 |
| Столетие.Ru | Аждар Куртов | 29.09.2007 |
Распад Советского Союза негативно отразился на судьбах многих бывших союзных республик. Однако наиболее болезненные последствия постигли те из них, чья экономика в советский период поддерживалась за счет планового перераспределения ресурсов, основной кладовой которых являлась РСФСР. К числу таковых как раз и относилась Киргизия. Лишенная сколько-нибудь крупных месторождений углеводородного сырья, эта республика не могла компенсировать тяготы переходного периода за счет этих ресурсов, как поступал, например, Казахстан. Продукция же промышленных предприятий, которые располагались на территории Киргизии, не могла поддержать стремительно худеющий государственный бюджет в силу целого ряда обстоятельств. В числе последних свое место занимает и всплеск националистических настроений в Киргизии, приведший к исходу из нее значительного числа жителей, оказавшихся в одночасье гражданами «второго сорта».
Сегодня плоды этого пожинают почти все граждане Киргизии, независимо от их национальной принадлежности.
Причем, киргизы в силу наличия устойчивых связей со своими родственниками в сельской местности до некоторой степени имеют возможность использовать эти связи для физического выживания в условиях той же нехватки средств для приобретения продовольствия, чего часто лишены жители городов, где как раз исторически и проживало большинство представителей российской диаспоры. Еще в середине 1990-х годов в столице Киргизии — Бишкеке (бывший Фрунзе) число киргизов едва достигало 30%, тогда как 56% являлись представителями славянских этносов. Всего же в Киргизии, где проживает порядка 80 национальностей, по переписи 1989 года киргизы составляли 52,3%, русские были вторым по численности этносом — 21,5%, третьими были узбеки — 12,9%. Довольно много было и представителей других этносов, относящихся к российской диаспоре. Татар насчитывалось 70 тысяч человек (1,6%), башкир, мордвы, лезгин, даргинцев, чеченцев, карачаевцев набиралось по 0,1% каждого из этносов, то есть по несколько тысяч человек.
Но в канун распада Союза в Киргизии, как и во многих других частях огромной страны, поднял голову откровенный национализм. Политики стали откровенно и грубо эксплуатировать этнический фактор. Поднятый на щит лозунг необходимости суверенизации трактовался ими исключительно как необходимость наделения «титульной нации» определенными привилегиями во всех сферах жизнедеятельности. По сути дела под видом государственного суверенитета протаскивали идею суверенитета только одного этноса. Естественным следствием этого стал рост межэтнической напряженности.
В условиях Киргизии эти тенденции в первую очередь ударили даже не по российской диаспоре. Этнический национализм киргизов исторически имел другой главный объект изливания такой неприязни — узбеков. Причем характерно, что первоначально локализацией межэтнического конфликта стали преимущественно аграрные регионы республики. Сельское население с невысоким уровнем политической культуры гораздо менее толерантно, чем жители больших городов. Так обстоит дело во многих странах. Поэтому-то первая кровь пролилась в 1990 году в киргизском Оше.
Но к обострению межэтнической ситуации в Киргизии на рубеже 90-ых годов привели не только традиционные споры между киргизами и узбеками «о дележе земли и воды» в Ошской области, но и, например, введение в 1989 году закона о государственном языке республики, провозгласившим таковым только киргизский язык.
Причем киргизские политики настаивали, чтобы переход на киргизский язык во всех учреждениях и организациях, включая и образовательные, произошел в исторически короткие сроки — в течение десяти лет.
Проблема языка была намеренно политизирована националистическими лидерами, поскольку при помощи его они пытались создать систему доминирования киргизов, как носителей этого языка, над остальными национальностями, населявшими республику. Так поступали не только киргизские националисты, но и их «коллеги по цеху» в Казахстане, Молдове, Украине. Национал-патриоты добились своего: только за 1989−1991 годы из Киргизии выехало 145 тысяч русскоязычных граждан. В итоге и без того трудный переход к рыночной экономике был дополнительно затруднен еще и этническим фактором. Предприятия стали останавливаться не только в силу разрыва прежних хозяйственных связей, но и из-за массового ухода с них квалифицированных кадров, мигрирующих в другие страны.
