 |
| Седмицa.Ru | 08.09.2007 |
26 августа близ Москвы чудотворную икону встречали крестным ходом митрополит Киприан со «всем клиросом и причтом церковным», с князьями и народом. В тот же день Темир Аксак повернул свои войска и ушел в степи.
Л. А. Щенникова
Владимирская икона Божией Матери
(Статья из IX тома «Православной энциклопедии»)
 |
| Сретение Владимирской иконы Божией Матери. XVI в. |
Иконография, художественный образ, история реставрации Владимирской иконы
Икона двусторонняя: на лицевой стороне — образ Богоматери с Младенцем, на обороте — престол и орудия Страстей Христовых. Фон светло-охристый, позем сиреневатый, с коричневыми разводами «под мрамор», поля темно-охристые, надписи (IС ХС. НИ КА) красные. Поля иконы надставлены с 4 сторон: первоначальный размер с узкими полями — 78*55 см, с надставленными полями — 104*69 см. На лицевой и оборотной сторонах — глубокие ковчеги с крутой лузгой (ГТГ: Кат. собр. Кат. N 1. С. 35−40).
Изображение Богоматери поясное, Младенец Христос на Ее правой руке (слева); ноги Младенца закрыты хитоном, видны лишь ступня правой ноги, слегка согнутой в колене и поставленной параллельно иконной плоскости, и подошва левой ноги. В. и. принадлежит к иконографическому типу, получившему название «Умиление» («Ласкающая»), и представляет тот его вариант, в котором Младенец Христос, прильнув щекой к склоненному лику Матери, обнимает Ее левой рукой за шею (под мафорием), а правую руку простирает к Ее плечу; Богородица поддерживает Сына правой рукой, Ее левая рука поднята и молитвенно обращена к Христу. Поскольку живопись XII в. на одеждах Младенца сохранилась лишь в небольших фрагментах, некоторые исследователи полагают, что Он мог быть изображен иначе: либо с обнаженными до колен ножками, либо стоящим (Грабарь И. Э. Древнейшая песнь материнства // Он же. О древнерус. искусстве. М., 1966. С. 209−221; Антонова В. И. К вопросу о первонач. композиции иконы Владимирской Богоматери // ВВ. 1961. Т. 18. С. 198−205). Однако наиболее верным представляется мнение А. И. Анисимова, показавшего, что первоначальная композиция В. и. оставалась без существенных изменений (Анисимов. Владимирская икона. С. 57−58).
Икона была создана как двусторонняя, выносная. В Киеве и, возможно, во Владимире она имела рукоять с трехлопастной вилкой, отпиленную при увеличении полей иконы (боковые части вилки вошли в новое нижнее поле). На обороте иконы изначально было либо Распятие, либо престол с орудиями Страстей; композиция могла неск. отличаться от сохранившегося изображения кон. XIV — нач. XV в., где представлен престол, покрытый красной тканью с синей каймой и золотым орнаментом. На престол возложены закрытое Евангелие с синим обрезом в золотом окладе, 4 гвоздя Распятия и терновый венец. На Евангелии — символ Св. Духа — белый голубь с золотым нимбом. За престолом водружен 8-конечный Голгофский крест, по его сторонам копие и трость с губкой. Исследователи отметили смысловую связь скорбного образа Богоматери на лицевой стороне с изображением престола с орудиями Страстей на обороте иконы и отнесли В. и. к Богородичным образам с актуальной для XII в. «страстной тематикой» (Татић-Ђурић М. Богородица Владимирска // ЗЛУ. 1985. Т. 21. С. 29−50; Сарабьянов В. Д. «Богоматерь Страстная» из Дмитриевского монастыря в Кашине // ДРИ. СПб., 1997. [Вып.:] Русь. Византия. Балканы. XIII в. С. 311−325), с наглядно выраженным «жертвенным символизмом» (Этингоф. С. 139).
Лик Богоматери выполнен по зеленовато-оливковому санкирю прозрачными слоями светлых охр и розово-красной подрумянки. Все красочные слои сплавлены, тональные переходы незаметны. На освещенных частях лежат мазки белил, в тенях и по контурам — красные и коричневые описи. В утонченных чертах лика воедино слились греч. тип образа и вневременной духовный идеал правосл. культуры, выраженные языком визант. художественной традиции кон. XI — нач. XII в. Очертания тонкого, с горбинкой носа переходят в длинные спрямленные линии бровей. На переносице санкирная тень образует скорбную складку, усиленную тенями под бровями и нижними веками миндалевидных глаз с темными, поднятыми кверху зрачками. Плотно сомкнутые уста яркокрасные. Красными мазками отмечены внутренние уголки глаз. Лик Богомладенца выполнен аналогичным приемом, но санкирь более светлый, в живописных мазках светлых охр много белил. Так же моделирована и крупная кисть руки Младенца на шее Матери. Первоначально голова Богоматери, покрытая мафорием, и абрис волос на голове Младенца были меньше по своим размерам и, вероятно, имели неск. иные пропорции. Яркосиний чепец низко закрывал лоб (сохр. фрагмент справа над бровью); края вишнево-красного мафория с темно-охристой каймой, украшенной золотыми линиями, ближе примыкали к лику (древний фрагмент каймы виден вверху слева, между головой Младенца и ликом Матери). Судя по сохранившимся фрагментам, одежды Христа были темно-охристые, с золотым ассистом; на простертой правой руке виден рукав светлой прозрачной рубашки. Фон был золотой, надписи красные (MR QУ и IС CС, от авторской живописи сохр. буква «М» и фрагменты др. букв; монограмма Христа поздняя).
В период реставрации 1918−1919 гг. в Комиссии по сохранению и раскрытию древней живописи (реставратор Г. О. Чириков, наблюдатели И. Э. Грабарь и Анисимов) на лицевой стороне иконы была открыта первоначальная живопись, полностью сохранившаяся на ликах Богоматери и Младенца, а также частично на Его волосах над лбом, на правой руке и на кисти левой, в неск. небольших фрагментах на одеждах и на золотом фоне. Были обнаружены фрагменты живописных поновлений XIII в. (на одеждах Христа), вероятно, относящиеся к эпохе вел. кн. Ярослава Всеволодовича. В кон. XIV — нач. XV в. икона была полностью переписана. К этому периоду относятся сохранившиеся фрагменты живописи на плече и руке Младенца, красочный слой на Его ножках, волосах и шее, на правой руке Богоматери, а также части одежд внизу слева, светло-желтый фон и темно-красные буквы. Композиция иконы неск. изменилась: были увеличены головы, опущена левая рука Богоматери. К поновлению 1514 г. относятся красочный слой на основной части мафория Богоматери, на Ее левой руке и пальцах правой руки, на средней части хитона Младенца, на Его правой руке и части правой ноги, темно-коричневый фон и поля иконы. При поновлениях левкас с испорченной древней живописью во мн. местах был вырезан и заменен новым. В XVI в. положение левой руки Богоматери было приближено к первоначальному (пальцы — на рукаве одежды Младенца). Раскрытые из-под прописи кон. XIX в. и загрязненной олифы разновременные фрагменты живописи были оставлены без тонировок. Красочный слой на обороте иконы относится к кон. XIV — нач. XV в., на полях — к XVI в. (1514?).
Драгоценный убор (XII-XVII вв.). Оклады, приклад, киоты.
Первые сведения о драгоценном уборе В. и., который был создан по заказу кн. Андрея Боголюбского, относятся к 1155 г.: «…и вкова в ню боле триидесять гривен золота, кроме сребра и каменья драгаго и женчюга» (ПСРЛ. Т. 2. С. 78). Вероятно, поля иконы были увеличены именно для этого массивного оклада; на них могли помещаться образы святых, как на сохранившихся окладах древних новгородских икон XI—XII вв. (Стерлигова И. А. Драгоценный убор древнерус. икон XI—XIV вв. М., 2000. С. 224−225). Богатое одеяние иконы соответствовало тому значению, которое она имела во Владимирском княжестве, став главной святыней нового Успенского собора. Видимо, икона помещалась в киоте и выносилась во время крестных ходов, подобно константинопольской «Одигитрии». В сказании XII в. отмечается, что почитавшие икону знатные женщины в благодарность за чудесную помощь посылали к святыне свои украшения, прикреплявшиеся к окладу и составлявшие драгоценный приклад. Возможно, часть приклада хранилась отдельно от иконы в соборной ризнице или княжеской сокровищнице. В 1237 г. драгоценный убор В. и., к этому времени претерпевший изменения, был разграблен татарами. Новый оклад на поновленную икону, вероятно, был сделан вел. кн. Ярославом Всеволодовичем. После чудесного спасения Москвы в 1395 г. В. и. была вновь украшена (возможно, по благословению митр. Киприана старый оклад был обновлен и дополнен) и возвращена во Владимир. В 1410 г. драгоценный убор пострадал при нашествии татар. царевича Талычи. После этого икону принесли в Москву и по заказу митр. Фотия изготовили новый золотой сканый оклад (Невоструев К. И. Монограмма Всероссийского митр. Фотия на окладе Владимирской чудотворной иконы Пресв. Богородицы в Моск. Успенском соборе // Сб. на 1866 г., изд. об-м древнерус. искусства при моск. Публичном музее. М., 1866. С. 177−181), а старый с композицией «Деисус» на верхнем поле перенесли на икону-список. Оба оклада в наст. время хранятся в Оружейной палате ГММК.
