 |
| Столетие.Ru | Анатолий Смирнов | 26.09.2007 |
Дорогие сестры и братья! Радостно получить премию в этот день, когда вся страна отмечает память Александра Невского, великого заступника, покровителя державы.
Волнительно и радостно, что эта премия присуждается авторитетным жюри, в которое вошли знатоки и ценители русской словесности, хранители национальной речи — бесценного Русского Слова.
Премия присуждена за работу о Карамзине, которому я посвятил многие годы жизни. Творческое наследие Карамзина многогранно. Он вместе с Ломоносовым и Пушкиным делит заслуги создателя русского литературного языка. Велик его вклад в создание русской изящной словесности. Достаточно напомнить его почин в создании художественного образа русской женщины. И Пушкинская Татьяна, и Тургеневские барышни, и Наташа Ростова вышли из его Бедной Лизы.
Нет сомнения, что самым великим его вкладом в нашу духовную культуру является создание «Истории Государства Российского». Император Александр I назначил Николая Михайловича государственным историографом и поручил написание национальной истории. Историограф блестяще справился с поручением. Созданный им труд достоин великого народа.
Особенность творчества Карамзина, который оставил свой след буквально во всех сферах русской культуры, я бы сказал шире — русской общественной национальной жизни на исходе XVIII и в начале XIX веков, — особенность его творчества состоит в том, что в нем есть нечто значительное, к чему русский народ обращается в самые трудные минуты своей жизни, на переломе своей исторической судьбы, чтобы найти ответы на вопросы, которые тревожат совесть и взрывают ум русского человека. И, что удивительно, находят эти ответы. Карамзин помогал выйти из той трясины, куда заводили страну ее незадачливые правители.
Так случилось и на сей раз. К Карамзину потянулись русские сердца в конце XX века, в начале того процесса, который называют перестройкой, великими реформами, из которого, может возникнуть возрождение России, новый расцвет русской православной цивилизации. В связи с этим вспоминаются первые публикации Карамзина после 70-летнего замалчивания во время разгула всевластного агитпропа. И когда с покойным ныне писателем Михаилом Алексеевым, возглавлявшим журнал «Москва», мы предприняли публикацию «Истории Государства Российского» на страницах журнала — публикация заняла два года, потому что в каждом номере печатали по одной главе, — эта инициатива была горячо поддержана обществом. Хотя многие видные ученые, считавшие себя знатоками древней Руси, осуждали переиздание, как они говорили, «устаревшего сентиментального труда», а со стороны некоторых лиц, стоявших у руля страны, была даже предпринята попытка запретить его. Не без борьбы, но удалось это издание осуществить, тираж журнала подскочил за миллион. Ясно, конечно, что эта публикация знаменовала собой очень крупные подвижки в национальном самосознании русского народа.
Что же мы находим у Карамзина? Чем он нам дорог? Чем он сегодня нам может быть полезен и уже полезен? Откроем первый том «Истории Государства Российского», знаменитое вступление, которое начинается с вещих слов: «История в некотором смысле есть священная книга народов…». А.С. Пушкин, который был свидетелем авторской шлифовки этого предисловия перед сдачей тома в печать, говорил, что сначала там было написано: «История подобно Библии…», но историограф счел это сравнение несколько грубоватым и дал другую формулировку: история — это священная книга народов. Весь труд Карамзина посвящен раскрытию процесса возникновения Русской державы, русской нации и того, как наши предки шли к Богу.
С.М. Соловьев, наш великий историк, говорил, что карамзинский труд — это величественная поэма о русской государственности. Но надо иметь в виду, что слово «государство» имеет два объема и употребляется в двух смыслах: в широком смысле и более правильном, государство — это держава, страна, народ, создавший это государство, территория, культура, история народа. В таком широком смысле и говорит Карамзин о Государстве Российском.
Но «государство» употребляется часто и в более узком понимании слова — как синоним власти, точнее — государственной власти. Карамзинская «История Государства Российского» — это история державы, история народа, создавшего государство. Народ выступает, действует как единое национальное целое. Карамзин подчеркивает, что народ создает это государство для того, чтобы обеспечить свою внутреннюю и внешнюю безопасность, чтобы собрать, организовать силы на освоение и обустройство родной земли, на защиту ее от врагов внутренних и внешних.
Враги внутренние — это всякие супостаты, отщепенцы, чертополох, который в любом государстве существует, и на русской ниве он тоже обильно произрастает, и эти сорняки с помощью государственных органов народ «берет к ногтю». Государство возникает, чтобы обеспечить и внешнюю безопасность, то есть защитить страну от внешних врагов и попыток завоевания и покорения ее.
Достоинство труда Карамзина в том, что он проследил, как на протяжении многих веков русский народ защищал свою землю. Может быть, ни в одном другом историческом труде нет такого внимания к военной истории нашего народа, как в труде Карамзина. И это вполне понятно, потому что свой труд он создавал в тяжелейшее для России время противоборства с полчищами Наполеона — в «грозу двенадцатого года», и звон мечей на Бородинском поле эхом отзывался на страницах карамзинского труда. Это сильная сторона его работы, которая привлекала и будет привлекать внимание русского человека.
Но я бы сказал, что главное достоинство карамзинского труда состоит даже не в этом раскрытии ратного подвига наших предков на поле брани. Он состоит в том, что Карамзин раскрыл глубинные истоки нашей государственности, нашей истории, нашей культуры, нашего национального бытия. А.С. Пушкин, как никто другой знавший Карамзина, имел счастье наблюдать сам процесс создания его бессмертных томов. Вдова Карамзина — Екатерина Андреевна — назвала Пушкина «пламенным почитателем Николая Михайловича». Этот «пламенный почитатель» историографа говорил: Карамзин был гений, он объяснил нам наше прошлое, он раскрыл нам тайну русской души.
Величайшая заслуга Карамзина как историографа — и это подчеркивал Пушкин — в том, что он раскрыл, что Россия как единое целое возникает благодаря крещению, что принятие от Византии православной веры сплачивает русские земли в единое государство — Древнюю Русь, а разрозненные славянские племена — они перечислены в «Повести временных лет» — в единую нацию. Наши древние предки называли себя русичами, это только потом, в труднейшие периоды нашей истории, наша этническая общность распалась на три ветви — великороссов, малороссов, белорусов.
Именно благодаря крещению возникает русская православная цивилизация. Ее политическим телом является единая государственность, а душой — православная вера. Не меч норманнов, а Слово Божье сплотило Русь.
В этом Пушкин видел величие Карамзина как историографа. Поэтому он и назвал его «последним летописцем», ибо задача летописцев была в том, чтобы раскрыть, как народ идет к Богу. И этот путь красной нитью проходит через весь его труд.
Карамзин показал, что именно благодаря вере русский народ был единым, духовно единым. Именно эта крепость, объединявшая его в нерушимое целое, позволяла пройти через все испытания истории: сбросить иго ханское, обрести национальную независимость, стать суверенной державой, пройти через тяжелейшие испытания Смутного времени. Это единство обеспечило победу над Наполеоном. Карамзин раскрыл, как это духовное, а точнее — православное единство, как объединяющее начало, вело Россию, спасало ее и способствовало ее величию и процветанию.
Православная вера была цементом нашего единства и в Великую Отечественную войну. Мы разгромили самую мощную армию мира, которую вооружала вся Европа. Вот что значит духовное единство!
Нельзя не сказать, что этого духовного единства сейчас у нас нет. И в этом основная причина наших бед и затянувшейся смуты. Смута — это емкое русское слово — говорит о душевном смятении, о потере ориентиров, духовных ценностей, когда люди не знают, во имя чего живут и к чему стремятся. Вот эта смута, духовное смятение сейчас разъедают Россию.
Карамзин имеет огромное значение для понимания всей русской истории, в том числе и глубинных корней тех кризисов, которые нам приходится сейчас преодолевать. Поэтому глубоким заблуждением является распространенное мнение, что труд Карамзина обрывается на описании Смутного времени, что он дошел лишь до избрания Романовых, что его последняя глава посвящена борьбе со шведской интервенцией и что последняя фраза XII тома, оставшегося недописанным: «Орешек не сдавался».
Орешек — это Шлиссельбург, древняя крепость, построенная на Неве и оберегавшая выход в Ладожское озеро — тот знаменитый путь, по которому норманны шли в Русь. Фраза действительно ассоциативная — Орешек воспринимается как символ России. Это, конечно, блестяще.
Но Карамзин и в своих двенадцати томах написал немало страниц, которые имели прямое отношение к пониманию тех болячек, которыми болела Россия во времена Александра и шире — в императорский период русской истории, начиная с Петра. Не случайно Пушкин восклицал: что за прелесть последние тома карамзинской истории! Их читаешь, как свежую газету!
Кроме того, Карамзин оставил целый ряд блестящих записок, в которых анализировал современную ему Россию. Особое место занимает его «Записка о древней и новой России» (1811). В ней в сжатом виде изложена вся русская история. Основная мысль автора выражена в формуле: «Мудрое самодержавие — палладиум России». Но чтобы оно было мудрым и не срывалось в самовластие (как при Грозном) надобно, чтобы цари правили, опираясь на законы. Поэтому истории законодательства — «Русской правде», Судебникам, Боярской Думе и Земским Соборам историограф уделяет повышенное внимание. Свою историю он рассматривает как материал для составления конституции, как ее историческое обоснование.
Карамзин был суров и беспощаден в разоблачении язв, разъедающих национальную жизнь («тело народа»). Государь, — писал он Александру I, — если одним словом выразить, что происходит в России, то надобно сказать: «Крадут!»
Но постановкой диагноза он не ограничился, указав пути исцеления. «Сир, — писал он Императору, — обуздайте сервелистов (камарилью), либералистов. Идите своим путем. Даруйте незамедлительно коренные основные законы, на выборных началах создайте органы народного представительства». Карамзин критически относился к европейскому парламентаризму. Либералисты поэтому зачисляли его в ретрограды. Он же был эволюционистом. По душе ему были больше вечевые традиции, Земские Соборы, которые встарь называли Советами Всея Руси и которые крепили народную общность, обеспечивая, по мнению историка, духовное, нравственное единство — от сохи до престола. Карамзин сделал много для того, чтобы Россия встала на путь правового государства, чтобы право, закон и вера крепили благонравие народа.
Записка «О древней и новой России» имеет подзаголовок уточняющий — «былое и днесь России» рассматриваются автором в нравственном отношении, что обычно не принимается во внимание. Автор указывает, что важны политический строй, государственные учреждения, но еще важнее люди в них работающие, от которых во многом зависит и характер власти. Правление Павла I было живым примером режима, который, по словам Карамзина, «без подлости терпеть было невозможно». Напоминание о «загогулинах» романтического императора было актуальным и при его прагматичном преемнике. Чтобы исключить возможность проявления подобного волюнтаризма, нужно укрепить нравственность общества, крепить благонравие народа. В ответственном деле народного воспитания должны согласно действовать органы публичной власти, образования, совместно с церковью. Их ни в коем случае нельзя противопоставлять друг другу. Церковь должна быть освобождена от административного вмешательства. Более того, священнослужители, Синод должны иметь возможность высказывать свое мнение по всем коренным вопросам общественной жизни и государственной политики. Школа должна быть внесословной, образование общедоступным. Нарушение этих принципов ведет к превращению министерства народного просвещения в министерство народного затмения.
Издание «Истории» стало крупным объединяющим событием общенационального значения. Труд моментально разошелся по всей стране. Его с захватывающим интересом читали и в Иркутске, и в Одессе. Покупали представители всех сословий: и ученые аристократы — ценители древностей российских и крестьяне графа Шереметьева. Автора сравнивали с Геродотом, называли русским Тацитом. Но были и попытки развенчания труда. Ее предприняли либералисты, члены тайного якобинского общества. Они называли труд Карамзина — «подлым». «Нет! — возразил Пушкин, — это подвиг честного человека».
Будущих декабристов особенно возмущало утверждение историографа, что монарх является символом и хранителем власти. «Плохой источник, сточные воды!» Они были убеждены, что нашли другой источник с кристально чистой водой. Но 14 декабря на Сенатской площади этот источник ударил кровью. Ход событий раскрыл, кто же был прав в этом трагичном споре.
Высокую оценку труда дал Александр I, который и стал его редактором. Император повелел разослать Историю по министерствам и посольствам, указав в сопроводительном письме, что государственные мужи и дипломаты обязаны знать свою национальную историю. При этом подчеркнул: «Когда мы с Богом, то и Бог с нами». Наследие Н.М. Карамзина и сегодня актуально. Еще много надо сделать, чтобы наша страна занимала достойное место в мире и жила вечно.
