 |
| Русское Воскресение | Святослав Иванов | 26.11.2007 |
Мы только недавно стали открывать тех, кто не разрушал «до основанья», кто верил в постепенные, эволюционные перемены к лучшему. Среди них Алексей Сергеевич Суворин (11.09.1834−11.08.1912), журналист, публицист, беллетрист и драматург (псевдоним Бобровский, Незнакомец), издатель и общественный деятель, редактор самой популярной в конце XIX — начале XX в. русской газеты «Новое время». Родившись в крестьянской избе под соломенной крышей, в селе Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии, Алексей Суворин стал одной из центральных фигур русской истории. Уже при жизни его называли Журналиссимусом, Ломоносовым русской ежедневной печати, Наполеоном книжного дела. Успех Суворина был успехом разбуженной реформами 1861 года трудовой России, успехом средних и низших слоев русского общества, кровно связанных с русским крестьянством. Это был успех той России, которая верила в Бога и трудилась. Не уповала на внешние перевороты, а твердо знала, что лучшая жизнь — результат постепенного, кропотливого труда. В этом смысле, постепеновцем был и Александр Пушкин, который писал, что самые прочные изменения к лучшему — суть изменения нравственные. Об этом и «Заветные мысли» великого русского ученого Дмитрия Менделеева с его верой «о нераздельности и сочетанности» свободы, труда и долга.
Симфоническую фигуру Суворина трудно представить в небольшом материале. Умение возбуждать общественное мнение, слушать его пульс — вот то, отличало Суворина-журналиста. Строгий редакторский принцип «газеты для всех», газеты — парламента мнений, осуществлялся всегда, даже тогда, когда Суворин фактически отошел от дела. Набравшая 15 тысяч подписчиков в годы русско-турецкой войны, газета «Новое время» неизменно держалась в лучшие свои годы 35 тысяч. А тираж такой известной газеты как «Петербургские ведомости», не превышал тогда 3 тысяч экземпляров.
Среди книжных изданий Алексея Суворина особую часть составляли книги известной на всю Россию «Дешевой библиотеки». По сведениям на 1910 год, в ней вышло 366 названий тиражом более 5 миллионов экземпляров. Самым значительным событием было издание к 50-летию смерти Пушкина 10-томного Собрания сочинений великого русского поэта тиражом 100 тысяч экземпляров. Газеты того времени писали, что «это дешевое издание не дает прибыли: это роскошь, которую позволяет себе издатель-патриот», и «толпа в день поступления в продажу этого издания, торопясь заполучить его» просто ворвалась в книжный магазин. Суворинских «Сочинений Пушкина» в Петербурге и других местах за один день продали почти 10 000 экземпляров. Такого факта не было еще никогда с самого начала русской книжной торговли. Всего за 40 лет Суворин выпустил 1600 изданий общим тиражом в 6,5 млн. экземпляров.
Кроме журналистики и издательской деятельности, Суворин имел и особую страсть к театру. С 1895 года он становится во главе Литературно-художественного общества (Малый театр), где развивает кипучую деятельность, и добивается, к примеру, от цензуры разрешения постановки долгое время находящейся под строгим запретом, пьесы Льва Толстого «Власть тьмы».
Особая тема — Суворин и русская литература. Он был знаком со всеми практически знаменитыми русскими писателями. Благодаря Суворину мы сегодня имеем возможность читать труды яркого политического мыслителя Михаила Меньшикова, интереснейшего русского философа Василия Розанова. Особенно трогательные отношения сложились у Суворина с Чеховым. Как и многие литераторов Суворин поддерживал его в финансовых неурядицах. Одним из первых Суворин угадал в Чехове крупную величину в литературном мире и начал печатать его рассказы на страницах «Нового времени».
И после смерти Чехова Суворин по мере сил не оставлял семьи его; некоторое время должность управляющего «Контрагентством А.С.Суворина «занимал брат Антона Павловича — Михаил.
