партия БААС в Сирии притормозила процесс резкого уменьшения численности христианского населения, характерный для Ближнего Востока. Главный фактор депопуляции христиан — низкая рождаемость, хотя играет свою роль и продолжающаяся эмиграция. Государство обеспечивает всем свободу вероисповедания. Как христианские, так и мусульманские религиозные организации обладают одинаковыми преференциями: освобождены от оплаты за коммунальные услуги, имеют налоговые и таможенные льготы, право на беспошлинный ввоз товаров из-за границы.
Все христиане в Сирии — патриоты своей страны. Чувство принадлежности к государству у нас не меньше развито, чем солидарность с единоверцами в других странах. Кстати, мы чувствуем большую духовную близость с Россией, чем с Западом.
По моим наблюдениям, христианская молодежь все больше внимания уделяет религии. Да, в ее среде очень сильны гражданские чувства. Молодые люди в массе своей придерживаются светского образа жизни, но они не пришли к атеизму, а остались верующими людьми. Многие выражают желание стать священнослужителями. Такая верность религии предков объясняется воспитанием в семьях, где сильны религиозные традиции.
— Пугает ли сирийских христиан рост исламского экстремизма в регионе, возможность захвата власти исламистами?
— Не только христиане, но и мусульмане: шиитская элита, а также суннитская — все чувствуют опасность экстремизма. И это относится не только к радикалам из другой общины, боятся не меньше своих радикально настроенных единоверцев. Мы, христиане, поддерживаем светское государство в соответствии с евангельским принципом: Богу — Богово, кесарю — кесарево.