Оклад времени митр. Фотия покрывал широкие поля и фон иконы. На полях помещены чеканные изображения двунадесятых праздников в килевидных обрамлениях, благодаря которым они воспринимаются как самостоятельные рельефные иконы, наложенные на плоский золотой сканый фон. При одной из реставраций пластины были перепутаны, и их расположение на боковых и нижнем полях теперь не соответствует первоначальному. Монограмма митр. Фотия, названного «архиепископом России», вплетена в орнаментальный круг, образованный завитками скани, и помещена в центре, на нижнем поле оклада. Среди визант. произведений того времени аналогов окладу не имеется. Вероятно, идея окружить В. и. чеканными золотыми клеймами с сюжетами праздников принадлежала митр. Фотию, благодаря такому иконографическому решению главная Богородичная икона Московской Руси оказалась в одном ряду с вселенскими праздниками церковного года. Оклад сохранялся на иконе без особых изменений до 1514 г., когда было заменено одно обветшавшее клеймо, венец и корона украшены драгоценными камнями.
Хранящаяся также в Оружейной палате золотая зубчатая корона, соединенная с драгоценным убором XVII в., вероятно, восходит к периоду украшения иконы митр. Фотием (или к более раннему времени). Килевидные очертания зубцов короны имеют тот же рисунок, что и завершения чеканных пластин, составляя с ними единое целое.
В 1514 г. для иконы был сделан серебряный с золотом киот (взамен старого) с выгравированной на нем вкладной надписью: «Лета 7022, сделан бысть кивот сей к образу пресвятые Богоматере, писма евангелиста Луки, в храме честнаго ея Успения соборныя церкви, повелением благоверного и христолюбиваго Василия, Божиею милостию государя самодержца всеа Росии, в преименитом славном граде Москве» (Описи Успенского собора. Стб. 584).
В XVI — нач. XVII в. в основном пополнялся приклад иконы. В 1567 г. повелением царя Иоанна IV поновленная митр. Афанасием В. и. была богато украшена «златом и камением… многим» (ПСРЛ. М., 1965. Т. 29. С. 355). Описи 1627 и 1638 гг. дают представление о том, как выглядело убранство иконы в 1-й трети XVII в. (Описи Успенского собора. Стб. 374−382). Образ закрывал золотой оклад митр. Фотия с золотыми же оплечьем, венцом и короной, украшенными жемчугом и драгоценными камнями. В прикладе были золотое жемчужное ожерелье с драгоценными камнями (вклад царя Михаила Феодоровича), 6 золотых и серебряных цат, 3 золотые и 1 серебряная панагия, золотая икона Богородицы с греч. надписью, золотая икона-складень с образами Богородицы и свт. Николая Мирликийского, 15 золотых крестов, также с камнями и жемчугом. В 1627 г. к иконе было приложено более 150 золотых монет, «угорских и московских», золотые и серебряные «новгородки». В. и. помещалась в 2 киотах. Первый, обложенный серебром, имел затворы (дверцы) с серебряными чеканными изображениями Благовещения и 4 евангелистов. В него был вставлен 2-й киот, обложенный серебром и украшенный драгоценными камнями. Венчала киот золотая зубчатая корона с самоцветами. В 1656—1657 гг. по указу Патриарха Никона мастером Петром Ивановым была сделана массивная чеканная золотая риза (Забелин И. Материалы для истории, археологии и статистики г. Москвы. М., 1884. Ч. 1. Стб. 30), а весь драгоценный приклад снят. Вероятно, тогда же были выполнены низанные крупным жемчугом цата-ожерелье и чепец Богоматери, обновлены венец и корона, а на полях оклада между чеканными изображениями праздников помещены золотые запоны с алмазами, изумрудами, яхонтами. Новое убранство иконы зафиксировано в описи 1701 г. (Описи Успенского собора. Стб. 575−384). Основные части этого убора находились на иконе до 1918 г. (в наст. время в Оружейной палате ГММК).
Пелены, завесы.
В источниках XII—XVI вв. сообщений о пеленах В. и. нет. Однако их существование можно предположить уже в XII в.; возможно, в Успенском соборе икона имела завесу, заменявшую створы киота. В 1514 г. по заказу вел. кн. Василия и его супруги Соломонии одновременно с киотом была сделана пелена с крестом из золотых дробниц, в 1680 г. она была перешита. Согласно описи 1627 г., у В. и. было 3 пелены: сделанная в 1514 г. (главная); лицевая с образом Богоматери в молении, шитая золотыми и серебряными нитями; с белым атласным крестом (Там же. Стб. 381−382). В описи 1638 г. отмечен вклад Евдокии Лукьяновны Стрешневой (2-й супруги царя Михаила Феодоровича) — убрус В. и. с изображением Деисуса и святых (Там же. Стб. 533). Пелены, постоянно висевшие у иконы, ветшали, и их часто обновляли. В описи 1701 г. у образа указаны только 2 пелены, повседневная ветхая, с крестом из кованого кружева, и пелена 1514 г. (Там же. Стб. 581−582). Пелены, украшавшие икону в праздники, хранились в ризнице собора. В 1701 г. их было 3: драгоценная пелена с Голгофским крестом (ныне в ГММК); из красного бархата, подкладываемая в подножие; лицевая, с праздниками на каймах (ныне в ГММК) (Там же. Стб. 757−758). Пелена с Голгофским крестом являлась главной; ее носили в Больших крестных ходах рядом с чудотворным образом. Она выполнена из дорогих материалов: итал. золотного петельчатого аксамита, крупного жемчуга, золотых запон с алмазами, изумрудами и др. драгоценными камнями. Согласно вкладной надписи, пелена была сделана повелением царя Алексея Михайловича, царицы Марии Ильиничны и их детей на помин родителей царицы (боярина Ильи Данииловича Милославского и его жены Екатерины Феодоровны, умерших в 1668—1669) из фамильных драгоценностей, перешедших после их смерти в гос. казну. На 3-й, лицевой, пелене воспроизведена В. и. в золотом окладе митр. Фотия. Раскрашенный рисунок, по которому шили эту пелену, был создан в 1639 г. иконописцами Марком Матвеевым и Третьяком Гавриловым (Забелин И. Домашний быт рус. цариц в XVI-XVII ст. М., 1869. С. 171).
Владимирская икона в русских летописях XII—XVII вв.
В. и. занимала настолько важное место в жизни Владимиро-Суздальского княжества, что летопись того времени «строилась как цепь чудес Богоматери» (Лихачев Д. С. Рус. летописи и их культурно-ист. значение. М.; Л., 1947. С. 288). Первое упоминание об иконе относится к летописной статье 1155 г., рассказывающей о старшем сыне вел. кн. Георгия Владимировича (Юрия Долгорукого) Андрее Боголюбском: «Того же лета иде Андреи от отца своего Суждалю, и принесе ида икону святую Богородицю, юже принесоша в едином корабли с Пирогощею из Царяграда… и украсив ю постави и в церкви своеи Володимери» (Ипатьевская (XIII — нач. XIV в.) — ПРСЛ. Т. 2. С. 78; Лаврентьевская (1377) — Там же. Т. 1. С. 148; Радзивиловская (кон. XV в.) — Там же. Т. 38. С. 128). Вероятно, эта и др. упомянутая в тексте икона были принесены в дар киевскому кн. Мстиславу Изяславичу греком митр. Михаилом, прибывшим в Киев из Константинополя в 1130 г. (Макарий. История РЦ. 1995. Кн. 2. С. 135, 235, 646−647, 663, 678). Одна икона была поставлена в сооруженной в Киеве в 1131—1136 гг. кн. Мстиславом церкви — Пирогощей, по названию которой она получила свое наименование. Другая — будущая В. и.- оказалась в жен. монастыре Вышгорода (в 15 км от Киева), удельного города кн. Андрея. Привезенная им из Киева в «Залесскую землю» святыня вначале находилась в его резиденции в Боголюбове, а после сооружения во Владимире-на-Клязьме в 1158—1161 гг. нового Успенского собора стала главной иконой этого храма и первым чудотворным образом Пресв. Богородицы во Владимиро-Суздальской земле.
