 |
| Российская газета | Валерий Коновалов | 09.11.2007 |
Заслушав очередной отчет о проделанной работе, иерархи во главе с Патриархом Алексием постановили: «Вознести благодарение Господу».
Такова уж была работа, о которой докладывали в этот раз Синоду. Речь шла о «торжествах, в ходе которых обретенное Русской православной церковью единство получило яркое выражение в различных частях зарубежья». А если уж совсем на светский язык перевести: об удивительной акции — кругосветном путешествии по епархиям Русской зарубежной церкви.
Путешествие с иконой
Никогда еще ничего подобного не предпринимала ни наша, ни какая-либо другая Церковь. Икона Божией Матери «Державная» в сопровождении делегации Московского патриархата и хора Сретенского монастыря отбыла из Москвы и посетила один за другим храмы в Нью-Йорке, Джорданвилле, Бостоне, Торонто, Чикаго, Вашингтоне, Сан-Франциско, Мельбурне, Сиднее, Женеве, Берлине, Мюнхене, Лондоне и Париже. После чего благополучно вернулась в Москву.Так впервые в истории православная чудотворная икона совершила путешествие вокруг света. Впору делать заявки в Книгу рекордов Гиннесса, тем более что и еще много чего впервые происходило в ходе этой акции. Что ж, ведь и повод для нее был беспрецедентный.
Церковная история знала много разнообразных расколов. Но никогда прежде не было столь масштабного воссоединения Церквей, как-то, что совершилось весной нынешнего года в московском храме Христа Спасителя, где и был подписан Акт о восстановлении канонического единства в Русской церкви. Это событие стало фактом не только церковной жизни. Его даже назвали действительным окончанием Гражданской войны.
Однако и до, и после подписания звучало немало сомнений со стороны противников объединения. Говорили о том, что сближение с Москвой повлечет за собой раскол в среде «зарубежников», что прихожане зарубежных храмов не пойдут за иерархами под благословение Московского патриарха.
Да и в Москве у многих оставались опасения или, во всяком случае, вопросы о том, что же в реальности происходит после подписания Акта в епархиях и приходах Зарубежной церкви?
Сын атамана, потомок Рюрика
В церковной лавке тесно и сумрачно. Полуденный час. Жизнь в храме замерла до вечерней службы. Один лишь человек неспешно движется между полок с книгами и иконами. Он долго ищет нужную мне книгу об истории этого собора. А когда находит, то отдает не сразу.— Вы сможете передать одну мою просьбу, когда будете в Москве? Это очень важно.
Когда я спрашиваю его, о чем речь, он заводит разговор как будто совсем о другом.
— Мой отец не пошел бы сейчас к России и к Московской патриархии, — говорит он. — Это был знаменитый казачий атаман — Михаил Алексеевич Таратухин. Однажды он поверил России — вернулся на Родину и тут же был арестован, много лет провел в тюрьме. Наши люди не раз сталкивались с подобным коварством. Но я лично таких кошмаров не видел — мне легче. А главное: я воспитан в Церкви, я — монах, архидиакон Андроник Таратухин. Мне что скажет архиерей — я подчинюсь.
— Выходит, это только церковные власти так решили и вас обязали, а будь ваша воля — вы, как ваш отец, не поверили бы?
— Неправильный вывод, — говорит отец Андроник. — Говорю же: мне легче. А что — легче? Понять, что происходит у вас на самом деле. Даже вам, в России, не все у себя видно так, как нам отсюда, из Сан-Франциско. Путин, он — молодец. Делает то, чего мы здесь давно от вас ждали. Церкви наши смогли воссоединиться ведь не потому, что в чем-то изменились, а потому, что Россия наконец становится другой. Это пугает врагов России, а нас радует.
Архидиакон отдает мне книгу, а я напоминаю, что он говорил о какой-то просьбе.
— Знаете, как фамилия семьи моей мамы? — спрашивает он. -Святополк-Мирские. Получается, что мои далекие-далекие дедушка и бабушка — князь Владимир и княгиня Ольга. Значит, живы еще Рюриковичи, понимаете? А просьба моя такая. Когда в Москву вернетесь, передайте, пожалуйста, Путину, что я хочу российского гражданства. Еще несколько лет назад даже мысли такой не было. А сейчас — очень хочу!
Большая перемена
Архидиакон Андроник — личность своеобразная. Однако позиция его в целом весьма характерна для очень многих людей в приходах Зарубежной церкви, с которыми мне довелось беседовать во время нашего путешествия.— Впервые в жизни я оказалась в Москве в 1984 году, — говорила мне в Нью-Йорке Надежда Евгеньевна Бокова. — Тогда впечатления были сложные. Пожалуй, больше горечи и отчуждения в них присутствовало. Все казалось каким-то мрачным, неродным. А вот когда приезжала минувшей весной на подписание Акта, все чудесным образом переменилось. Я увидела совершенно другой город, другую страну.
Об этом же, но чуть другими словами говорили мне совсем непохожие друг на друга люди в разных концах земного шара. Австралийский предприниматель Виктор Усатов — в церковном дворике под Мельбурном. Канадский иконописец Алексей Мезенцев — на ступенях Троицкого собора в Торонто. Руководитель церковного хора в Бостоне, выпускник еще кадетского корпуса Владимир Руденко — за домашним ужином. Епископ Амвросий — в церквушке на берегу Женевского озера.
Впрочем, звучали в ходе наших встреч и другие мнения.
— Слишком рано все это произошло, так считаем я и некоторые другие наши прихожане, — сказал мне канадский винодел Юрий Милонов. — Как там оно будет дальше в России, сказать с уверенностью трудно, так что стоило бы еще подождать, хотя сейчас все развивается как будто в правильном направлении.
— Некоторые люди в наших приходах еще не приняли воссоединения, потому что пока не доверяют России, — объяснял нам такую позицию австралийский священник Михаил Протопопов, — их совсем немного, в основном это те, кто пострадал от советского режима и не был в последние годы в России. За этим — страх и недостаток информации. Вот почему важны такие встречи, как наша. Чем больше их будет, тем меньше сомнений останется.
Прекращение одиночества
Возможно, самый известный в России священник Зарубежной церкви — это настоятель храма в Вашингтоне протоиерей Виктор Потапов. Он многолетний ведущий религиозной передачи на «Голосе Америки» на русском языке. Всегда был непримиримым противником Москвы. А теперь — горячий сторонник объединения.— Нельзя быть христианином в отрыве от других верующих во Христа и вошедших в Его Церковь, — говорит отец Виктор. — По слову русского богослова Сергея Фуделя, «Церковь — это прекращение одиночества». Мы долго молились об этом дне, но все-таки не очень верили, что доживем до него. Даже многие молодые люди не думали, что доживут. И вот чудо случилось. Оно продолжается. Таково прибытие к нам иконы Божией Матери «Державная», которая ведь почиталась здесь, за границей, особенно сильно. Нас с детства учили, что эта икона, явившаяся в день отречения Государя от престола, как бы взяла на себя власть в России в знак того, что когда-то в будущем Россия снова станет домом Пресвятой Богородицы. И мы всегда в это верили.
Прекращение одиночества, о котором говорил отец Виктор, многие здесь называют спасительным для Зарубежной церкви. Было видно, как искренне радуются люди в зарубежных храмах. Совершенно искренне звучали славословия в адрес Патриарха Алексия на совместных богослужениях и благодарности за то, что он благословил такую акцию.
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Архимандрит Тихон (Шевкунов),
Наместник московского Сретенского монастыря:
— Сейчас мы становимся участниками исторического события. Недаром, например, нам говорили в Австралии дипломаты, что только за год наши отношения с обширным русским населением страны резко потеплели. И в первую очередь благодаря тому, что в последнее время происходит в нашей стране, и благодаря вот этому церковному воссоединению.
Мы показали, что Россия может не только саморазрушаться, она может сосредоточиться и начать с главного — восстановления единства.
А от скольких людей в разных странах мы слышали, что они наконец почувствовали себя частью России. Еще пять лет назад они бы сказали: мы — русские, но не имеем отношения к России. А сейчас хотят быть российскими гражданами, гордятся тем, что имеют отношение к современной России.