И здесь самое время рассказать еще об одном таланте Суворина. Не передоверяя никому идейного руководства, Суворин, конечно, в меньшей мере интересовался хозяйственной стороной своего дела. Но, между тем печатное дело у него было поставлено образцово. Благодаря умело организованному типографскому производству удалось Суворину не только печатать свою газету с приложениями, но и приступить к выпуску книг, что позволило потом назвать его «Наполеоном книжного и издательского дела России». Первым книжным изданием Суворина стал составленный им лично легендарный «Русский календарь». Знаток книги, Суворин впервые в России начал печатать факсимильные издания книжных раритетов. Так, в 1888 году он выпустил факсимильное воспроизведение первого издания «Путешествия из Петербурга в Москву» — книги, почти 100 лет находившейся под запретом. Суворин был самым крупным среди торговцев книжной продукции. В начале XX века ему принадлежали шесть магазинов в Петербурге и других городах. Главный столичный магазин разместился на Невском проспекте, 40.
Свою типографию, Суворин одним из первых оборудовал ротационными машинами с применением стереотипа. Достаточно сказать, что типография Суворина в 1889 году получила золотую медаль в Париже на всемирной выставке, а в 1895 году на первой всероссийской выставке печатного дела главную награду — большую золотую медаль. Суворину также принадлежит ряд инициатив чисто предпринимательского характера. В их числе — создание первого в России контрагентства по распространению произведений печати.
Книжную торговлю во всех концах необъятной России до 1877 года вели множество книгонош-офеней. В базарные они появлялись на базарных площадях, предлагая книжный товар собравшемуся народу, в другие же дни ходили по деревням с коробом за плечами из избы в избу. Так книги попадали в самые глухие деревни.
Для снабжения книгами офеней имелись в разных городах и местечках России у местных торговцев склады книг, картин, галантерейных и других товаров. Разрешение на право торговли эти местные торговцы имели или от губернаторов, или от городничих. Но после того как на этом рынке появились книги издательства «Посредник», которые не отвечали православным канонам, это вызвало резкое неудовольствие цензурного начальства и в особенности К. П. Победоносцева. Офеням было предписано получать свидетельства на право торговли книгами от местной полиции. К тому же и торговцам было воспрещено торговать книгами совместно с другими товарами.
В итоге офеням пришел конец, дело их заглохло. С одной стороны доступ книги к народу был сильно затруднен. Но, с другой стороны, Иван Сытин в своих воспоминаниях пишет о том, как в его лавке произошла встреча офеней с Львом Толстым. Лев Николаевич поинтересовался, как идут книги его издательства.
— Картинки еще покупают, а вот насчет книг плохо, — отвечали офени. — Спрашивают везде все пострашнее да почуднее. А тут все жалостливые да милостивые. В деревне и без того оголтелая скучища. Только и ждут, как наш брат, балагур, придет, всю деревню взбаламутит. Только и выезжаем на чертяке. Вот какого изобразил Стрельцов: зеленого и красного! Целую дюжину чертяк! На весь вечер беседы хватит. Старухи каются, под образа вешают, молятся и на чертяку косятся. Кому не надо, и то продадим. Пишите-ка, Лев Николаевич, книжечки пострашнее.
Так что может оно и хорошо, что офени перестали развращать народ «чернухой» своего времени.
Периодические издания долгое время в России распространялись только путем подписки, проводившейся непосредственно редакцией или книготорговой фирмой. Почта стала принимать подписку с 1870 года. (Известно, что в 1894 году, за пересылку почта брала с ежедневных периодических изданий 18% от подписной цены, с еженедельных 14%, и с ежемесячных — 10%. При этом определялся предельный вес каждого номера.)
