 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 28.09.2007 |
Экспозиция «Новомученики и исповедники российские» подготовлена при участии Московского Патриархата, собирающего сведения об этой эпохе по архивам и следственным делам НКВД-КГБ
Церковь благоговейно чтит мучеников за Христа не из каких-то политических соображений, а по заповеди Апостола — «поминайте наставников ваших». Однако обстоятельства складываются таким образом, что Церковь оказывается хранительницей исторической памяти в ситуации, когда различные политические силы предлагают нам по-разному сфальсифицированные версии истории. Я бы отметил две ложные тенденции — тенденция к очернению исторической России с одной стороны, и к обелению Сталина — с другой. Тенденция к обелению Сталина связана с тем, что разоблачение его преступлений оказалось вписано в определенный контекст, и стало восприниматься как часть определенной идеологии. Согласно этой идеологии, история России преступна и позорна, Россия всегда была мрачной тиранией, и Сталин — продолжатель, возможно, на более интенсивном уровне, вековых мрачных традиций российской государственности.
Эта идеология, на самом деле, является революционной и прямо наследует большевикам — хотя многие из тех, кто ее разделяет, к большевикам относятся резко негативно. Для революционеров очень важно представить ту государственность, которую они ищут уничтожить, как воплощение зла, как что-то, безусловно заслуживающее уничтожения. «Проклятый царизм», исполненный «свинцовых мерзостей». С точки зрения революционера, история Отечества представляет собой сплошной позор, мрак и ужас, от которого страну и должна спасти революция. Революция выступает тут как секулярная пародия на страшный суд и явление «нового неба и новой земли». Коммунистическая мифология описывала дореволюционную Россию в самых мрачных красках, а 1917 год — как зарю нового, прекрасного мира.
И в наше время многие люди — отдают они себе в этом отчет или нет — следуют большевисткой традиции очернения отечественной истории, просто в «проклятое прошлое» у них включается не только царизм, но и коммунистический период; светлое царство должно наступить уже не в результате победы пролетарской революции, а в результате торжества «европейских ценностей», которые с реальной Европой связаны слабо, и вообще мало соотносятся с реальностью — они просто играют роль того мистического света, который противопоставляется «свинцовым мерзостям» русской истории.
Проблема усугубляется еще одним обстоятельством. Восточноевропейские национализмы — как это обычно для национализмов — склонны видеть историю как арену борьбы хороших «нас» с плохими «ими», «мы эльфы, а они — орки», причем роль орков отводится русским, а преступления Сталина рассматриваются как свидетельства извечного русского зла.
Все это вызывает понятную — но, как я вполне уверен, ошибочную реакцию. Люди отвергают — и совершенно справедливо — образ России как вселенского зла, который им предлагают революционеры и русофобы; и, отвергая его, они заодно отвергают и те исторические факты, к которым он апеллирует. Сталин-де, был вовсе не так страшен, как его малюют; и вообще в том, что он делал, была суровая историческая необходимость.
Отвечая таким образом, люди незаметно для себя заглатывают наживку, соглашаются с тезисом, с которым они вовсе не обязаны соглашаться. Этот тезис состоит в том, что сталинская тирания была органическим продолжением русской государственности, не разрывом с исторической Россией, а ее продолжением. Крайняя порочность сталинского правления рассматривается в этом случае как свидетельсво порочности русской истории и русской государственности в целом, и признавать одно — значит признавать другое.
Однако, этот тезис попросту неверен. Коммунистическая тирания была именно разрывом с исторической Россией; историческая Россия была большевикам ненавистна и враждебна и подлежала уничтожению, «разрыванию на основания», как пелось в гимне «проклятьем заклеймленных», чтобы на ее месте воздвигнуть «новый мир».
Это особенно бросается в глаза, когда мы видим отношение большевиков — и, особенно, Сталина — к Русской Православной Церкви. Православие — и это не вопрос веры, это исторический факт — было хребтом России, основанием ее культуры и ее идентичности. И вот этот хребет коммунисты всеми силами старались сломать. Духовенство и рядовые верующие подвергались массовому истреблению, которое по масштабам сопоставимо только с Холокостом; действия коммунистов по отношению к православным вполне подпадают под определение «геноцида». Более того, эти действия никак нельзя списать на ожесточение гражданской войны — истребление продолжилось и тогда, когда Ленина сменил Сталин, а коммунисты уже прочно утвердились у власти.
Я считаю, что правильно гордиться своей страной; но невозможно гордиться всем, нужно что-то выбрать, что-то признать нашей Россией, а что-то — чумой и бедствием, которая на нашу Россию обрушилась.
Если мученики бутовские (и очень многие другие), умерщвленные за веру во Христа, нам свои, то Сталин, по воле которого они и были умерщвлены, нам не свой, а тиран и губитель нашей страны и убийца лучших ее сынов и дочерей.
Если Сталин — великий государственный деятель, то мученики бутовские — преступники и предатели, достойное по делам своим принявшие от мудрого и справедливого вождя.
Тут нам неизбежно надо от кого-то отречься, что-то проклясть, а что-то благословить — либо Россию мучеников и исповедников, либо коммунизм и сталинизм как его наиболее яркое воплощение.
Еще одна причина, по которой так важно сохранению Церковью исторической памяти — такое явление, как неоатеизм. Собтственно, словом «атеизм» называют два разных явления. Бывает личное неверие, при котором сам человек в Бога не верит, а верит ли сосед — его, в общем, не волнует. А бывает так, что людей необычайно волнует чужая вера; прямо-таки лишает сна и покоя. Они видят в религии социальное зло, с которым рвутся бороться. И вот для этого — воинствующего — атеизма, характерно поразительное историческое беспамятство.
Бывает так, что пожилой человек, страдающий склерозом, помнит события своей юности, но не помнит того, что было сегодня утром; неоатеисты страдают аналогичной болезнью — у них всегда на устах рассказы (нередко совершенно легендарные) о каких-нибудь средневековых ужасах, Инквизиции или Крестовых Походах, но они совершенно не помнят недавней истории нашей страны, когда атеистическое Царство Разума, Научного Мировоззрения и Свободы от Религиозного Дурмана уже было явлено во всей своей силе и принесло соответствующие плоды. Поэтому то, что Церковь сохраняет историческую память, так важно не только для Церкви, но и для общества в целом; те, кто забывают уроки истории, оберечны на их повторение.
