Русская линия
РПМонитор Маринэ Восканян12.02.2008 

Умные против богатых. Часть 1
Капитализм вырастил себе нового могильщика?

ТВОРЦЫ НОВЫХ ЗНАНИЙ

В прошедшем году Министерство обороны Великобритании подготовило доклад об основных рисках и угрозах, с которыми предстоит столкнуться мировому сообществу в будущие тридцать лет. Среди разнообразных футурологических прогнозов — о вживлении в мозг человека электронных чипов, росте городского населения и связанном с этим ухудшением криминогенной обстановки в мегаполисах, оружии на основе электромагнитного импульса — прозвучала весьма интересная информация о формировании нового революционного класса, который будет привержен марксистским идеалам всеобщего равенства.

Похоже, что призрак коммунизма по-прежнему беспокоит западный истеблишмент. Но призрак этот, как и весь остальной мир, серьезно модернизировался со времен Маркса. И если основой революции индустриальной эпохи был рабочий класс — тот самый марксов пролетариат, то движущей силой потенциальных революций постиндустриального мира станет, по мнению британских военных аналитиков, «middle class proletariat» или «постиндустриальный пролетариат» — средний класс наемных профессионалов, белые воротнички, занятые умственным, информационным трудом.

А инструментом борьбы станет (что вполне логично) информационная сфера. «Представители средних классов могут объединиться, используя доступ к знаниям, материальным и духовным ресурсам, личный опыт, чтобы сформировать межгосударственные движения, способные проводить их интересы», — утверждается в докладе.

Но чем же может быть недоволен этот слой современного общества — имеющий неплохую материальную базу, убежденный в своей незаменимости для современных бизнес-технологий, преодолевший вечное противоречие между самореализацией и тяготами наемного труда, являющийся главным ресурсом современной информационной экономики и «священной коровой» всех теорий постиндустриализма? Да еще недоволен до такой степени, чтоб замахиваться на революционные преобразования действительности? Для того чтобы лучше это понять, нужно сначала повнимательнее всмотреться в стремительную эволюцию «нового пролетариата», произошедшую во второй половине XX века.

Постиндустриальное общество, сложившееся в западных странах, Японии и наиболее развитых экономически и информационно регионах «новых индустриальных стран» (в частности, мегаполисах) обладает рядом общепризнанных черт. Уже в 50-е годы основные черты постиндустриализма были понятны и предсказаны его теоретиками. Главное — это превращение новых знаний, информации и методов их использования в основной экономический ресурс. Примитивное понимание этой информационной революции и по сей день состоит в представлении об усилении технологического компонента всех видов человеческой деятельности, повышении роли компьютерных технологий. Все это действительно имеет место, но «новые технологии» — это не только новые технические новинки, это и новые методы управления организациями, и новые способы коммуникации между людьми. Это, в первую очередь, изменения в образе мышления, а не в области науки и техники. Второй объективной причиной выхода на мировую сцену «белых воротничков» и схода с нее «синих» — промышленных рабочих, стали структурные экономические сдвиги, связанные с превращением сферы услуг в главную сферу занятости и производства ВВП.

В результате на место классического фабричного пролетариата пришел пролетариат новый. Появились занятые по найму профессионалы — с более высоким уровнем образования, занимающиеся менее обременительным с физической точки зрения и в большей степени умственным трудом. Сначала таких работников гордо называли «работник интеллектуального труда» — «knowledge-worker», что предполагало их ориентированность на оперирование информацией и знаниями, высокую мобильность, желание заниматься деятельностью, открывающей широкое поле для самореализации и самовыражения. Однако ясно, что высококвалифицированный программист, менеджер-управленец и администратор ресторана, хотя формально и могут быть отнесены к «новому пролетариату», все-таки являют собой весьма разные виды работников. Это различие нашло отражение в дальнейшей классификации нового класса.