Продавать газеты в розницу стали во второй половине XIX века, что и было узаконено Правилами 1868 года. Права на торговлю газетами продавцы могли приобрести только по выяснении их «гражданской правоспособности» и политической благонадежности. Лучшие киоски или стоянки, как правило, доставались оптовикам, ответственным за продажу газет, образовавших в 1869 году так называемую «Артель хозяев». Получив из редакции газеты по 4 коп. за номер, они сдавали их субподрядчикам и мелким разносчикам по 4,5 и 5 коп., а те продавали их уже по 7 коп.
Мелкие разносчики, стремясь избавиться от оптовиков, образовали в 1877 году «С.-Петербургскую артель уличных торговцев». А в следующем году в столице была открыта общая контора для розничной продажи газет и журналов. В 1888 году, несколько столичных издателей газет, собравшись у владельца газеты «Свет» Комарова, образовали комиссию, которой поручили пересмотреть устав «Общей конторы газетчиков», с тем, чтобы розничная продажа газет «находилась всецело в руках самих издателей».
За границей к этому времени успешно развивалась продажа периодики на станциях железных дорог. В России, первые газетные киоски появились в конце 60-х годов на перронах трех петербургских вокзалов. Инициатива их появления принадлежала В. Генкелю, редактору-издателю популярной в те годы газеты «Неделя». Откупив монопольное право торговли произведениями печати на казенных железных дорогах, он вскоре вынужден был вместе с газетой переуступить его П.Гайдебурову. В 1884 году Совет Главного общества российских железных дорог передал аренду на торговлю произведениями печати на всех станциях подведомственных ему магистралей — издателю «Спутника по русским железным дорогам» В.П.Ландцарту. А в конце 1884 года последний переуступил право продажи произведений печати на станциях Николаевской и Варшавской железных дорог А.С.Суворину за 10 тыс. руб. В начале 1886 года Суворин заключил еще один контракт с Управлением казенных железных дорог, по которому получил на три года «исключительное право продажи внутри зданий больших и малых станций Харьковско-Николаевской и Екатерининской дорог, а также на платформенных станциях этих дорог книг, газет, журналов, художественных изданий и всего до книжной торговли относящегося». В договоре оговаривалось, что газеты «большой прессы» не должны были продаваться по цене более 12 коп., а «малой» — 8 коп. Наценка на зарубежные издания не могла превышать четверть их цены, а на иллюстрированные — 5 коп. Прочие издания продавались по цене столичных магазинов.
Какое-то время Суворин не имел конкурентов. Некоторые считают, что благожелательное отношение властей к Суворину позволило ему добиться права монопольной торговли печатной продукции на железнодорожных станциях. Но это не совсем так. К примеру, торги 1898 года, устроенные Главным обществом железных дорог, выиграл тогдашний редактор и арендатор «Московских ведомостей» С. Петровский, увеличив ставку на 6,5 тыс. руб.
А еще через три года редактор газеты «Новости» Нотович предложил дирекции Варшавской железной дороги такую же ежегодную арендную плату, какую давал Суворин — 8 тыс. руб., но обещал уменьшить розничную цену на газеты сравнительно с той, по которой они продавались в Петербурге. Уступать Нотовичу главную артерию страны, связывающую Петербург с Европой и платить повышенную арендную плату, Суворину не хотелось. И он обратился за помощью к министру финансов С.Ю.Витте. «Он призвал чиновника и сказал, чтобы Варшавскую дорогу отдали мне», — записал в дневнике Суворин и признался, что ему «стыдно было просить» министра об этом.
Правда, сам Вите всегда считал необходимым поддерживать хорошие отношения с «большой прессой». Поэтому когда, в конце 1901 года начальник все той же Варшавской железной дороги, раздраженный критической статьей об ее управлении, помещенной в «Новом времени», попытался передать аренду на торговлю печатными произведениями какому-то другому предприятию, министр финансов возвратил аренду Суворину.
