«Невозможно стать хорошим иконописцем без личного опыта церковной жизни»

— Г-н Кордис, как вы начали заниматься иконописью?

— Во время обучения в Богословской школе я встретился с кипрским монахом и иконописцем отцом Симеоном Симеу. Он познакомил меня с искусством иконописания, и именно его я могу назвать своим учителем. К тому времени у меня уже была некоторая художественная подготовка, я занимался светской живописью, работал в разных стилях и даже писал экспрессионистические полотна. Под руководством отца Симеона я начал изучать не только технику и технологию написания иконы, но и историю, и богословские основы иконописания. Мой учитель говорил мне: «Ты можешь научиться прекрасно писать изображения Христа и святых, но если ты не любишь тех, кого ты пишешь, — ничего не получится. Нужно жить жизнью Церкви, нужно иметь глубокую веру и только тогда ты сможешь писать иконы». Его слова до сих пор имеют для меня очень большое значение.

— Было ли у вас какое-нибудь классическое художественное образование?

— Несколько лет я жил в Бостоне, в США, и окончил несколько специализированных курсов эстетики, теории и истории иконописи, параллельно обучаясь в школе искусств при Бостонском музее. Естественно, что в основном я старался заниматься изучением средневековой живописи.

— Необходимо ли иконописцу классическое художественное образование?

— По моему мнению, классическое образование не только не необходимо, но и в некоторых случаях может помешать. Все основные понятия в классическом искусстве совершенно иные, чем в иконе. То, как понимает свою работу светский художник, в корне отлично от того, как должен осмыслять свою работу иконописец.

— Как происходит обучение иконописанию в Греции?

— В Греции нет специализированных иконописных школ, подобных школам в России. Человек, который хочет обучиться иконописи, приходит учиться не в учебное заведение, а к конкретному мастеру. В наше время почти в каждом греческом приходе существует иконописная мастерская. В одной из таких мастерских, в Богословской школе при Афинском университете преподаю я со своими ассистентами. И я уверен, что это наилучший метод обучения, так как только работа в бригаде рядом с профессионалом может воспитать хорошего иконописца.

— В иконописных школах России процесс обучения иконописи организован по принципу постепенного освоения материала. Так, например, сначала ученики рисуют орнаменты, элементы архитектуры и пейзажа, а затем переходят к работе с прорисями. Как организовано обучение в греческих мастерских?

— В течение первых двух лет главной задачей является изучение традиционного языка иконописи, и только когда этот язык будет старательно изучен, можно приступать к написанию самостоятельной иконы.

Обычно мы начинаем с рисунка. И стараемся научить человека тому, как нужно самостоятельно и свободно рисовать. Конечно же, копируются древние образцы, но копирование никогда не является механическим воспроизведением, каждый раз мы стараемся объяснить основные принципы построения фигуры, той или иной композиции. Фактически весь первый год обучения бывает посвящен рисунку: рисуют человеческую фигуру, несложные композиции и учатся работать яичной темперой. В течение второго года продолжается работа над рисунком и более серьезно идет работа над сложными и большими по размеру композициями. Углубленно изучается технологии работы яичной темперой, пишутся живописные изображения. К третьему году учащиеся уже знают достаточно много о принципах построения как одиночной фигуры, так и многофигурных сложных композиций, они уже достаточно свободно владеют рисунком и техникой яичной темперы. Только после двух лет интенсивной работы им доверяют написание иконы.

— Только на третий год?

— Да, только на третий год. Композиции, которые пишутся в течение первых двух лет, пишутся на бумаге, наклеенной на доску. Эти работы еще не являются иконой, это учебные работы, в которых художник учится правильно строить лик и фигуру в различных ракурсах, сложные композиции. Мы стремимся к тому, чтобы наши ученики могли самостоятельно создавать, например, сцены из жизни того или иного святого по тексту жития.

— Сколько должен работать иконописец чтобы стать хорошим мастером?

— На мой взгляд, чтобы стать мастером, надо работать пятнадцать-двадцать лет. Надо много рисовать. И, когда вы сделаете ваш восемнадцатитысячный рисунок, вы к чему-то приблизитесь.

— Существуют ли какие-нибудь особые направления развития, школы иконописи в Греции?

— Да, это важный вопрос. Греческие художники-иконописцы потратили примерно три десятилетия на копирование. Но уже сейчас начинают появляться иконописцы, которые стремятся немного обновить традицию. Конечно же, всегда у каждого художника существуют свои личные предпочтения. Кто-то пишет более яркими красками, кто-то делает очень светлые и декоративные изображения, кто-то пишет фигуры с удлиненными пропорциями. Но есть целый ряд мастеров, которые, оставаясь внутри традиции, стараются воспринять ее более индивидуально. Среди них есть очень хорошие мастера. И я думаю, что это стремление к творческому восприятию иконописи очень важно.

