 |
| Правая.Ru | Яна Бражникова | 20.12.2007 |
Сегодня католики и фанариоты сходятся с РПЦ в оценке решающего значения, которое имеет перспектива «общего свидетельства», открытая выступлением Патриарха в ПАСЕ. Впрочем, есть все основания для сомнений, что в данном случае речь идет о действительном «взаимопонимании», а не о его симуляции
Статья вторая
ЗАРОДЫШ ЕВРОПРАВОСЛАВИЯ
Во-первых, «исторической премьерой» и уникальным прецедентом является само согласие главы РПЦ, ставшее ответом на приглашение католической стороны. Одно это — и здесь сложно не согласиться с католиками — делает предстоящий визит «не просто паломничеством», или актом укрепления «межкультурных контактов», и даже не просто «благословением» Предстоятеля воссоединившейся западной части единой Русской православной Церкви. Уже тот факт, что Московская патриархия впервые (!) положительно отреагировала на официальное приглашение католической церкви — в данном случае — на приглашение архиепископа Андре XXIII, закономерно рассматривается католической стороной как их первая победа. Понимая, что объяснить такое резкое «потепление» в весьма прохладных до недавнего времени отношениях между Москвой и Ватиканом только упомянутой выше заменой московского представителя с поляка на итальянца не удастся; зная и то, что участие в заседании Ассамблеи католических епископов Франции и поклонение Венцу Господню — не единственные причины, по которым московский Патриарх принял приглашение парижского архиепископа, — католики предлагают основательную интерпретацию происходящего, которая, впрочем, может многих удивить.
Еще за месяц до избрания папой Бенедикта XVI-го Москва не уставала обвинять католическую Церковь в прозелитизме и распространении «униатства» — особенно на территории Украины. С момента избрания Папы эти проблемы стали очевидным образом налаживаться. Вплоть до того, что сегодня — комментирует ситуацию о. Александр Синяков, возглавляющий службу коммуникации Московского патриархата в Западной Европе — вопрос о прозелитизме практически снят. На Украине представители греко-католиков и православные работают вместе — особенно в катехизаторском направлении, а в Москве «раз епископами назначаются итальянцы, — проблем больше не будет». Возможно, их не будет в Москве, где на углу Садового и Басманной недавно обосновалась известная светская, мирянская — по правовому статусу, подтвержденному папой Иоанном Павлом II — католическая организация «Opus Dei», которая заявила, что прозелитизм — не в ее стиле и, по видимому, пообещала распространять свою деятельность только на верующих Католической Церкви. Однако после перевода Тадеуша Кондрусевича, утверждающего вопреки о. Александру Синякову, что никакого прозелитизма при нем на канонической территории РПЦ и не проводилось, а имело место лишь «уважение к личному выбору каждого», из Москвы в Минск, — «проблемы» начались в Беларуси.
Между тем, еще недавно — в ноябре текущего года — как Святейший, так и митрополит Кирилл подтверждали в своих выступлениях, что проблемы, касающиеся деятельности католиков на канонической территории Православия (в частности — распространение униатства на тех территориях, где его исторически никогда не существовало) еще далеки от разрешения. А будучи во Франции, Патриарх Алексий ответил в интервью эльзасскому изданию, что единство является сущностью Церкви, если оно не подменяется стремлением к компромиссу. Именно о такого рода подменах писал французский геополитик Франсуа Тюаль: любой компромисс между православной и католической церквями, последняя истолковывает в свою пользу.
Если бы пресловутый компромисс, о котором католическая пресса рапортует, ссылаясь на православного клирика о. Александра Синякова, был реальностью (кстати, последний не уточнил, были ли возвращены захваченные униатами православные храмы на территории Украины), вероятно, Киев и Москва должны были в первую очередь информировать общество о позитивных переменах. Этого, однако, не произошло.
Несмотря на это, католические СМИ объявляют, что «дискурс Москвы изменился». И это, несомненно, заслуга папы Бенедикта XVI-го, который во-первых, назначил «правильного» епископа на московскую кафедру, а во-вторых, гармонизировал ситуацию на Украине. О небольших «конфузах», типа заявления Ватикана о невозможности осуществления церкви Христовой в других конфессиях, не упоминается вовсе. Видимо, именно это имел в виду о. Всеволод Чаплин, когда удивлялся удивительной способности католиков дистанцироваться от любого рода «разбора полетов», а «через пару месяцев обниматься и вести диалог» (по иронии судьбы в объятиях парижского архиепископа Святейший оказался как раз через два месяца после громкого заявления Папы).
