Увидеть Святую Землю.

Впереди десять дней на Святой Земле. Собираясь в поездку, думаешь: «Как долго!» Строишь какие-то планы, что-то себе представляешь… А там — все совсем не так. Настолько «не так», насколько это возможно. Эта Земля переворачивает все представления о мире, людях, вере, святости, народах, политике — обо всем. Ожидания оборачиваются изумлением. Евангельские строки обретают новое измерение, их тоже начинаешь читать по-другому, воочию созерцая те места, о которых они говорят. Почти все воображаемые картины, что ты накопил, можно выбросить как сор: там это просто не нужно.

Самолет заходит на посадку над распустившим на земле три лепестка аэропортом имени Бен-Гуриона. Красные крыши белоснежных домиков словно собраны в ожерелья кварталов и круги городов: прямые линии оставлены для плантаций и полей, ровными лоскутками мелькающих за иллюминатором.

Формально, по всем документам, мы прилетели в Израиль. Но, проходя таможню, на самый главный вопрос: «Цель поездки?» — я отвечаю: «Увидеть Святую Землю».

Путь наш лежит на берега Галилейского моря. Пройдя по местам земного служения Спасителя, мы двинемся в Иерусалим, и есть в этом своя важная логика: Иерусалимом горит наше сердце, но достойны ли мы сразу отправиться туда?

Озеро Кинерет, Генисаретское озеро, Галилейское море с высоты похоже на арфу — кинор, игрой на котором Давид успокаивал царя Саула. Оно именуется также Тивериадским озером, по названию города Тверии, основанного Иродом Антипой в честь императора Тиберия незадолго до Рождества Христова. В Тверии и прожили мы несколько дней, выезжая в близкие и дальние поездки.

Иордан словно бы протекает Галилейское море насквозь, впадая в него на севере и вытекая из него на юге. По самому морю специально для паломников и просто туристов ходят небольшие деревянные суденышки, на одном из которых довелось сплавать и нам. Глядя на кипящие за бортом волны, представляешь, как волновалось море в тот день, когда по нему прошел Своими стопами Спаситель.

В том кибуце (сельскохозяйственной общине, подрабатывающей и обслуживанием экскурсий) на берегу моря, где мы арендовали лодку для прогулки, мое внимание привлекла странная конструкция из огромных балок, напоминающая противотанкового ежа гигантских размеров. Гид объяснил, что, поскольку в иудаизме запрет на точное изображение тварного мира (людей, животных и т. п.) по-прежнему очень силен, художники выходят из ситуации, используя в живописи, скульптуре и архитектуре предельно абстрактные формы. Так и эта странная фигура — всего лишь памятник, отмечающий место находки чудом сохранившейся деревянной лодки 2000-летней давности, которая экспонируется в местном музее.

Русской Церкви на берегах Генисаретского озера принадлежит небольшой участок недалеко от Тверии, место со звучным именем Магдала. Здесь находятся два источника и крохотный храм в честь Марии Магдалины. Фотографируя красоты финиковой рощи в Магдале, я вдруг углядела каких-то зверьков, шныряющих между стволами. На земле лежала опрокинутая кастрюля, видимо, оставленная как раз на подкормку подобной живности. Через некоторое время к компании присоединилась кошка, по-добрососедски разделившая с ними трапезу. Думаю, это были знаменитые даманы. Интересно, что в некоторых местах Святой Земли мы наблюдали большое количество каких-нибудь зверей, рыб или птиц, которые потом нам уже не попадались. Так, в Яффе, в русском монастыре у гробницы праведной Тавифы, полным-полно длиннохвостых зеленых попугаев, а воды Иордана кишат усатыми сомами, которые приплывают, если бросить в воду кусочек хлеба.

Ярденит, место, где принято совершать погружение в воды Святой реки, конечно, расположен далеко от исторического места Крещения Господня, недавно переданного Иорданией России. Но именно здесь паломники по традиции надевают чистые белые одежды (в купальнике появляться здесь запрещено) и входят в воды Иордана. Сейчас это многолюдное благоустроенное место с магазинами, раздевалками и душевыми, удобным спуском с перилами и т. д. Примечательно, что большая часть публики здесь — сторонние наблюдатели. Далеко не все спешат погрузиться в воду. Похоже, что только наши соотечественники без раздумий предаются этой радости. Некоторые мои спутницы, погружаясь, надели на себя две или даже три рубашки: потом повезут в подарок родным.