К началу века Суворин заключил контракты с 8 крупнейшими железными дорогами России. А на 1 января 1899 года в России было 20 железных дорог эксплуатируемых казною, 10 дорог, эксплуатируемых железнодорожными обществами и 4 частные дороги местного значения. Всего дорог общего значения насчитывалось 40,7 тысяч верст. По длине железных дорог на миллион жителей Россия равнялась с Грецией, но в 2,4 раза уступала Германии и в 13 раз США.
Продажа печатных изданий производилась Сувориным на 50 станциях железных дорог, а также на Кавказских и Старорусских минеральных водах. Управление водами уступило Суворину право продажи произведений печати на своей территории на льготных условиях: каждый год в период с 1 февраля по 15 апреля на двенадцати полосах приложения к «Новому времени» рекламировались достоинства курорта. Трехлетняя аренда обходилась Суворину в 500 руб.
Но было бы ошибочным представлять любые контракты Суворина «золотыми». Провинциальный читатель плохо покупал столичные газеты и залежавшуюся литературу, а содержание киоскеров и аренда составляли значительную сумму. К тому же год от года добиваться выгодных контрактов из-за возрастающей конкуренции становилось все тяжелей и тяжелей. В начале 900-х годов дело дошло до того, что в некоторых случаях аренда становилась невыгодной, даже убыточной. Такой ход дела заставил Суворина отстранить от управления книжной и железнодорожной торговлей своего старшего сына Михаила. Его заменил младший брат Антона Чехова, тоже Михаил. Но и при нем дело фактически не развивалось, и даже возникла мысль отказаться от контрагентства. Так редактор-издатель газеты «Енисей» готов был уступить Суворину с апреля 1903 года аренду на 18 станциях Сибирской железной дороги от Томска до Иркутска. Но это предложение показалось управляющему конторой «Контрагентства» М.П.Чехову столь невыгодным, что он переуступил этот контракт знаменитому издателю И.Д.Сытину.
Под давлением обстоятельств в 1905 году Суворин принял предложение управляющего петербургским книжным магазином Я.К.Кормилицына преобразовать контрагентство в самостоятельное неполное товарищество на вере. А.С.Суворин стал его основным пайщиком, а вкладчиками стали четыре человека, в том числе и И.Д.Сытин. После этого положение резко изменилось к лучшему, и контрагентство стало приносить прогрессирующий доход.
Вскоре внутри Товарищества наиболее активную роль в нем стал играть И.Д.Сытин, сумевший настоять на его реформировании. В начале января 1907 году он совместно с Сувориным, Ефимовым, Игнатовым и Клюкиным теперь уже на равных основаниях учредили новую фирму (Торговый дом) в виде полного Товарищества под названием «Товарищество торговли произведениями печати на станциях железных дорог». О масштабах его деятельности можно судить по тому, что на службе в Товариществе состояло более 400 агентов. Учредители обратились к министру торговли и промышленности за разрешением на открытие фирмы. Но министр признал необходимым изменить ее наименование «в смысле включения в оное, по крайней мере, имени одного из товарищей с добавлением слов «и К0»».После весьма длительных переговоров, в апреле 1907 г., было утверждено новое, на сей раз удовлетворившее обе стороны название: «Товарищество торговли произведениями печати на станциях железных дорог «Контрагентство печати»».
Через три года после образования Товарищества, Сытин уже почти держал бразды правления в своих руках. В зарегистрированном 31 марта 19 10 года «Товариществе торговли произведениями печати на станциях железных дорог «Контрагентство печати» «полными товарищами», т. е. ответственными перед законом лицами, выступали Суворин и Сытин.
В письме к Суворину от 3 сентября 1910 года он сообщал, что наметилось уже пять конкурентов, собирающихся арендовать торговлю печатными произведениями на дорогах, контракт с которыми истекает в текущем году. Из-за чего арендная плата достигнет не менее 100 тыс. руб.: «весь барыш пойдет в пользу железных дорог, и опять будем работать или в убыток, или отказываться снимать дорогой ценой дороги». Поэтому он предлагал Суворину основать новое Товарищество и расширить масштабы дела. Причем из 350 паев — 150 предполагалось передать Суворину, а всем остальным основателям (Сытину, Рябушинскому, Цветкову, Ефимову, Клюкину и Игнатьеву) — дать по 25 паев.
