 |
| Православие и современность | Алексей Осипов | 12.04.2008 |
Нельзя зажечь огонь, не имея огня
Основная беда наша заключается в том, что мы теплохладные. Нет у нас того горения к Богу, которым обладали некоторые люди, вошедшие в историю Церкви как «святые», «великие», «преподобные». А отличало их, прежде всего, какое-то поразительное искание Бога.В начале 20-го века у представителей русской интеллигенции пробудился этот необычайный огонек искания: где же Истина, есть ли Бог, зачем я живу, каков смысл моей жизни и жизни человечества? В настоящее время происходит нечто подобное. Но у подавляющего большинства современных людей, как и тогда, нет этого огня, который жег бы душу, заставляя ее искать ответы на эти вопросы. А ведь нельзя зажечь огня, не имея огня.
…Церковь Православная… Ой, как красиво! Ой, как хорошо! Ой, как поют, ой, как торжественно… Сходить в храм — хорошо… по праздникам, по воскресным дням. Постоим там, помечтаем, послушаем хор… Ходим на исповедь, причащаемся, постимся даже. Все нормально, совесть спокойна. В общем, духовно живем так хорошо, что, кажется, большего и желать нечего.
Когда одна святой жизни игуменья — Арсения (Себрякова; † 1905) — говорила сестрам своей обители: «Какие вы христиане? В вас нет христианства, где ваше Православие?». Они были возмущены: «Мы делаем все, что нужно: ходим в храм, исполняем все послушания, вычитываем правило, соблюдаем Устав… Что еще она от нас требует? Еретичка!».
Убеждение в том, что христианская жизнь состоит в исполнении церковных установлений (поста, молитвенных правил, принятия таинств, посещения богослужений, участия в них и проч.), то есть во внешнем благочестии, — это та беда, которая промыслительно ярко отражена в Евангелии. Когда пришел Христос и сказал скрупулезным исполнителям Закона не в бровь, а в глаз: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды» (ср.: Мф. 23, 25), то возмущению их не было предела. Кончилось, мы знаем чем — распятием Христа.
Оказывается, исполнение внешних религиозных предписаний без внимания к своей внутренней жизни может окончиться полной катастрофой. Самообман состоит в том, что исполняя всё внешнее и не думая о том, чтобы свою жизнь соразмерить с евангельскими заповедями, а не просто с общечеловеческой моралью: не убивай, не грабь, не изменяй, — легко записать себя в святцы, возгордиться и превратиться в сущего дьявола. О подобных «праведниках» так и говорят: «святой сатана». Христианская, евангельская нравственность говорит человеку: не только твои дела и слова, но даже и твои мысли, чувства, настроения должны соответствовать тому духу, который называется Христовым. Игумен Никон (Воробьев)[*] написал интересные слова: «Можно и из гордости исполнять почти все заповеди и быть врагом Бога».
Это состояние опасно тем, что видя себя хорошим, православным, всё знающим и исполняющим, человек тем самым в душе своей уже отвергает Христа Спасителя, ибо спасаться ему не от чего и потому никакого Спасителя ему не нужно.
А разве меня надо спасать?!
Как ни удивительно, но самое трудное — это мне, бесспорно грешному человеку (теоретически я в этом не сомневаюсь), почувствовать себя действительно грешным, увидеть, что Христос пришел не только мир спасать, но и меня. Что всех — ладно, понятно, но меня… От чего же спасать меня? Странно. Я же не какой-то еретик, иноверец или безбожник, которого, естественно, нужно спасать. Но я-то не такой и не сомневаюсь, хотя вслух об этом и не говорю, что где-то, пусть в самом отдаленном уголочке рая, но мне место найдется.Однако, что оказывается? Я хорош до тех пор, пока меня не тронули. А как только задели мое самолюбие, задели мои интересы — бытовые, жизненные, административные, учебные, ученые, рабочие… посмотрели бы, что со мной происходит! Как ежик взъерошился и все свои иглы готов вонзить вам в руку. Наша душа полна всех страстей, которые особенно очевидно проявляются, когда их заденешь. Это прямо-таки змеи, которые пока спят, даже интересны, но стоит их потревожить, и они тут же становятся смертельно опасны. Все страсти, оказывается, в нас живут. А мы их, тем не менее, фактически, не видим. В этом своем «нормальном» состоянии мы обладаем удивительным зрением: в себе я почти ничего худого не вижу, в других — бесконечные недостатки.