Президент Аскар Акаев, больше заботящийся о благополучии своей семьи, предпринимал лишь малоэффективные и преимущественно показные шаги по «восстановлению межнационального мира». В 1992 году власти несколько скорректировали реализацию государственной языковой политики: было разрешено вести документацию на русском языке в тех населенных пунктах и на тех предприятиях, где так называемые «русскоязычные граждане» составляли не менее 70%. Осенью 1992 года в Бишкеке был открыт Киргизско-Российский (Славянский) Университет. В 1994 году была создана Ассамблея народа Кыргызстана — общественная организация, призванная выражать интересы различных этносов, населяющих республику. В 1996 году ей был дарован статус общественно-государственной структуры.
Но все эти шаги не могли приостановить отток жителей из республики. Численность российской диаспоры по состоянию на начало прошлого года в Киргизии составила 534 тысячи человек. Из них русских — около 485 тысяч, татар — около 37 тысяч, башкир — около 1,5 тысяч. Русские стали составлять только 9% от всех граждан Киргизии, а киргизы — 69%. На втором месте по численности после киргизов оказались узбеки, что явно не обрадовало ревнивых представителей «титульного этноса». Данные статистики показывали, что дискриминация по национальному признаку продолжалась и даже ширилась. Тот же закон о придании русскому языку статуса официального был принят с большим запозданием — только в 2002 году.
Изменение демографической структуры аукнулось Киргизии и в области безопасности.
Так называемые «Баткенские войны» с незначительными по численности бандами исламских экстремистов показали, что войска суверенной Киргизии никуда не годятся: в плен к экстремистам умудрился попасть даже министр обороны. А когда война приходит на землю, где проживает твоя семья, это только стимулирует мысли о переезде в более спокойные места. Да и постыдное решение властей Киргизии о предоставлении американцам столичного аэропорта под военную базу за «пачки зеленых» также не прибавляло российской диаспоре оптимизма и желания оставаться в республике. Наконец, свою роль сыграли и события мартовской «тюльпановой революции» 2005 года. В итоге за один 2005 год республику покинули, выехав в Россию, 24 677 человек. Сейчас этот процесс продолжается. Только за половину этого года в органы ФМС России подано столько же заявлений о переезде из Киргизии в Россию, сколько за весь 2006 год.
Республика даже после смены власти так и не может выйти из экономического спада. Массовая безработица толкает людей всех национальностей на поиски заработка за рубежами страны. По разным оценкам до 700 тысяч граждан Киргизии трудится только в России. Я лично каждый день сталкиваюсь с этими людьми, поскольку в доме, где я проживаю в Москве, дворниками трудятся как раз выходцы из этой республики. В глазах этих молодых и, надо сказать, трудолюбивых парней, когда они сидят в короткие минуты отдыха на лавочках возле детских площадок, наблюдая за играющими детьми, читается бесконечная тоска. Да, они имеют возможность зарабатывать в России и поддерживать своих родных в Киргизии. Но ведь человек рождается и живет для лучшей доли. Эти киргизские парни подолгу разлучены со своими семьями. И за такую свою судьбу они должны благодарить тех националистических политиков, которые уверяли и уверяют до сих пор, что суверенитет киргизской нации должен быть превыше всего. В СССР зарплата школьного учителя и профессора вуза, пособие многодетной матери и многое другое было одинаковым, что в Москве, что в том же Фрунзе. Сейчас же они различаются как небо и земля. Так кто же выиграл от этого?
Неслучайно 78,6% опрошенных представителей российской диаспоры сожалеют о распаде СССР. На вопрос о том, лучше или хуже живут русские в Киргизии, чем в России, только 10% респондентов ответили, что в Киргизии живется лучше. 35,7% выбрали вариант ответа — «живется хуже». Лишь 19,6% опрошенных удовлетворены возможностью карьерного роста в республике.
В нынешней Киргизии, где не прекращается отчаянная борьба киргизских кланов между собой за власть и перераспределение скудных богатств, русским уготована незавидная участь.
Власти мало считаются с их мнением. В политическом классе русские почти не представлены. На высшем уровне время от времени возникают очередные идеи о форсированном переводе делопроизводства на киргизский язык, русский же пытаются лишить даже того куцего статуса официального языка, который он имеет сейчас.
История ничему не учит националистических политиков. По данным сельскохозяйственной переписи населения 1917 года в Пишпекском уезде (то есть там, где сегодня находится столица Киргизии) насчитывалось всего 241 237 душ населения. Из них киргизы составляли меньше половины — 85 397 человек. Врачей же катастрофически не хватало. По данным на 1897 год в Пишпекском уезде врачебной и санитарной деятельностью занималось всего 17 человек. Советская власть вывела эту республику из дремучей отсталости. Некоторые же нынешние политики могут своими действиями обратить этот процесс вспять.
