Гробокопатели в Кремле. Часть 3

Часть 1
Часть 2

Конец одного навета

Имеется немало спекуляций и в связи с рождением Царя Иоанна Васильевича. Начиная с «Истории о Великом Князе Московском» кн. А.М. Курбского, любили потолковать о первой супруге Великого Князя Василия III, безплодной Соломонии, как о жене «Богом данной, святой и неповинной». Говорилось всё это, разумеется, не из жалости к Великой Княгине, вынужденной постричься в монахини из-за того, что она не могла обезпечить продолжение Государева Рода. В действительности метили в Грозного Царя, родившегося, как говорили, в браке, которым были недовольны афонские старцы.

Действительно, известие о втором браке Вел. Кн. Василия III вызвало среди некоторых афонитов известное волнение. Только причиной его, как установлено историками, был не столько сам факт развода и второго брака (чем, действительно, пытались прикрываться), сколько брак Русского Государя конкретно с княжной Еленой Васильевной Глинской.

Тщательно исследовавший посвященный этому делу круг источников акад. М.Н. Тихомиров отмечал: «Сохранилась выпись о втором браке Василия Ивановича, осуждающая Его развод с первой женой Соломонией Сабуровой и брак с Еленой Глинской. В другой своей статье нам удалось доказать происхождение этого памятника из Серапонтанского монастыря на Афоне. […] Часть афонских монахов яростно возражала против развода, и в их числе был знаменитый Максим Грек, живший в это время уже в Москве. Выпись и вслед за ней Курбский уверяют, что монахи выступали против развода только по чисто церковным мотивам, но есть основания думать, что суть споров лежала глубже. Афонские старцы естественно могли опасаться перемены московской политики по отношению к Турции из дружелюбной во враждебную, к чему могли тянуть Московского Великого Князя Его связи с сербскими владетельными родами. От этого бы пострадали афонские монастыри. Могла быть и другая, менее важная причина — боязнь греческих монахов большей поддержки интересов славянских монастырей на Афоне со стороны Василия III в ущерб греческим (мотив весьма существенный, как мы знаем, вплоть до крушения в 1917 г. Российской Империи. — С.Ф.) Можно не верить рассказам, что Максим Грек посылал грамоты к турецкому паше с призывом воевать Русские земли (1), но ревность Максима Грека в деле развода Василия III могла быть вызвана не только чисто принципиальными мотивами"(2).

«Вступая в брак с Еленой, Великий Князь получал возможность связаться с многочисленной южнославянской родней Своей молодой жены». Таким образом, этот брак «имел некоторые политические последствия"(3).

Дедом матери Царя Иоанна Грозного Великой Княгини Елены Васильевны со стороны матери был Сербский деспот Стефан Якшич, ослепленный по приказанию султана Мурада. Супругой его была Деспотица Ангелина, дочь албанского князя Аранита Комнина. Одна из ее сестер была замужем за знаменитым албанским вождем и героем Скандербегом.

У супругов Якшичей было две дочери.

Первая из них, Елена, стала женой Сербского деспота Иована (1502). Одна из дочерей от их брака Деспотица Елена вышла замуж за Волошского Господаря Петра Рареша.

Другая дочь Стефана и Ангелины Якшичей, Анна, супруга князя Василия Львовича Глинского, и стала матерью Русской Великой Княгини, родившей первого Русского Царя, по словам древнего сербского Руварчевского родословца, хранившегося в Патриаршей библиотеке, «надежду всего Нового Израиля"(4).

Таким образом, Царь Иоанн Васильевич по отцу оказался в родстве с Византийским Императорским Домом Палеологов, а по матери — с Сербскими деспотами, Волошскими господарями, Албанскими и Литовскими князьями, заняв особое положение. По словам сербского родословия, Он, «поискав древнего всего отеческого наследия и благолепия, воскресил Венец Царский"(5). И речь тут идет не только о Русской Шапке Мономаха, но и о венце Ромейского Царства и Сербской короне.

Возвращаясь к теме развода Великого Князя Василия III с Соломонией Сабуровой, подчеркнем: главной причиной его было, разумеется, безплодие Великой Княгини.

Разводом, правда, дело не завершилось. Ближайшими родственниками и знатными сторонниками Соломонии была затеяна интрига: в монастыре, где она пребывала после пострига, у нее якобы родился сын от Василия III. Испугавшись строгого спроса, этого мнимого ребенка поспешно объявили умершим. При раскопках, уже в советское время (в 1934), в захоронении в Покровском монастыре в Суздале была найдена кукла, что дало некоторым исследователям вести речь о «чудесно спасшемся» «великокняжеском сыне», более законным, чем сын от второго брака Царь Иоанн Васильевич. О Последнем даже писали, что он был Сыном отнюдь не «безплодного» Вел. Кн. Василия III, а боярина И.Ф. Овчины Телепнева-Оболенского. Всеми этими надуманными обстоятельствами пытались объяснять даже опричнину (6).

До 1963 г. доказательно ответить на подобные наветы не было никакой возможности.

Пожалуй, единственным открытием ученых, так сказать без двойного дна, было установление расовой принадлежности Царя Иоанна Васильевича.

После вскрытия захоронения Государя, по словам М.М. Герасимова, «антропологическое изучение останков проводилось коллективом Лаборатории пластической реконструкции при участии профессора Г. Ф. Дебеца. […] При изучении скелета был широко использован рентген. Антропологи, анатомы, патологоанатомы, психиатры, рентгенологи, стоматологи, судебные медики не только отечественные, но и зарубежные были привлечены нами для изучения его скелета. Все их замечания были учтены"(7).

(Ни подробности исследования, ни лица, их проводившие, ни страны, которые они представляли, ни их замечания — ничего этого мы и по сию пору не знаем…)

«Если попытаться охарактеризовать внешность Ивана Грозного, исходя из антропологических данных, — говорил М.М. Герасимов, — сразу же следует отметить, что он чрезвычайно близок к динарскому типу, от которого его отличают более узкое лицо, высокие глазницы и сильно выступающий тонкий нос — типичные черты средиземноморца.

