 |
| Вера-Эском | Евгений Суворов | 15.01.2008 |
Сила церковных таинств
О каждом из пациентов Республиканского госпиталя ветеранов войн и участников боевых действий в Сыктывкаре можно написать отдельную статью. В основном это люди с богатым жизненным опытом, прошедшие горнило Великой Отечественной войны, много пострадавшие и видевшие на своём веку. Военный госпиталь для них как запоздавшая благодарность от государства, чтобы поправить своё расшатанное здоровье. Восстановление, которое получают здесь пациенты, — это не только лечение у психиатров и невропатологов, но и посещение молитвенной комнаты Георгия Победоносца, беседы с батюшкой, церковные таинства, посещение лекций на православную тему.Социальный работник Валентина Максимовна Полищук, которая и ведёт для больных курс лекций о православии, своим главным делом как раз и считает духовную реабилитацию своих подопечных. «Каждую среду к нам приходит батюшка, — рассказывает она, — обязательно служит водосвятный молебен, читает акафист Георгию Победоносцу, желающие могут исповедоваться, причаститься. Четыре раза в год у нас проводится соборование. По необходимости и чаще, если, допустим, я вижу, что человек лежит на смертном одре. И очень часто таинства помогают даже больше, чем лекарства. Больные не только после них чувствуют себя лучше, но и исцеляются».
Валентина показала мне книгу отзывов, в которой ветераны благодарят за создание молитвенной комнаты и ту помощь, которую оказывают им главврач Борис Эрвандович Захаров, а также о. Андрей Паршуков и сама Валентина.
«Сердце наполняется радостью, душа очищается, боли уходят. А ведь это молитвы о.Андрея. И тянутся к нему люди… Как же батюшка умеет достучаться до нашей грешной души своей доходчивостью, доброжелательностью, требовательностью. Что значит истинный служитель Бога… В. Рочева, с. Ижма».
«Я, Толстова Галина Фёдоровна, приехала в госпиталь на лечение. В душе была полная сумятица, потому что я страдала от тяжести после того, как похоронила своего любимого мужа, самого дорогого мне человека. Уже четыре года после этой трагедии я не находила себе места, была очень раздражительна. Когда я пришла в молитвенную комнату, помолилась вместе со всеми, покаялась в своих грехах и пособоровалась, то после того как батюшка отпустил мои грехи и причастил, я ушла к себе в палату и почувствовала такую лёгкость, какой не чувствовала все четыре года. Спасибо всем, кто даёт больным душой и телом людям облегчить свою душу…»
«Я, Ковалёв Михаил Иванович, 1926 года рождения, инвалид ВОВ I группы, в феврале находился на лечении в госпитале ветеранов. Впервые посетил молитвенную комнату, помолился, соборовался. После соборования почувствовал себя легко, бодро, хотелось петь и, что удивительно, давление даже снизилось. Утром было 160 на 80, а после службы 130 на 70. Вот какая сила Таинства соборования и молитвы. И на войне Господь мне всегда помогал. Сила молитвы и Божьего покровительства — это великая тайна. Слава Богу за всё».
— Надо сказать, что многие из тех, кто воевал, — люди неверующие, — рассказывает Валентина. — Начинаешь с ними говорить — заявляют, что Бога нет. Но среди них всё равно найдётся хотя бы один верующий. «Как нет, — возражает он, — если я всю войну прошёл в шинели с зашитым крестиком. Только Бог меня и спасал». Один ветеран рассказал, что, когда началась бомбёжка на Курской дуге, первое, что он сделал, воздел руки к небу и закричал: «Господи, спаси и помоги!» Всех вокруг поубивало, а он остался живой, ни одна пуля, ни один осколок его не задели, все мимо пролетели. Все верующие, кто прошёл войну, говорят, что Бог им помогал и спасал.
