Горе от ума? Или от сердца? (Эпизод1)

Всех нас в школьные годы учили читать «Горе от ума» в идейно-социальном ключе. Конфликт старого и нового поколений, западничество и славянофильство, цели и образцы общественного служения (или прислуживания) и жизни в свете… Одинокий и никем в пьесе не понятый Чацкий, идеалы которого, однако, незримо поддерживают внесценические персонажи: князь Федор, двоюродный брат Скалозуба, — и внелитературные герои: Чаадаев (которого за его высказывания тоже ведь объявили сумасшедшим), декабристы… И не столь распространенное противоположное мнение: а может, не так уж Чацкий и безупречен как герой-идеолог? Не пародия ли на него Репетилов? И нет ли какой-то горькой правды в этой пародии?

Однако все эти прочтения лежат в одной плоскости — социально-философской.

Идеологическую борьбу персонажей должен увенчать традиционный для мировой литературы приз — любовь прекрасной дамы. Но, напряженно следя за словесными турнирами, мастерски аранжированными талантливым драматургом, читатель может упустить из внимания, что приз-то — не изящно декорированный кубок. София — живой человек. И, на самом деле, именно она, она одна, противостоит всем остальным персонажам пьесы — не по своему отношению к свету или Западу, а по эмоционально-нравственным ориентирам.

Фамусов и его духовная копия Молчалин — рабы света, общественного мнения и общественного успеха (в виде чинов, славы или денег), ради которого они готовы поступиться многим. Впрочем, даже поступаться-то нечем — они живут этими ценностями, и никакого конфликта в их душе нет. Ну, разве что остается потребность в некоторых чувственных наслаждениях, которые в глазах света не прибавят им почета, и посему они пытаются удовлетворить свое желание тайно, без огласки. Интересно, что даже объект влечения Фамусова и Молчалина один и тот же — служанка Лизанька. При этом они не колеблясь прикрывают свое фривольное поведение враньем — ведь Фамусов должен выглядеть респектабельным и морально безупречным отцом («Свободен, вдов, себе я господин… // Монашеским известен поведеньем!»), а Молчалин — преданным влюбленным дочери своего начальника. Конфликта между внутренним и внешним нет у них и в этом случае — нужно лишь скрыть свое поведение от посторонних глаз (как метко выразилась Лизанька: «Грех не беда, молва нехороша»). Шкала их ценностей выглядит очень просто: плохо и недопустимо то, что вредит «карьерному росту», а все то, что ему способствует или хотя бы не мешает (и при этом очень приятно) — допустимо и, следовательно, хорошо.

Скалозуб, которому так симпатизирует Фамусов, этот взгляд на мир вполне разделяет — его интересует только военная служба и в ней, главным образом, чины и ордена («Мне только бы досталось в генералы»). Но поскольку он человек военный, то и способы завоевания успеха у него другие: он не может уронить свою честь и, как знаменитый дядя Фамусова, специально строить из себя шута, чтобы заслужить милость сильных мира сего, или, как Молчалин, угождать на всякий случай всем подряд: «Начальнику, с кем буду я служить, // Слуге его, который чистит платья, // Швейцару, дворнику, для избежанья зла, // Собаке дворника, чтоб ласкова была». Но, вполне в духе Фамусова и Молчалина, Скалозуб, например, искренне радуется, когда кого-то из соратников, т. е. потенциальных конкурентов за награды, убивают во время сражения: «Довольно счастлив я в товарищах моих, // Вакансии как раз открыты; // То старших выключат иных, // Другие, смотришь, перебиты».

Примитивно и неглубоко? Ну, в общем, да. Но позиция Чацкого на поверку оказывается немногим лучше. Судя по страстным монологам, цель его жизни — разбить идолы «общественного мнения» и «успеха». Однако эта цель сама обращается в идола — и ни на что другое в сердце его не остается места. В отличие от «рабов света» Чацкий, во-первых, искренен и не двуличен, во-вторых — подчеркнуто независим от общественного мнения. Впрочем, последнее по ходу пьесы оказывается лишь иллюзией: Чацкий, в своем яростном запале высмеивая и разя словом всех окружающих его людей, готов прослыть бунтарем, смутьяном, вольнодумцем, он рвется на баррикады и жаждет пострадать за правду, но… он не может вынести, когда его делают смешным. Когда Чацкий слышит сплетню о своем сумасшествии, он уязвлен и оскорблен злобой и неблагодарностью света («Не смех, а явно злость… И для иных как будто торжество, // Другие будто сострадают… // О! Если б кто в людей проник: // Что хуже в них? Душа или язык?… И вот та родина…»). Он даже не задумывается о том, что, вообще-то, против него обратилось его же собственное оружие — язвительное высмеивание других людей.

