Мой путь к православию

Беседа с Анастасией (Андреа) Зандхакер, консулом Австрии в Польше

Андреа Зандхакер на открытии выставки, посвященной Косово и Метохии в Холме. Фото www.miasteczko.org

Анастасия (Андреа) Зандхакер, урожденная Грандеггер, родилась 8 января 1957 года в Вене, в католическом крещении получила имя Андреа. Окончила среднюю школу со знанием французского, английского языков и латыни. Училась в Педагогической академии, которую окончила по специальности «Преподавание математики и геометрии в начальной школе». В 1979—1990 годах работала в разных должностях на частных предприятиях, в основном на территории Австрии, а также в странах Западной Европы: в Германии, Швеции, Франции. В 1991—1992 годах исполняла обязанности министра иностранных дел Австрии. В 1993—1997 годах — работник посольства Республики Австрия в Москве. В 1997—2000 годах — глава администрации отделения ООН в Вене. В 2001—2002 годах исполняла обязанности генерального консула посольства Австрии в Белграде. В 2003 году приняла Православие в одном из монастырей Сербской Православной Церкви в Черногории с именем Анастасия. С 2004 года исполняет обязанности консула посольства Австрии в Польше.

- Госпожа консул, православные, живущие в Польше, с особой радостью восприняли известие, что пост консула Австрии, то есть страны многовековой католической традиции, занял человек, преданный православной вере. Какие события Вашей жизни оказали решающее влияние на принятие Вами Православия?

- Ребенком я была крещена в Католической Церкви. Однако я помню, что, когда я была маленькая, родители не ходили со мной в Церковь. Я не смогу сказать, кто и когда меня научил молитве «Отче наш»: были ли это мои родители или же этому научили меня в начальной школе, когда я в первом классе стала посещать уроки религии. Эти занятия всегда начинались с утренней молитвы, а дополнительно наши учителя просили нас также читать «Отче наш» и выходя на перемену. Молитвы эти сопровождали меня до конца начальной школы. В 7 лет я должна была идти к первому причастию. Я хорошо помню, какое впечатление оказал на меня суровый вид исповедальни, к которой я тогда побоялась подойти. Также я не была миропомазана — это таинство в Римско-католической Церкви обыкновенно совершается, когда дети достигают 14 лет. Как я уже говорила, мои родители никогда не ходили со мной в церковь, однако они не были убежденными атеистами. Мой отец рассказывал даже, как в детстве вместе со своими братьями прислуживал на мессе в одном из католических храмов Вены. Один из братьев отца был ревностным католиком. К тому же он занимался тем, что делал высокохудожественные предметы для нужд Церкви — кубки, кресты. Он был очень хорошим мастером. Я помню горячие дискуссии, которые часто случались в нашем доме, когда дядя пытался убедить моих родителей, брак которых был зарегистрирован только светскими органами, вступить в церковный брак. Но усилия дяди были напрасны: мой отец упорно отказывался. При этом отец, прекрасный портной, шил красивейшие литургийные облачения для священников, которые ему, через посредничество дяди, заказывала Церковь.

Помню также, как в школе наш учитель регулярно каждый понедельник спрашивал нас, присутствовали ли мы на воскресной мессе, а потом у себя в блокноте отмечал, кто из детей не присутствовал. Мне было неприятно все время отвечать «нет» (поскольку я действительно в церковь не ходила), в то время как другие дети отвечали «да». Это продолжалось до тех пор, пока мой отец не пришел в школу, после чего учитель уже никогда не обращался ко мне с этим вопросом. В 10 лет я перешла в среднюю школу, и потоком каждодневных занятий выученные в младшей школе молитвы вытеснились из памяти. Хотя в течение еще двух лет мы и дальше продолжали посещать уроки религии, но другие предметы мы считали важнее.

В это время было весьма сильно желание наслаждаться жизнью, и очень большое значение предавалось материальному благополучию. Да и, общаясь с друзьями, духовных проблем я не касалась. Случайно, благодаря подруге-однокласснице, которая была протестанткой, я очутилась в протестантской церкви моего квартала, но это было лишь поводом для знакомства с новыми подружками. Может быть, я даже посетила несколько раз службы, но, наверняка, без эмоций и очень глубокого интереса. Учась в Педагогической академии и позднее работая на моей первой службе, в частной фирме, я в основном была занята устройством моей личной жизни, в которой не было места для Бога. Материальные вопросы каждодневной жизни имели только один вектор, и он был направлен на наслаждения: приятно провести время, иметь много выходных и приятное общество вокруг. Правда, тогда же я стала с удовольствием заходить и в храмы. Особенно я любила заглядывать в готические соборы Франции, ходить на организуемые в них концерты классической музыки. Наверное, я даже время от времени ставила в церкви какую-нибудь свечку просто потому, что так получалось.

- Поскольку обстановка в Вашей семье, детство и годы ранней молодости, проведенные в родной Австрии, в стране неправославной, вдали от духовной жизни, не давали возможности познакомиться с православной верой, когда же Вы в первый раз встретились с Православием?

- В 1990 году у меня была возможность в первый раз поехать на экскурсию в бывшую столицу России, в город, называемый во времена Советского Союза Ленинградом. Наша группа посетила несколько церквей, которые тогда были, как правило, музеями. Годом позднее я отправилась в путешествие на теплоходе из Москвы в Казань и во время стоянки в Ярославле в первый раз оказалась на православной литургии в главном городском соборе. Но тогда я увидела только часть литургии. На более длительных стоянках этого круиза наша группа посетила несколько монастырей, которые, однако, в то время не были полностью открытыми, но, несмотря на это, эти экскурсии произвели на меня сильное впечатление. Примерно год спустя я провела отпуск в Москве, учась на языковых курсах, и в это время имела возможность чаще бывать в старых, уже отреставрированных храмах и дольше задерживаться в них.

И так сложилась моя жизнь, что в 1993—1997 годах я жила в Москве. И вот тогда я практически каждые выходные посещала какую-нибудь церковь или монастырь. Но в то время я стояла в церкви, не понимая, что же такое на самом деле Православие.

Тут следует сказать и о том, что где-то на тридцатом году жизни я заинтересовалась спиритизмом, который тогда становился весьма популярным на Западе. Мне казалось, что его эзотерические идеи помогут мне обрести некое духовное равновесие и придать смысл моей жизни.

Когда я вернулась из России в Австрию, моя и так не очень прочная связь с Православием оборвалась. Изредка я заходила в церкви, на минуту задумываясь в них о Боге. Прекратились и мои контакты с духовными и светскими приверженцами православной веры.

— Что же все-таки подтолкнуло Вас к тому, чтобы резко изменить свою прежнюю жизнь и вступить на путь Православия?

- Моя повторная встреча с Православием произошла в Белграде в 2001—2002 годах, когда я там исполняла обязанности генерального консула. Посольство Австрии в Югославии было расположено поблизости от Сербской Патриархии, напротив соборной церкви архангела Михаила. Я помню, как много опасных ситуаций возникало тогда. Незадолго до окончания срока моего пребывания в Белграде, осенью 2002 года, один из моих самых близких друзей, который был своего рода личным советником, неожиданно предложил мне познакомиться с неким православным священником из Белграда. И хотя это предложение застало меня врасплох, в глубине души я была рада ему, а внутренний голос сказал мне: «Наконец-то!».

Первая беседа с этим священником состоялась в городке Архангеловац, что неподалеку от Белграда. Я была с моим приятелем, переводчиком. Священник принял нас в своем доме, в маленькой домашней часовне, поскольку в церкви был в это время ремонт. Он начал с молитвы перед иконой архангела Михаила, который потом стал моим «Славой» — так в Сербской Православной Церкви называют небесного покровителя семьи, на что два года спустя я получила благословение от митрополита Черногорско-Приморского Амфилохия. Через неделю после той беседы я в первый раз отстояла всю православную литургию — в старой церкви, также посвященной архангелу Михаилу. Был морозный день, и в церкви было необычайно холодно. Совершающий литургию отец Иларион в определенный момент службы попросил меня, чтобы я прочла апостольское послание и произнесла молитву «Отче наш» на немецком языке. И тогда я осознала, как давно в последний раз вслух читала Божию молитву. В конце концов я решила взять годовой отпуск за свой счет и отправилась в Черногорию, республику, которая в то время была частью единого государства Сербии и Черногории. Довольно быстро я сошлась с двумя духовными лицами, адреса которых мне дал отец Иларион. Один из них был православный священник из Тивата, второй — отец Венедикт, игумен монастыря Подмаине, впоследствии мой духовный отец.

Я стала регулярно ходить в церковь, посещать монастыри. Я часто и много говорила со священниками, особенно с отцом Венедиктом, а также со светскими людьми, близкими Православной Церкви. Так я провела целый церковный год. В Великую субботу я была крещена в православную веру в монастыре Подмаине. Несколькими днями ранее отец Венедикт спросил меня, какое имя я бы хотела себе выбрать, но я не могла принять решения и попросила сохранить мое прежнее имя — Андреа. Но перед самым обрядом крещения отец Венедикт вдруг говорит мне, что принято решение дать мне имя «Анастасия». Это было для меня великим даром, и я приняла его с радостью, поскольку это имя всегда мне нравилось, но сама я не решалась его предложить. Это был ясный знак того, что самое дорогое в нашей жизни не мы сами выбираем, а даровано нам от Бога. Конечно, я тогда немного опасалась, что моих теоретичных знаний о Православии недостаточно, чтобы воцерковиться в полной мере. Однако к моей ситуации Сербская Православная Церковь отнеслась мягко, и этот подход был прямо противоположным западному подходу к людям, меняющим вероисповедание: вместо теоретических наставлений, обязательного знакомства с книгами я услышала приглашение: «Иди к нам, присоединись к общей молитве и литургии, доверься Богу». Сейчас я смотрю на эту перемену в моей жизни не как на изменение вероисповедания с католицизма на Православие, но оцениваю ее более как обретение веры истинно христианской, то есть того, чего мне не хватало много лет. Я была типичное «дитя Запада», которое очень рано научили рассчитывать только на собственные силы, и даже в минуты так называемых «душевных усилий», заменяющих религию (или, говоря точнее, философию жизни), я старалась быть сама себе хозяйка. Перемены, вызванные исключительной ситуацией в Белграде, научили меня искать единственную опору в Боге. Когда все вокруг грозило опасностью, другого выбора и не могло быть. Я сегодня на 100% уверена, что только с Божией помощью спаслась, оказавшись в угрожающих жизни обстоятельствах. После официальной перемены вероисповедания я на собственном опыте убедилась, что все, что казалось непонятным в жизни, на самом деле оказывается простым. Жизнь приобрела больший смысл, но с тех пор — я отдаю себе отчет в этом — она не стала легче.

Я счастлива, что смогла найти эту дорогу, и благодарна за то, что Православие захотело принять меня. Я жалею, что не искала этой дороги раньше, иногда жалею, что не родилась в православной семье. И я благодарна Церкви за то, что смогла стать действительно православной. Все чаще я задаю себе вопрос, как я могла жить до Великой субботы 2003 года, и все чаще чувствую, что это счастливое событие случилось не четыре года назад, а длится уже целую вечность. И мне иногда вспоминается мой отец, который всю свою долгую жизнь искал Бога… Судьба подвергла его тяжким испытаниям на земле, поскольку во время Второй мировой войны семнадцатилетним юношей он был серьезно ранен, отчего страдал потом всю жизнь. Я думаю, что именно поэтому он пробовал найти ответы на свои вопросы в философских науках, но я сомневаюсь, что он их нашел там. На его урне написано, что он умер «с верой в Бога», однако же я с болью думаю о том, что ему не было дано узнать православной религии. Я считаю, что, несомненно, он был человеком верующим, но при этом отвергающим институт Церкви. Так живут сегодня многие на Западе. Можно заметить, как все меньше пространства остается для веры в Бога.

После года отпуска в Черногории я должна была вернуться в Австрию. Несколько первых дней я чувствовала себя абсолютно потерянной, потом связалась с Русской Православной Церковью в Вене. Мои друзья из Черногории предостерегали меня, говоря: «Тебе было легко жить православной жизнью в православной стране, но ты увидишь, как трудно будет на Западе…». Когда Министерство иностранных дел проинформировало меня, что я должна переехать в представительство в Польше, я глубоко задумалась. Я не могла себе представить, что это было записано в Божием плане, чтобы выслать меня — неофитку Православной Церкви, вдобавок еще неокрепшую и колеблющуюся, — в страну без православной традиции. В последний момент я даже пробовала поменяться местом работы с коллегой, которого назначили в представительство в Софии — но напрасно. Я решила направиться в Черногорию с просьбой о совете, как мне поступить. Игумен Лука из монастыря в Цетинье, известный своей духовностью, но также и опытом в житейских делах, сказал мне тогда без колебания: «Поезжай в Польшу, попробуй, ты найдешь там хороших православных людей, их не так много, но ты их найдешь…». От отца Луки я в первый раз в жизни услышала о Белостоке и Грабарке. Итак, я решилась и, имея его благословение, по его совету приехала в вашу страну.

- Госпожа консул, история Вашей жизни утверждает нас в мысли, насколько извилистыми бывают пути-дороги, ведущие к Богу, и как нелегко очутиться на этой единственной и истинной дороге, которая одна может дать чувство духовного равновесия и Божией заботы. Большое спасибо за Ваш искренний рассказ.

Беседовал Анджей Лапко
Перевод с польского Сергея Ковалевского
Бюллютень православного братства свв. Кирилла и Мефодия в Белостоке

http://www.pravoslavie.ru/guest/70 926 022 547