Вот Абрамцева Анна Яковлевна оставила запись:
«Я родилась в Ставропольском крае. Верующая и крещённая с детства. Всю войну прошла с Божьей помощью и с молитвой „Живый в помощь“, зашитой в воротничок. Однажды я заболела трофической язвой. Очень долго болела и была уже при смерти. Тогда с молитвой я обратилась к Богу, просила, чтобы помог выжить. После этого увидела Господа во сне, Он сказал: „Жить будешь!“ После этого пошла на поправку и выздоровела. Расскажу ещё о помощи Божией. Во время первой беременности родные, в том числе родная сестра, уговаривали меня сделать аборт. Я затруднялась, какое мне принять решение. Обратилась с молитвой к Богу, как мне поступить. Вечером, когда все легли уже спать, но ещё не заснули, вдруг открылась дверь и вошёл седой старичок и сказал мне: „Если погубишь младенца — обреку чёрным крестом на всю твою жизнь, сохранишь младенца — награжу счастьем и твоих детей“. Потом подошёл к моей сестре и сказал: „А ты не хочешь чужих — не уследишь и своих!“ Спустя какое-то время у неё родился ребёнок, который вскоре умер. Сейчас мне 83 года, дочку воспитала одна, с ней сейчас доживаю свой век. И верю в Господню волю».
— Люди военные иногда очень быстро приходят к Богу, — дальше рассказывает мне Валентина. — Дашь им почитать духовную литературу, самые распространённые книги про Матронушку, батюшку Серафима Саровского, брошюрку «Между жизнью и смертью» — то, что в первую очередь может задеть струны души, и глядишь, вера у них уже пробудилась. Был у нас один пожилой человек, участник войны. Он всё выражал какое-то недовольство: то выключатель не так поставлен, то зеркало не там стоит. Я принесла ему две книги батюшки Саввы. Он стал их читать, смотрю: утром читает, днём, вечером у него постоянно свет горит. Так увлёкся, что стал выписывать для себя понравившиеся изречения. Его уже ни выключатель, ни зеркало не интересуют, сознание совершенно в другую сторону начало работать. Впервые он не по сторонам стал смотреть, а заглянул внутрь себя, в свою душу, и увидел свои недостатки. Я была потрясена теми переменами, которые с ним стали происходить. Сейчас он полностью воцерковился, постоянно в церковь ходит, исповедуется, причащается.
Некоторые из наших больных такие удивительные истории рассказывают о своей жизни, что диву даёшься, какие чудеса может совершать Господь. Вот, послушайте, какую запись оставила одна женщина:
«В теплый солнечный день июля 1958 года в деревне Горка Чарозерского района Вологодской области ничто не предвещало никакой беды. Всё взрослое население трудилось в поле. Из района приехал бывший житель деревни Николай Горцин к своим родителям. Вечером он, как руководитель районной партийной организации, должен был провести общее собрание, на антирелигиозную тему с критикой священнослужителей и Самого Господа Бога. На стенах церкви, стоящей посредине деревни, были наклеены разные антирелигиозные плакаты, снят колокол.
В обеденное время вдруг загорелся дом, где жил этот атеист. Подул ветер, выбежавшие люди не смогли его потушить. Огонь перекинулся на соседние дома. Наш дом стоял в метрах 40−50 от горящего. Моя мама, Ириния Максимовна, взяла со стены икону Божией Матери и три раза обошла с ней вокруг нашего дома, прося Богородицу защитить дом от пожара. Огнём было уже охвачено несколько соседних домов. В течение двух часов сгорела вся деревня, все дворы, сараи, бани. Целым и невредимым остался один наш дом. Огонь сам по себе погас в пяти метрах от нас. Во время пожара все люди были в поле на сенокосе. Когда они прибежали в деревню, то застали жуткую картину: догорали последние головешки, а на месте пепелищ торчали чёрные трубы от кирпичных печей. Вечером с пастбищ пригнали скотину и поднялся такой душераздирающий вой — коровы заревели, бараны заблеяли на все лады, так что не было сил это слушать. Конечно, вечером никакого собрания уже не состоялось, и без него всем было ясно, что Господь есть. Многие пришли к моей матери, просили приютить хотя бы ребятишек. Ведь сгорели не только дома, но и всё, что было в них: хлеб, одежда, посуда и всё остальное. Однако никто никакой помощи от властей тогда не получил, а вот собранный хлеб с полей обязали сдать государству. Оставшийся целым наш дом стоит и по сегодняшний день. Многие разъехались в другие деревни, а некоторые стали отстраиваться заново. Обо всём написанном свидетельствую лично и подтверждаю. М. Евсеева».