Владимирская икона сопровождала кн. Андрея в походе 1164 г. против волжских булгар; одержанную победу летописец назвал «новым чудом святой Богородици Владимирской» (ПСРЛ. Т. 1. С. 151; Т. 38. С. 131). С В. и. связывают изгнание в 1169 г. поставленного в Константинополе на Ростовскую кафедру еп. Феодора (Феодорца), который закрыл во Владимире все церкви, в т. ч. Успенский собор, где находилась чудотворная икона (Там же. Т. 1. С. 152). 29 июня 1174 г. кн. Андрей был убит по заговору бояр Кучковичей. Во Владимире начались грабежи и убийства. Свящ. Николай (Микула) «…поча ходити… со святою Богородицею, в ризах по городу», и мятеж прекратился. По просьбе владимирцев он же встречал со святыней тело кн. Андрея, привезенное из Боголюбова во Владимир на погребение (Там же. Т. 2. С. 115).
Со смертью кн. Андрея во Владимиро-Суздальской земле возникли междоусобные распри, в результате которых верх взяли ростовцы. На владимирцев были наложены тяжелые поборы. В. и. вместе с др. ценностями Успенского собора кн. Ярополк Ростиславич, noaaoee княжить ai Владимире, отдал своему родственнику — кн. Глебу Рязанскому (возвратил в 1176). Победа кн. Михаила Юрьевича, призванного владимирцами, над Ярополком была воспринята как «новое чюдо святое Богородица» (Там же. Т. 1. С. 160; Т. 38. С. 142−143). По смерти кн. Михаила на Владимирский стол сел его брат кн. Всеволод Юрьевич (1185−1218). Однако ростовцы, недовольные самостоятельностью Владимирского княжества, хотели возвести на престол кн. Мстислава Ростиславича. Кн. Всеволод, вышедший с войсками навстречу Мстиславу, «узреша чюдную Матерь Божья Володимерьскую, и весь град и до основанья аки на вздусе стоящь, яви Бог и святая Богородица новое чюдо…», ободренный видением, он одержал победу (Там же. Т. 1. С. 161; Т. 38. С. 143).
Во время пожара 1185 г. во Владимире сгорели мн. церкви, выгорел и Успенский собор с драгоценными иконами (Там же. Т. 1. С. 165; Т. 38. С. 149). Однако летописцы ничего не сообщают о В. и.; вероятно, она была вынесена из собора и не пострадала от огня. В февр. 1237 г. во Владимир вторгся хан Батый. Еп. Митрофан и княжеская семья с боярами затворились в соборной церкви, где находилась В. и., но татары, отворив двери, избили народ, разграбили церковь и разорили икону: «чюдную икону одраша, украшену златом и серебром, и каменьем драгым…» (Там же. Т. 1. С. 197).
Новый период в истории Владимирской иконы связан с Москвой, ставшей в кон. XIV в. преемницей Владимира. В 1395 г. из монг. Орды на Русь двинулся Темир Аксак (Тамерлан). Вел. кн. Василий Димитриевич (1371−1425), не надеясь на военные силы, истощенные Куликовской битвой в 1380 г. и нашествием Тохтамыша в 1382 г., послал во Владимир за Владимирской иконой 26 авг., в день принесения иконы в Москву и всенародного моления пред ней, Темир Аксак повернул свои войска и ушел в степи (Там же. Т. 25. С. 222). В источниках XV в. нет сведений о возвращении иконы во Владимир, не сообщается и о том, что древняя святыня была оставлена в Москве. По мнению Анисимова, в XV в. икона неоднократно отпускалась из Москвы во Владимир, а потом возвращалась (Анисимов. Владимирская икона Божией Матери. С. 48−49). Первое временное возвращение В. и. во Владимир произошло, вероятно, до 1408 г. Рассказывая о нашествии хана Едигея в 1408 г., летописец сообщает, что даже «многославный Володимерь» был отдан великим Московским князем во владение литовцам («в одержание ляхов»), а в нем «Златоверхая» ц. Успения, в которой «чюдотворная икона Пречистыа, иже рекы целеб точащи, поганыя устрашая» (ПСРЛ. Т. 18. С. 155−157). В 1410 г. Владимир был разорен татар. царевичем Талычей. Ключарь Успенского собора грек Патрикей с людьми, закрывшись в храме, молился перед В. и. Татары же «высекоша двери церковныя и вшедше в ню, икону чудную святыя Богородица одраша, тако же и прочия иконы, и всю церковь разграбиша» (Софийский временник. Ч. 1. С. 445). В летописных записях о нашествиях в 1451 г. (царевич Мазовша) и в 1459 г. (Седи-Ахмет) о В. и. сообщений нет — вероятно, она находилась тогда во Владимире. В 1471 г. святыня была в Москве. Собираясь в поход на Вел. Новгород, вел. кн. Иоанн Васильевич, «вшед к чюдотворной иконе пречистыа Богородица Владимерьскиа и многа молениа съвръши, и слезы доволно излиа…» (ПСРЛ. Т. 25. С. 287).
Свидетельства летописной статьи 1474 г. о падении возводившегося тогда нового Успенского собора столь же неопределенны, сколь и летописные записи сер. XV в.: «Понеже страшно бе войти поклонятися образу Пречистые и гробу чюдотворца Петра» (Там же. С. 302). Анисимов полагал, что в это время обе святыни — В. и. и мощи митр. Петра — находились в рухнувшем соборе (Анисимов. Владимирская икона. С. 50). Однако нет доказательств тому, что под «образом Пречистой» летописец имел в виду именно В. и., а не икону, которая в более поздних источниках стала называться Богородицей «письма митрополита Петра» (см. «Петровская» икона Божией Матери). Летописи XV в. в ряде случаев не позволяют однозначно сказать, о какой иконе идет речь — о древней чудотворной или ее точном списке, т. н. иконе-наместнице.
Окончательное перенесение В. и. из Владимира в Москву произошло в год освобождения Руси от монголо-татар. ига (1480), установлена она была в новом Успенском соборе (1479). В 1514 г. повелением вел. кн. Василия III, «советом и благословением» митр. Варлаама, В. и. была поновлена и украшена (Софийский временник. Ч. 1. С. 294−295; ПСРЛ. Т. 6. С. 254). В 1533 г. ее (вместе с образом свт. Николая Чудотворца «Гостунского») приносили к смертному одру вел. кн. Василия III (Там же. Т. 13. С. 416−418; Повесть о болезни и смерти Василия // ПЛДР. Сер. XVI в. М., 1985. С. 39).
Вел. кн. Иоанн IV Грозный молился пред Владимирской иконой в Успенском соборе перед военными походами (Казанским в 1552, Полоцким в 1563), однако на поле брани брал новопрославленную Донскую икону Божией Матери. Возвращаясь из походов, он совершал перед В. и. благодарственные молебны. В июле 1567 г. В. и. была реставрирована ушедшим на покой митр. Афанасием, владевшим искусством иконописания и избранным для этого ответственного дела царем; поновленный образ был вновь богато украшен (ПСРЛ. Т. 29. С. 355). В мае 1572 г. Иоанн Грозный, спасаясь от набегов татар, уехал с семьей, двором и казной на жительство в Вел. Новгород, взяв с собой В. и. Икону поставили в ц. вмч. Никиты на Никитской ул., где размещался государев двор. 23 июня 1572 г. совершалось празднование В. и. с участием новгородской святыни — «Знамение», иконы Божией Матери (Там же. Т. 30. С. 161−162). После победы рус. войска над татарами в кон. авг. Иоанн IV возвратился в Москву, а В. и., пробыв в Новгороде более 2 месяцев, заняла свое место в Успенском соборе. Составляя духовное завещание (1572−1578), Иоанн IV молитвенно обращался к В. и., которую называл «державы Руския заступление», и завещал своим детям жить так, чтобы Бог был с ними «молитвами… Богородицы… и милостию честнаго ея образа иконы Владимирская» (Духовное завещание царя Иоанна Васильевича // ДАИ. 1846. Т. 1. С. 378).