К чему побуждает и на что ориентирует человека святоотеческое учение? Первая и главная задача — познать, что же во мне есть такое, что Христос пришел меня спасать? Или, как говорят святые отцы, самое важное — это «познать себя», увидеть свою греховность, неспособность победить свои страсти собственными силами. Увидеть, что я не могу не осуждать, не завидовать, не тщеславиться, не могу не обижаться, не жадничать, не могу, сев за стол, не объедаться. И так — без конца. И при всем этом «не могу» еще какое высокое мнение о себе. Что вы! Я, знаете ли, не лыком шит, все вокруг меня плохие — один я хороший. Святитель Феофан Затворник великолепно это выразил: «Сам — дрянь дрянью, а все твердит: „несмь якоже прочии человецы“».
Итак, главное — увидеть, кто я есть на самом деле. А для этого нужно сопоставить себя, свою жизнь с Евангелием. Преподобный Симеон Новый Богослов так и говорит: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи». Видите: тщательное исполнение заповедей. Не просто общечеловеческих нравственных требований, не внешних церковных предписаний — в храм хожу и постом мяса не ем (а свою соседку, при этом живьем съем) — а исполнение заповедей Христовых. То есть, когда я понуждаю себя жить по Евангелию и убеждаюсь, что не могу искоренить ни одной страсти — тогда только я и обращаюсь с самой искренней молитвой к Богу: «Господи, помоги! Господи, помилуй! Боже, будь милостив мне, грешному!». И вот по мере смирения, с которым я обращаюсь к Богу, и общаюсь с другими людьми, по мере понуждения себя к жизни по заповедям и искреннему покаянию в нарушениях, мне постепенно и все более открывается дно моей души. Святой Петр Дамаскин говорит об этом: «Первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих бесчисленных, как песок морской».
Петр и Иуда, смирение и гордыня
Но скажут: огонь ведь жжет, и человек, увидев, чтo он есть, может и отчаяться. Неправда. Если человек идет правильным путем, то отчаяние никогда у него не возникнет. Посмотрите: Петр отрекся — но чем кончилось? — Искреннейшим покаянием. Потому что увидел, какой он есть на самом деле, и смирился, смирился до конца, понял, «да, и ожидать-то от меня большего нечего». Иуда предал — и отчаялся, потому что победила гордыня: «Как это я мог совершить такое… Как это Я?!». Предательство выявило его гордыню. Отчаяние является следствием самомнения, скрытой гордости, «мнения о себе» — так говорят отцы.Правильный путь духовной жизни приводит человека к смирению, проистекающему, как было сказано, из видения своей греховности, своей немощи. Неправильный путь — когда человек, не понимая того, что только чистота души, подобие Богу в смирении и любви открывает врата Небесные, но оценивая свои труды, подвиги как что-то значительное, великое, считая, что своей деятельностью, служением заработал Царство Небесное, идет к самомнению, гордыне. А когда жизнь наполняется самомнением, наступает катастрофа, и происходит она по-разному: Иуда завершил жизнь самоубийством, некоторые впадают в такую дикую прелесть и гордыню, что сходят с ума. Иные, как пишут святые отцы, даже те, которые уже творили чудеса, предвидели будущее, пророчествовали, — бросались в колодцы. Почему? — Гордыня.
Подвизаться можно по-разному, смотря в каком ключе строится твой подвиг. Как в музыке — какой ключ подставишь, такая музыка и будет.