— Больше всего мне запомнился рассказ Раисы Александровны Лимоновой, которая в 6 лет осталась сиротой, — говорит Валентина. — Жила одна в деревне в Кировской области. Потом вышла замуж, первый сын у неё родился недвижимым и болезненным — до пяти лет не разговаривал. Она постоянно молилась Пресвятой Богородице об исцелении сына. Ходила на речку полоскать бельё и, чтоб никто не видел, плакала там от горя. Когда это она мне рассказывала, то говорила, что даже не плакала, а выла во весь голос. И вот однажды снится ей Пресвятая Богородица — очередь к Ней большая-большая, конца не видно. Все с просьбами к Божьей Матери. Она про себя подумала: «Если встану в эту очередь, мне сейчас 25 лет, еще 25 лет простою». Божия Матерь отстраняет человека, который стоит у Неё первым, и идёт по воздуху к этой женщине с сыном. «Пресвятая Богородица! — стала просить Её Раиса Александровна. — Я люблю Твоего Сына, как своего, пожалей его и меня, сироту, исцели его Твоею благодатью!» Божия Матерь перекрестила её сынишку, её саму погладила по голове, и когда она проснулась, глазам не поверила: ребёнок бежит к ней и кричит: «Мама!» Совершенно выздоровел за одну ночь. А у него были родовые травмы позвоночника в шейной и спинной части. Врачи предсказывали, что ребенок никогда не сможет ходить и останется инвалидом на всю жизнь. А он вырос такой богатырь, два метра ростом, — постоянно к матери приходил в госпиталь, мы налюбоваться на него не могли. Сама она очень богобоязненная, добрая женщина и сына вырастила очень добрым человеком, любящим Бога.
Крестный путь Анны Ивановны Коско
Валентина Полищук посоветовала мне побеседовать с верующей старушкой Анной Ивановной Коско, пациенткой госпиталя, которой на днях исполнится 79 лет. Валентина как верующий человек в женщинах ценит прежде всего материнское чувство и верность. Она сама из многодетной семьи, у неё мама тоже воевала, не сделала ни одного аборта, родила восьмерых детей. И Анна Ивановна не сделала ни одного аборта, родила шестерых (сейчас у неё уже 15 внуков и семь правнуков), всю жизнь прожила с мужем и после его смерти остаётся верной ему. Решила, что останется верна его памяти до конца своих дней. Впрочем, о скорой кончине, глядя на Анну Ивановну, говорить ещё рано. Ей, несмотря на столь почтенный возраст, на вид можно дать от силы 60, завидное самочувствие, цепкая память, здравый ум и суждения.— Жили мы во Львовской области, в деревне Лопушница на границе с Польшей, — начинает свой рассказ Анна Ивановна. — Мать умерла, когда мне было пять лет, старшему брату восемь, сестре, Марийке, три годика и самой младшей, Стефании, семь месяцев. До семи лет мы жили с отцом, а после он отдавал нас в служанки к панам. Мы пасли коров и делали всё, что заставляли господа.
