 |
| НГ-Религии | Павел Круг | 22.11.2007 |
Действительно, в той части совместной декларации, где говорится о природе церковной власти на вселенском уровне, глава Римско-Католической Церкви назван «первым Патриархом», а Римский престол — «первым престолом». Впрочем, указание на историческое первенство преемников апостола Петра не означает, что все проблемы диалога решены. «Равеннская декларация» ничего не говорит о том, что из этого первенства следует. Самый болезненный вопрос в отношениях между католиками и православными — вопрос о примате Папы Римского — планируется обсудить на следующем заседании Смешанной комиссии. И здесь богословов поджидают наибольшие трудности.
Проблема не только в том, что у православных и католиков разное понимание полномочий Епископа Рима по отношению к другим поместным Церквам. События в Равенне показали, что новую угрозу православно-католическому диалогу представляет отсутствие единой позиции среди православных. Сказались старые трения между Константинопольским Патриархатом, считающимся первым по чести в православном мире, и Московским Патриархатом, объединяющим наибольшее число православных верующих.
Противоречия касаются не только богословских проблем (в Москве с опаской относятся к претензиям Константинополя на роль «православного Ватикана»), но и состава православной делегации в Смешанной комиссии. Представитель Русской Православной Церкви епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев) покинул конференцию в Равенне в первый же день ее работы из-за того, что Константинополь пригласил к участию в ней делегацию Эстонской Автономной Православной Церкви (ЭАПЦ), которую в Московском Патриархате считают раскольничьей. О том, почему делегация РПЦ не подписывала «равеннскую декларацию», епископ Иларион сам подробно рассказал нашей газете (см. «НГ» от 17.10.07 и 24.10.07).
Действительно ли Константинополь пригласил эстонцев, чтобы вынудить Московский Патриархат выйти из диалога с католиками? В РПЦ уверены в этом — ведь Константинополь смог включить в итоговый документ выгодные ему положения, против которых выступал епископ Иларион. По правилам, которым следует Смешанная комиссия, отсутствие одной Православной Церкви в диалоге не мешает его продолжению. Так что формально «равеннская декларация» — легитимный документ, как бы ни возражал против этого Московский Патриархат. Но если следовать не букве, а духу диалога, то отсутствие крупнейшей Православной Церкви на переговорах существенно снижает ценность подобных договоренностей. Эта ситуация напоминает Флорентийскую унию 1439 года, когда Рим и Константинополь быстро договорились об объединении, но Русская Церковь не приняла его. Митрополит Исидор, который от ее имени подписал унию, был низложен и заточен в монастырь.
В XXI веке стиль церковной политики существенно изменился, однако состав ее «основных игроков» остался прежним. Взаимное недоверие между Москвой и Константинополем растет. В РПЦ опасаются экспансии «второго Рима» на своей «канонической территории». Эстония, из-за которой разразился равеннский скандал, — не единственный пример этой деятельности. Беспокоит Москву и возможная легитимация Константинополем Киевского Патриархата в Украине. Тем более что Патриарх Филарет (Денисенко), преданный анафеме Московским Патриархатом, неустанно добивается признания в православном мире независимой Украинской Православной Церкви. Именно в этом ключе в РПЦ интерпретируют недавний визит Патриарха Филарета в США и его выступление в американском Конгрессе. Ну, а в том, что за спиной у Константинопольского Патриарха стоят именно США, в Москве убеждены уже давно.
Католики с недоумением смотрят на эти межправославные распри с изрядной примесью международной политики. Одни представители Римско-Католической Церкви говорят, что отсутствие делегации Московского Патриархата в Равенне не мешает православно-католическому диалогу. Другие, как, например, кардинал Вальтер Каспер, идут навстречу РПЦ и заявляют, что не хотят диалога «без участия русских». Но можно ли преодолеть тысячелетнюю «великую схизму» между католиками и православными, не преодолев предварительно массу внутриправославных расколов, в числе которых «эстонский раскол» — один из самых молодых? Сегодня создается впечатление, что вовсе не споры о роли Епископа Рима, а именно отсутствие православного единства — главный тормоз на пути к восстановлению Вселенской Церкви. Конфликты между Москвой и Константинополем зачастую оказываются более болезненными, чем старые противоречия между православными и католиками.