Сейчас сама атмосфера наполнена беззаконием
Что делать с молодежью? Это очень насущный вопрос. Но необходимо прямо сказать, что решение этого вопроса в первую очередь зависит от нравственного и духовного состояния родителей. Мы должны понять, что сейчас сам дух времени очень грязный, сама атмосфера наполнена беззаконием: телевидение, радио, газеты, реклама… И это не может не влиять на всех. А духовный закон, открытый нам Самим Христом, гласит: «И за беззакония охладеет любовь многих» (ср.: Мф. 24, 12).Поэтому, прежде всего, важно объяснять, что нельзя поддаваться духу этого мира, а нужно, насколько можно, защититься от него стеной христианского мировоззрения, оберегая и душу, и тело. И одно из важнейших дел, требующее не малой силы воли, это власть над своими глазами. Не смотреть! — Ясно на что. Тебя же никто не заставляет быть христианином, а если это твоё убеждение, то и будь учеником Христовым не по имени только, но и по жизни, подавая пример другим. Очень полезно представить себе, как стал бы я вести себя в присутствии Самого Христа? Но вот, Христос стоит здесь, рядом. Итак, ты называешь себя учеником… Учеником? Не лицемеришь?
Поэтому, с одной стороны, требуется сочувствие к тем, кто рядом, неосуждение их. С другой — нужно употребить все усилия, чтобы освободить их сознание от иллюзии бесконечности и безмятежности этой жизни. Над всеми нами, над каждым человеком на тонком волосе висит дамоклов меч. «Дамокл, ты что такой грустный? Тебе не нравится этот роскошный пир? Ты же на царском троне… Что с тобой, Дамокл?». А он смотрит с ужасом: сейчас еще миг, и этот меч вонзится ему в голову. Дамокл-то смотрел и увидел. А мы, как глупые или безумные, даже и не думаем об этом.
Но как важно понять и сделать выводы о смысле нашей жизни! Варианта здесь два. Или есть Бог и вечность, и тогда нужно употребить все усилия на то, чтобы достойно войти в нее. Или нет Бога, нет души, нет вечности — и в таком случае жизнь, правда, любовь — всё это призраки, всё сиюминутно, преходяще, бессмысленно, ибо неминуемая и вечная смерть ожидает каждого и всех. Ясно же, что каждый разумный человек изберет жизнь, а не смерть, вечность, а не миг жизни, Бога, а не бездонную пустоту. Христианство и говорит об этом: «не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем» (Евр. 13, 14). Земная жизнь — это больница, а не курорт, который мы себе мечтательно пытаемся вообразить. А в больнице надо, прежде всего, увидеть свои болезни, и найти лечение от них. К этому и призывает Православие. Земная жизнь — только экзамен для вхождения в великолепие Божественных чертогов. Потому докажи, человек, что тебе можно будет доверить грядущее богатство вечной жизни, чтобы не остаться у разбитого корыта.
Современная молодежь требует живого слова, живого объяснения, сочувствия и, конечно, примера и, прежде всего, от родителей. Там, где нет этого примера, слова и вздохи остаются бессильными. При этом, естественно, необходимо объяснять, чтo есть духовная жизнь, как она осуществляется, на каких принципах строится, что является в ней самым главным. Но, к сожалению, большей частью говорим совсем о другом, и получается как в басне у дедушки Крылова: «Слона-то я и не приметил».