Когда началась война, мне было 11 лет, нас чуть не убили. Немцы зашли в наши места, я как раз коров пасла. Быстро-быстро угнала всё стадо, они только покричали на меня, а потом чуть не сожгли всю деревню. Всех подростков забрали в Германию. Мы были где-то под Берлином в лагерях, работали на разных заводах. Кормили плохо, целый километр приходилось стоять за баландой. Правда, попадались и хорошие немцы, подкармливали, приносили на работу чего-нибудь перекусить. Вместе с нами сидели французы, итальянцы, военнопленные поляки, украинцы, люди всех национальностей.
Мои родители были верующие, с детства крестили нас и учили читать наизусть «Отче наш» и Богородицу. Может быть, эта вера и спасла нас от смерти, потому что рядом другие гибли и от болезней, и от голода, и от бомбёжек. В 45-м году нас освободили американцы, потом они передали эту территорию русским, а русские нас отправили в лагеря. Потом был приказ, что одиноких отпускают. Всех своих родственников я за время войны потеряла, не знала, куда поехать, где они живут. Но у меня была подружка, а у неё — хорошая мама, тётка Лида. Она говорит мне: «Аня, поедем с нами». И вот я отправилась с ними на Украину. Ехали в поездах на углях без всяких билетов. Один мужик нас чуть не убил, хотел ограбить, да, слава Богу, потом отстал. Приехали мы в Житомирскую область, они оттуда родом, и поселились в деревне Ягодинка. Год я с ними прожила, очень было трудно и голодно. Потом один начальник попросил меня поухаживать за тремя маленькими детьми у них дома. Он ездил по колхозам, а жена работала учительницей. Я согласилась. Жить стало полегче, но 6 мая 1946 года вышел приказ Сталина: всех, кто был под немцем, снова отправить в лагеря. Нас загрузили в вагон, хотели выслать в Новосибирск, но поезд приехал в Микунь. И там вербовщик завербовал нас на сплав в Трёхозёрку, это недалеко от Сыктывкара. А перед этим, когда я ещё у начальника в Турчинке жила, снится мне сон. Смотрю я на небо, а там летит Иисус Христос на кресте. Небо голубое-голубое, а вокруг тоже голубая-голубая вода. Господь предупреждал о кресте и показал место. Когда 17 мая по весне мы приехали в Трёхозёрку, я его сразу же узнала: кругом такая же вода (там всё весной заливает). Поселили нас на барже, воду из неё отчерпывали, чтобы не утонула. Прожили мы там три года, занимались сплоткой, скрепляли плоты из деревьев. На зиму нас отправляли в п. Лаборэм заниматься зимней сплоткой. Работа была очень трудная и опасная. Хорошо, я с детства привыкла к работе, была сильная и выносливая. Здесь я и познакомилась с будущим мужем Василием. Он с Волыни, был военнопленным. Служил до войны в Польше и там попал в плен. После войны его вначале выслали в Воркуту в лагерь, а потом, когда разобрались, перевели в Сыктывкар в ссылку. В 1949 году нас с мужем направили в Кебанъёль в Усть-Куломский район, и там мы уже осели на всю жизнь. Построили свой дом, завели скотину. За девять лет один за другим появилось шестеро детей. Вместе с ними, когда первый сын Коля пошёл в школу, и я стала учиться грамоте, потому что до этого в школу не ходила. Научилась сама читать и писать.
— Анна Ивановна, а как вы со своими родственниками-то встретились? — спрашиваю старушку.