С В. и. были тесно связаны жизнь и духовная деятельность митр. Макария, в 1563 г. он обращался к ней в Успенском соборе с предсмертными молитвами (Макарий. История РЦ. 1996. С. 88). Царь Феодор Иоаннович поклонялся святыне и благодарил Пресв. Богородицу за молитвенную помощь в победе над «злочестивыми германами», захватившими Карельские земли, и над крымским ханом Мурат-Гиреем в 1591 г. (ПСРЛ. Т. 14. Ч. 1. С. 7−9, 14). Отступил от этой благочестивой традиции князей Рюриковичей Борис Годунов, который был «умолен» сесть на престол благодаря принесению к нему 21 февр. 1598 г. в Новодевичий монастырь с крестным ходом В. и. (Там же. Т. 14. Ч. 2. С. 50). Современник и очевидец этих событий старец Авраамий Палицын обличил это действо как умаление святыни, никогда ранее не приносившейся к смертному человеку (Сказание Авраама Палицина // Памятники др. письменности, относящиеся к Смутному времени. М., 1871. Стб. 476−477. (РИБ; Т. 13)). В XVI—XVII вв. древняя В. и. постоянно находилась в Московском Кремле. Как главная святыня, она участвовала в избрании митрополитов и Патриархов: запечатанные имена избираемых (жребии) полагались на пелену в ее киот, после молебна вынимался один из жребиев, распечатывался царем, и имя избранного оглашалось народу. 20 июля 1605 г. в Москву вошел Лжедимирий I, которого Патриарх Иов отказался венчать на царство. По приказу самозванца Патриарх был сведен с престола, перед В. и. он сложил с себя святительский сан, возложенный на него при поставлении у этого образа.
По традиции, восходящей к XVI в., у В. и. венчались на царство рус. самодержцы. Так, 19 мая 1606 г. на Земском соборе был избран царем Василий Иванович Шуйский, сотворивший перед В. и. благодарственные молитвы (Повесть кн. Ивана Михайловича Катырева-Ростовского // Там же. Стб. 582). В 1645 г. при избрании на царство Алексея Михайловича, пришедшемся в канун празднования В. и., государь входил в храм, ему пели многолетие, затем совершали молебен перед В. и. Перед самым помазанием царь припадал к иконе и в молитве испрашивал силы для принятия царского сана (Чин и поставление на Царство Царя и Вел. Кн. Алексея Михайловича // ДРВ. Т. 7. С. 236, 290). 25 июля 1682 г., в день венчания царевичей-соправителей Иоанна и Петра, совершалось аналогичное празднование В. и., названной в летописи «Одигитрией Владимирской» (ПСРЛ. Т. 31. С. 200−201).
Сказания о Владимирской иконе XII—XVII вв.
(Фрагмент статьи «Владимирская икона Божией Матери"из IX тома «Православной энциклопедии»)
Сказание состоит из 10 чудес, совершившихся благодаря молитвенному обращению к В. и. 1-е чудо было явлено на пути кн. Андрея из Киевской Руси в Залесскую землю, на р. Вазузе. Проводник, искавший брод, начал тонуть, но по молитве князя перед В. и. вышел на берег. 2-е — спасение беременной жены попа Микулы от взбесившегося коня — произошло на Рогожских полях (за Рогожем, совр. г. Ногинск). 3-е совершилось в Успенском соборе Владимира, когда при обращении к В. и. сухорукого человека сама Пресв. Богородица взяла его больную руку и продержала до окончания литургии, после чего больной сразу же выздоровел; свидетелями чуда были кн. Андрей, поп Нестор. 4-е чудо — исцеление «болезновавшей родами» супруги кн. Андрея: в день праздника Успения Пресв. Богородицы В. и. омыли водой, выпив которой княгиня благополучно родила сына Юрия. 5-е — спасение омовением водой от В. и. младенца «от чародейства в яйце». 6-е — исцеление страдавшей болезнью сердца «некой жены» из Мурома целебной водой от В. и. 7-е — исцеление в Славятине монастыре в Переяславле Русском (ныне Переяслав Хмельницкий, Украина) ослепшей игум. Марии. Ее брат, воевода кн. Андрея, Борис Жидиславич, умолил попа Лазаря дать св. воды от иконы, чтобы послать в Переяславль; Мария выпила воды, помазала ею очи и в тот же день прозрела. 8-е (названо в сказании «новым») — связано с исцелением женщины по имени Евфимия, 7 лет страдавшей от болезни сердца. Услышав от свящ. Лазаря о чудодейственной силе воды от В. и., Евфимия послала с ним во Владимир к иконе драгоценные украшения, «усирязи» (серьги) и «рясы златые», и попросила принести целебной воды, испив которой она выздоровела. 9-е — исцеление тверской боярыни, 3 суток «болящей дитятем» и находившейся при смерти. По совету свящ. Лазаря она дала обет «святой Богородице Владимирской» и благополучно родила сына. Выполняя свое «обещание», боярыня послала к В. и. свои «златые косы и усерязи». 10-е — связано со спасением 12 чел., погребенных под упавшими Золотыми воротами проездной башни Владимира. По молитве кн. Андрея пред В. и. люди остались живы.
Чудеса, описанные в сказании, так же как и летописные записи, свидетельствуют о том, что в XII в. В. и. была покровительницей прежде всего жителей Владимира, святыней кн. Андрея и его приближенных. Древнейшее сказание о чудесах В. и., явившееся образцом для последующих сказаний о чудотворных иконах Пресв. Богородицы, сохранилось в неск. списках в сборниках разного состава и в Минеях Четьях, датируемых 2-й пол. XV — сер. XVII в. (опубл. по 8 спискам — см. в кн.: Древнейшая редакция Сказания. С. 476−509; см. также: Гребенюк. С. 21−38, 150−161; Клосс. С. 152−155).
Повесть (сказание, слово) о чудесном спасении Москвы заступничеством Богоматери «чудотворныя ради Ея иконы Владимирской» (Повесть о Темир Аксаке) рассказывает о событиях 1395 г. Согласно повести, вел. кн. Василий, ища защиты от нападения Темир Аксака, послал во Владимир за В. и. как за главной чудотворной иконой Руси. Из владимирского Успенского собора икону унесли в праздник Успения Богородицы (15 авг.). 26 авг. ее близ Москвы встречали крестным ходом митр. Киприан со «всем клиросом и причтом церковным», с князьями и народом. В тот же день Темир Аксак повернул войска и ушел в свою землю. В списках повести впервые появилось сказание о написании В. и. евангелистом Лукой, возникшее благодаря ее сопоставлению с главной константинопольской чудотворной иконой письма ап. Луки — «Одигитрией», а также рассказано о повелении вел. кн. Василия устроить на месте встречи В. и. монастырь и установить празднование иконе 26 авг. Повесть сохранилась почти в 200 списках XV—XIX вв. (осн. публ.: Повесть о Темир Аксаке // ПЛДР: XIV- сер. XV в. М., 1981. С. 230−243, 563−565; Гребенюк. С. 162−179; Клосс. С. 78−90, 128−132). Cписки разделяют на неск. редакций: первоначальную датируют от кон. XIV до сер. XV в. По мнению И. Л. Жучковой, краткий летописный рассказ создан между 1408 и 1446 гг.; основные редакции и расширенные варианты повести относятся к 70−80-м гг. XV в. (Жучкова И. Л. Повесть о Темир-Аксаке // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 283−287). В. П. Гребенюк выделил как основные Митрополичью и Княжескую редакции, полагая, что первоначальная, Митрополичья, составленная между 1402 и 1408 гг., содержалась в Троицкой летописи; Княжеская редакция возникла не позднее 1412 г. (Гребенюк. С. 39−78).