Это очень важное наблюдение. Ведь бабка Грозного Софья Палеолог была гречанкой и, если в его расовом облике отчетливо фиксируются черты средиземноморского типа, это означает, что Иван действительно был внуком Софьи и, стало быть, сыном Василия III, что у некоторых историков вызывало сомнения, и не без оснований. […] Сомнения эти развеяны, и можно считать, что со смертью Грозного и его сыновей угас древний род Калиты, который вел свое начало от легендарного Рюрика.

В том, что Иван Грозный был сыном Василия III, убеждает и его поразительное сходство с отцом. Из трех прижизненных портретов Грозного один, так называемый «фальшивый», который до сих пор считается скопированным с изображения Василия III, оказался на поверку наиболее точным; сходство отца и сына отмечается и при сравнении нашего документального портрета с прижизненными изображениями Василия III"(8).

Эти выводы были затем отражены в «Окончательном заключении» Комиссии 1966 г.(9)

Кстати говоря, именно проблема установления родства была одной из причин интереса М.М. Герасимова к гробницам последних Рюриковичей. Подобную задачу ему приходилось решать еще в 1941 г. при вскрытии захоронений Тимуридов в Самарканде. «Особенно, конечно, интересен семейный портрет, — писал Михаил Михайлович, — то есть восстановление многих лиц, принадлежащих одной семье, связанных кровным родством. При создании подобных портретов может быть поставлен, а иногда и решен ряд интереснейших вопросов и не только исторического плана. Так, например, при восстановлении портретов Тимуридов неожиданно возникла дискуссия: является ли Шахрух кровным сыном Тимура? […]…Возник сложный вопрос: определение отцовства"(10).

Тогда родство с полной несомненностью было установлено по одной и той же аномалии в строении свода черепа. На этот раз определяющую роль сыграл отлитый в черепе расовый тип.

Однако это твердо установленная научная истина была тут же предана глубокому забвению многими, кто писал о Царе в последующие годы.
Более того, сам М.М. Герасимов в своей официальной итоговой статье подает это следующим образом: «…По своему типу Иван Грозный ближе всего был к динарскому типу, т. е. основному антропологическому типу, характерному для славян. Однако индивидуальные особенности строения черепа (форма орбит и носа) указывают на влияние каких-то, видимо, южноевропейских кровей"(11).

Иными словами, здесь подтверждается лишь материнство Великой Княгини Елены. Отцовская линия остается как бы под вопросом: «какие-то, видимо, южноевропейские крови». Хитро все закручено!

На мнимой «незаконнорожденности» Государя строились гипотезы целого ряда исследований. То, что об этом писал историк А.Л. Никитин, потомственный масон (12), неудивительно, но вот построения позиционирующего себя сверхпатриотом православного иеродиакона Иакова (Тисленко), так это просто удивительно!

Почитав безграмотные рассуждения сего претендующего на некую ученость монашествующего диакона об изображенных на фресках Кремлевских соборов (кстати говоря, не только там) «эллинских философов», издревле почитавшихся в Русской Православной Церкви, стало не только грустно, но и смешно. Подумалось: а ведь не только написал (мало ли кому какая дурь в голову войдет!), но и печатают, причем в «церковной» «Православной Москве».

Но вот, между прочим, как позволяет себе иеродиакон Русской Православной Церкви Иаков глумиться над Русским Царем: «…Как-то не очень хочется, чтобы в сонме русских святых появился образ с типично семитскими чертами лика — а об этом косвенно свидетельствует фреска Архангельского собора Кремля, где Иоанн Васильевич изображен с нимбом. Особенно же яркие семитские черты Иоанна IV передает известный прижизненный портрет Царя (хранится в Копенгагене)"(13).

И никто не одернет этого зарвавшегося (и завравшегося) савраса. Что ж, если не люди, то Бог!

Но заметьте при этом, какова опять-таки сногсшибательная «эрудиция» о. Иакова: в Архангельском соборе Московского Кремля вопреки тому, что он пишет, никогда не было фрески Царя Иоанна Васильевича. И вот вопрос: как же после всего этого можно верить подобного рода брехне?

В ходе исследований 1963−1966 гг. была отвергнута и версия о душевном неблагополучии Царя Иоанна IV. В свое время ее пытался «обосновать» чрезвычайно либерально настроенный профессор психиатрии П.И. Ковалевский. Он утверждал, что Государь был душевно больным человеком, параноиком (14).

«…Мне не удалось, — утверждал М.М. Герасимов, — обнаружить на костях скелета Грозного следов тех изменений, которые свидетельствовали бы о его дегенеративности"(15).

Однако мотивы несогласия у советского ученого со своим предшественником были иные. Герасимов был против утверждения Ковалевского, что Царь, мол, будучи больным, не мог отвечать за свои поступки. «Я держусь противоположного мнения, — говорил Герасимов, — и полагаю, что физически крепкий, атлетически сложенный Иван находился в полном уме и отдавал себе отчет во всем, что замышлял и что творил"(16).

Цареубийство?..

Из летописных известий мы знаем об уверенности народа в отравлении Царя Иоанна Васильевича. Писали о том, что Государь был задушен Своими приближенными. Называли имена. Хорошо сохранившийся щитовидный хрящ гортани свидетельствует о том, что руками Его не душили. Подушкой? — Может быть. Хотя постриг в схиму, как мы уже писали, по всей вероятности и это исключает.

Версия о возможном отравлении Государя была выдвинута на первом же заседании Комиссии и зафиксирована в протоколе:

«Кантор: В связи с тем, что имеется возможность отравления, нужно будет провести химическое исследование костей.

Герасимов М.М. Мы приготовились к этому"(17).

Но, как видим, отнюдь не Герасимов озвучил эту версию.

Более того, при первой же возможности он опроверг ее самым решительным образом: «Был ли Царь отравлен? Множество проб взяли химики в момент вскрытия гробницы Ивана, и ни одна из них не обнаружила в его организме следов наиболее часто употреблявшегося в те времена яда — мышьяка — в дозах, превышающих обычные в организме каждого человека. Но зато в останках Ивана оказалось повышенное, против положенного по норме, содержание ртути. Это может быть результатом отравления ртутными соединениями, но, возможно, Грозный верил в целительную силу ртутных мазей и пользовался ими, чтобы утишить свои адские боли"(18).