Более того, в представлении католической стороны, если и существуют «проблемные» в свете радикального сближения с католиками моменты, то они есть скорее у Московского Патриархата. Один их них, как уже было сказано — антиэкуменическое крыло — бывшие зарубежники. В этом смысле, католики признают, что «не все идет как надо» — в экуменическом плане. Другая — особенно болезненная для РПЦ — и здесь как нельзя кстати посредничество римо-католической церкви — это противостояние различных Православных Церквей. Примечательно, что образ Православия словно нарочно связывается с некой «совокупностью различных церквей» (l' ensemble des orthodoxes), в то время как Римо-католицизм предстает в своем предвечном незыблемом единстве. И здесь представители «церкви-сестры» не без особого удовольствия отмечают, что в официальной парижской программе пребывания патриарха не значилось мероприятие, которое, тем не менее, состоялось, и имело, по-видимому, «очень деликатное» значение. Речь идет о встрече Патриарха с членами Ассамблеи православных епископов Франции (АПЕФ), на официальное приглашение которой он действительно ответил отказом.
АПЕФ, созданный в 1997 году, возглавляется сегодня митрополитом Галльским Эммануилом (Константинопольский Патриархат) и фактически контролируется т.н. Вселенским Патриархом. Ассамблея недвусмысленно заявляет об экуменической направленности своей деятельности. Она заключается в том, чтобы, во-первых, быть объединенным представителем Православной Церкви во Франции и Западной Европе, и — соответственно, участвовать от ее лица во всех «межхристианских» диалогах. Во-вторых, АПЕФ ставит задачей объединить многонациональные православные приходы русского обряда «не пожелавшие быть поглощенными Русской Православной Церковью, возрождающейся после советской разрухи» и решившие «сохранить свою идентичность» вопреки призыву Патриарха Алексия II ко всем православным русского происхождения, проживающим на территории Европы, объединиться под юрисдикцией матери-церкви. Представители АПЕФ не скрывают, что смысл этого объединения — возвращение к единству с римской Церковью.
Упомянутое обращение Святейшего с предложением о создании Новой Метрополии, которая могла объединить всех православных Западной Европы с учетом полиэтничности приходов было озвучено еще в 2003-м году. Именно АПЕФ сделала тогда все возможное, чтобы, как выражается секретарь экзархата русских приходов в Западной Европе (Константинопольский Патриархат) Михаил Соллогуб, не допустить поглощения европейского Православия, на тот момент уже обретшего собственную идентичность, со стороны Московского патриархата. Более того — чтобы «не допустить раскола» (!) в едином и сохраняющем своеобразие западном православии — указанная структура активно содействовала переходу храмов в Ницце, Биарицце и Байонне под юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Как известно, это сопровождалось открытым игнорированием русской составляющей этих приходов, которая признавалась «не являющейся частью» последних. Сегодня французское правосудие занимается рассмотрением упомянутых инцидентов, что, в свою очередь, истолковывается Константинопольским Патриархатом как проявление монополистских тенденций Москвы, которая готова «возбуждать судебные процессы, несмотря на возможный вред единству православных во Франции».
Накануне приезда Патриарха в Париж тот же профессор Соллогуб выступает в СМИ с заявлениями о том, что предстоящий визит является великим событием для представляемой им организации, уточняя, что приезд Патриарха станет своего рода испытанием для европейского православия на крепость и единство. Значение же этого испытания, по его мнению, заключается в том, что Русская Православная Церковь должна подтвердить, что она более не стремится к созданию поместной Церкви в Европе, что ее единственной целью выступает забота о русских, проживающих во Франции, а отнюдь не прозелитизм. Таким образом, от лица Фанара Москве вернули ее «традиционное» обвинение в адрес католиков.
