 |
| Фома | Марина Журинская | 26.05.2008 |
А мы это ох как любим. Все-то нам кто-то мешает жить спокойно, кто-то, так сказать, торчит костью в горле, так что все время приходит мысль: вот если бы того-то и того-то (таких-то и таких-то, тех-то и тех-то) не было вовсе на свете, как хорошо было бы жить! Правда, беда здесь в том, что одному «благочестивцу» мешают жить одни, а другому — совсем другие… И это отнюдь не свойство религиозного сознания, а общечеловеческая черта мышления в падшем мире. Есть даже такое французское выражение bete noire, букв. 'черный зверь'; и если человек впадает в такое помрачение, что о чем бы ни шла речь, он обязательно сведет ее к тому, что некто Х — исчадие ада и воплощение коварства, и с ним просто нельзя дышать одним воздухом, то ему попросту говорят: «это твой черный зверь». При этом подразумевается, что «черное зверство» — это отнюдь не свойство того человека, а наша собственная неприязнь, легко перерастающая в манию. Перетаскивать эту неприязнь в сферу религиозных воззрений — дело негожее. А если вернуться к ангелам, то они-то в своей безгрешности точно знают, кто противится воле Божией — и тем не менее: Оставьте до жатвы. Сведущие люди могут вопросить: а как же синергия? Как же сотрудничество человека с Богом? Мы люди православные, нам объясняли, что человек — соработник у Бога, и совместная деятельность человека и Бога и называется синергией. Но если подумать о том, каково же «поле» синергии, то можно обнаружить, что нас просят (устами Христа) помогать больным, накормить (или хотя бы напоить) бедствующего путника… а кроме этого — молиться (как? на этот вопрос нам была преподана молитва Господня Отче наш) и любить. И следовать за Христом в нашем стремлении достичь Царства Небесного.
В общем получается, что синергия более всего потребна нам для нас самих, для того чтобы, предоставив себя воле Божией, не мешать, а помогать Ему в деле нашего спасения. Есть такая старинная история: врач говорит больному: «Нас трое — ты, я и болезнь. Твое выздоровление зависит от того, на чьей ты стороне». Эта ситуация всецело приложима и к духовной жизни: есть Бог, желающий моего спасения, есть я и есть мой грех (он — не я, хотя часто кажется, что я так с ним сроднился, что отделить его от меня невозможно). Синергия — это когда я на стороне Бога.
Конечно, трудное это дело — оставлять, когда так хочется вмешаться. Но оставленность — вовсе не безнаказанность; ведь и относительно фарисеев, которых Спаситель столь неоднократно обличал, Он сказал ученикам: оставьте их: они — слепые вожди слепых (Мф 15:14).
В этом отношении совершенно новое значение обретает старое присловье «Христос терпел и нам велел»; обычно его понимают как увещевание для тех, кто нестоек, не может переносить испытания, но если подумать, если вспомнить, что Бога мы называем Долготерпеливым, то оказывается, что терпит Он несовершенства рода людского — и наши в том числе. И нам велит.
А как же научить все народы (Мф 28:19)? — да ведь и сказано научите, а не «устрашите» и тем более не «истребите». А как же свидетельствовать? — и про это сказано: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин 13:35).