Вместе с тем — с опорой на записки иностранцев — была выдвинута версия о приучении Царем и Его сыновьями своих организмов к ядам путем приема этих самых ядов в микроскопических безопасных дозах. Словом, что угодно, только не самая естественная версия об отравлении…

М.М. Герасимов предположил даже смерть от сердечного приступа.

Как прикрытие родилась и срамная версия…

Создается впечатление, что ученые были готовы пойти на всё, лишь бы забыли об отравлении!

Это и «подтверждает» общий вывод М.М. Герасимова: Царь «погиб не в результате злой воли современников, а от собственного недуга"(19).

Вслед за сочинениями выполнявших свою миссию иностранцев современные исследователи пытаются поместить Русского Царя в предсмертные часы в своеобразные условия, компрометирующие Его прежде всего как Помазанника Божия.

Царь, писал английский враль Горсей, «приказал доставить […] с Севера множество кудесников и колдуний, привезти их из того места, где их больше всего, между Холмогорами и Лапландией. Шестьдесят из них было доставлено в Москву…» Государь «был занят теперь лишь оборотами солнца (астрологией). Чародейки оповестили Его, что самые сильные созвездия и могущественные планеты небес против Царя, они предрекают Его кончину в определенный день […]; Царь, узнав, впал в ярость и сказал, что очень похоже, что в тот день все они будут сожжены. У Царя начали страшно распухать половые органы — признак того, что он грешил безпрерывно в течение пятидесяти лет; он сам хвастал тем, что растлил тысячу дев, и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни"(20).

А вот уже современный историк в солидном академическом журнале: «…Страстные увлечения астрологией и волшебством — все это стало уже обычным при дворе Грозного…"(21)

Интересно, что ученые мужи, охотно цитируя большую часть приведенного нами отрывка из записок Дж. Горсея, неизменно опускают, однако, последнюю фразу. Вероятно, для того, чтобы не подорвать веру более или менее вменяемых читателей в весь этот бред в целом.

Умер же Царь Иоанн IV, по словам известных историков, и тут некритически следующих за сомнительными зарубежными источниками, за игрой в шахматы или шашки (22), как известно, осуждавшейся в то время Православной Церковью.

Правда, однако, заключалась в том, что Царь перед кончиной болел: литовский посол был задержан на подъезде к Москве, в Можайске. Государь ходил в баню, дававшую, как правило, временное облегчение от обдержавшего Его тяжкого недуга — результата долголетнего отравления. Таковы документально установленные факты (23).

Когда безчестят твоего Царя

Современные журналисты, со слов, разумеется, своих ученых дезинформаторов, объясняют выводы 1963 г. якобы присущей им некоей «щепетильностью» (очень сомнительно, что те, кто орудовал в начале 1960-х в Кремле, вообще знали это слово. А если кто и знал, то наверняка считал его понятием устаревшим, во всяком случае, весьма далеким от реальной жизни).

«Характерная для экспертов-криминалистов щепетильность (и у Ивана Васильевича, и у Ивана Ивановича показания естественного фона по ртути превышены в 32 раза!), — сообщают «Итоги», — сыграла впоследствии злую шутку с учеными. Вооруженные двояким вердиктом, они скоропалительно отвергли возможность отравления. Согласно версии, весьма популярной и ныне, Грозный, страдая «срамной болезнью» — застарелым сифилисом, лечился ртутью. От безжалостного вердикта истории не смог отвертеться и царевич Иван — его тоже «заразили». Растиражированная в СМИ гипотеза о моральном и физическом дегенератстве последних представителей Династии не давала ответ на простой вопрос: почему исследование останков «зараженных» отца и сына не выявило «срамной патологии». Ведь сифилис в запущенной стадии влияет на костную структуру. В материалах комиссии, исследовавшей останки Ивана Грозного и его сына, сказано, что они «довольно хорошо сохранились». О сифилитических изменениях в вердикте упоминаний нет.

Корни «тайной болезни» следует искать вдали от самой истории. В длинном списке пороков самодержца (Сталин умер, и защищать уважаемого им руководителя стало некому) не хватало «срамного» штриха. Версия же о половой распущенности Царя и его родственников окончательно расставляла все акценты: такой образец для подражания нам не нужен. Кроме того, легенда о порочности Рюриковичей, появившись еще при Романовых, с помощью советских «специалистов» подтвердила алиби Бориса Годунова"(24) (последняя фигура почему-то им была особенно очень важна).

Всё так, но самое удивительное заключается в том, что М.М. Герасимов еще в 1965 г. в официальной статье-отчете определенно отрицал скабрезную версию: «…Был обнаружен очень большой процент ртути. В связи с этим напомним, что нередко говорят, опираясь на неясные сведения, о болезни царя Ивана, намекая на то, что у него был люэс. Исследование скелета дает нам право говорить, что это не так. Ни в костях скелета, ни на черепе нет следов этого заболевания"(25).

Однако, как и в других случаях, это не помешало, например, известному советскому историку В.Б. Кобрину, бравировавшему своим знакомством с Герасимовым и даже обладанием документами вскрытия, подавать впоследствии всё следующим образом: «Отравление? Не будем торопиться. Содержащие ртуть лекарственные препараты были широко распространены. Применялись они, в частности, и для лечения венерических болезней. Царь Иван был развратником, а некоторые сообщения иностранцев дают основание заподозрить, что грозный государь нуждался в таком лечении"(26). Что сказать на это? — Просто безсовестное, безчестное утверждение, недостойное не только ученого, но и просто порядочного человека.

При этом нельзя, на наш взгляд, списывать антицарские выпады лишь на условия режима. В этом нас убеждает особое мнение, приложенное к «Окончательному заключению» Комиссии от 20 мая 1966 г. В последнем документе о Царе говорилось: «Невоздержанность в еде, систематический алкоголь, малая подвижность — все привело к тому, что у этого сильного, еще молодого человека стали быстро развиваться старческие образования"(27). Члены Комиссии, главный судебно-медицинский эксперт Министерства здравоохранения СССР доктор медицинских наук профессор В.И. Прозоровский и кандидат медицинских наук Э.И. Кантор, на обороте официального акта изложили свои «замечания». «Мы не можем также согласиться, — писали они, — с утверждениями, относящимися к образу жизни Царя Ивана 4 Грозного, так как нельзя делать такие выводы лишь на основании одного осмотра костей"(28).

