 |
| Фонд стратегической культуры | Лиляна Булатович | 20.09.2007 |
Идея создания Великой Сербии зародилась в сумраке оттоманского владычества, когда в 1683 году против Турции начала великую войну коалиция христианских государств во главе с Австрией (тогда турки дошли уже до самой Вены), накануне Великого переселения сербов под руководством Арсения III Чарноевича [1].
Граф Джордже Бранкович [2] первым осмыслил идею Великой Сербии и изложил ее в Меморандуме австрийскому императору. (Некоторые называли этот проект Иллирией; сегодня имеют место попытки воеводинских экстремистов и сепаратистов поставить его на службу планам формирования «воеводинской нации»). Тогда предполагалось, что Великая Сербия, созданная из освобожденных и объединенных сербских земель, предотвратит более глубокое турецкое вторжение в Центральную Европу. Это возрожденное, освобожденное и объединенное сербское государство (имелось в виду возрожденное Сербское царство) охватывало бы области на Балканском полуострове и в Паннонской низменности.
Идея понравилась австрийскому двору. Однако нравилась она до тех пор, пока Австрии угрожали турки. Вена поначалу приняла идею, а император Леопольд I даже издал прокламацию, по которой граф Бранкович должен был именоваться деспотом сербских областей Срема, Баната и Герцеговины. Когда же сербы помогли оттеснить турок на юг Балкан, то, опасаясь возрождения Сербского царства (Великой Сербии), и решив, что деспот Бранкович может представлять опасность будущим завоевательным планам, австрийский император арестовал его в 1688 году и двадцать два года держал в тюрьме — до самой смерти.
Так пострадал и погиб первый идеолог Великой Сербии, а сама идея Великой Сербии окрасилась в цвета мученичества.
Первобытный страх Европы перед возможностью объединения всех сербов в некотором смысле изначален. И неспроста у сербского народа есть молитва: «Дай Боже, чтобы сербы объединились, умножились и пришли к Богу!» («Дай Боже да се Срби сложе, умноже и обоже!»)
120 лет спустя после зарождения идеи Великой Сербии была представлена Петербургу — официальным лицам Императорского правительства. Это была основа программы восстания Карагеоргия, вдохновляющий источник освободительного движения сербов. Но идея не получила поддержки. Против «великосербской опасности» в начале ХIХ века объединились Вена, Берлин и Петербург… [3]
О глубине постоянного страха перед Великой Сербией пишет Ральф Хартман (посол ФРГ в СФРЮ в 1982−88 годах) в своей книге «Честные маклеры» (1999): «…Еще в 1876 году, когда сербский князь Милан поддержал восстание христианского населения Боснии и Герцеговины против турецкого владычества и объявил Стамбулу войну, министр иностранных дел Российской империи князь Горчаков, германский канцлер Бисмарк и австро-венгерский премьер Андраши под давлением Габсбургов подписали так называемый Берлинский меморандум. Согласно его положениям, стороны договаривались, что в случае победы сербов, великие державы не потерпят возникновения большого славянского государства»! [4].
Конечно, корни страха сильнейших держав Европы XIX века перед народом, численность которого никогда не составляла более десяти миллионов, — это тема для самостоятельных научных исследований. Она далеко выходит за рамки моей статьи […].
Убийственная антисербская истерия (помимо той, что длится ныне уже более полутора десятилетий) достигла своей вершины после знаменитого сараевского покушения на австро-венгерского престолонаследника Фердинанда в 1914 году, совершенного сербом Гаврилой Принципом. И то, что в организацию заговорщиков «Млада Босна» («Молодая Босния») входили и хорваты, и мусульмане, не помешало развязать жестокую антисербскую кампанию в Австро-Венгрии и Германии и, как пишет в своей книге Ральф Хартман, тогдашний германский посол в Лондоне «поручил своему министру иностранных дел заклеймить всю сербскую нацию как народ зла и убийц!» [5].