Истинный духовник видит себя хуже того, кто к нему пришел…
Это другое не редко прямо противоречит православным основам духовной жизни. Вот, например, вышли две книжки иеромонаха Доримедонта (Сухинина). Он бывший молодой монах Лавры, уехал на Афон, лет десять там пробыл, и теперь занялся критикой святителя Игнатия (Брянчанинова). Оказывается, святитель Игнатий не понял святых отцов, неверно учил о послушании, чуть ли не впал в прелесть. За прошедшие 140 лет со дня кончины (+1867) великого наставника духовной жизни этого никто не заметил. Напротив, им восхищались все русские подвижники благочестия. Преподобный Варсонофий Оптинский говорил: «Когда я читаю его сочинения я удивляюсь прямо ангельскому уму, его дивно глубокому разумению Священного Писания». Преподобный Макарий Оптинский называл святителя Игнатия «великим умом». Чтобы понять истинную причину «ошибок» святителя Игнатия, процитирую несколько его высказываний о духовничестве.Он пишет: святой Григорий Синаит [XIV в.] «решился сказать, что в его время вовсе нет благодатных мужей, так сделались они редки… Тем более в наше время делателю молитвы необходимо наблюдать величайшую осторожность. Богодухновенных наставников нет у нас!». Поэтому, говорит святитель Игнатий: «По учению отцов, жительство… единственно приличествующее нашему времени, есть жительство под руководством отеческих писаний с советом преуспевших современных братий; этот совет опять должно проверять по писанию отцов». То есть уже в его время, а тем более в наше, отношения с духовником должны строиться на основе совета. Естественно, что чем большее удовлетворение, пользу будет получать спрашивающий, тем большее доверие будет у него к советам духовника. А сами отношения приобретать характер всё более глубокого взаимного уважения и простоты. Святитель Игнатий особенно подчеркивает этот очень важный момент: «Скромное отношение советника к наставляемому — совсем иное, нежели старца к безусловному послушнику… Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его: он может быть исполнен и не исполнен». Это так, если духовник — это друг, а не армейский командир, требующий себе беспрекословного повиновения. Напротив, «те старцы, которые принимают на себя роль [старца]… (употребим это неприятное слово)… в сущности не что иное, как душепагубное актерство и печальнейшая комедия. Старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании — послушании, суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть…», — пишет святитель Игнатий.
Он резко обличает властолюбивых «старцев»: «Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливой доверчивостью, с плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех, какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было его начало! Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми, разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню!». Такие слова, естественно, вызывают самый резкий протест со стороны зараженных тоталитарно-сектантским духом лжедуховничества. Ну, и у тех, кто просто имеет о духовничестве неверные понятия…
Посмотрите только, что пишет отец Доримедонт: каждого «пастыря, живущего недостойно, но учащего православно, необходимо слушаться в добром, не обращая внимания на его жизнь». И разъясняет: даже когда «монах или священник плотно задёргивает в келье шторы и слушает рок-музыку, с удовольствием смотрит, как крушит рёбра Шварценеггер, или читает новоэпохальную сказку про мальчика-волшебника» (или услаждается сладострастными сценами?), то его, тем не менее, необходимо слушаться «бескомпромиссно», «решительно», «беспрекословно», «чрезвычайно». Именно так. А что Спаситель заповедует? — «Оставьте их: они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14). Апостол Павел прямо повелевает: «Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5, 11). Преподобный Пимен Великий повелел немедленно разлучаться со старцем, совместное жительство с которым оказывается душевредным.
Истинный духовник видит себя хуже того, кто к нему пришел, чувствует себя, как говорил один святой, так: «я сам в болоте по шею и лишь другим кричу, чтобы сюда не ходили».
Поэтому как огня надо бежать духовника, который командует (не следует только смешивать духовничество с административной работой в церкви, где дисциплина также необходима, как и везде). Ибо это первый признак гордыни. А там, где гордыня, не ищи истины, Бога там не будет. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6).
Если нашли разумного искренне верующего человека, любящего святых отцов-подвижников, то с ним и нужно советоваться, именно — советоваться. А дальше жизнь покажет. Беспрекословное же послушание, о котором так много теперь слышим, это сотый этаж для очень редких людей. Где оно было? Только в монастырях, это во-первых. А во-вторых, и в монастырях лишь у некоторых старцев, которые к тому же, как правило, имели не более одного-двух послушников. Вот, преподобный Варсонофий Оптинский… Сколько людей к нему обращалось! И миряне, и монахи приходили за советом. А настоящий послушник был всего один — Никон (Беляев). Один.