Б. М. Клосс утверждает, что повесть о Темир Аксаке была написана Епифанием Премудрым для Троицкой летописи (1412−1414), сохранилась в Типографской летописи (Ростовский свод 1489 г.) и в составе различных сборников (Клосс. С. 63−92; ci. рец.: Кучкин В. А. Антиклоссицизм // ДРВМ. 2002. N 2 (8). С. 113−123; N 3 (9). С. 121−129; N 4 (10). С. 98−113; 2003. N 1 (11). С. 112−118; N 2 (12). С. 127−133; N 3 (13). С. 112−130; 2004. N 4 (14). С. 100−122). Новая (1-я, сокращенная) редакция повести («Слово о чюдеси…») составлена Пахомием Логофетом для Московского свода 1477 г. (источник Свода 1479 г. и Ермолинской летописи) на основе Троицкой летописи; в заглавии впервые сообщается, что В. и. написал св. евангелист Лука (Клосс. С. 91−92). Вторая Пахомиевская редакция (вариант повести Епифания Премудрого, дополненный извлечениями из повести о нашествии персидского царя Хоздроя (Хосроя) на Царьград) создана между 1477 и 1480 гг.; получила наибольшее распространение в списках; в нее включено сказание о написании В. и. ап. Лукой (Там же. С. 93−105). Эта редакция повести вошла в списки Великих Четьих Миней митр. Макария (древнейший список — Минея Четья (Софийская) на авг., 2-я пол. 30-х гг. XVI в., РГАДА. Собр. М. А. Оболенского. Ф. 201. Д. 161. Л. 345−347) (Там же. С. 105−107). Особый вариант повести был составлен для Никоновской летописи (кон. 20 — нач. 30-х гг. XVI в.); в нем появился эпизод о явлении Темир Аксаку в «страшном сне» Пресв. Богородицы с воинством и святителями; использован в последующих летописях (Там же. С. 126−128). В сер. XVI в. возникла Проложная редакция повести (в основе — сокращенный список 2-й Пахомиевской редакции) для чтения в Прологе под 26 авг.; прибытие В. и. в Москву ошибочно отнесено к 15 авг.; заглавие: «В той же день Стретение иконы Владимирскиа…»; древнейший список, 60-е гг. XVI в., — РНБ. Собр. Н. М. Михайловского. Ф. 223. Л. 438−440; 1-е печатное издание — 6 дек. 1643 г.; повесть помещена под 26 авг. (Л. 848−849 об.), заглавие: «В той день празднуем Сретению иконы… Владимирския» (Там же. С. 135−136).
Повесть «О иконе Пречистыа Володимерскиа», внесенная в Софийскую II и др. летописи под 1514 г., рассказывает о поновлении и украшении В. и. В ней также подчеркнуто, что образ написан ап. Лукой; сообщается об установлении праздника в память о поновлении иконы 21 мая. Кроме того, изложена краткая история В. и. до ее поставления в московском Успенском соборе, причем принесение иконы из Царьграда связывается с именем кн. Андрея Боголюбского (Софийский временник. Ч. 2. С. 294−295; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. С. 254).
Цикл повестей о новейших чудесах Владимирской иконы. В рукописном сборнике из Рогожского собрания (РГБ. N 82, 1609 г.) после Русского Хронографа следуют 4 статьи о празднованиях В. и. и 3 новые повести о ее чудесах (они представлены также в ряде др. рукописей). По мнению А. А. Зимина, опубликовавшего повести (Зимин. С. 198−204), они составлены между 1547—1563 гг. современником из окружения митр. Макария; 2 первые (в ред. правке) включены в Книгу степенную царского родословия.
В 1-й повести («Знамение ужасно и преславно и како спасен бысть град Москва от нашествия безбожных тотар…») спасение Москвы от нашествия крымского хана Магмет Гирея в 1521 г. описано автором как «новейшая чюдеса Богоматери и еже во дни наша содеяшася». Василий Блаженный узрел, как В. и., от которой был слышан глас («Тако людие прогневаша безлобиваго Бога, яко Аз повелением Сына Своего с русскими чюдотворцами хощем изыти из града сего»), сошла со своего места в Успенском соборе, храм наполнился огнем, его пламя выходило в двери и окна, потом огонь исчез. Слепой инокине из кремлевского Вознесенского монастыря «мысленными» и «чювственными» очами было дано видеть, как во Флоровские (Спасские) ворота уходил из Кремля «световидный собор» святителей и др. святых с В. и. Одна отроковица увидела, как преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский пали к ногам уходивших святителей, со слезами умоляя их не покидать Москву. Святители и преподобные, совершив моление перед В. и., возвратились с ней в Кремль. В тот же день татары были изгнаны.
Во 2-й повести («О великом и сугубом пожаре и о милостивом защищении, иже на воздусе…») рассказывается о великих московских пожарах 12 апр. и 21 июня 1547 г. Митр. Макарий, молившийся в Успенском соборе, от жара и дыма пришел в изнеможение и вынужден был покинуть собор, взяв с собой только икону «письма митрополита Петра» («Петровскую»); «Великий же чюдотворный образ Пречистыя Богородица, иже есть икона Владимерская, его же хотяху изнести из церкви, и не возмогоша его ни двигнути от места, иде же стояше. Сама Богомати сохраняя бяше и соблюдая не токмо Свой Пречистый образ и всю церковь, но и всего мира покрывая и соблюдая от всякого зла» (Зимин. С. 201). В тот день свершились и др. чудеса: новокрещеный татарин увидел над Успенским собором саму «Госпожу Пречистую Богородицу» в багряных ризах, молящуюся о людях и ризами своими осеняющую и утишающую огненные вихри. Эта повесть дошла также в краткой редакции (2 статьи: «О великом московском пожаре» — апрельском; «О другом великом пожаре, о Московском» — июньском (ошибочно, вместо «июльском».- Л. Щ.)), текст которой имеет некоторые отличия (публ.: Жарков И. А. К истории Московских пожаров 1547 г. // ИА. 1962. N 3. С. 223−226).
В 3-й повести («Чюдо о тати великия церкви соборныя Пречистыя Богородицы…») речь идет о некоем каменосечце, «умыслившем» ограбить В. и., перед которой «всегда в день и нощь светильник неугасим пребываше», и за это злодеяние наказанном умопомешательством, а затем смертью.
«Повесть на сретение чюдотворного образа Пречистыя Владычица нашея Богородица и Приснодевы Мариа…» была составлена в 50 — нач. 60-х гг. XVI в. при участии Московских митрополитов Макария и Афанасия; вошла в Книгу степенную царского родословия, Лицевой летописный свод и др. летописи (Жучкова И. Л. Сказание о иконе Богоматери Владимирской // СККДР. Вып. 2. Ч. 2. С. 360−362; Гребенюк. С. 79−121; Клосс. С. 133−134); сохранилось более 50 списков XVI—XIX вв. Ее содержание полностью раскрывается в пространном названии, где отмечены основные исторические периоды в судьбе В. и. В Книге степенной (13-я степень (княжение вел. кн. Василия Димитриевича), 24 гл.) повесть разделена на 11 титлов, в которые вошли наиболее значительные, имеющие в основном церковно-политический характер чудеса В. и. из сказаний XII и XV вв., а также сведения из летописных источников о событиях рус. и мировой истории, духовно связанные с чудотворным образом (в рукописных сборниках встречаются расширенные варианты повести с включением «частных» чудес из сказания XII в.). В повести, следуя возникшей в XV в. традиции, утверждается, что именно эта икона есть подлинный образ Богородицы письма евангелиста Луки, через который Царица Небесная оказывает покровительство «русскому роду»; это предание находит отражение в названии иконы, став его неотъемлемой частью (в т. ч. в др. статьях Книги степенной). В рассказе о принесении иконы из Царьграда в Киев подчеркивается идея сказания XII в.: Богоматерь, подобно солнцу, обходит все страны поднебесного мира; далее повторяются статьи, изложенные в 6-й степени Книги, затем повествуется о нашествиях Батыя и Темир Аксака. В ст. «О всенародном благонадежном молении пред образом Богоматери» вновь рассказывается о написании В. и. ап. Лукой и обещании благодати новопросвещенной Русской земле; вспоминаются явления Богоматери на Руси в др. чудотворных иконах.