Появились термины knowledge-producing workers и knowledge-using workers — то есть производящих знания и использующих их, разделение на интеллектуальных работников, технический персонал (data workers) и лиц, осуществляющих первичную переработку полученной информации (information workers), и даже более концептуальное деление на интеллектуальных работников и работников потребительского сектора (consumption workers). За хитросплетением терминов, тем не менее, не раскрывается главное различие: новый пролетариат делится на тех, кто занят творческим трудом, и тех, кто осуществляет хотя и умственную, но все же рутинную деятельность. Рядовых работников такого ментального конвейера у нас уже давно называют «офисным планктоном».

Старый анекдот о том, что физику для работы нужна лаборатория, математику — ручка, а философу не нужно даже ручки, теперь уже вовсе не выглядит шуткой. Интеллектуальным работникам — будь то управленец, инженер или дизайнер — по сути, для работы не нужно ничего, кроме компьютера, да и тот порой служит лишь как вторичный инструмент реализации идей, которые сами по себе могут быть легко записаны на листке бумаги или же вообще остаться идеями — в уме их автора. Выражаясь языком «Капитала», у информационного пролетариата появился доступ к средствам производства, эти средства есть у самих работников, а не только у владельца предприятия. Рабочий без станка был никому не нужной трудовой единицей. «Информационный пролетарий» все свое имеет при себе — и выполнять свою работу может как в офисе, так и дома, а при наличии мобильной связи и ноутбука — практически везде и всегда. Традиционные схемы коллективной работы в одном помещении, по-прежнему распространенные даже в информационном секторе, имеют для него скорее дисциплинарную и организационную функцию.

Способность к самостоятельному принятию решений, поиску новых идей, обучению и эффективным коммуникациям — все это современный бизнес хочет получить от наемного профессионала. При этом понятно, что эти качества отнюдь не способствуют превращению человека в корпоративный винтик. Не растит ли капитализм, выражаясь словами Маркса, себе нового могильщика?

ЧЕМ НЕДОВОЛЬНЫ КИБЕРПРОЛЕТАРИИ?

Между интеллектуальным работником и его хозяевами идет незримая борьба за власть, но не за власть в прямом смысле слова — тут все и так понятно, для любого творческого работника существует графа штатного расписания, формальные обязанности и субординация. Борьба идет за власть смыслов. Знаменитый теоретик постиндустриализма М. Кастельс писал, что «новая власть заключена в информационных кодах и в репрезентативных образах, вокруг которых общества организуют свои учреждения, а люди строят свою жизнь и определяют свое поведение; эта власть сосредоточена в человеческом сознании».

Если корпорация сможет убедить работника, что он работает не только ради роста прибыли владельцев бизнеса, но и ради неких благих целей, делает вместе со своей компанией мир лучше, интереснее и т. д., то «выиграет» корпорация, поскольку работник будет трудиться уже не только за деньги, но и «за идею». С другой стороны, если труженик интеллектуальной нивы сможет убедить компанию, что ей не обойтись без его навыков и личностных качеств, то теперь уже ему удастся продать свой нематериальный актив, и вполне возможно — по цене выше среднерыночной при удачных обстоятельствах. Как правило, компромисс устраивает обе стороны. Понимая, что поощрение творческих качеств работников способно принести серьезную выгоду, современные компании могу предложить работнику хороший соцпакет, комфортабельные условия труда, организацию досуга, минимизацию формальностей — модный сегодня демократизм в стиле офисной одежды и общении с подчиненными. Работник вроде бы должен быть вполне доволен — ведь трудится он все-таки не в кабальных (по крайней мере, внешне) условиях.

Особенно важно, что сегодня бизнесу нужны от наемного специалиста не только профессиональные качества, но и личные. Если работник не привнесет в свою деятельность энтузиазм, творческую энергию, положительные эмоции и умение общаться — во многих случаях это серьезно понизит отдачу от его труда. Да и производить чаще всего нужно не конкретный информационный продукт, а неосязаемые вещи — эмоции, технологии общения, статус. Именно этим заняты многочисленные специалисты по рекламе, маркетингу и PR. То же касается и умения работать с Интернетом, используя все возможности новых сетевых технологий. Недаром на западе появилиcь аналоги термину «работник интеллектуального руда» (knowledge-worker) — «работник душевного труда» (souletarian) и «киберпролетарий» (cybertarian).