Все истинные подвижники, как например, тот же святитель Игнатий, или Валаамский старец Иоанн (Алексеев)[†], игумен Никон (Воробьев) не считали себя старцами, способными руководить кем-либо и решительно отказывались иметь послушников. И лишь немногие из них по особым обстоятельствам имели одного-двух, среди монашествующих, но не мирян. Вот как писал о себе, например, игумен Никон (Воробьев): «У Вас должно было бы напечататься в сознании мое мнение, что я не могу никак руководить в духовной жизни, что не считаю себя ничьим духовным отцом и никого не признаю своими духовными чадами. Почему?- Потому, что вижу не только себя не способным к духовному руководству, но за всю жизнь я не видел никого способного к этому, также не видел ни одного „чада“, способного к послушанию и к жизни под руководством духовного „отца“. Может быть, потому нет и отцов, что не стало способных детей». «Я очень плохой пастырь и еще хуже человек. Воистину это так и больше, чем только так. Ясно, что я никем не могу руководить». Архимандрит Кирилл (Павлов)[1] какое-то время тому назад на вопрос, есть ли сейчас старцы, ответил: «Старцев не знаю, а старики есть». А сейчас? Им — старцам — счету нет в России. Причем, многие из них «прозорливые» и «чудотворцы», требующие себе безоговорочного подчинения у многих десятков и сотен (!) послушников и особенно послушниц. Кто они, что с ними? — Умопомрачение у одних, властолюбие и тщеславие у других, прямая корысть у третьих. И бедные люди, не видя этого, идут к ним в надежде на помощь. Так создаются православные тоталитарные секты. И получается по Писанию: «Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма» (Иов. 30, 26). Настоящая беда!
Какие книги читать?
Что обязательно нужно читать, чтобы избежать этой беды? Авву Дорофея, святителя Игнатия (Брянчанинова), Валаамского старца схиигумена Иоанна (Алексеева), игумена Никона (Воробьева), игумению Арсению (Себрякову) — для руководства в своей духовной жизни, для правильного понимания молитвы, добрых дел, покаяния и др. Этого для начала вполне достаточно. Очень важно при этом, когда понравилось что-то, поразило, озадачило, делать себе тематические выписки по принципу алфавитного указателя. Например: Ангел, Душа, Зависть, Любовь… И это будет не потерей времени, напротив, большая его экономия, поскольку при необходимости легко можно будет найти нужное. И вообще, потом интересно читать эти выписки, заново открываешь для себя очень многое.Совершенно необходимо постоянно обращаться к признанным Церковью толкованиям Священного Писания, например, святителя Иоанна Златоуста, святителя Феофилакта Болгарского, святителя Феофана Затворника и др. Не так давно вышла очень хорошая книга «Беседы на Евангелие от Марка» святителя Василия (Кинешемского). Без святоотеческих объяснений читать Священное Писание нельзя. Мы видим, к чему из-за собственного понимания Писания пришло западное христианство — к полному вероучительному и духовно-нравственному хаосу и образованию множества конфессий, которые не редко противостоят друг другу, а все вместе — Православию. Грубейшая ошибка — полагать, что Писание само себя объясняет любому читающему. Если бы это было так, то не произошло бы разделений в христианском мире. Только святым отцам Дух Святой, Который вдохновлял священнописателей, открывал истинный смысл Писания. У них ключ к его пониманию. А не имея этого ключа можно зайти в такие дебри, из которых и не выберешься.
К сожалению, сейчас издается много католической, протестантской, сектантской литературы, глупой отсебятины всевозможных «старцев», «блаженных», а то и «христов», в которой можно встретить совершенно нецерковные, а подчас и прямо оккультные толкования Писания и «наставления» в духовной жизни. Вот лишь некоторые из «духовных» произведений последних лет: Г. П. Дурасов. «Богом данная Макария»; Татьяна Гроян. «Царский архиерей»; Иеромонах Трифон. «Чудеса последнего времени»; С.Г. Залесский. «По вере вашей да будет вам. Об иконе Божией Матери, именуемой «Воскрешающая Русь»; А.Г. Чахвадзе. «Окно в мир горний: явления, чудеса и молитвы последних времен»; «Русь Православная»; «Духовные беседы и наставления старца Антония»; С. Девятова. Очерк «Пензенский старец Алексий» в книге «Православные старцы 20 века»; Иеромонах Гавриил. «Пензенский старец Алексий. Приидите ко мне все труждающиеся…»; Схимонахиня Антония. «Я испытал тебя в горниле страдания»; В.П. Филимонов. «Но избави нас от лукаваго…»; «Угодница Божия Пелагия Рязанская»; «Лучезарный батюшка. Воспоминания об игумене Гурии (Чезлове)»; «Ах, мама, маменька»; «Встреча с вечностью» (видеокассета и DVD-диски).