На календаре осень, конец октября, а в Галилее по-летнему тепло, даже жарко — 25−27 градусов. Мы путешествуем на автобусе, поэтому иногда закрадывается мысль об излишней легкости нашего пути. «Дорожные указатели, — рассказывает тем временем наш гид, — это оглавление библейской истории». Кана, гора Фавор, Назарет… А между ними — таблички, оставляющие тех, кто не знает иврита и арабского, только теряться в догадках. Первый раз мне настолько трудно ориентироваться: английские надписи или расположены совсем внизу, или вообще отсутствуют. То же относится и к вывескам, и к названиям улиц: они не перестают напоминать, что ты в гостях, а не дома. Вот так и Кана — небольшой городок с арабским населением, греческим и католическими храмами. Сюда все приезжают за «брачным вином» и обретают его в местных лавках в изобилии, даром что вокруг не осталось ни одного виноградника — все давно изведены под корень мусульманами. Но все-таки виноградная лоза, принесшая плод для этого вина, растет где-то на Святой Земле, и это утешает.

Во всех греческих монастырях мы оставляем записки на родном языке: он уже давно местному духовенству не в диковинку. А я каждый раз не переставала удивляться: во всех монастырях нам буквально спешили оказать радушный прием: предлагали кофе, воду, обязательно угощали сладостями. Как жаль, что такого не встретишь у нас на родине. Мне кажется, что многое изменилось бы, если б наши суровые инокини и иноки переняли добрый восточный обычай гостеприимства у греков.

Когда же узрим мы Иерусалим? Истекла уже почти половина отпущенного нам срока, а впереди еще Сорокадневная гора и монастыри пустыни…

Мы покидаем Тверию, за окнами сменяют друг друга холмы, горы и долины. Этим путем ходило Святое Семейство пешком в Иерусалим. Занимал такой путь, очевидно, несколько суток, мы же доберемся за несколько часов. Почему Спаситель родился именно здесь? Почему не там, где сейчас чтят Его больше, чем в Иерусалиме? Ведь есть страны, открытым сердцем воспринявшие Православие, воздвигнувшие во имя Христово множество грандиозных храмов. Но глядя за окно, приходишь к одной мысли: именно это место сотворил Господь для Своего Сына. Эту красивую, просторную землю дал Он Ему земной родиной, потому что, один раз увидев ее, не полюбить ее невозможно…

Так обыденно, под очередной рассказ нашего провожатого, миновав пригороды, мы въезжаем в Иерусалим, что хочется кричать, умоляя людей и время остановиться. Но такова она, Святая Земля: люди живут здесь, как жили их отцы и деды. Как «во дни Сына Человеческого», так и сейчас здесь «едят, пьют, женятся и выходят замуж». Последнее мы видели своими глазами, на свой страх и риск, вопреки всем советам гида, отправившись этим же вечером в Старый Город. Пройдя за стену, мы заплутали в переплетении узеньких грязных улочек, на одной из которых вовсю гремела громкая арабская свадьба, и всполохи фейерверка озаряли ночное небо. Здесь же, в переулках, нам повстречалась растерянная старушка-полька, которая мало того что не понимала даже по-английски, но в придачу ко всему не могла сообщить названия своей гостиницы. Долго-долго бродили мы, пытаясь выйти к Храму Гроба Господня. Провожатый дородный араб, который, на нашу беду, охотно вызвался нас проводить, сначала завел нас совсем в другую сторону, потом бесцеремонно стребовал бакшиш, пересчитав нас по головам: доллар за штуку.

Когда, наконец, мы достигли цели нашего пути, было слишком поздно. Оказалось, что закрывают не только сам Храм, но и двор перед ним. Нас выставили, не дав даже издалека взглянуть на святыню. Оставив польку, которая уже нас обвиняла во всех своих несчастьях, в отделении туристической полиции прямо перед входом на площадь Храма Воскресения, мы в некотором унынии побрели через Дамасские ворота назад в гостиницу.

Попасть в сердце Старого Города нам предстояло не сразу. На следующий день нас ждал Вифлеем. Ныне этот город славится своими мастерами-резчиками по перламутру и оливе. Среди священников есть благочестивая традиция в память о своем пребывании на Святой Земле привозить перламутровое Распятие, которое потом будет храниться в храме на родине в качестве вкладного дара.