Оптимисты уверяют: вот он — капитализм с человеческим лицом, преодоление протестантской этики необходимого тяжелого труда. Некоторые теоретики приходят к выводам, что «работники интеллектуального труда не ощущают, что их эксплуатируют как класс» (П. Дракер). Однако райская идиллия существуешь лишь на страницах рекламных бизнес-проспектов, где увлеченные своей работой профессионалы с лучезарными улыбками демонстрируют свое неуемное желание эффективно трудиться.

Даже если сами труженики информационной эпохи не чувствуют глобальных проблем, довольны дружественной по отношению к ним обстановкой на работе, а также уверены, что получают достойное вознаграждение за любимое дело — в недрах нового постиндустриального мира назревают серьезные классовые противоречия.

СВЕРХБОГАТЫЕ РАЗДРАЖАЮТ «БЕЛЫХ ВОРОТНИЧКОВ»

Почему же «работники знаний» могут оказаться в эпицентре потенциальных социальных катаклизмов? Причина — их растущий отрыв от двух других классов постиндустриализма — новых богатых (сверхбогатых) и новых бедных (низший класс). Именно этот разрыв и вызывает недовольство «новых средних». Вот как об этом сказано в упомянутом докладе британского Минобороны: «они будут недовольны большим разрывом с богатыми слоями и ростом люмпенизированных городских слоев, которые подрывают общественный порядок».

Тенденция последних тридцати лет во всем мире неутешительна — бедные беднеют, а богатые — богатеют. Причем разрыв между крайней бедностью и личным сверхбогатством растет с каждым годом. В 2006 году журнал Forbes насчитал в мире почти тысячу миллиардеров, совокупно владеющих почти 3,5 триллионами долларов. Личные средства этих сверхбогатых легко могут перевесить бюджеты целых стран с населением в сотни миллионов человек. Исследователи утверждают: в руках 0,25 населения планеты сегодня сосредоточено столько же активов, сколько у остальных 99,75%. Согласно отчету ООН, опубликованному в 2006 году, один процент мирового населения состоятельных людей владеет сорока процентами мировых активов. В основном это не унаследованный капитал, а «новые» деньги, полученные от финансовых спекуляций и распродажи природных ресурсов.

Разумеется, даже самым высокооплачиваемым наемным профессионалам со сверхбогачами не тягаться. Однако разрыв заработных плат не менее впечатляющ — если в 70-е годы директор предприятия в США в среднем зарабатывал в 40 раз больше своего среднестатистического работника, то уже в 1997 году средний доход руководителей крупнейших американских компаний превышал среднюю заработную плату их персонала более чем в 300 раз. И этот разрыв только растет.

Еще одна сфера, порождающая «новых богатых» — шоу-бизнес. Глянцевая пресса регулярно публикует сведения о гонорарах «звезд» кино, музыки и моды. Причем, опасность для разжигания классовых конфликтов представляет, по мнению британских аналитиков, именно демонстративность этого скороспелого богатства. Мировая финансовая элита редко появляется на страницах прессы, ее имена известны, что называется «в узких кругах». А вот постоянные напоминания о том, что популярная киноактриса приобрела роскошную виллу или очередную обновку стоимостью больше, чем среднегодовой заработок «информационного пролетария», способны сильно подорвать веру в прогрессивное всемирное «общество знаний».

Среди «нового пролетариата» тоже постепенно сформировалась своя элита, возник и соответствующий термин — «золотые воротнички». Наемные руководящие менеджеры госструктур и крупных компаний, особенно транснациональных, владельцы высокотехнологичных бизнесов, начинавшие как обычные специалисты, высокооплачиваемые консультанты по менеджменту, маркетингу и рекламе — одним словом, преуспевающий авангард глобализации. Космополитичный образ жизни, победа в конкурентной борьбе, успех собственных проектов и соответственно, максимизация собственных доходов составляют главные ценности «золотых воротничков». Теоретически, наиболее успешные «новые пролетарии» могут пополнить их ряды. На практике же «сменить» цвет воротничка удастся единицам. Класс сверхбогатых и его наиболее высокооплачиваемый «золотой» обслуживающий персонал представляют собой довольно замкнутый мир, даже в собственных странах куда более далекий от подавляющего большинства сограждан, нежели любое иностранное государство.