Умный Чацкий, как верно заметила Софья, на самом-то деле не умен, потому что он готов обличать, оценивать, лишать иллюзий и выводить на чистую воду всех и каждого, кроме самого себя («Да! Грозный взгляд, и резкий тон, // И этих в вас особенностей бездна; // А над собой гроза куда не бесполезна»). Себя он считает во всем правым (что отмечают и другие герои пьесы, например, княгиня: «Послушать, так его мизинец // Умнее всех»), критику в свой адрес он отвергает мгновенно и бескомпромиссно, каждый раз находя себе оправдание: «По крайней мере, не надутый» «Я странен; а не странен кто ж?» и т. п. Более того, Чацкий уверен, что имеет право судить других — и судит людей направо и налево, причем оценки его жестки и убийственно ироничны, они действительно выглядят как приговор, ставящий на человеке крест.

Сам Чацкий, говоря о своей любви к Софье, бросает фразу, которой пытается охарактеризовать свое душевное смятение: «Ум с сердцем не в ладу». На самом деле, этой формулировкой объемлется нравственная трагедия всей его личности: его ум культивирует самомнение, гордость, и не дополняется состраданием к людям, и потому он может лишь разрушать, но не созидать, он бесплоден. И любовный крах, который потерпел Чацкий в пьесе, — это действительно символ: его сердце лишено любви.

Софья видит нравственную пустоту Чацкого — и именно поэтому она выбирает не его. У Чацкого, как она неоднократно отмечает, нет доброты («Случалось ли, чтобы, смеясь? Или в печали? // Ошибкою? Добро о ком-нибудь сказали?») — у Молчалина, как ей кажется, доброта есть («Молчалин за других себя забыть готов»; «При батюшке три года служит, // Тот часто без толку сердит, // А он безмолвием его обезоружит, // От доброты души простит»). Она судит по поведению Молчалина: он может успокоить разволновавшуюся старушку, сказав ей несколько приятных вещей, посвятить свое время нуждающимся в этом людям, хотя с ними довольно скучно, он никого не высмеивает, не взвивается в ответ на критику и т. п. Это поведение полностью противоположно поступкам Чацкого, Молчалин заботится о людях, старается сделать им приятное — в этом Софья права. Она ошибается лишь в мотивах его поведения — но и эта ошибка удивительно характеризует саму Софью. Она ищет не внешнего успеха, как отец, не внутреннего превосходства, как Чацкий — Софья ищет душевной чистоты и доброты. Ей кажется, что она нашла их в Молчалине — и потому она готова пожертвовать положением в обществе ради верности своему возлюбленному и своим идеалам, в нем воплощенным («Что мне молва? Кто хочет, так и судит»; «Готовая была в окошко к вам прыгнуть. // Да что мне до кого? До них? До всей вселенны? // Смешно? — пусть шутят их; досадно? — пусть бранят»).

Показателен финал пьесы. Софья узнает правду о нравственных устремлениях своего возлюбленного, Чацкий, в свою очередь, — о выборе Софьи не в его пользу, а Фамусов — о том, что его дочь, несмотря на столь образцового отца, все-таки имеет любовную связь. Далее каждый из четырех персонажей демонстрирует свое подлинное лицо. Молчалин, ради того, чтобы сохранить свое положение в доме, унижается перед нелюбимой Софьей и ползает у нее в ногах. Фамусов приходит в отчаяние от мысли, как среагирует на всю эту историю свет. Обе эти реакции были предсказуемы и особого интереса не вызывают. Не так с Чацким и Софьей.

Продолжение следует…

http://www.taday.ru/text/83 791.html