Базилика Рождества поражает размерами. Византийская колоннада делит огромный неф на три части. Впереди, на помосте, под которым находится спуск в пещеру Рождества, — внушительных размеров греческий иконостас. Записки тут оперативно собирает служащий свою очередь священник-грек, который невольно заставляет вспомнить об арабах-торговцах, осаждавших нас на улице. Мы встаем в медленно движущуюся очередь, смешиваясь с другими паломниками, узким путем входим в Пещеру Рождества, спеша припасть к серебряной звезде, отмечающей место Рождества, над которым находится греческий престол. К сожалению, и отсюда нас торопят. Говорят, что последние годы очень возрос поток прибывающих на Святую Землю паломников, гостей и туристов. В качестве «дополнительного маршрута» двухдневную поездку ко святым местам Иерусалима нынче предлагают, к примеру, всем, кто приезжает отдыхать на Кипр. Паломничеством такой забег назвать невозможно, особенно учитывая то, что, заполоняя собой все, особенно по выходным дням, любопытствующие перекрывают дорогу к святыням настоящим паломникам.

Вот, наконец, и наступила долгожданная ночь с субботы на воскресенье, в которую мы молились за литургией в Храме Гроба Господня. Накануне, с пятницы на субботу, здесь была еще более торжественная служба: в честь 160-летия Русской Духовной Миссии в Иерусалиме собрались русские архиереи, возглавлявшие ее в разные годы. Пение греческих монахов не сравнишь с хором Троице-Сергиевой Лавры, но литургия одна, и именно сейчас у нас есть шанс самим ощутить единство Православных Церквей, причащаясь с греками из одной Чаши. А причащают здесь всех без исповеди. Нам в диковинку и это, и то, как по-свойски напирают люди на священников, подвергая их опасности просто опрокинуть Чашу.

Вообще здесь, на Святой Земле, совершенно по-другому начинаешь смотреть на разницу в религиозных обычаях, обрядах. Стоишь, например, ожидая своей очереди у входа в Кувуклию, и вдруг в ход твоих мыслей бесцеремонно вторгается орган: у католиков своя служба, и они быстро, как хорошая служба охраны, перекрывают дорогу остальным.

Сколько хотелось бы рассказать о Храме Гроба Господня! Побывав там несколько раз, обойдя его приделы, я и сейчас с уверенностью могу сказать, что весь целиком его так и не увидела. Поразил меня и наш гид: он водит паломников по Святой Земле не первый год, а взглянув на одну фотографию Храма Воскресения, сам удивился: на ней Храм снят с необычной точки, и таким его он даже не предствлял.

Помимо общеизвестной дороги в Храм Гроба Господня ведут и другие пути, например, через крышу, через приделы коптов, сирийцев… Проходим какими-то лестницами, коридорами… У одного из алтарей в старом деревянном кресле сидит в полумраке священник-эфиоп. Успеваю отбросить мысль: а жив ли он вообще, или, пробыв здесь много-много десятилетий, превратился в эбеновую статую?

Храм поделен воюющими конфессиями на части, которые годами не могут прийти к взаимопониманию и банально отремонтировать то, что нуждается в срочной реставрации. Вспоминаю красоту и, можно даже сказать, роскошь убранства храмов на родине: там все чинно, благочестиво, стройно и строго. А горожане при этом мечтают помолиться где-нибудь в тихом, бедном сельском храме. Здесь, в Храме Гроба Господня, есть и такие места. Приделы, в которых не осталось даже штукатурки на стенах. А сама Кувуклия, или Балдахин над Гробницей Христа? Она против всяких законов эстетики стянута каркасом из железных балок: столь хрупка эта святыня.

Храм Гроба Господня бесконечен. Бесконечен в пространстве. Кажется, здесь можно даже заблудиться: лестницы ведут вниз, еще вниз, к каким-то старым цистернам, подобным пещерам, полным воды, наверх, под купол, откуда видно всю Кувуклию, еще куда-то… Он бесконечен во времени. Где-то угадывается первоначальный стройный план Базилики императора Константина, где-то выступает вперед архитектура времени Крестовых походов, где-то режет глаз слишком современная пластика католического декора: все близко, все рядом. Здесь пребывает вечность. А под куполом, невидимый глазу, горит синими сполохами Благодатный огонь, узреть который можно лишь единожды в год.

Сейчас, во время литургии, вход в Кувуклию закрыт. Но потом, хоть и не с первой попытки, мы все-таки сподобимся припасть к величайшей святыне мира, Гробу Господню, единственному престолу, к которому может подойти любой человек.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/uvidet_svjatuju_zemlju.html