Сайт Патриархия.ру сообщает, что 3-го октября Патриарх «встретился с православными епископами, осуществляющими свое архипастырское служение во Франции». В ходе встречи (де факто явившейся патриаршим приемом Ассамблеи (АПЕФ) на территории Корсунской епархии, которая представляет РПЦ в Западной Европе) он «высоко оценил значение Ассамблеи православных епископов как координационного и совещательного органа…» и «высказал пожелание, чтобы Ассамблея православных епископов Франции представляла согласованный голос всех православных этой страны. По словам Святейшего Патриарха, этому способствовало бы, в том числе, принятие решений и утверждение совместных заявлений Ассамблеи путем нахождения общего согласия, консенсуса». Из чего даже у не ангажированного читателя должно возникать подозрение о том, что отнюдь не «консенсус» и не принцип соборности правят в этом «совещательном органе». Особенно это проявляется, как следует из слов Святейшего, в межхристианских (межконфессиональных) диалогах, где АПЕФ представлена ее председателем, а следовательно, Константинопольским Патриархатом. В связи с чем Патриарх счел уместным предложить каждой епархии поочередно принимать участие в такого рода мероприятиях, представляя АПЕФ.
«Ла Круа», однако, иначе описывает то, что происходило на этом «внепротокольном» приеме у Патриарха: «В четверг утром на закрытой встрече с православными епископами Франции он подчеркнул, что не будет испытывать враждебности к АПЕФ только если будет рассматривать ее как совещательный орган епископов, а не как зародыш поместной православной Церкви». Этим замечанием Патриарх дал понять католической стороне, что отнюдь не Московский Патриархат, а «Вселенский» заинтересован в «прозелитизме» на канонической территории римо-католической Церкви.
Несмотря на полное удовлетворение результатами патриаршего визита во Францию, озвученное в официальных коммюнике Ассамблеи, по завершении последнего профессор Соллогуб делает «программное» заявление, где высказывает сожаление по поводу того, что глава возродившейся Русской Православной Церкви по прежнему имеет тенденцию игнорировать «скромное, но реальное» присутствие независимого Православия во Франции. Профессор отмечает, что экзархат русских приходов в Западной Европе — наиболее древняя и многочисленная часть последнего. Он включает 40 приходов, монастырь и богословский институт. Будучи основан в 1921 году по благословению Патриарха Тихона митрополитом Евлогием, экзархат пережил настоящую трагедию в 1930-м, когда митрополит Евлогий был запрещен Московским Патриархатом из-за «участия в молитвенных собраниях в поддержку христиан, преследуемых советским режимом». Именно этот запрет обусловил переход экзархата в юрисдикцию Константинопольского Патриархата (Patriarcat ?cumenique). Сегодня многочисленные верующие, объединенные экзархатом, — замечает богослов Соллогуб, — с болью воспринимают попытки Москвы присвоить исторически брошенные храмы в Ницце и Биарицце, оценивая эти действия как пренебрежение их особой идентичностью (identite specifique). И можно только сожалеть об отказе Патриарха Алексия II принять официальное приглашение экзархата и Института св. Сергия, что, несомненно, позволило бы ему «составить более четкое представление о православии во Франции — его разнообразии и стремлении к единству».
Заметим, что «игнорирование» и определенное недоверие, если не сказать больше, проявленное со стороны Святейшего к органу объединенного европравославия, не выгодно и самому экзархату. Напряженные отношения с Корсунской епархией, отстаивающей интересы Русской Православной Церкви в рамках АПЕФ, и скрытое противостояние Москвы и Фанара в определенной степени подрывают легитимность Ассамблеи как единственной репрезентации Православия во всей его полноте. Между тем, именно эта легитимность позволяет ей принимать участие от имени Православия в политических процессах, к которым французское правительство привлекает католиков, православных, протестантов и мусульман.
В связи с этим беспокойство у руководства АПЕФ вызвали официальные визиты Московского Патриарха к президенту Франции Н. Саркози и министру Внутренних дел М. Аллио-Мари (которой также поручен контроль над сферой культов). Когда мы представляем себе, что приезд Патриарха Алексия во Францию и его официальные приемы у политического руководства этой страны являются репрезентацией Православия, мы, по-видимому, сильно ошибаемся. Действительно, с точки зрения АПЕФ, речь идет в данном случае, либо об интересах русских, проживающих на территории Франции — и только! — либо об альтернативной «репрезентации» Православия во Франции, что входит в противоречие с интересами «Вселенского» Патриарха.