Да, честным людям всегда есть возможность не стать подлецами.

И все-таки любители клубнички находятся и до сих пор. Случается, и в научных кругах…

Один из них — профессор Московской медицинской академии имени Сеченова А.В. Маслов (29).

Знакомящимся со скандальными заявлениями этого «медицинского светила» бросается в глаза, прежде всего, изрядная доля безудержной саморекламы: «независимый эксперт»; «руководствуется только научными категориями»; «Ошибаются многие, в том числе и историки. Но мне, специалисту, разрабатывающему медицинские биографии персонажей истории, ошибаться нельзя».

Как правило, такое самовосхваление прикрывает самую банальную пустоту и безталанность. И действительно, с первых же слов профессор демонстрирует неудовлетворительное знание медицинской обстановки в Москве в середине 16 в., что именно ему как раз и полагалось бы знать.

На это — с фактами в руках — уже указал в своем исследовании В.Г. Манягин (30). Прибавим и мы нечто. Началом эпидемии сифилиса современники и исследователи называют 1493 г., когда французскую армию короля Карла 8, осаждавшую Неаполь, поразила «страшная болезнь». Она быстро распространялась по Европе. Судя по тому, как болезнь называлась в разных странах, можно с достаточной точностью проследить направление ее движения: французы называли ее неаполитанской, поляки — немецкой, чехи — испанской и венгерской, русские — польской. В Краков болезнь принесла некая женщина из Рима, а затем ее из Венгрии занесли «военные люди». В Литву сифилис пришел из Италии и Польши (31). Достоверно известно, что в 1499 г. Вел. Кн. Иоанн III пытался узнать через русского посла в Литве Ивана Мамонова, «не приезжал ли в Вязьму из Смоленска кто-нибудь больной тою болестью, что болячки мечутся и слывет французскою и говорят, будто бы в вине ее привезли"(32). К началу 16 в. сифилис действительно проник на Украину (33), но до России тогда не добрался. На этот счет имеется неоспоримое свидетельство лейб-медика Царя Алексея Михайловича Самуила Коллинса: «Вся Польша заражена болезнью. Русские, завоевав Вильно и многие другие города и области Польши, […] взяли в плен и госпожу Луес Венеру и, вероятно, провладеют ею дольше, нежели городами. Прежде этой войны она вовсе не была известна"(34). Речь, напомним, идет о середине 17 века!

Однако распутство Царя с женщинами московского профессора уже не устраивает; и Репина, также, вероятно, устаревшего — в качестве исторического источника! — сменяет Эйзенштейн, вернее, снятый им по собственному сценарию художественный фильм. «Это не мешало царю, — вещает в каком-то прямо-таки умопомрачении Маслов, — тешиться с опричниками, из коих князь Курбский в первую очередь называл Федора Басманова (в фильме Эйзенштейна он на пиру пляшет в женском сарафане!)».

Развязно-кощунственно включая Царя в «группу риска», мудрец от медицины не замечает самого главного — вполне конкретного своего собеседника, записывающего его откровения. Да, слон, как всегда, остается незамеченным…

Опираясь на безудержную ложь иностранцев о России, густо сдабривая ее при этом собственными своими домыслами, Маслов сам безостановочно клевещет:
«…Иван страдал припадками, во время которых приходил «как бы в безумье», на губах его выступала пена. Эта типичная картина эпилептиформных припадков. Царь «бесился на встречных».

Именуя Государя «развратным сифилитиком», профессор утверждает: «…Первопричину многих политических потрясений следует искать не только в характере, но и в болезни Царя. […] Иван Грозный умер от болезни. Не травил Борис Годунов своего Царя, как говорили в народе».

Убийство св. Царевича Димитрия Маслов определяет как «несчастный случай во время приступа «падучей». «…Царевич и в самом деле страдал «черным недугом», «падучей болезнью», «немочью падучей» — тяжелейшей эпилепсией […] Димитрий был несчастным ребенком, неизлечимо больным, с издерганной психикой, к тому же его испортили дурным воспитанием […]…Эту смерть следует трактовать как несчастный случай».

С Фрунзе, Крупской, Куйбышевым он не в пример осторожнее. Да и попробуй оскорби, родственники могут обидеться, в суд подать. Со Святыми же Царем и Царевичем, оказывается, всё проще… Кому они нужны!

Однако с одним утверждением автора безстыдно-хамских писаний нельзя не согласиться: «Время восстанавливает справедливость, но, как всегда, поздно».

О подобного рода горе-исследователях заведующая археологическим отделом музея-заповедника «Московский Кремль» Т.Д. Панова пишет: «Обнаружение высокого содержания ртутных соединений в останках Ивана 4 и Его сына вызвало появление некоторого числа безграмотных, к сожалению, публикаций, в которых ретивые (околонаучные) авторы утверждали, что Царь Иван около двадцати последних лет своей жизни болел венерическим заболеванием (сифилисом) «примерно с 1565 г. […]…Оказывается, сын также страдал аналогичным недугом, и с того же времени! Авторов идеи не остановило даже то, что старшему сыну Царя в 1565 г. было всего десять лет! Антрополог Герасимов в одной из своих статей решительно отмел подобные домыслы — на костях скелетов, в том числе и черепе Ивана 4, не было никаких следов указанных заболеваний — за двадцать лет болезни они должны были образоваться, и такие, что не приведи Господи!"(35) (о том, какие это могут быть следы, свидетельствуют, например, результаты антропологического изучения двух мужских погребений в Михайловском приделе Успенского собора Киево-Печерской Лавры, проведенные в 1997—2000 гг.(36)).

Химия и жизнь

В популярной на Западе книге немца Пауля Одерборна «Жизнь Великого Князя Московского Ивана Васильевича» (1585), до сих пор не переведенной на русский язык, говорится, что кончине Государя предшествовала тяжкая болезнь: «Несколько дней Он ничего не говорил, не ел, не пил, не издавал ни звука, как будто бы немой. По прошествии нескольких дней к нему вернулась речь"(37).

«В это время, видимо, находясь в безпамятстве, — пересказывает далее содержание источника Б.Н. Флоря, — Он звал к Себе сына Ивана. Постепенно Ему становилось все хуже и хуже, тело стало гнить и покрылось червями, Он постоянно впадал в безпамятство. Сын Федор приказал служить по всей стране молебны за Его здоровье и освободить заключенных из темниц. Затем Царь приказал отменить введенные Им большие налоги и освободить пленных…"(38)

Петр Петрей пишет о появившихся на теле Царя перед кончиной «волдырях, шишках и нарывах"(39).

В сочетании с данными судебно-медицинской экспертизы обследования Царских мощей эти свидетельства выглядят более правдоподобными, чем фантазии англичанина Джерома Горсея о посещении Царем в день смерти сокровищницы, предсказаниях собранных якобы по Его повелению лапландских «кудесников и колдуний» и пр.

Приведем некоторые выводы проф. М.М. Герасимова:

«В последние годы жизни Иван 4 располнел, болезнь сопровождалась сильной отечностью"(40). Вес его достиг 95 килограммов.

«…Царь рано одряхлел, в последние годы жизни был малоподвижен, его одолела будто бы страшная болезнь, внутренности у него стали гнить и он начал пухнуть"(41).

«…Современники указывали на резкие перемены во внешности Ивана: он облысел и борода его поредела"(42).

Во «Временнике» дьяка Ивана Тимофеева читаем: «Некоторые говорят, что приближенные погасили жизнь Грозного Царя прежде времени, чтобы сократить Его ярость: Борис, который после был Царем в России, соединился в тайном намерении убить Его с двумя, — с тем, кто в то время был приближенным Царским любимцем, по имени Богданом Бельским"(43).

Версию с отравлением подтверждает и голландский купец Исаак Масса: «…Говорят, один из вельмож, Богдан Бельский, бывший у Него [Царя Иоанна] в милости, подал Ему прописанное доктором Иоганном Эйлофом питьё, бросив в него яд в то время, когда подносил Царю, отчего Он вскорости умер…"(44)

Упомянутый здесь фламандский врач Иоганн Эйлоф действительно лечил в последние годы Царя Иоанна IV. Обращает также на себя внимание тот факт, что лечившие Царя иноземные лекари (кроме упомянутого Эйлофа, это были англичане Роберт Якоби и Джером Боус) вопреки обычаю получили возможность сразу же после кончины их Высокого пациента безпрепятственно покинуть пределы России (45), чему мог вполне способствовать вошедший в силу брат новой Царицы Ирины боярин Борис Годунов.

Без врачей, конечно, дело не обошлось. Вот только отравление, скорее всего, было не одномоментным.

Как и Его сын Царевич Иоанн, Государь болел около десяти дней. Примерно столько же (12 дней) «изнемогал» Царь Феодор Иоаннович (46).

«В Научно-исследовательском институте судебной медицины, «писал М.М. Герасимов, — было проведено химическое исследование извлеченного праха, в результате которого обнаружены мышьяк и ртуть. Мышьяк от 8 до 150 микрограммов. В пересчете на 100 граммов исследованного материала это количество не превышает обычных норм в организме. Ртуть найдена в пределах от 20 до 1393 микрограммов. Это количество очень велико и требует объяснения"(47). Он и объяснил: «Царь пользовался ртутными мазями, ища облегчения от боли в суставах"(48).

Что касается последнего Рюриковича на Троне, Царя Феодора Иоанновича, еще в процессе исследования, пусть и в самой осторожной форме, писали: «В организме Федора несколько повышено содержание мышьяка"(49).

Однако уже через год положение изменилось. «В Научно-исследовательском институте судебной медицины, — утверждал М.М. Герасимов, — было проведено химическое исследование останков. Обнаружен мышьяк в количестве от 10 до 80 микрограммов и ртуть от 3 до 333 микрограммов в пересчете на 100 граммов исследованного материала. Эти величины недостаточны, чтобы можно было говорить об отравлении Царя Федора этими ядами. Причина смерти Царя Федора Ивановича не установлена"(50).

Отказу от прежней интерпретации помогла, с одной стороны, изменившаяся в СССР жизнь, в результате которой идеологические постромки если и не были убраны, то значительно ослаблены.

Но вот жизнь в нашей стране изменилась в очередной раз. Появились новые объяснения старых фактов.

«Данные химических анализов, — писала в своем исследовании доктор исторических наук Т.Д. Панова, — неоднократно публиковались в специальной литературе (исторической и криминалистической). Это всегда были средние цифры, из которых нельзя было понять, в каких объектах и какое конкретно количество минеральных веществ было обнаружено. Начнем с мышьяка. Его зафиксировали следующее количество: в материалах из захоронения Ивана 4 — от 8 до 150 мкг (0,15 мг) на 100-граммовую навеску. В материалах из саркофага Царевича Ивана данные несколько иные — от 14 до 267 мкг (до 0,26 мг).

Найденные количества мышьяка, как отмечали публикаторы этих сведений, не превышают естественное содержание его в человеческом организме. Напомним читателю, что […] естественный фон по мышьяку составляет лишь сотые миллиграмма — от 0,01 до 0,08. В почке князя Шемяки [об отравлении его точно известно] зафиксировали этот яд в пределах 0,21 мг; его оказалось достаточно для острого отравления. Простой пересчет показывает, что говорить о естественном фоне по мышьяку в останках Ивана 4 и Царевича Ивана сложно — он явно превышен, и значительно. […]

В останках отца и сына оказались и ртутные соединения, и в более чем достаточном количестве — до 1,3 мг. Поражает совпадение данных по этому веществу как у пятидесятилетнего Царя Ивана, так и у двадцатисемилетнего Царевича. […] Напомним читателю, что естественный фон по ртути (в человеческом организме) не превышает также нескольких сотых миллиграмм. […]

Ситуация же с Царевичем Иваном и вовсе необъяснима. […] В заключениях исследователей нет никаких объяснений по поводу большого количества в его организме мышьяка и ртути. Иван Иванович умер молодым, когда лечение опорно-двигательного аппарата ему еще не требовалось. И с чем было связано такое повышенное содержание (мягко говоря) ртути, мышьяка, да и свинца — остается лишь гадать. […]

У Федора Ивановича количество ртути в организме было весьма незначительным, в пределах естественного фона (0,03 мг). Не обнаружили в его останках сурьмы и меди, но в достаточной степени присутствовал свинец, как и у Царевича Ивана. Но вот количество мышьяка превышало все нормы естественного содержания в организме человека в десять раз «оно составляло 0,8 мг! Но как же быть с утверждениями, опубликованными по результатам комплексных исследований? Выявленные количества мышьяка во всех изученных в 1963 г. останках сочли недостаточными для разговора о каких-либо отравлениях его соединениями. […]

Отметив значительное количество ртути в останках Ивана 4 и Его сына Ивана, о других минералах (в частности, и о мышьяке) делалось стандартное заключение: количество не превышает обычных норм. Выше эти цифры (сотые миллиграмма) уже назывались, причем по органам, лучше всего накапливающим и удерживающим в себе яды. И если десятикратное превышение нормы у Царя Федора выявлено по костным тканям, менее показательным в этом отношении, вывод о причине его смерти напрашивается сам собою"(51).

Вскоре отпали и осторожные формулировки в отношении Царя Иоанна Васильевича: «Главный археолог Кремля Татьяна Панова и специалист в области рентгенофлюоресцентного метода исследования останков Елена Александровская заявили «Итогам», что прежняя формулировка об обнаружении в останках лишь «предельно допустимой концентрации мышьяка» некорректна. По их мнению, говорить о безвредности элемента N 33 периодической таблицы Менделеева (мышьяк) можно только при содержании последнего в концентрации от 0,01 до 0,08 мг на сто граммов костной массы. А в останках последнего Рюриковича на Русском Троне согласно последним исследованиям главный компонент большинства древних ядов превышает норму как минимум в 10 раз! Даже для сверхосторожных в своих выводах исследователей причина смерти Царя Федора налицо. Травили Государя в ускоренном порядке, не утруждая себя имитацией лечения от несуществующего недуга. […] Оснований утверждать, что и Царевич Иван, и его отец — Царь Иван 4 — были отравлены, тоже предостаточно. У них норма мышьяка превышена в 3,2 и почти в 2 раза соответственно. Скорее всего, тут имело место постепенное отравление «коктейлем» из мышьяка и ртути"(52).

Приведенные данные красноречиво свидетельствуют не об ошибке, допущенной Комиссией 1963 г., а о преднамеренном сокрытии ею правды!

Однако решающее значение имели результаты исследования женского некрополя Кремля.

Сначала было пытались попасть в тон с выводами 1960-х, объявив, что во всем-де виновата ядовитая косметика (рецидивы этой версии и до сей поры гуляют в средствах массовой информации (53)). При этом ученые дамы, распространяющие эту чушь, забывают о затворническом образе жизни женской половины Великокняжеской или Царской Семьи. Им бы впору книжки И.Е. Забелина перечитать, благо они недавно переизданы. Однако точку в этой вялотекущей умышленной дискредитации поставили анализы останков Царских Детей. Тут уж, упорствуя в своих прежних лживых версиях, распространители их ставили под удар свою собственную репутацию. И они вынуждены были сказать правду об отравлении. Ту правду, которую русский народ — вслед за своими Самодержцами — знал уже в 16 веке, когда не только говорил об этом открыто, но и взял в руки оружие, едва узнав о смерти Грозного Царя. «Выдай нам Богдана Бельского! «обратились московские посадские люди к Царю Феодору Иоанновичу. — Он хочет извести Царский Корень и боярские роды"(54).

«Полученные результаты ошеломили, — писала журналистка Н. Ячменникова. — Ученых ждала настоящая сенсация. […] Оказалось, что обитательницы средневекового Кремля постоянно подвергались воздействию каких-то веществ с повышенным содержанием свинца, ртути, мышьяка и иногда бария. […]

Вот данные исследования. Так, в костях Великой Княгини Софьи Палеолог, бабки Ивана Грозного, умершей в 1503 году, обнаружили: свинца — 58,6 мг/кг (норма — 1,9 мг/кг), цинка — 27 (норма — 14), меди — 7,1 (норма «1,8). У Царицы Евдокии Стрешневой, которая была захоронена в 1645 году свинца оказалось еще больше — 115, мышьяка — 1,1 (норма — 0,1), ртути — 0,14 (норма «0,04). Все рекорды со свинцом, похоже, побила Евфросинья Старицкая: 236 мг/кг, да и прочей гадости у нее нашли тоже прилично: мышьяка — 12,9, ртути — 0,1. А вот у удельной княгини Евдокии Старицкой, почившей в 1569 году, свинца и ртути оказалось меньше — соответственно 20,1 и 0,14 мг/кг. Но зато бария — 142 при норме «30!"(55)

Такие результаты на косметику и лечебные мази не спишешь. К тому же женским результатам соответствовали и мужские.

Возвратимся всё же к кругу Грозного Царя.

Были исследованы останки Великой Княгини Елены Васильевны, Царской матери. Проводила их заведующая спектральной лабораторией Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения г. Москвы кандидат биологических наук Т.Ф. Макаренко. По словам Т.Д. Пановой, «для изучения на предмет обнаружения ядов из саркофага этой Великой Княгини взяли кусочек ее савана (из шелковой ткани — камки), часть ребра и обрывок шапочки (волосника), в котором сохранились и волосы Елены (они были рыжего цвета). Во всех этих объектах были зафиксированы соли ртути (сулема — один из основных и самых сильных ядов, широко применявшихся в средневековой Европе). Сегодня мы можем с уверенностью говорить, что и Россия не отставала в этой области от стран Европы. Экспертов поразило количество яда, выявленное в обрывке головного убора и волосах — 55 мкг/г. Непосвященным людям стоит сравнить эту цифру с данными естественного фона (от 2 до 7 мкг/г), и все станет ясно. Цифры на порядок выше в комментариях не нуждаются"(56).