ПОРОК СИСТЕМНОЙ БЕДНОСТИ

На другом конце социальной шкалы находится растущий с каждым годом класс новых бедных. Казалось бы, бедность существовала всегда, и были времена, когда масштабы ее были намного больше. Но XX век, особенно послевоенное развитие западных стран, внушало оптимизм. Однако в 70-е годы XX века эти страны переориентировались на более либеральную модель в экономике. В результате к середине 80-х все успехи по повышению уровня жизни населения, достигнутые за послевоенный период, свелись на нет. Зарабатывать деньги стало труднее. «Информационная революция» 90-х вкупе с глобализацией этих проблем не решила — ускорившийся технологический прогресс только еще больше обесценивает неквалифицированную рабочую силу, а перенос производств из США и Европы в развивающиеся регионы еще сильнее снижает потребность экономики в собственных рабочих руках.

Бедные слои населения во всем мире — это, как и в России, далеко не только «деклассированные» люди — хронически безработные, уличная преступность, бросившие школу подростки-наркоманы, «бомжи», алкоголики и т. п. К несчастью, бедными часто оказываются люди, имеющие работу, но при этом лишенные фундаментальных социальных благ, не нашедшие себе места в новом мире.

Отличие нынешней бедности от прошлой состоит в том, что она является системной. Ее нельзя преодолеть каким-либо одноразовым перераспределением материальных благ (как в случае имевших место в истории революций). Сама экономическая структура постиндустриальной экономики, давая шанс одним, лишает его других. Раньше таким шансом были деньги, и теоретически любой бедный, например, получив наследство, мог войти в более высокую прослойку — став буржуа. Однако для того чтобы войти в новый средний класс, нужны не деньги, а образование и знания. Это ресурс, который невозможно получить единовременно, и кроме того, не получив его в молодости, наверстать упущенное крайне сложно, если не невозможно. Тридцатилетний безработный без высшего образования, десять лет «перебивавшийся» случайными неквалифицированными заработками, уже никогда не станет инженером, управленцем, даже обычным рабочим на современном предприятии — поскольку это требует все большего уровня образования и опыта.

Хуже всего то, что бедные не могут дать образования детям (в условиях, когда оно платное) — и возникает замкнутый круг, «потомственные бедные», лишенные возможности выйти из своей социальной прослойки. Вообще, платное образование как таковое способствует жесткой стратификации общества. Обучение престижным профессиям стоит заведомо дорого, и получить их для подавляющего большинства граждан становится невозможным. Поэтому единственным реальным «социальным лифтом» является не выдача кредитов на учебу, а бесплатное образование.

Три новых класса, казалось бы, напрямую интересы друг друга не задевают. Каждый живет своей жизнью. Но проблема в том, что бедность требует от государства серьезных социальных расходов. Средства на это можно получить за счет увеличения налогов на корпорации. Но вот беда — наиболее успешные и большие компании давно уже стали транснациональными, и с учетом глобализации без проблем могут перенести производство в более «выгодные» страны. То же касается и «сверхбогатых» — они могут быть гражданами любого государства. Миграция капиталов в условиях глобализации не представляет никакой сложности. «Зажимать» в налоговых тисках свои корпорации тоже не выгодно никакой стране.

Зато от новых налогов точно не скрыться среднему национальному бизнесу и среднему классу, который занят в секторе сервисных услуг и информационной сфере. Именно за его счет государство будет содержать на пособиях и дотациях «нижний класс». Именно на «средних» ляжет бремя поддержания трещащей по швам системы социального страхования и увеличивающихся госрасходов.

У среднего класса это не может не вызывать недовольства. Так, в Великобритании, уже сейчас, чтобы разрядить общественную напряженность, разрабатывается комплекс мер по уменьшению бремени налогообложения на средний класс и с интересом изучаются предложения обложить налогами богатых иностранцев.

(Окончание следует)

http://www.rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=8149


Каталог Православное Христианство.Ру Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика