 |
| Вера-Эском | Евгений Суворов | 11.10.2007 |
В Помоздино к часовне Дмитрия Спасского мы приехали одновременно с монахами Ульяновского монастыря. За водосвятным молебном туман начинает рассеиваться, и, когда звучало величание святому, всё кругом уже играло солнечными бликами.
Господь призвал к подвигу о. Дмитрия Спасского в возрасте сорока одного года. Батюшка служил в Спасской церкви села Усть-Нем, когда сюда на пароходе «Доброжелатель» прибыл отряд Мандельбаума. Чёрная слава о его бесчинствах катилась впереди них: грабя всех подряд, они топили в крови и слезах все сёла на своем пути. Вооружённые представители власти большевиков явились в храм, когда о. Дмитрий во время проповеди утешал своих прихожан. Коми языка красноармейцы не понимали, но к чему придраться, нашли сразу: почему, мол, он не встречает представителей власти колокольным звоном?!
Только успел о. Дмитрий зайти домой, как в дверь постучались и, не дождавшись ответа, ворвались несколько вооруженных людей. Всё перевернули вверх дном, ища золото. Но единственной ценностью были четверо маленьких детей, самой старшей из которых — Галине — исполнилось восемь. Дети заплакали. Ничего не найдя, солдаты забрали о. Дмитрия с собой на допрос. «Бог вас не оставит» — такими были последние слова священника, адресованные матушке Анне и детишкам.
Так начался четырёхдневный крестный путь о.Дмитрия. Через несколько дней пыток его повели на пароход. И на нем, сменяя друг друга, пьяные изуверы били батюшку, пока «Доброжелатель» добирался до д.Вольдино. И ещё 19 километров измученному отцу Дмитрию пришлось идти пешком до местечка Подора, где его заставили выкопать для себя могилу, а потом расстреляли, наспех присыпав тело песком. Непрекращающийся дождь обнажил кисть руки батюшки. По ней могилу быстро нашли местные крестьяне, и на третий день матушка Анна вместе с добровольными помощниками перевезла на лошади тело мужа в Помоздино, где после отпевания в Успенской церкви о. Александром Тюрниным его похоронили на местном церковном кладбище. На могилке установили крест, только побоялись написать имя. После войны кладбище было снесено, на месте могилок построили дома. Теперь это центр села. А могила о. Дмитрия оказалась под зданием местной школы.
Туда-то мы и направляемся после молебна крестным ходом. Совсем немногочисленной нашей процессии встречные сельчане отдают поклоны и крестятся, здороваясь со всеми. В том числе со мной. Не скажу за остальных, но я первый раз в Помоздино и никого из местных жителей не знаю. Отмечаю для себя, что Помоздино — село чистое, словно каждое утро улицы подметают метёлками. Приблизительно так оно и есть, и главные санитары — это школьники. Дома добротные, ухоженные. Люди приветливые.
Около креста, установленного пять лет назад вблизи дальнего угла школы, под которым и находятся мощи, священники снова служат молебен мученику. Иеромонах Афанасий (Югин) просит называть имена всех крестоходцев, чтобы за каждого попросить благословенного заступничества святого. В руках при абсолютном безветрии высоким пламенем горят свечи. С соседних берёз на головы молящихся сыплется золото листьев. Отец Афанасий окропляет крест и всех собравшихся святой водой. «Ну, слава Богу, вот вроде бы всё и совершили, — как-то просто говорит он. — Теперь можно прикладываться ко кресту». Все подходят, прикладываются, целуют фотографию мученика. Совсем как у обыкновенного мирянина на могилке.
Феликс Григорьевич просит сфотографировать его на память возле креста, на котором — имя его деда. Именно он в настоящее время больше всех из родственников делает для прославления своего деда. Ещё работая в Помоздинском сельсовете, он по делам службы часто бывал в местечке Подора, когда там ещё жили люди, и от них он узнал точное место расстрела о. Дмитрия, тайно приходил туда. В феврале 1992 года, вместе со своим зятем Юрием Спиридоновым, они установили на месте расстрела крест. Стараниями Феликса Григорьевича это безлюдное место, заросшее деревьями, сейчас облагорожено. Установлен новый крест, около которого расчищена площадка, всё вокруг обнесено оградой. Сюда из Помоздино, а это около 26 километров, пять лет назад был совершён первый крестный ход, который должен был стать ежегодным. Два года назад в нём приняло участие уже около 50 человек, а в этом году из-за малочисленности участников и трудности дороги решено было его не проводить.
Три года назад, опять же по инициативе Феликса Григорьевича и главным образом на его средства, в Помоздино начато строительство храма в честь Дмитрия Спасского. Деревянный храм строится рядом со старинной Успенской церковью, у подножия храмового холма. Сейчас он поднят до крыши. На будущий год, к 90-летию памяти священномученика, планируется его достроить и освятить.
Село хоть и большое по северным меркам (около трёх тысяч жителей), но храма здесь сегодня нет. Хотя высокая колокольня видна задолго до въезда в село, в стенах старинной церкви до сих пор располагается маслозавод. В 1999 году монах Ульяновского монастыря Георгий (Шаков) увидел над церковью две радуги, которые были расположены не одна над другой, как это обычно бывает, а пересекали друг друга в виде креста. Удивившись столь необычному знамению, о. Георгий подумал, что храм скоро начнут восстанавливать. И действительно, после этого в Помоздино зарегистрировалась православная община, люди стали собираться на богослужения. Для совместных молитв им выделили просторное здание бывшего комбината бытового обслуживания, в котором, помимо молитвенной комнаты, сейчас оборудована и церковная мастерская. Вот только храм, над которым просияла крестовая радуга, по-видимому, так и останется маслобойней. Беда в том, что в Помоздино до сих пор нет своего священника. В советское время в этот дальний угол империи ссылались священнослужители со всей страны, и на единицу местного населения здесь их, наверное, было больше, чем где бы то ни было. А теперь по воскресеньям человека три-четыре собираются на совместные молитвы, сами читают акафисты. Спрашиваю казначея общины Антонину Размыслову: отчего в этом году народу так мало на крестный ход пришло? «Так день хороший выдался, люди картошку копают». Вообще-то, как я успел заметить, картошка у многих давно уже выкопана. Народ слоняется по улицам праздно, а мужики, известное дело, в сильном подпитии.
— Может быть, просто верующих мало?
— У нас секта Иеговы как раковая опухоль растёт, и американцы свою веру насаждают. Ходят по садикам с разрешения заведующих, для них все двери открыты.
— Что за американцы?
— Те, что у нас в соседнем селе Дон живут. Конечно, не они сами ходят, а их последователи. Из райцентра к нам одна женщина своих проповедников направляет. Они по школам ходят, каждому школьнику по десять рублей дают, чтобы к ним потом обращались. В садики их на праздники приглашают. Пригласили как-то на празднование дня рождения, они все вместе взялись за руки и стали свои молитвы читать — потом у одной женщины больше недели голова болела.
Я поразился такой ситуации. Каких-то два американца, поселившиеся в селе Дон, обратили в свою протестантскую веру весь Усть-Куломский район, а в это же самое время множество наших батюшек и монахов из Ульяновского монастыря, живущих в этом же районе, не способны им никак противостоять.
— Почему же у вас американцы проповедуют? — удивляюсь я.
— А что мы можем сделать? — говорит Антонина. — Это усть-куломские власти виноваты…
* * *
История Помоздино богата знаменательными событиями. Село образовано староверами в XVII веке, которые уходили вверх по Вычегде от преследований властей. Отсюда многие потом переходили через Уральские горы в Сибирь, поскольку дорога проходила именно тут. Теперь здесь староверов уже не осталось.В гражданскую войну в доме купца Иезекиля Порошкина, в котором ныне находится музей, располагался штаб колчаковской армии. Вокруг села шли бои, и до сих пор видны многочисленные окопы. Да и само село наполовину было за красных, а наполовину — за белых. Рассказывая об этом периоде, директор местного краеведческого музея Александр Шеберев говорит: «Ещё долго после этих боёв наши деды и прадеды хватали друг друга за бороды и кричали: «Ах, гад, ты за красных, а ты, такой-сякой, за белых!» В доме, где сейчас располагается музей, состоялся последний допрос главного героя гражданской войны в Коми Домны Каликовой. Отсюда в 1919 году офицеры Белой армии выволокли её на берег Вычегды и расстреляли. Вот исторический парадокс: место пыток и расстрела Домны Каликовой и могила священномученика Дмитрия Спасского сегодня находятся недалеко друг от друга. В чём различие их подвига, современные дети не понимают. «Нашим ребятишкам уже не понятно, за какую идею они сражались и погибали, — говорит Александр Васильевич. — Спрашивают у меня: а кто такие были большевики? Точно так же они не понимают, как можно умереть за Христа. Вот и к сектантам дети примыкают больше потому, что можно получить червонец на халяву…»
Напоследок Александр Васильевич подводит нас к уцелевшему колоколу со старой колокольни, который ждёт своего часа, чтобы снова огласить окрестности радостным благовестом. Дождётся ли?