А вот что показало изучение саркофага Царицы Анастасии Романовны, первой супруги Государя Иоанна Васильевича: «Вместе со специалистами из Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы геохимики провели спектральный анализ прекрасно сохранившейся темно-русой косы Царицы. […] И установили: содержание солей ртути в волосах превышает норму в несколько раз. Загрязненными ими оказались также обрывки савана и тлен со дна каменного саркофага Анастасии. Что это значит? Налицо «отравление. Ученые убеждены, что организм молодой женщины не мог накопить такое количество ртути даже при ежедневном пользовании косметикой и мазями. Ведь при остром отравлении ртутью организм старается вывести яд через почки, кишечник и с потом. Кости просто не успевают «собрать» его. Волосы же пропитываются ядовитым потом и удерживают смертоносный металл долго"(57).

«В ее костях, — пишут об итогах исследования останков Царицы Анастасии Романовны, — обнаружили огромное содержание солей ртути — 0,13 мг при норме 0,04. В прекрасно сохранившейся косе […] эти показания зашкаливали — 4,8 мг. На сей раз эксперты однозначно констатировали отравление. Никаких сомнений нет и по поводу причин смерти Елены Глинской, матери Ивана Грозного. У нее естественный фон по мышьяку превышен в 10 раз! Результаты этих экспертиз никем под сомнение не поставлены, а, значит, остается решить уравнение «со всеми известными"(58).

«Помимо данных по Анастасии и Елене, отравление которых лишь подозревалось, имеется еще один бесценный «свидетель». Речь идет о химическом анализе останков спасителя отечества от Лжедмитрия II 23-летнего князя Скопина-Шуйского. По поводу его, как говаривали на Руси, «нужной смерти» во время обеда у царя Василия Шуйского разногласий нет ни у историков, ни в свидетельствах современников — талантливого полководца извели ядом на пиру. Располагая таким уникальным «эталоном» смертельной концентрации яда, ученые оказались на пороге сенсации.

Из таблицы […] видно, что «индикатор Шуйский» находится на последнем месте по содержанию мышьяка и на шестом по показателям ртути. Если предположить, что травили в те времена смесью мышьяка и ртути, то «коктейль Шуйский» окажется в таблице по своей убойной силе на последнем, двенадцатом месте! Доза Грозного — на пятом, Царевича Ивана — на четвертом, царя Федора — на восьмом, дочери Ивана Грозного Марии — на третьем"(59).

Несколько слов следует сказать и о самих основных химических элементах, обнаруженных в Царских захоронениях.

Прежде всего, это ртуть, 80-й элемент в таблице Менделеева. Единственный металл, находящийся в жидком состоянии в условиях, которые мы называем нормальными. Одно из основных ее физических свойств — это сочетание металла и жидкости, причем жидкости самой тяжелой, в 13,6 раза тяжелее воды. Серебряной водой именовал ее Аристотель. Опасна она, прежде всего, своей летучестью. Для ртути и ее соединений характерны их одновременная полезность (и даже целебность) и ядовитость. Особенно сильным ядом считается сулема, бывшая одновременно одним из самых первых антисептических средств.

Для отравления, рассказывает поднаторевшая в изучении отправлении погребенных в Кремле представителей Царского рода Т.Д. Панова, «использовалось верное средство — соль ртути, которая получалась после ее выпаривании. Эдакий убойный порошок без вкуса и запаха. Если хотели имитировать тяжелую болезнь, то потихонечку добавляли в воду и еду. Человек хирел, его тошнило, слабило. Могли и сразу на тот свет отправить. Для летального исхода достаточно было несколько миллиграммов соли"(60).

Наконец, 30-й элемент — мышьяк. Он также известен с древности своими двойственными качествами — яда и целительного средства. Однако как яд, пожалуй, все-таки больше. Главным компонентом большинства древних отрав был именно мышьяк. Яды Клеопатры, яды Локусты в древнем Риме, венецианский яд. При дворе Венецианских дожей постоянно содержали специальных специалистов-отравителей.

Некая сицилианка Тофана, бежавшая из Неаполя в Палермо, продавала женщинам, желавшим ускорить кончину своих супругов, бутылочки с изображением святителя Николая. Пяти-шести капель жидкости без запаха, вкуса и цвета (водного раствора мышьяковой кислоты с небольшой добавкой трав) было достаточно, чтобы медленно и безболезненно отправить человека в мир иной. Отравленный постепенно терял силы, аппетит, его постоянно мучила жажда. Этим ядом был отравлен Римский папа Климент 14.

Лабораторными исследованиями установлено, что, начиная с сентября 1820 г., содержавшийся англичанами на острове Святой Елены Император Наполеон регулярно получал значительные дозы мышьяка, скончавшись 5 мая 1821 года.

Уголовное законодательство всех стран и эпох неизменно выделяло среди других видов убийств отравление как преступление особенно тяжкое. Римское право находило в нем совокупность убийства и предательства. Каноническое право «ставило его в один ряд с колдовством. В судебных кодексах 14 в. виновные в отравлении подвергались устрашающей казни: мужчины — колесованию, женщины — утоплению с предварительной пыткой.

В одном из законов, принятых в январе 1733 г. в России во времена Императрицы Анны Иоанновны, недвусмысленно говорилось: «Кто впредь тем мышьяком и прочими вышеозначенными материалы торговать станут и с тем пойманы или на кого донесено будет, тем и учинено будет жестокое наказание и сосланы имеют в ссылку без всякия пощады, тож учинено будет и тем, которые мимо аптек и ратуш у кого покупать будут. А ежели кто, купя такие ядовитые материалы, чинить будет повреждение людям, таковые по розыску не токмо истязаны, но и смертию казнены будут, смотря по важности дела неотменно».

Симптомы отравления мышьяком — металлический вкус во рту, рвота, сильные боли в животе. Потом судороги, паралич, смерть.

«…С утверждением на Русском Престоле Новой Династии Романовых, — справедливо пишет Т.Д. Панова, — прекратилась борьба за власть с безсмысленной чехардой самозванцев и боярских заговоров, доносов, предательств, убийств и отравлений. Время правления Царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича привело к укреплению Царской власти в стране, посягательства на жизнь первых лиц в государстве прекратились. И даже последовавшие после смерти Алексея Михайловича события с напряженной борьбой за власть Его детей от разных браков, обошлись без «зелья"(61).

ПРИМЕЧАНИЯ

(1) Тихомиров М.Н. Новый памятник Московской политической литературы 16 в. // Московский край в его прошлом. Ч. 2. М. 1930. С. 112.
(2) Тихомиров М.Н. Иван Грозный и Сербия // Тихомиров М.Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М. 1969. С. 88. (См. также: Фроянов И.Я. Драма Русской Истории. На путях к Опричнине. М. 2007. С. 156−187.)
(3) Там же. С. 87−88.
(4) Там же. С. 87.
(5) Там же. С. 90.
(6) Григорьев Г. Л. Кого боялся Иван Грозный? К вопросу происхождения опричнины. С предисл. и ст. А.Л. Никитина «Соломония Сабурова и второй брак Василия 3». М. «Интерграф Сервис». 1998.
(7) Герасимов М.М. Портреты исторических лиц. С. 103.
(8) Новое об Иване Грозном. Рассказывает Михаил Михайлович Герасимов. С. 44.
(9) Архив Кремля. С. 666.
(10) Герасимов М.М. Портреты исторических лиц. С. 97.
(11) Герасимов М.М. Документальный портрет Ивана Грозного. С. 141−142.
(12) Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. М. 2000 и др.
(13) Иеродиак. Иаков (Тисленко). Некоторые замечания на книгу В.Г. Манягина «Апология Грозного Царя» // Православная Москва. 2003. N 13−14. Июль.
(14) Ковалевский П.И. Иван Грозный и его душевное состояние. Психиатрические эскизы из истории. СПб. 1901.
(15) Новое об Иване Грозном. Рассказывает Михаил Михайлович Герасимов. С. 44.
(16) Там же.
(17) Архив Кремля. С. 655.
(18) Новое об Иване Грозном. Рассказывает Михаил Михайлович Герасимов. С. 33.
(19) Герасимов М.М. Портреты исторических лиц. С. 103.
(20) Иностранцы о древней Москве. М. 1991. С. 119.
(21) Корецкий В.И. Смерть Грозного Царя // Вопросы истории. 1979. N 9. С. 101.
(22) Тихомиров М.Н. Российское Государство 15−17 веков. С. 81.
(23) Корецкий В.И. Смерть Грозного Царя. С. 95.
(24) Бабиченко Д. Кремлевские тайны: 33-й элемент // Итоги. 2002. N 37 (327).
(25) Герасимов М.М. Документальный портрет Ивана Грозного. С. 139−140.
(26) Кобрин В.Б. Иван Грозный. С. 171.
(27) Архив Кремля. С. 666.
(28) Там же. С. 669.
(29) Маслов А. Тайна смерти Ивана Грозного // Аргументы и факты. Здоровье. 2000. N 51. 20 декабря; Щуплов А. Борис Годунов не был виновен в смерти Ивана Грозного. Так считает один из лучших судебно-медицинских экспертов России Александр Маслов // Материалы интернета.
(30) Манягин В.Г. Правда Грозного Царя. С. 156−158.
(31) Ивакин Г. Ю., Балакин С.А. Архитектурно-археологические исследования Успенского собора Киево-Печерской Лавры в 1997—2000 гг. // Российская археология. 2007. N 2. С. 117. Со ссылкой на кн.: Ковнер С. Сифилис в древности и в средние века. Киев. 1896.
(32) Соловьев С.М. История с древнейших времен. Кн. 3. Т. 5−6. М. 1989. С. 176.
(33) Козак О.Д. Сифилис у середньовичному Киеви // Археология. Ки — в. 2001. N 4.
(34) Ивакин Г. Ю., Балакин С.А. Архитектурно-археологические исследования Успенского собора Киево-Печерской Лавры в 1997—2000 гг. С. 117. Со ссылкой на указ. кн. С. Ковнера. Курсив наш. — С.Ф.
(35) Панова Т. Д. Кремлевские усыпальницы. С. 69.
(36) Ивакин Г. Ю., Балакин С.А. Архитектурно-археологические исследования Успенского собора Киево-Печерской Лавры в 1997—2000 гг. С. 117.
(37) Флоря Б.Н. Иван Грозный. С. 386.
(38) Там же.
(39) О начале войн и смут в Московии. С. 266.
(40) Белецкая В., Андреев А. Загадки гробницы Ивана Грозного. С. 31.
(41) Новое об Иване Грозном. Рассказывает Михаил Михайлович Герасимов. С. 33.
(42) Там же
(43) Временник Ивана Тимофеева. С. 178.
(44) О начале войн и смут в Московии. С. 29.
(45) Флоря Б.Н. Иван Грозный. С. 390.
(46) Панова Т. Д. Кремлевские усыпальницы. С. 70.
(47) Герасимов М.М. Портреты исторических лиц. С. 103.
(48) Там же.
(49) Белецкая В., Андреев А. Загадки гробницы Ивана Грозного. С. 31.
(50) Герасимов М.М. Портреты исторических лиц. С. 103.
(51) Панова Т. Д. Кремлевские усыпальницы. С. 68−69, 71.
(52) Бабиченко Д. Кремлевские тайны: 33-й элемент // Итоги. 2002. N 37 (327).
(53) Радиостанция «Эхо Москвы». Кремлевские палаты. Суббота, 18 сентябрь 2004 г.
(54) Полное собрание русских летописей. Т. 14. С. 35.
(55) Ячменникова Н. Яд из кремлевской гробницы // Материалы Интернета.
(56) Панова Т. Д. Кремлевские усыпальницы. С. 147−148.
(57) Ячменникова Н. Яд из кремлевской гробницы // Материалы интернета.
(58) Бабиченко Д. Кремлевские тайны: 33-й элемент // Итоги. 2002. N 37 (327).
(59) Там же.
(60) Карпов В. Первые дамы Кремля // Труд. 2006. N 126. 13 июля.
(61) Панова Т. Д. «Пора, пора, уж подан яд…» // Знание — сила. 2000. N 12.

http://www.rv.ru/content.php3?id=7451