В Книге степенной царского родословия, как и в летописных сводах того времени, история России трактуется в единстве с историей В. и., знаменующей преемственность духовной роли Москвы от Царьграда, Киева и Владимира. В. и. появляется в 5-й степени (княжение Юрия Владимировича Долгорукого), в 7-й гл. («О чюдотворнем образе Пречистыя Богородица икона Владимерския»). Первоначальная история иконы излагается в соответствии с идеей становления Московского царства. Принесение иконы из Царьграда приписывается основателю московского «скипетродержания» — вел. кн. Юрию «Пирогощею купцом» (значение киевской Пирогощей ц. забыто как неактуальное). После краткого рассказа о чудесах иконы в Вышгороде сообщается о перенесении В. и. во Владимир, а затем в Москву. В 6-й степени (княжение Всеволода Георгиевича) В. и. посвящена 12-я гл. («О принесении чюдотворнаго образа Богоматере, зовомыи же Владимерская…»). В титле 1 повторяется рассказ о принесении иконы из Царьграда; в следующих 9 титлах (2−10) описаны вышгородские чудеса иконы, ее перенесение во Владимир и 2 чуда из сказания XII в., далее следует «Чюдо о Боголюбове»; в титле 11 — возведение во Владимире ц. Успения и поставление в ней иконы, в титле 12 — о победе кн. Андрея над болгарами и царя Мануила над сарацинами. В 12-й степени (княжение вел. кн. Димитрия Иоанновича), в 16-й гл., рассказывается о том, как возникла идея принесения иконы в Москву в 1395 г.: Бог открыл свою волю блж. вел. кн. Евдокии по ее сугубым молитвам «советом и повелением» ее сына вел. кн. Василия Димитриевича и митр. Киприана. В 13-й степени, в 24-й гл., помещена вышеназванная «Повесть на сретение…». В 16-й степени (княжение вел. кн. Василия Иоанновича) исторические события изложены в тесной взаимосвязи с новыми чудесами В. и. В 17-й степени (царствование вел. кн. Иоанна Васильевича) новым чудесам иконы посвящена 9-я гл. («О страшных и сугубейших пожарах и блаженном Василии…»).
Владимирская икона в миниатюрах рукописей, иконах и настенных росписях.
Миниатюры Радзивиловской летописи и Лицевого летописного свода. Первые изображения В. и. появились в лицевом Радзивиловском списке кон. XV в. Владимирской летописи. 3 миниатюры иллюстрируют события, связанные с В. и. 1-я (Л. 200 об.) относится к статье 1155 г., повествующей о принесении иконы из Царьграда, украшении ее золотым окладом и поставлении во владимирском Успенском соборе. На миниатюре изображена икона типа «Умиление» на трехчастной ручке-подставке; ей предстоят князь с боярами (слева) и 2 клирика с книгами в руках (справа). 2-я миниатюра (Л. 205 об.) сопровождает статью 1164 г. о победоносном походе кн. Андрея на волжских булгар. Изображение В. и. здесь еще более условное: лики Богоматери и Младенца Христа не соприкасаются; иконе молятся князь с боярами и воины. На 3-й миниатюре (Л. 222) показано явление кн. Всеволоду Юрьевичу и его дружине В. и. вместе с «градом» Владимиром на воздухе у Суздаля; икона напоминает изображение на 1-й миниатюре. В обобщенных, условных рисунках переданы лишь основные особенности чудотворной В. и.
В 60-х гг. XVI в. были созданы миниатюры к «Повести на сретение Владимирской иконы» в Лицевом летописном своде (Древний летописец. Т. 3. БАН. 30. 7. 31). Их выполнили иконописцы «макарьевской» мастерской Кремля. 115 миниатюр подробно иллюстрируют основные эпизоды повести. Изображения В. и. здесь более точные, но, как и на миниатюрах Радзивиловской летописи, левая рука Богоматери низко опущена, что отражает иконографию В. и. до ее поновления в 1514 г., а также ее списков XV в. На одних миниатюрах поля иконы выделены красной рамкой, на др. рамка отсутствует (возможно, это связано с работой разных мастеров). На некоторых миниатюрах показана ткань-пелена, подвешенная к нижнему краю иконы. На 1-м листе сказания — изображение евангелиста Луки, пишущего В. и. и представляющего созданный им образ на благословение Пресв. Богородице; под миниатюрой киноварью написано пространное название повести. На миниатюре «Моление кн. Андрея перед иконой Богоматери в монастыре в Вышгороде» В. и. стоит на престоле (столе) с зеленым покровом, а рядом с ней «на воздусе» оглавные иконы Спасителя и свт. Николая с подвешенной к ним красной пеленой, ассоциирующиеся с иконами Успенского собора Кремля. Все изображения В. и. без оклада, только на миниатюре «Украшение иконы золотым окладом кн. Андреем» на венце Богоматери показаны крупные камни, а на полях — дробницы; украшенная икона с подвесной пеленой стоит в киоте с килевидным верхом (в подобном киоте она стояла в Успенском соборе Кремля). Расположение миниатюр в основном соответствует тексту. Создавшие их мастера стремились как можно нагляднее передать содержание иллюстрируемых статей, используя традиц. иконографические образцы и западноевроп. гравюры. В лицевой повести впервые появляется изображение встречи В. и. 26 авг. 1395 г. В соответствии с текстом на фоне горы («поля»), за которой виднеется крепостная стена города с главами храмов за ней, представлены 2 группы людей: справа — пришедшие из Владимира священнослужители держат на руках чудотворную икону; слева к иконе подходит митр. Киприан с кадилом в руке, в митре, с нимбом, рядом с ним — кн. Владимир Андреевич и «прочии князи и княгини, бояре и боярыни». За ним — священники и монахи, несущие выносной крест, Нерукотворный образ Спасителя на древке, горящие кадильницы; вместе с ними шествуют певчие (отроки с книгой) и множество народа.
Иконы с изображением «Сретения Владимирской иконы Божией Матери». Все сохранившиеся до наст. времени иконы выполнены не ранее 2-й пол. XVI в. и восходят к миниатюрам лицевой повести. До этого времени храмовым образом Сретенского монастыря, вероятно, была икона-список чудотворной В. и. Композиция самой ранней иконы (32×24 см; 2-я пол. XVI в., ЦМиАР) отличается лаконизмом и по своей схеме напоминает миниатюру лицевой повести к статье о проводах иконы из Владимира в Москву. Справа — выходящие из ворот города (Москва) люди, возглавляемые митрополитом и вел. князем. Изображение князя появляется здесь впервые, на миниатюре, точно следовавшей тексту повести, этого образа не было. Слева, на фоне горы, 2 священнослужителя держат на руках чудотворный образ.
В XVII в. подобные изображения, называемые «Сретение иконы Богоматери Владимирской», становятся многочисленными. Однако они представляют не столько встречу чудотворного образа 26 авг. 1395 г., сколько Большой крестный ход, совершавшийся в XVII в. в дни празднований чудотворным иконам «Владимирская» и «Казанская»; эти изображения дополнены историческими подробностями, характерными для того времени. На иконе (сер.- 2-я пол. XVII в., ГТГ) из ц. свт. Алексия, митр. Московского, на фоне города и горы изображена многолюдная толпа, перед которой в левой части иконы возвышается В. и. с подвесной пеленой, а в правой — выделяются крупные фигуры с нимбами духовного владыки и светского правителя (митр. Киприана и вел. кн. Василия) во главе «большого крестного хождения». Как следует из устава, в Большой крестный ход из Кремля брали чудотворные иконы — В. и. из Успенского собора и «Одигитрию» из Вознесенского монастыря. Обе святыни изображены на иконе: В. и. на первом плане (ей посвящено празднество), «Одигитрия» — на втором. В. и. изображена очень точно, левая рука Богоматери касается рукава Младенца Христа; изображение В. и. было украшено реальным серебряным окладом (не сохр.), показана подвешенная к ней пелена с Голгофским крестом.
На иконе сер. XVII в. (ИАХМНИ; надпись с названием утрачена), в левой части, на фоне горок, изображены священнослужители в белых одеждах, держащие на руках 2 одинаковые по размеру иконы с широкими красными полями — В. и. и «Одигитрию». Справа — митрополит, кадящий образы, и вел. князь с царским венцом на голове, оба с нимбами; за ними — выходящий из ворот города народ. На переднем плане, перед иконами, стоит отрок со свечой в руке. На иконе изображен один из моментов крестного хода, непосредственным свидетелем которого был иконописец, создавший образ. В «Сказании действенных чинов» нач. XVII в., излагающем устав Большого крестного хода, указано, что, выйдя из Успенского собора, крестный ход останавливался у Вознесенского монастыря; архимандрит выходил с чудотворной «Одигитрией», ее встречали Патриарх и царь (икону кадили и прикладывались к ней).
На иконе сер. XVII в. из Сольвычегодска (СИХМ) представлен торжественный молебен, совершаемый перед В. и. В верхней части, справа от храма, на фоне горного пейзажа, видны утвержденные на древках Нерукотворный образ Спасителя и икона Богоматери «Знамение», их несут участники крестного хода. Изображение новгородской святыни на сольвычегодской иконе, возможно, восходит к образу, созданному в Вел. Новгороде в посл. четв. XVI в.- после того как древняя чудотворная икона, принесенная сюда из Москвы в 1571 г. вместе с государевым двором Иоанна IV, неоднократно участвовала в «крестном хождении» по городу вместе с новгородской иконой Богоматери «Знамение».