История идеи Великой Сербии — государства, к созданию которого сербский народ, рассеянный по небольшим балканским странам, стремится веками, это история сербских страданий, многочисленных освободительных движений против оккупантов, иностранных и своих. Надо сказать, что наибольшее сопротивление осуществлению идеи Великой Сербии всегда оказывали, я бы сказала, «свои», отечественные оккупанты, то есть те сербы, которые по разным мотивам стыдятся своего сербства, сербского происхождения и православия, которые сейчас, в основном, являются высокопоставленными политиками и влиятельными богатыми мафиози. Они покупают у облеченных властью зарубежных менторов свое политическое восхождение или обладание гигантскими материальными богатствами, а потому так ненавидят сербских националистов, что начинают приписывать им всевозможные преступления. Это те, кому милее и ближе вступление в Северо-Атлантический альянс, нежели существование самой Сербии.
Этой публике не мешает формирование ни великой Албании, ни Великой Хорватии, ни Великой «Мусульмании» на территории Сербии и на сербских землях. Даже в тех районах Сербии, где проживают мусульмане (они же бошняки, они же босанцы или боснийцы), эти политики в качестве официального языка вводят «боснийский». Так, недавно министерство образования Сербии организовало семинары по введению «боснийского» языка в школах Рашской области. При этом они считают нормальным, что сербский язык в Черногории, по всей вероятности (там полным ходом идет подготовка новой конституции), не будет официальным, так как таковым станет «родной» или «черногорский».
Если брать не только сегодняшний день, но и положение сербов в последние десятилетия на землях, где они проживали веками, прежде всего, на территории бывшей СФРЮ (о сербах, проживающих за пределами Югославии вообще мало кто беспокоился; сегодня все сводится к выуживанию денег из сербской диаспоры), то иные с удовлетворением бы отметили, что ныне идея Великой Сербии, наконец-то, как никогда далека от реализации. Я думаю, так считают те, кто совершенно не знают и не понимают сербского национального существа!
[…] В начале 1990-х годов сербы самым жестоким образом были изгнаны сепаратистами из бывших югославских республик Словении и Хорватии. То же самое пытались проделать в Боснии и Герцеговине (БиГ), навешивая на сербов ярлык агрессоров и «геноцидного народа». Сегодня сербы подвергаются антицивилизованному издевательству со стороны так называемых «высоких» и прочих представителей международного сообщества, особенно в БиГ, хотя в Хорватии и Словении тоже. Они все больше становятся гражданами второго сорта, борющимися изо всех сил, чтобы не потерять права на собственный язык в новой Конституции нового государства, чтобы сохранить Сербскую Православную Церковь от раскольников (в Черногории и Македонии). Сербские дети и старики, немощные и ни в чем не повинные, у своих исконных очагов и пепелищ, близ своих православных святынь, продолжают страдать от террористов и злейших преступников, состоящих на службе албанского сепаратизма в южном сербском крае Косово и Метохия.
За решеткой Гаагского трибунала (этого неслыханного в истории политического механизма, творения администрации США) пятый год без суда, следствия и предъявления каких-либо обвинений жертвой идеи Великой Сербии томится ее самый искренний и настойчивый поборник — Воислав Шешель, лидер Сербской радикальной партии.
«Демократический» режим в Белграде выдал Гааге президента Сербии Слободана Милошевича. В Гааге он и умер-убит. В обвинительном заключении по его «делу» чуть ли не как основа всех его «грехов» против мира и цивилизации указано стремление к осуществлению идеи Великой Сербии! Идеи, выражение которой, вообще говоря, я никогда не обнаруживала в его действиях или заявлениях. Наконец, у каждого обвиняемого Гаагским трибуналом серба Великая Сербия, так или иначе, значится пунктом обвинительного акта, и эти обвинения поддерживают неправительственные организации, созданные Соросом в Сербии.
В насмешках и издевательствах над сербами ежедневно соревнуются разного рода послы и посланники, а в последнее время на этом поприще особенно отличаются официальные представители США и Германии. Они открыто выступают за то, чтобы край Косово и Метохия отделить от Сербии и сделать новым независимым государством, а в БиГ «отменить» все нации как таковые, объявив население этой республики бошняками, боснийцами, босанцами.