В этом смысле интересы Экзархата русских приходов (КП) и Римо-католической Церкви во Франции сходятся. Обратиться именно к русским, а не ко всем православным и не ко всем христианам, побуждали Русского Патриарха хозяева Нотр-Дам. Именно такое взаимное прекращение «прозелитизма» (под которым подразумевается отказ от конфронтации с Константинопольским Патриархатом) на территориях, признанных каноническим территориями другой Церкви, было условием, предшествовашим европейскому «паломничеству» Святейшего. Мы сворачиваем прозелитизм и униатство на Украине, вы — отказываетесь от проекта создания поместной Церкви в Западной Европе. Именно поэтому, видимо, Патриарх и обратился из Нотр-Дам ко «всем православным, ко всем христианам…», а не только к зрителям канала Russia Today.
Надо сказать, что уже в день отъезда Святейшего из Парижа, мадам Аллио-Мари направила обращение к АПЕФ с целью заверить Ассоциацию, что для политического руководства Франции именно она остается репрезентантом Православия в Европе, а храмы Ниццы и Беариццы охраняются законом о собственности и не будут кому-либо переданы.
Между тем, политическое сотрудничество европравославия с мусульманами и христианскими конфессиями приносит свои плоды. Так, спустя две недели после визита Патриарха, правительство Саркози приглашает представителей различных религиозных организаций — в том числе АПЕФ — принять участие в работе «технической группы», созданной для обсуждения «доклада Машелона» и ускорения принятия нового закона об иммиграции. Новый закон, разработанный на основе упомянутого доклада (в котором было предложено ввести муниципальное финансирование для всех религиозных организаций, действующих на территории Франции, и тем самым, признать за исламом статус второй религии Европы), одновременно с легитимацией «религиозного фактора» предлагает систему жесткой фильтрации потока иммигрантов и систему тестирования тех, кто въезжает в страну для «воссоединения с семьей». На сегодняшний день «закон Саркози», как его тут же прозвали, уже принят французским парламентом и успел спровоцировать множество проблем как юридического, так и идеологического характера. Легитимация ислама в сочетании с жесткой зачисткой потока мусульман приветствуется правым флангом, для которого действующий президент был кандидатом «Белой Франции» и резко осуждается левыми, обвиняющими Саркози в попрании святого принципа секулярности Французской Республики, утвержденного в 1905-м году.
Так или иначе, еще до принятия закона (на что Саркози и просил «добро» у представителей религиозных общин) Корсунская епархия официально объявила о том, что она не может поддержать решение АПЕФ, касающееся нового закона об иммиграции и возносит сугубые молитвы о разрешении этой сложнейшей для всей Европы проблемы.
Однако не стоит сомневаться относительно «специфической идентичности» православных приходов, развивающейся под покровительством Константинопольского Патриархата: идентичность Фанара всегда заключалась в том, чтобы служить проводником атлантистских тенденций. И создание «форматного» православного органа в государстве, возглавляемом Саркози, как нельзя лучше соответствует традиционным целям атлантизма, включающим в себя как экуменизм, так и принцип «легитимности» всего, остающегося нелегитимным, так и — особенно — легкий «антиисламизм», постепенно переходящий и в русофобию.
Сегодня католики и фанариоты сходятся с РПЦ в оценке решающего значения, которое имеет перспектива «общего свидетельства», открытая выступлением Патриарха в ПАСЕ. Католические СМИ обращают внимание, что выступление Патриарха было не просто созвучно последней энциклике Папы, но и местами было похоже на ее цитирование. Что, естественно, встречает одобрение у европейского христианства. Впрочем, есть все основания для сомнений, что в данном случае речь идет о действительном «взаимопонимании», а не о его симуляции. Для Фанара и Ватикана символичен сам факт перехода «дискурса Москвы» на правозащитную риторику; содержание — пусть даже революционное по отношению к западной традиции — их мало захватывает. В современном мире правит Речь, а не Слово. На дискурсивном уровне Москва демонстрирует лояльность еврохристианам и их режиссерам, на уровне Слова — демонстрирует разрыв и дистанцию. Впрочем, никак не используя в своих интересах и в интересах России двусмысленность той ситуации. В отличие от Фанара и Ватикана, которые не преминут этим воспользоваться.