Храмовый образ Сретенской ц. XVII в. в суздальском монастыре во имя свт. Василия Великого представляет иконографический вариант, соединяющий особенности изображений как встречи В. и., так и крестного хода с этой святыней. В отличие от икон «Сретения Владимирской иконы Божией Матери» митрополит и вел. князь изображены без нимбов. Создавший образ суздальский мастер не имел ясного представления об изображаемом историческом событии. Видимо, в его распоряжении были разные иконографические образцы, которые он использовал в соответствии со своими художественными представлениями.
Иконы с клеймами сказания о Владимирской иконе В кон. XVI — 1-й пол. XVIII в. миниатюры «Повести на сретение Владимирской иконы» широко использовались для написания икон с клеймами сказания. Вероятно, 1-я икона со сказанием (115×84 см; ПГХГ) была создана в 80-х гг. XVI в. царским изографом Истомой Савиным по заказу Никиты Григорьевича Строганова для ц. Похвалы Пресв. Богородицы в городке Орел в память о победе в 1581 г. над сибирскими татарами, наступавшими на городок и села Строгановых во главе с кн. Бехбелей Ахтаном (Каменская Е. Исторический сюжет в клеймах иконы «Владимирская Богоматерь» Истомы Савина // [ГТГ]: Материалы и исслед. М., 1956. Вып. 1. С. 44−51). За образец были взяты иконы с клеймами из соборов Московского Кремля: «Богоматерь Владимирская, с праздниками» 1514 г. (из Успенского) и «Богоматерь Тихвинская, в раме со сказанием» 2-й пол. XVI в. (из Благовещенского). На иконе Истомы Савина вместо изображений праздников в 18 клеймах помещены иллюстрации к сказанию о В. и. Выбор сюжетов, повествующих о нашествии Темир Аксака в 1395 г. и его изгнании, был определен заказчиком. Композиции клейм по образцу иконы 1514 г. из Успенского собора вписаны в 5-лопастные арочки с килевидными завершениями. Черный цвет фона в клеймах, возможно, также восходит к иконе 1514 г. с ее насыщенным бирюзовым цветом, который под потемневшей олифой мог выглядеть как черный. На основе миниатюр повести иконописец создал варианты композиций. Изображения чудотворной В. и. в клеймах не выделены; внимание уделено фигурам победителя — вел. князя Московского и побежденного — Темир Аксака. Однако образ В. и. в среднике точно передает иконографию поновленной в 1514 г. святыни, а также ее драгоценный убор — жемчужный чепец и венцы с крупными драгоценными камнями, нарисованные красками.
В 1-й трети XVII в. царскими мастерами был создан список В. и. (повторяет иконографию оригинала после поновления в 1514), вставленный в раму с 26 клеймами сказания (105×71 см — икона, 180×138 см — рама; ГММК), предназначенный для ц. Ризположения в Московском Кремле. В клеймах рамы подробно иллюстрированы основные сюжеты cказания от написания иконы евангелистом Лукой (клеймо 1) до благодарственного молебна (клеймо 26). Очевидная цель заказчика (вероятно, митрополита) и иконописцев — прославление древней святыни: образ В. и. помещен в 20 из 26 клейм. Изображение иконы в большинстве клейм крупное, с подвешенной к ней красной пеленой с Голгофским крестом. Составитель иконографической программы точно следовал тексту сказания XVI в., за основу брал миниатюры лицевой повести, но выбирал сюжеты, в которых представлено почитание святыни, и по-своему изображал их. В клейме 3 показано принесение иконы в дар кн. Юрию Долгорукому купцом Пирогощей из Царьграда — сюжет, возникший в XVI в. В композициях и деталях отражены впечатления иконописца от торжественных крестных ходов со святыней в дни ее празднований. На полях рамы напротив клейм расположены пространные пояснительные надписи из текста сказания.
В XVII в. создавали как отдельные рамы с клеймами сказания для старых и новых списков В. и., так и иконы с клеймами на полях. Иногда на них появлялись подробные «летописи». Так, в 1680 г. в Вел. Устюге иконописцем Афанасием Соколовым «по обещанию» устюжанина Ивана Малкова для ц. Введения в Архангельском монастыре была выполнена икона-рама (125×99 см; ГТГ), в углубленном среднике (в нише) которой на золотом фоне помещена «летопись», сообщающая, что В. и. (была вставлена в нишу рамы, ныне утрачена) написана в 1562 г. в Москве, а чудеса (клейма сказания на раме) — в 1679—1680 гг. в Вел. Устюге. В 32 клеймах, расположенных в 2 ряда, изображены сюжеты сказания о В. и. (клеймо 1 — «Написание иконы евангелистом Лукой»; клеймо 32 — «Бегство Темир Аксака»). По сравнению с иконой из Кремля количество клейм увеличено благодаря некоторым сюжетам из сказания XII в. (клеймо 3 — «Перенесение иконы из Константинополя на корабль»; клейма 14−15 — «Чудо о Золотых вратах» и др.), а также сюжетам, повествующим о Темир Аксаке. Изображение В. и., как и в кремлевской иконе, занимает значительное место; в клейме 12 («Установление иконы в Успенском соборе Владимира») она показана рядом с храмовым образом «Успение Пресв. Богородицы», обе иконы с подвесными пеленами; в клейме 26 («Установление иконы в Успенском соборе в Москве») В. и. стоит в киоте с подвесной пеленой.
Среди лицевых иконописных сказаний о В. и. кон. XVII—XVIII вв. имеются циклы, где проиллюстрированы все сюжеты сказания XVI в. На иконе (ЦМиАР, под записью) из Христорождественского собора г. Балахны Нижегородской губ., в котором был придел в честь В. и., 64 клейма сгруппированы по темам (исцеления, злодеяния Темир Аксака и т. д.). Иконописец дал свои сюжетные и исторические дополнения, выступая в роли «соавтора» составителя сказания.
В искусстве Ярославля XVII—XVIII вв. чтимые иконы Богоматери с клеймами сказаний о них были излюбленным видом иконописи. Среди раскрытых из-под записей имеются 2 В. и. со сказанием. Икона кон. XVII в. происходит из ц. Вознесения (153×117 см; ЯИАМЗ). В среднике с зеленовато-голубым облачным фоном изображена В. и.; на широких полях 14 крупных клейм с сюжетами сказания XII в. и 2 с изображениями евангелиста Луки, пишущего икону Богоматери и подносящего Ей образ для благословения (клейма 1, 2); в последнем клейме («Чудо о Золотых вратах») иллюстрируется деталь позднейшей редакции сказания: рухнувшая постройка (вместо упавших створ врат). На этой иконе, как и на большинстве др., отсутствуют иллюстрации чудесных исцелений, имеющие частный характер. В. и. в большинстве клейм изображена без пелены, стоящей «на воздусе», перед ней резной подсвечник-поставец. Надписи, поясняющие сюжеты, помещены вверху клейм на золотом фоне.
Др. ярославская икона 1-й пол. XVIII в. происходит из ц. свт. Иоанна Златоуста в Коровниках (157×135 см; ЯИАМЗ). В среднике — В. и. в орнаментальной рамке; на широких полях — 18 клейм, иллюстрирующих сказания XII и XV вв. и одну повесть сер. XVI в. о «новых чудесах» В. и. Лицевое сказание на полях иконы открывается традиц. изображением евангелиста Луки, пишущего образ Богоматери и подносящего его для благословения. В последнем клейме изображены уходящие с В. и. из Кремля святители; перед ними — преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский, умоляющие не покидать город. В левом верхнем углу этого клейма — обнаженная фигура Василия Блаженного, стоящего у закрытых дверей Успенского собора, внутри которого святители держат на руках В. и. В правом верхнем углу — др. свидетели этого чуда. Все композиции предельно уплотнены и перегружены натуралистическими изображениями, пространные надписи помещены на полях напротив клейм.
Икона кон. XVII — нач. XVIII в. Кирилла Уланова из Никольского монастыря в Переславле-Залесском (103×83 см; ПЗИХМЗ) с 22 клеймами на раме интересна своими надписями к 10 сюжетам (помещены на боковых полях; др. клейма надписей не имеют), являющимися цитатами из сказания XVI в. На мн. клеймах представлены торжественные молебны и крестные ходы со святыней на фоне крепостных стен, напоминающих Московский Кремль. В. и. в большинстве клейм изображена с красным фоном, в некоторых — с красной подвесной пеленой. В иллюстрациях тех сюжетов, где рассказывается об украшении иконы драгоценным окладом (клеймо 14) и его ограблении воинами Батыя (клеймо 17), а также в клеймах, представляющих торжественную встречу святыни и крестный ход в Москве (19, 21, 22), В. и. показана в золотом окладе. В XVIII в. подобные иконы писали по заказам вкладчиков для городских и сельских храмов; одна из них, происходящая из с. Локотцы Лихославльского района Тверской обл., хранится в ЦМиАР (под записью).