Суворин хорошо представлял, с каким трудом приходится Контрагентству противостоять натиску более активных конкурентов и каких усилий стоят льготы, поэтому согласился.
25 апреля 1911 года он, с одной стороны, и Сытин с еще тринадцатью вкладчиками, с другой, учредили, как значилось в соответствующем документе — «Торговый дом в образе Товарищества на вере под фирмою «Контрагентство А.С.Суворина и К°» для издательской деятельности и торговли произведениями печати на станциях железных дорог, пароходах, пароходных пристанях и во всех городах и селениях Российской империи». Говоря современным языком, фамилию Суворина в названии фирмы, учредители использовали в качестве раскрученного брэнда. Хотя в управлении фирмы Суворин уже не играл той роли, что раньше. А вскоре контора Контрагентства из Петербурга была переведена в Москву. Это означало еще и тот факт, что входил в силу другой знаменитый русский издатель Иван Сытин. Эпоха Суворина подходила к концу. Начиналось время Сытина. Но преемственность сохранялась.
В России не существовало такой пристани или станции железной дороги, где не было бы киоска «Контрагентство А.С. Суворина «, торговавшего книгами и периодическими изданиями. Всего по стране их насчитывалось 1600.
Через пять лет после смерти своего основателя, в ноябре 1917 году, «Контрагентство А.С. Суворина и К» было национализировано и объявлено собственностью новоиспеченной республики. Оно было переименовано сначала в «Контрагентство ЦИК ССР», а затем в «Агентство ВЦИК». В ноябре 1917 года «Контрагентство А.С. Суворина» было национализировано и переименовано сначала в «Контрагентство ЦИК ССР», а затем в «Агентство ВЦИК». Через год, в ноябре 1918-го, в целях более широкого продвижения печати в массы президиум ВЦИК учредил «Центральное агентство ВЦИК», получившее сокращенное название — «Центропечать». Агентство имело разветвленный аппарат, только в Москве было создано 22 отдела с общим штатом в 3 тыс. человек. Всего же число сотрудников «Центропечати» достигало 17 тыс. В экспедиционное хозяйство агентства входило 6 центральных экспедиций (багажная, почтовая, книжная, комплектов, комиссариатов и пластинок), 8 газетных — при типографиях, 9 — при вокзалах и 11 районных экспедиций.
Вместо послесловия
К истории распространения печатного слова в России невольно напрашиваются параллели из наших дней. Начнем с того, что по меткому замечанию Пушкина общественное мнение имеет нужду быть управляемым. И в старой России и тем более при советской власти свобода слова, так или иначе, регулировалась. Регулируется она и на Западе. И те, кто имеет возможность сравнивать, говорят, что такой отвязаной свободы слова, такого печатного беспредела в пропаганде насилия, секса, эротики, порнографии как в сегодняшней России нет нигде в мире. Действительно, иногда просто стыдно с ребенком подойти к газетному киоску. А печальнее всего видеть церковные издания рядом с порнографическими «картинками» и материалами. У нас под одной крышей уживается и храм и бордель. И глубоко ошибается тот кто, думает, что апелляция желтой прессы к нижней части тела проходит бесследно для будущих поколений. Теперь все знают, что в России секс есть. Но эти сомнительного рода «достижения» оплачены невиданным ростом венерических заболеваний, абортов, демографической катастрофой, утратой генофонда нации. Так может права, была женщина из той пресловутой передачи «Взгляд». То, что на Западе называют сексом, русский народ издавна обзывал блудом, а философ Василий Розанов обозначил онанизмом вдвоем.Нынешние блудодеи, производители желтых газет объясняют свою деятельность наличием спроса. Но, во-первых, и спрос бы был менее, если бы не столь ретивым было предложение. А потом, подростки в определенном возрасте всегда испытывают болезненный интерес к некоторым темам. Но разве не обязано взрослое общество не заголяться перед ними, а ограничить этот интерес?