Как учиться молитве
Все заповеди, которые мы находим в Евангелии, имеют свое место в нашей душе. Все они, с одной стороны, даны, а с другой — заданы. Их можно уподобить гармошке: она может быть так сжата, что в ней практически не остается живого воздуха. Но ее можно растянуть, и она зазвучит во всю мощь. Такова же реальность исполнения и любой заповеди, в том числе и заповеди о молитве.Сказано: «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5, 17), «даяй молитву молящемуся». И надо приучать себя к молитве. Как?
Нужно непродолжительно, но часто молиться, особенно молитвой Иисусовой, и в течение дня насколько возможно чаще вспоминать о ней, произносить ее. Святитель Игнатий писал, что «новоначальным должно заниматься молитвой понемногу, но часто, чтобы сохранить вкус к молитве и не произвести в уме утомления, от которого происходит оставление молитвы». «Первоначально положи себе произносить сто молитв Иисусовых со вниманием и неспешностью. Впоследствии, если увидишь, что можешь проинести больше, присовокупи другие сто. С течением времени, смотря по надобности, можешь и еще умножить число произносимых молитв. На неспешное и внимательное произнесение ста молитв потребно времени 30 минут… Не произноси молитву спешно… делай после каждой молитвы краткий отдых и тем способствуй уму сосредоточиваться. Безостановочное произнесение молитвы рассеивает ум».
Совершенно необходимо, посоветовавшись с духовником, положить себе молитвенное Правило. Пусть сначала небольшое, но исполнять его должно неопустительно. Игумен Никон (Воробьев) писал: «Это постоянное выполнение хотя бы маленького правила может, по словам преподобного Исаака Сирина, оградить от великих падений». Но совершать его должно со вниманием, без которого любая молитва, предупреждает святитель Игнатий, «не молитва. Она мертва! Она — бесполезное, душевредное, оскорбительное для Бога пустословие». Поэтому, продолжает он, совершать ее необходимо «со вниманием и благоговением, с целью покаяния, заботясь единственно о том, чтобы эти три качества постоянно соприсутствовали молитве…».
Хорошим образом научения молитве может служить игра на фортепиано. Человек, который впервые садится за него, невольно воскликнет: «Да разве можно разобраться в этом множестве клавишей?!». Действительно, если начать быстро, куда попало, барабанить, то, конечно, никогда не научишься играть. Точно так и в молитве. Можно всю жизнь вычитывать молитвы, произносить их быстро-быстро, как учит один современный наставник молитвы Иисусовой, и ни разу не помолиться. Нужно медленно, неспешно, внимательно учиться молиться. «Существенными принадлежностями этой молитвы, — пишет святитель Игнатий, — должны быть: внимание, заключение ума в слова молитвы, крайняя неспешность при произнесении ее и сокрушение духа». Только так человек сможет ей научиться.
Наше сердце как неподатливый мотор, его надо заводить, заводить, пока, наконец, глядишь, не заработает.
И не надо думать о каком-то совершенстве, не то подспудные, а то и явные, мысли гордости, тщеславия, мечтательности могут всё погубить. Когда человек тонет, захлебывается — разве думает он о великих достижениях, о совершенстве? Так и нам надо: «Боже, милостив буди мне, грешному!». Нужно помнить одну простую и великую истину: Христос — это Спаситель, и Он нужен только тому человеку, который видит, что погибает. Не здоровые имеют нужду во враче, но больные (см.: Мф. 9, 12).
Алексей Ильич Осипов родился в 1938 году. Окончил Московскую Духовную семинарию и Московскую Духовную Академию. С 1965 года — преподаватель основного богословия в Московской Духовной Академии. В 1985 году присвоена ученая степень доктора богословия. Профессор кафедры Основного богословия Московской Духовной Академии.
Записала Анна Гусева
Православие и современность N 4, 2007