— Как Вы можете определить направление, в котором работаете Вы?

— Для меня очень важен процесс написания иконы по принципу контрапоста, то есть, когда, например, в изображении фигуры присутствуют два направленных в разные стороны движения. Это очень сложное и глубокое понятие о закономерности и гармоничности соотношений частей фигуры или композиции. Для меня очень важно, чтобы композиция в иконе была построена по этому принципу.

— Чем для вас является икона?

— Икона для меня это присутствие. При помощи контрапоста я стараюсь создать возможность общения и взаимодействия между зрителем и изображением того святого, который представлен на иконе. Многие святоотеческие тексты говорят нам о том, что для древних мастеров это было, пожалуй, важнейшим качеством в иконе. Иконы писались не для того, чтобы украсить церковь, но для того, чтобы церковь освящалась присутствием изображенных на ней святых. Икона осуществляла связь между святым и молящимися. И в своих работах я пытаюсь сделать возможным это присутствие.

— Как организован Ваш рабочий день?

— Практически каждый день я веду занятия в университете, обычно я читаю две или три лекции, что требует серьезной подготовки. К сожалению, у меня остается в день всего несколько часов для самостоятельной работы. Это очень сложно, но пока что эта проблема остается неразрешимой.

— На мастер-классе Вы показали виртуозное владение иконописной техникой. Чуть больше чем три часа Вы написали довольно большой образ святого Иоанна Дамаскина. Всегда ли Вы работаете так продуктивно, и случается ли Вам писать несколько икон в один день?

— Да, так обычно и получается. Когда я с бригадой расписываю какую-нибудь церковь, обычная дневная норма составляет десять, а иногда и пятнадцать квадратных метров. Бригада состоит из пяти-семи человек, и это мастера очень высокой квалификации, работа всегда ведется очень слаженно и чётко. Я делаю рисунок для всех композиций, потом идет второй человек, который смахивает уголь и накладывает первый слой, затем следующий человек продолжает его работу. Таким образом, прокладываются все основные цвета, и делается всё доличное письмо. После этого я пишу все пробела и тени на одеждах, пишу лики и иногда руки, а мои ассистенты доделывают всё, что осталось — нимбы, надписи — и заканчивают работу.

— Ваша палитра очень скупа и состоит всего из четырех цветов. С чем это связано?

— Да, действительно, в своей работе я использую лишь четыре пигмента — титановые белила, черную, охру желтую и охру красную из Геркуланума. И я очень редко привлекаю другие цвета. Такую палитру использовал древнегреческий художник Полигнот, так работали древние иконописцы. Я слышал и читал об этом методе работы очень много, но никогда не использовал на практике. И лишь побывав на конференции, посвященной средневековой греческой иконописи, я достаточно много узнал об этой системе и решил попробовать сам. Я был очень сильно поражен, увидев, что при помощи этих четырех составляющих можно создать все необходимые для живописи цвета. Особенно сильно начинаешь ощущать преимущества такой системы живописи, когда расписываешь церковь. Результат получается удивительным, — с одной стороны можно достичь любой яркости цветов, а с другой сохраняется общее единство и гармония всех изображений. Цвет присутствует, но росписи в целом выглядят очень гармоничными, контрастными, но не слишком активными.

— Отдаете ли Вы предпочтение какому-то определенному периоду в развитии византийского искусства?

— Нет, такого периода нет. Я люблю Византию, мне нравится русская школа иконописи, мне нравятся другие школы. В любой традиции, школе, направлении всегда есть особая выразительность и красота.

— А какими личными качествами, по Вашему мнению, должен обладать иконописец?

— Невозможно стать хорошим иконописцем без личного опыта церковной жизни. Мне кажется, что самое важное — это вера, личная вера человека в Бога. А если нет веры, то что же тогда ты будешь писать? Ведь невозможно нарисовать то, что ты не познал на своем опыте.

— Как вы понимаете творчество в Церкви?

— На мой взгляд, творчество в Церкви, — это когда ты говоришь то же самое, что было сказано до тебя, но говоришь это самостоятельно, от себя самого, изнутри себя. И перед иконописцами стоит именно эта проблема. Вопрос не в том, чтобы создать новый образ Христа, но чтобы произнести эту икону из себя, из своей глубины, вынести этот образ из своего внутреннего мира. Очень часто мы копируем внешние черты, форму иконы, но мы не «проживаем» этот образ, я думаю, что это — самая большая проблема современной иконописи.

— На протяжении XX века русская иконописная традиция сохранялась благодаря работе реставраторов и подвижническому труду немногочисленных иконописцев. Как развивалось греческая иконопись в XX веке?