А теперь о том, почему потеряла свое влияние серьезная журналистика? Ведь были времена, когда за «Советской Россией», «Трудом», «Гудком» выстраивались очереди. А все дело в том, что это был короткий период самоокупаемости печатных изданий, когда газета экономически зависела от тиража, от количества читателей. А потом для обнищавшего населения газета стала предметом роскоши. В цене сегодняшних серьезных изданий, труда журналиста также мало, как труда крестьянина в печеном хлебе. Журналиста обложили монополисты: производители бумаги, издатели, распространители. В подписной цене газеты почтовые расходы на доставку в конце позапрошлого века, с гораздо менее развитыми коммуникациями, составляли 18 процентов, а ныне они поднялись до 50 процентов! Наша большая печать ныне в последнюю очередь зависит от читателя. А в первую — от рубля учредителя, спонсора, рекламодателя. И хорошо, если от рубля. А зачастую от доллара и шекеля. Бывший лучший читатель в мире не находит на рынке «свою» газету и перестает читать вообще. А серьезная, социально ответственная журналистика все чаще находит убежище в корпоративных изданиях. Но и ей пробиться к своему читателю ой как непросто. А уж выйти качественному, серьезному изданию к читателю через городские сети распространения невероятно сложно. Там нужна не только немалая общая плата за вход, но и кропотливая небескорыстная работа чуть ли не с каждым киоскером.
Конечно, можно и не замечать этих проблем. Но один умный человек сказал, что хорошая газета — это место, где нация разговаривает сама с собой. А главный редактор нашей тиражной газеты с комсомольским брэндом, как-то заявил, что у журналиста никакой особой миссии нет. Продавать газеты, продавать трусы — не все ли, мол, равно. Бизнес… Когда листаешь эти газеты, действительно, ловишь себя на мысли, что ворошишь грязное чужое белье. Но, к сожалению, целая армия наших соотечественников просто не отдает себе в этом отчета. А многих просто убедили, что это и есть «качественная пресса». Но растет и число тех, кто отказывает себе в этом сомнительном удовольствии. Спрос на газету-собеседника, «советчика, врача», в народе есть. Не настолько же мы обпетросянились! Но здесь бы государству, властьимущим понять, что если нация не договориться об общих ценностях, об общем пути и цели, то мы так и будем вздрагивать при каждых выборах. Если наша политика это продолжение желтого сериала о грязном белье, а в кумирах все те же, собчачки, да жванецкие, то во власть будут проходить авантюристы и проходимцы. По большому счету в печати, в СМИ должен проходить ежедневный референдум по важнейшим вопросам жизни страны. И только так мы воспитаем гражданина и сделаем устойчивыми и необратимыми перемены к лучшему.
И в конце помечтаем. Вот бы ОАО «РЖД» с его умным, патриотически-настроенным руководителем взять и возродить «Контрагентство А.С. Суворина». И объединить вокруг него наши лучшие издания. Конечно, на первых порах и от желтой прессы отказываться не стоит. Важно поначалу лишь сместить акценты в сторону серьезной журналистики, в сторону просвещения и духовного окормления. Предложить народу действительно качественные издания. И со временем, они сами за себя постоят. И дадут, я уверен, не меньший доход, чем всяческая желтизна. Но самое главное мы сделаем первый шаг к тому, чтобы выровнять ситуацию. Страна не выздоровеет, если не вернуть уважение людей к печатаному слову. И мы не соберем государство, не воспитаем нацию, если не вернем Слово в центр русского мира.