В Черногории, ставшей независимой после референдума 2006 года, сербы борются за уважение своего национального самоопределения с черногорскими политиками и историками. Решение большинства граждан Черногории в пользу фактического отделения от Сербии в рамках существовавшего некоторое время государственного сообщества Сербии и Черногории нанесло тяжелый удар по идее Великой Сербии [6]. СМИ Белграда и Подгорицы переполнены острой полемикой по вопросу о том, кем являются сербы в Черногории — нацменьшинством или государствообразующим народом. Приводятся данные, согласно которым сегодня в Черногории проживает 32% сербов, 43% черногорцев, но при этом 64% населения страны говорит на сербском языке. Кириллица в Черногории используется все реже (как в целом в БиГ и в Сербии, где по этой причине даже создано Движение за сохранение кириллицы).
Сербско-черногорскому народному единству, означающему, что исторически сербы и черногорцы представляют собой единый народ, особенно угрожают так называемые дукляне Черногории. Они даже сформировали Дуклянскую академию наук и искусств — лишь бы доказать существование различных корней и отличительных особенностей сербов и черногорцев с тем, чтобы размыть сербское и православное самосознание молодого поколения. Этому же служит и созданная изначально как неправительственная организация «Черногорская православная церковь» (ЧПЦ), во главе которой стоит сомнительная личность — престарелый «поп-расстрига», не признаваемый ни Сербской Православной Церковью (СПЦ), ни огромным большинством народа. Участились случаи грубейших нападений сторонников ЧПЦ на православные святыни, попытки захвата имущества и материальных средств.
В черногорском парламенте дни напролет ведутся тяжелые дискуссии о неравноправном положении сербов в стране. Это особо подчеркивает парламентская оппозиция. Все это выносится на народ и широко распространяется. При этом идея Великой Сербии не упоминается даже как некая возможность в будущем.
В Боснии и Герцеговине сербы продолжают ожесточенно сражаться за сохранение своего, признанного Дейтонскими соглашениями государства — Республики Сербской (РС). РС стремится к Великой Сербии вопреки непрекращающемуся погрому, творимому на ее земле, прежде всего, так называемыми «Верховными представителями международного сообщества» [7]. То, что не удалось сделать в ходе войны моджахедам, теперь пытаются доделать одетые в европейские костюмы холеные «дипломаты», заставляя сербов признать то, что они не признают никогда, — что они «геноцидный народ».
Несколько месяцев назад были ограничены в правах первые 810 человек из списка, включающего около 22.000 (!!!) сербов, якобы учинивших в своих родных городах и селах, в частности, в окрестностях Сребреницы «геноцид над мусульманами». В основном, это влиятельные люди, пользующиеся авторитетом. У них изымаются личные документы, они лишаются права на работу. А некоторых уже засадили в тюрьму.
Недавно назначенный Высокий представитель международного сообщества в БиГ Мирослав Лайчак собирается в только что созданном отделении Специального суда по военным преступлениям со штаб-квартирой как раз в Сребренице допрашивать тысячи этих сербов.
Таких списков в отношении лиц других национальностей в Боснии и Герцеговине не существует, не совершается по отношению к ним и подобных расправ. Например, мусульманские власти в боснийской федерации всячески заботятся о преступниках-моджахедах, которым во время войны в БиГ было предоставлено боснийское гражданство [8].
После ликвидации армии РС, гимна РС, герба РС, таможенной службы РС сторонники преступного джихада в БиГ изо всех сил стремятся теперь уничтожить и полицию РС! К чему это ведет? К ликвидации самой Республики Сербской!
Не легко быть сербом в Боснии и Герцеговине. Ему остается одно — требовать проведения референдума о независимости государства Республика Сербская! И рассматривать это как шаг к объединению с остальными сербскими государствами в Великую Сербию. Или в Союз сербских государств. Или инициировать создание Союза православных государств!
Подводя итог, скажу, что на Балканах происходят сейчас глубокие, тектонические сдвиги — весьма мрачные с точки зрения перспектив единства сербского народа. На Балканах да и в самой Сербии легче сегодня быть кем угодно, только не сербом. Сербом быть, выражаясь на жаргоне, «не модно».