— Работа современных греческих мастеров во многом базируется на работах иконописца Кондоглю, который работал с 1920-х годов. Именно он примирил современную иконопись с византийским искусством. Он побывал на Афоне, посмотрел множество памятников и решил начать работать в византийском стиле, для того, чтобы вернуть византийский стиль в церкви. Практически всех современных иконописцев Греции можно назвать его последователями.

— Современному иконописцу доступно огромнейшее количество изображений, созданных в различные эпохи, принадлежащие к разным школам и стилям. Как не потеряться во всем этом многообразии? Как найти себя в мире этих образов?

— Это действительно является проблемой. И вы будете обязательно повторяться, если ваша работа будет основана на книгах. Традиция передается от человека к человеку, от мастера к ученику. И метод обучения у мастера, — тот метод, о котором я говорил в самом начале, — только он может вам дать уверенность в том, что вы делаете. Если у вас есть талант, вы можете работать лучше и больше чем ваш учитель, ваши ученики еще лучше. Традиция передается людьми, а не книгами.

— Вы занимаетесь иконописью более тридцати лет. Как Вам удается сохранять творческое отношение к работе?

— Во-первых, я не храню собственные рисунки. Я стараюсь их выбрасывать и, начиная новую работу, я начинаю ее каждый раз с нуля. Я стараюсь не повторяться. Рисунок делается каждый раз по-новому. Так же я не храню собственных икон. У меня есть несколько, всё остальное я раздариваю. И еще очень важный момент, когда я работаю, я стараюсь каждый раз находить новое решение для поставленной задачи. Нужно каждый раз рисовать заново именно для того, чтобы изображение, сделанное тобой, соответствовало тому месту, где оно будет располагаться. Так в каждой церкви я пытаюсь каждый раз определить, найти, что именно будет подходить для этой церкви, и никогда не повторяю того, что я уже сделал.

— Как Вы относитесь к иконам, написанным в реалистической манере, а не в так называемом «каноническом стиле»?

— Здесь мое мнение не так много значит, но подобную ситуацию мы можем наблюдать во всей современной Церкви. Вспомним, к примеру, некоторых современных святых, о жизни которых нам известно достаточно много. Так, мы доподлинно знаем, что некоторые из них молились перед изображениями Христа и святых, написанными в реалистической манере. Мы можем вспомнить святых Серафима Саровского, Нектария Эгинского и других. Во многих церквях в России и в Греции и во всем православном мире есть чудотворные иконы, написанные не в византийском стиле. Это факт и мы не можем его оспаривать. Я считаю, что наилучшим стилем для создания иконы может быть назван стиль традиционный для того или иного региона, этот стиль может наилучшим образом передать дух Церкви. Но если художник в какой-нибудь общине в Африке, Китае или в Японии попробует написать икону Христа и постарается сделать изображение достойным образом, как настоящую икону, это будет икона. Мы не можем сказать, что это не икона. В качестве примера можно привести Евангелие. Евангелие переводят на многие языки мира. Когда мы переводим его, мы не меняем содержание, и мне кажется, что нам не следует так «догматически» относиться к понятию стиля. Нам нужно сохранять нашу традицию, и я уверен, что византийская традиция является наилучшей для иконописцев, но мы не можем возводить ее в догмат.

— Скажите, пожалуйста, несколько слов о Вашей книге, которая готовится к печати на русском языке.

— Я не знаю, как будет переведено название книги на русский язык. В английской версии книга называется «Icon as Communion. The Ideals and Compositional Principles of Icon Painting». Эта книга о византийской технике иконописания. Я пытаюсь рассказать о тех основах, на которых базируется византийский рисунок, объяснить, почему мы рисуем так, а не иначе. Так же большое внимание в книге уделено назначению линии в византийской традиции; идет о взаимосвязи между разными элементами иконы и взаимосвязи между иконой и зрителем. И, конечно же, все теоретические объяснения проиллюстрированы моими рисунками.

— Вы во второй раз принимаете приглашение на проведение мастер-класса в России. Чем для Вас важна это поездка?

— Каждый раз я уезжаю из Греции для того, чтобы встретить людей, любящих иконопись, для того, чтобы обменяться с ними опытом. Именно это является для меня главной целью. И я рад, если опыт моей работы будет полезен для моих коллег. Я не имею в виду прямое заимствование техники и продемонстрированных мной приемов, я говорю об адоптации этого метода для своей работы. Конечно, существуют языковые проблемы, так как немногие русские говорят по-английски, тем более по-гречески. Но благодаря переводчикам общение возможно. И я могу сказать, что очень многое люди говорят не словами, а глазами. И я думаю, что это тоже очень важная часть общения.

Беседовали Ольга Шаламова и Филипп Давыдов,
«Вода живая»,

http://news.aquaviva.ru/news/date/2008−02−11/id/488/