 |
| Татьянин день | Екатерина Ким | 28.11.2007 |
В ожидании радостного события, давайте обратимся к истории и облику этого до недавнего времени забытого памятника культуры начала ХХ века.
Примерно в 1907 году Великая княгиня Елизавета Федоровна решила создать новую обитель. Местом ее расположения она выбрала Большую Ордынку, где специально приобрела усадьбу. Обитель, названная в честь святых Марфы и Марии, начала свою деятельность уже в начале 1909 года, осенью того же года на ее территории был возведен первый храм. А новая большая церковь Покрова строилась в 1908—1911 годах.
В качестве архитектора был приглашен Алексей Щусев, в то время известный сторонник «русского» стиля. Декоратором стал художник Михаил Нестеров, который, кстати, и порекомендовал Щусева в качестве архитектора. Последний предложил построить храм в стиле допетровских церквей Новгорода и Пскова. То есть в качестве образца он выбрал не московскую традицию (к примеру, Успенский собор Кремля) и тем более не классику, а именно древнерусское зодчество. Возможно, это было связано с тем, что храмы XII—XIV вв.еков ассоциировались со становлением Руси, со свержением татаро-монгольского ига. Кроме того, в самом начале ХХ века вновь открывалось и осмысливалось древнерусское искусство. При этом Щусев не стал буквально копировать традиционный для того времени тип храма, а хотел создать именно образ такой церкви. Он писал еще в 1905 году: «Архитекторам необходимо уловить и почувствовать искренность старины и подражать ей в творчестве не выкопировкой старых форм и подправлением, т. е. порчей их, а созданием новых форм… Надлежит творить в русском стиле свободно, запоминая только общую идею, силуэт строения и связь его с местностью и вкусом жителей…» Так появился приземистый побеленный храм с тремя апсидами, одним большим куполом и тремя маленькими главками над ризницей и звонницей в западной части. На первый взгляд (особенно если смотреть с восточной стороны) действительно возникает ощущение, что мы видим перед собой новгородский храм, однако если рассмотреть его поближе, то увидим множество черт и элементов, которые никак не могли бы сочетаться в древнерусском храме, скажем, XII века. Главки — вытянутые, крыльца с севера и юга — разные и т. д. Орнамент расположен хаотично: как будто храм был в какой-то момент частично разрушен, а потом восстановлен, и в декорации использовали старые элементы. Если мы вспомним, например, старые владимирские храмы, то увидим, что многие из них местами также украшены «невпопад».
Еще большую уникальность храму придает его внутренняя декорация — живопись Нестерова. Она очень отличается от традиционной системы украшения православного храма: здесь выполнено только несколько сюжетов в восточной части храма и по одному сюжету на других стенах. В апсиде было решено изобразить «Покров Богородицы» и ниже «Литургию Ангелов», «Благовещение» — по сторонам от иконостаса, на северной стороне — композицию «Христос с Марфой и Марией», на южной — «Воскресение Христово». На западе, при входе в храм из трапезной, было задумано написать картину «Путь ко Христу». Все эти фрески и иконы сохранились (кроме иконы Покрова).
Художник вспоминает, что предполагал написать иконостас в «стиле образов Новгородских», а росписи стен храма, наоборот, выполнить в современной ему художественной манере. «В росписи храма мы не были солидарны со Щусевым», но «она (Великая княгиня) не пожелала насиловать мою художественную природу, дав мне полную свободу действий». Такое сочетание сюжетов на стенах храмов, их расположение, выбранная иконография и конечно же стиль росписей уже были необычны для православного храма, но «Путь ко Христу» — картина, написанная на свободный сюжет, — явление, уникальное для русского церковного искусства. «Затея была такова, — пишет Нестеров, — среди весеннего пейзажа с большим озером, с далями, полями и далекими лесами так, к вечеру после дождя, движется толпа навстречу идущему Христу Спасителю. Обительские сестры помогают тому, кто слабее — детям, раненому воину и другим, — приблизиться ко Христу».
Она написана в стиле, близком к модерну: фигуры вытянутые, складки их одежд кажутся тяжелее самих фигур, они будто стилизованы, а пейзаж, особенно первый план с цветами и травой, — как декоративный ковер. Своей бесплотностью они одновременно напоминают иконные образы. Фигуры слева и справа сгибаются, вписываясь в форму стены. Из привычной для канонической церковной живописи среды, в которой обозначаются исторические события и места (или, например, Небеса, Рай), Христос переносится на Русскую землю как действующий здесь и сейчас. Выбран весенний пейзаж — традиционный мотив обновления жизни, второго рождения.
Эта картина очень понравилась Великой княгине, однако первый вариант «Пути…» пришлось уничтожить: он был написан на плохо загрунтованной стене, и картину нужно было написать заново на медной доске. Именно этот вариант мы сможем увидеть совсем скоро. Возможно, работы Нестерова в Покровском храме даже помогут кому-то взглянуть на творчество художника с другой стороны, ведь подчас его обвиняют в обыденности и скучности живописной манеры.
После закрытия обители в 1926 году Покровский храм еще два года оставался действующим. С 1929 года в нем размещался клуб Санпросвета. Потом в алтаре разместили статую Сталина, на западную стену проецировали кинокартины. Фрески Нестерова закрасили. В 1944—1945 годах здесь разместились Государственные центральные художественные мастерские (Художественно-реставрационный центр им. И. Э. Грабаря). Наконец, пятнадцать лет назад храм передали верующим, были возобновлены богослужения. Может быть, уже в декабре мы сможем увидеть возрожденный храм и уникальный культурный ансамбль.
Благодарим сестер и прихожан Марфо-Мариинской обители за помощь в написании статьи. При подготовке материала использованы: «Святая мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна» Любовь Миллер; материалы порталов http://www.new.mmom.ru/ и http://art-nesterov.ru/