Идея Великой Сербии, будучи «не в моде», собирает в себе чувства народного сопротивления, служит убежищем и опорой в тяжелой борьбе с носителями противоположной идеи Нового Мирового Порядка, в котором нет места традиционным народным героям, народным традициям, нет места понятиям чести и достоинства…
Я знаю, было бы настоящим чудом, если бы на территории существующих оккупированных государств или их частей с преобладающим сербским населением сложились бы условия для образования Великой Сербии. Существующая олигархическая власть не поддержала бы создание такого государства, даже если бы за это высказалось 99% народа. Олигархам оккупация не помеха. Напротив, им лучше прислуживать Соросу, чем служить народу. И так будет до тех пор, пока из глубин народа, уже обезумевшего от бед и нужды, не появится суровый и мудрый вождь, который избавит сербов от безысходной национальной депрессии, в которую они погружаются все больше и больше.
[2] Джордже (Георгий) Бранкович проживал в Трансильвании. Вместе с братом митрополитом Саввой строил планы восстания против турецкого господства. Венский двор сначала присвоил ему титул венгерского барона, а позже графа.
[3] В январе 1804 года турки устроили резню сербских старейшин — кнезов как лидеров возможного восстания. В феврале вспыхнуло Первое сербское восстание. Вождем восстания был избран Георгий Петрович, по прозвищу Карагеоргий.
В сентябре 1804 года повстанцы направили депутацию в Петербург, которая была хорошо принята в России. Сербам была обещана дипломатическая поддержка. Россия пыталась стать посредником между повстанцами и Турцией, но последняя такое посредничество отвергла.
В сентябре 1805 года Россия подписала недолговечный антинаполеоновский договор с Турцией. Русская помощь сербам была вынужденно ограничена исключительно дипломатической поддержкой.
В декабре 1806 года началась русско-турецкая война, оказавшая серьезное влияние на ход сербского восстания. В июне 1807 года велись переговоры о заключении русско-сербского военно-политического союза, завершившиеся подписанием конвенции, которая так и не вступила в силу.
[4] Господин Хартман «немного» не договаривает. Берлинский меморандум 1876 России, Австро-Венгрии, Германии и присоединившихся к ним Франции и Италии правительству Турции в связи с восстанием в Боснии и Герцеговине был разработан на совещании руководителей внешней политики трех империй A.M. Горчаковым, Д. Андраши-старшим и О. Бисмарком в мае 1876 года в Берлине. Берлинский меморандум требовал от турецкого правительства заключить 2-месячное перемирие с повстанцами, держать турецкие войска лишь в нескольких пунктах, подлежащих определению; оказать помощь повстанцам в восстановлении их разоренных жилищ и хозяйств, признать за повстанцами право сохранения оружия. Русское правительство склонялось к более активной поддержке повстанцев, но под давлением Австро-Венгрии было вынуждено отказаться от этого. Берлинский меморандум от лица императорских дворов должен был быть вручен турецкому правительству, но в Стамбуле произошел дворцовый переворот. Султан Абдул-Азиз был свергнут и вскоре убит. За этим последовало новое обострение положения на Балканах: началась война Сербии и Черногории против Турции. В этих условиях вручение Берлинского меморандума было отсрочено, вскоре он потерял всякий смысл и более не выдвигался. (См., например: Дипломатический словарь. М., 1985, Т.1. С. 7.; Россия и национально-освободительная борьба на Балканах. 1875−1878. М., 1978. С.9−10.)
[5] Эрцгерцог Франц-Фердинанд прибыл в Сараево, в окрестностях которого проводились маневры австро-венгерских войск. Приезд был приурочен к годовщине Косовской битвы 1389 года. В день ее годовщины — 28 июня 1914 года — и прозвучали выстрелы Принципа.
[6] Сторонники независимости добились победы исключительно за счет голосов проживающих в Черногории албанцев и мусульман (боснийцев-бошняков-босанцев).
[7] Например, один из таких «представителей» Пэдди Эшдаун был кадровым английским разведчиком, а в 1998 году в качестве представителя британского премьера Тони Блэра открыто поддерживал и подстрекал косовских албанцев к мятежу против Сербии.
[8] Федерация Боснии и Герцеговины в БиГ (мусульмано-хорватское образование со значительным преобладанием мусульман) — практически этнически чистое от сербов государство. С ее карты исчезло 280 населенных пунктов, в которых до войны проживали сербы. Например, в общине Бихач до войны жило 16 тысяч сербов, а сейчас — 380. В общине Сански Мост до войны проживало 24 тысячи сербов, сейчас 2 500, из которых 90% - старше 60 лет.
Перевод с сербского и примечания Михаила Ямбаева.