— Мой муж ездил на Волынь в гости к своим родственникам и однажды меня забрал на свадьбу к своему брату. Его московский дядя, как узнал о моей судьбе, стал помогать мне с поисками родных. После войны все границы изменились, где могли находиться мои родственники, я не знала. Написала два письма во Львовскую область. Через две недели пришёл ответ, в котором сообщалось, что мои родственники нашлись. Это было 13 апреля, как раз перед Пасхой. А 19-го, на пасхальной неделе, муж отпустил меня к ним. Я взяла последнюю дочку, которой было 4 годика, и поехала. И вот там мы все и встретились, спустя 20 лет. От мачехи у меня появились ещё две сводные сестры. Так мы были рады! Сейчас постоянно ездим друг к другу в гости и перезваниваемся. Все сёстры и брат Николай у меня очень богомольные, постоянно в храм ходят, который построили на свои деньги для всего села рядом с домом, через дорогу. Заставили нас с мужем обвенчаться в этом храме. В другой деревне сын Михаил у одной моей сестры построил часовню. Да и у нас все дети крещёные, верующие, все уже обвенчались. Муж мой Василий умер 17 лет назад, 43 года вместе прожили. Полтора года он был парализованным, а парализовало от укола, неправильно сделали. Я его постоянно на себе носила.
— Анна Ивановна, вот сейчас чуть что — сразу развод. А вы не думали про другого?
— А мне некогда было про другого думать. За девять лет я шестерых родила, всех надо накормить, одеть, обуть, в школу отправить. А потом — за скотиной нужно было ухаживать, мы держали корову, поросят, коз. С утра до вечера в постоянных трудах. И после его смерти тоже ни о ком не думала. Зачем? Мы, слава Богу, с мужем хорошо жили.
— А аборты делала?
— Нет, не делала. У меня с последним ребёнком был сильный токсикоз, муж не мог смотреть на мои мучения, говорит: «Чем мучиться, лучше сходи, аборт сделай». «Нет, не буду, — говорю, — девочка родится, потом будет помогать мне». Сейчас со мной живёт, помогает. И отца парализованного помогала мне таскать и ухаживать за ним. Вася, Царствие Небесное, любил париться в бане, даже больной. А он был тяжёлый, вдвоём мы его только и могли таскать — в баню, бывало, отнесём, попарим. Так и жили.
— У меня тоже мама аборты не делала, — вступает в разговор Валентина Максимовна. — На седьмом ребёнке хотела уже было, потому что была уже в годах, да и окружающие смеялись, что она постоянно в положении ходит, уговаривали не рожать. И она вроде решилась. Ночью слышит голос: «У тебя будет дочка, назовёшь её Марией, она за тобой будет ухаживать до смерти!» Родила девочку, назвала Марией, и она, действительно, за ней ухаживала до самой смерти. Буквально на руках маму носила, когда она была уже совсем немощной. А после этого она ещё родила восьмого ребёнка.
Когда мой отец три месяца с постели не вставал, уже умирал, пригласили батюшку. Он его поисповедовал, пособоровал и причастил. После соборования отец преобразился, стал такой красавец, хотя ему было 79 лет. На следующий день встал, как будто и не болел. У него были уже пролежни, мы помазали эти открытые раны соборным маслом, и они на следующий день затянулись розовой кожицей. Вот я тогда и увидела, что такое соборование. Отец прожил ещё три месяца. С тех пор я очень верю в силу этого таинства, стараюсь как можно чаще сама на соборование ходить и в госпиталь приглашаю батюшку каждый пост совершать соборование над нашими больными ветеранами…
* * *
В молитвенной комнате множество икон. Храмовая икона Георгия Победоносца подарена госпиталю Ю.А.Спиридоновым. В свою очередь, эту икону он получил от Патриарха Алексия II во время своего заступления на пост Главы республики. Большую икону Пантелеимона Целителя специально для военного госпиталя написали монахи Важкурского Богородичного монастыря. Одну из икон Божией Матери — «Умиление» — вышила мама одного воина-афганца, убитого в одном из боёв. Чтобы залечить свою боль, мать постоянно вышивала иконы и раздавала всем близким. Среди пациентов госпиталя не только афганцы, но и воины, прошедшие через Чечню. Обожжённые войной, они часто приходят к Богу уже здесь, на гражданке, когда залечивают свои душевные раны. Понимают, что спаслись только с помощью Божией, молитвами своих родных и близких.