Новые русские украинцы

Киев — русскоязычный форпост «оранжевых»

Большинство политических партий Украины в преддверии выборов соревнуются в стремлении донести свою точку зрения и до избирателя, которому русский язык ближе и понятнее украинского. Слоганы на рекламных щитах блока «Наша Украина — Народная Самооборона», украшенных ликами Ющенко и Луценко, встречаются в Киеве и на русском языке. При этом русскоязычный агитационный материал расходится в первую очередь, о чем бодрые молодые люди под оранжевыми флагами скажут вам на чисто русском языке (на котором говорят и друг с другом). Исключение составляет продукция блока Юлии Тимошенко, которая, как автору статьи объяснили агитаторы, принципиально не печатается по-русски. Может быть, поэтому активисты БЮТ отличаются сиротливым видом от большинства своих коллег-распространителей, работающих на другие партии. Эту неприкаянность не могут скрыть их слова о том, что «нашего избирателя с детства учили говорить и понимать по-украински». Между собой они, правда, все равно общаются по-русски.

Известно, что многие деятели нынешней политической элиты Украины выучили украинский язык, так сказать, в процессе политической карьеры, превратив владение «державной мовой» в орудие конкурентной борьбы. Откровения той же Юлии Тимошенко о том, что до работы в правительстве Ющенко она «не знала ни одного слова по-украински» (конечно, явное преувеличение), наверное, так или иначе, близки почти каждому украинскому политику.

Сегодня первое впечатление, которое получаешь, видя публичные объявления, вывески и рекламу в Киеве — ты приехал в столицу другой славянской страны с близким, но все-таки иным языком. Буквально через пару-тройку часов убеждаешься, что это далеко не так. Русская речь на улицах и в общественном транспорте звучит примерно в четыре-пять раз чаще украинской. Если слышен разговор на «державной мове», то на ней почти всегда говорят люди старше среднего возраста. В киевском метро читают не меньше, чем в московском, и — куда ни кинешь взгляд — читают русскоязычные газеты, журналы и книги. И поневоле начинаешь думать о мытарствах «подъяремной Руси», задавленной языковой политикой кучки самостийников, дорвавшихся до власти. Впрочем, именно так и изображают дело многие у нас.

Однако и такое впечатление будет неполным и поверхностным. Вскоре сам убеждаешься, что украинские надписи на публичных зданиях и украинская речь с экрана телевизора — не помеха восприятию. Если это так для великоросса, впервые приехавшего на Украину, то тем более, наверное, для любого человека, долго прожившего там. И на смену первым оценкам приходит мнение, что русскоязычность большинства киевлян — не политический, а, в первую очередь, культурный индикатор, отражающий космополитичность этой одной из крупнейших столиц Восточной Европы.

Украинский язык занял в самостийной Украине положение, близкое к положению латыни в средневековой Европе. Русский язык — для повседневного общения в приватной обстановке. Украинский — для публичных выступлений, от университетской аудитории до телевизионных дискуссий. Владение «мовой» конструировавшаяся элита «незалежной державы» сделала неотъемлемым условием допуска в свои ряды. Русскоязычная часть этой элиты возвела свое недавно обретенное умение «розмовлять» по-украински в знак своего отличия от «быдла», «державной мовы не розумеющего». Кто успел быстрее сориентироваться в этой обстановке, тот и пожинает плоды на политическом ристалище Украины.

Неудивительно, что примеры такого рода деятелей вдохновляют и многих из молодого поколения, желающих со временем прийти на смену Януковичу, Ющенко, Тимошенко или иным своим кумирам. Они не утрачивают русского языка. Наоборот, они понимают, что на пространстве бывшего СССР добиться какого-то успеха, будь то в политике, бизнесе или науке, без знания русского языка также невозможно, как на Западе без знания английского. Но государственная «латынь» — это особая наука, символ элитарности. Кстати, наверное, именно это предназначение «державной мовы» обусловливает ее отмечаемое многими отличие от живых украинских диалектов, на которых говорит население в сельской местности различных регионов Украины.

Поэтому игнорирование БЮТ сегмента русскоязычной пропаганды если и играет для этой партии отрицательную роль, то очень небольшую. БЮТ не тратится в этой области, сосредотачивая усилия на той активной, космополитически (прозападно) настроенной (и, во многом, русскоязычной) молодежи, для которой языковая проблема, действительно, как говорит их вождь, «стоит только на 17-м месте».

Те российские политики, которые будут по-прежнему видеть вопрос о языке главным, вокруг которого разворачивается предвыборный конфликт на Украине, рискуют оказаться в проигрыше. Потому что нет никаких серьезных этнолингвистических граней между уроженкой Днепропетровска, русскоязычной Тимошенко, дончанином, белорусом по происхождению Януковичем и уроженцем наполовину русской Сумской области Ющенко. Проблема заключается в том, что киевлянин, на каком бы языке он ни говорил в своей семье и на улице, считает себя несравненно выше провинциалов с Донбасса и всеми силами постарается не допускать их к власти.

Политический феномен, описанный нами, имеет отношение не только к Киеву. На всей территории Украины мы имеем дело с иным политическим форматом довольно значительной части русских, существование которого архаичное сознание многих наших «национал-патриотов» отказывается признать. Он выражается в дифференциации целостного национально-государственного самосознания на разные, слабо связанные между собой сегменты. Природная, языковая и культурная русскость не влечет за собой автоматически сознания причастности к русской нации как целому и к России как к отечеству. Зато заметное место занимает восприятие именно Украины как своей «батькiвщины» и «Европы» как обетованной космополитической страны будущего. Проще простого заклеймить этот феномен. Куда сложнее его понять и предложить реальную альтернативу «новым русским украинцам». Иначе их, что нетрудно предвидеть, будет становиться все больше.

http://www.rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=5832