Владимирская икона в настенных росписях XVI — 1-й пол. XVIII в. Первое монументальное изображение В. и. появилось в наружной росписи над юж. порталом Успенского собора Московского Кремля, возникшей, по всей вероятности, после пожара 1547 г. В течение последующих столетий роспись многократно поновлялась, в посл. 10-летия XX в. была воссоздана. Образу Богоматери с Младенцем предстоят архангелы, ниже, между колонками аркатурного пояса, изображены Московские и Новгородские святители; ряд святителей продолжается на сев. фасаде храма. Главная идея этой композиции — покровительство Богоматери и рус. святых Успенскому собору и Москве. Эта роспись является изобразительной параллелью к сказаниям о «новейших чудесах» В. и. сер. XVI в.
Во 2-й пол. XVI в. В. и. как главная Богородичная икона Руси, равная по своему значению константинопольской «Одигитрии», появляется в циклах росписей. В ц. Св. Троицы в Вяземах близ Москвы кон. XVI в., на юж. стене жертвенника, представлена литургия в храме, за престолом которого показана В. и.
В нач.- 1-й пол. XVIII в. сюжеты сказания о В. и. стали излюбленной темой росписи ярославских церквей. По иконографии, композиции и художественным особенностям настенные изображения близки клеймам таких икон, как В. и. Кирилла Уланова. В росписи ц. свт. Николая Чудотворца в Меленках (1705−1707, худож. Ф. Федоров) во 2-м ярусе помещены 3 композиции из сказания о В. и.: «Сон Темир Аксака», «Проводы иконы из Владимира», «Встреча иконы в Москве». В ц. в честь Феодоровской иконы Божией Матери в цикл посвященных ей росписей (1715, художники Ф. Федоров и Ф. Игнатьев) включена композиция «Сон Темир Аксака» (юж. стена, 1-й ярус), главное содержание к-рой — покровительство Богородицы и рус. святых правосл. рус. воинству. Этот сюжет представлен также в нижнем ярусе росписи на зап. стене (на стыке с сев. стеной) ц. Благовещения на Волжской набережной, выполненной теми же мастерами (после 1709). В нижнем ярусе росписи на юж. стене этой церкви помещена 2-частная композиция с евангелистом Лукой, пишущим В. и. и передающим Богоматери образ для благословения; изображения сопровождают крупные, четкие надписи с текстом сказания об иконе Божией Матери «Одигитрия». На 2-й композиции на той же стене изображено моление перед В. и. в церкви во Влахернах (согласно надписи). В росписи ц. свт. Иоанна Златоуста в Коровниках (1732−1733, художники А. Сопляков и А. Иванов; прописи XIX в.) в 3-м снизу ярусе (на уровне окон) в 13 композициях представлены основные сюжеты сказания о В. и. Лицевое сказание начинается на юж. стене у алтарной преграды с изображений евангелиста Луки, пишущего икону Богоматери и показывающего Ей образ (2 композиции), продолжается на зап. и заканчивается на сев. стене у иконостаса («Крестный ход с Владимирской иконой»). Из лицевых сказаний о В. и. в настенных росписях этот цикл самый полный.
Некоторые списки Владимирской иконы XV—XVII вв.
В письменных источниках XII—XIV вв. нет сведений о создании списков чудотворной В. и., изображения ее также неизвестны. Первые сохранившиеся рус. иконы типа «Умиление», в которых отразились некоторые иконографические черты В. и., датируются XIII в.: чудотворная Феодоровская икона Божией Матери, явленная, по преданию, в 1239 г., Белозерская икона Божией Матери 1-й трети XIII в. (ГРМ) и близкая к ним по иконографии икона «Умиление» («Страстная») из Димитриевского монастыря г. Кашина сер. XIII в. На всех 3 иконах ноги Младенца Христа закрыты гиматием только до колен; на 2 последних имеются изображения ангелов в углах средника. Видимо, их заказчики и создатели знали чудотворную В. и., но история и художественные особенности 2 последних икон более связаны с древним Ростовом, чем с Владимиром; вероятно, они восходят к какой-то исчезнувшей святыне Ростов-ской земли. Первые точные копии-списки и иконы-пядницы с изображением В. и. появились после 1395 г.
Владимирская икона из Успенского собора Владимира (празд. 21 мая, 23 июня, 26 авг.) — древнейший чтимый список чудотворной иконы «в меру и подобие», создан, вероятно, прп. Андреем Рублевым вскоре после поновления древней святыни в кон. XIV — нач. XV в. Первое историческое свидетельство о почитании этого списка относится к нач. XVI в. Согласно летописной повести «О иконах Владимирских», внесенной во мн. летописи XVI в. (ПСРЛ. Т. 8. Вып. 2. С. 261−262; Т. 21. С. 394−395), в 1518 г. из Владимира приносили в Москву на поновление иконы Христа Вседержителя и Божией Матери. Анисимов, сопоставляя летописные записи и др. исторические источники, отметил, что эта икона Божией Матери была списком чудотворной В. и. (Анисимов. 1995. С. 49). Принесенные из Владимира иконы поставили в Успенском соборе Московского Кремля. Повелением вел. кн. Василия III их реставрировали в палатах митр. Варлаама при его личном участии, и «рублевскую» икону крестным ходом, в котором участвовали вел. князь и митрополит, 15 сент. 1520 г. проводили во Владимир вместе с 3 новыми списками, сделанными, вероятно, с этого поновленного образа (ПСРЛ. Т. 31. С. 144).
В поздних сказаниях и народных преданиях, зафиксированных в литературе XIX в., отражены исторические события, связанные с созданием списков В. и., с почитанием их в Москве и во Владимире; они отождествляются с др. чтимыми в Москве образами Божией Матери. Автор рецензии на соч. «Сказание о чудотворной иконе Богоматери, именуемой Владимирской» (М., 1849) привел предание, известное ему из «некоторых древних прологов», в котором рассказывается о чудесном возникновении владимирского списка, «совершенно сходного по внешнему украшению и по письму» с древней святыней, оставленной в Москве после чудесного спасения от нашествия Темир Аксака в 1395 г. (Москвитянин. М., 1849. Кн. 7. Разд. Критика и библиогр. С. 41). В др. предании, восходящем якобы к Книге степенной царского родословия, с владимирским списком соотнесено сказание XIV в. об иконе Богородицы, написанной митр. Петром в бытность его игуменом в Ратском монастыре на Волыни (Доброхотов В. И. Памятники древности во Владимире-Кляземском. М., 1849. С. 71; Поселянин. Богоматерь. С. 316), почитавшейся в Успенском соборе Московского Кремля. Зафиксированные исторические сведения о чудесах В. и. из Владимира немногочисленны и относятся к нач. XVIII в. В 1708 г. тяжело больной стольник Григорий Андреевич Племянников получил исцеление по молитве перед иконой, принесенной в его дом, и в благодарность сделал во владимирский Успенский собор значительный вклад.
Свидетельством почитания иконы являлся и ее драгоценный убор. Охряные фон и нимбы предназначались под оклад. Древний несохранившийся убор в период реставрации иконы в Москве в 1518—1519 гг., вероятно, был обновлен и дополнен или полностью заменен. Первые исторические свидетельства об окладе и пеленах содержатся в описи владимирского Успенского собора 1693 г., сверенной с описью 1683 г. В этом документе икона названа чудотворной, сообщается о ее новой реставрации в Москве в 1684/85 г. Она была в серебряном золоченом чеканном окладе, с венцом и коруной, украшенными драгоценными камнями и жемчугом; на полях — 18 серебряных золоченых «литых» дробниц с черневыми изображениями святых. У иконы было 5 пелен: 2 лицевые с изображением В. и. (одна из них с предстоящими прп. Алексием, человеком Божиим, и прп. Марией Египетской — соименными святыми царя Алексея Михайловича и царицы Марии Ильиничны Милославской), к лицевым пеленам были пришиты простые пелены с шитыми Голгофскими крестами; 3 др.- бархатные и атласные, с шитыми Голгофскими крестами, богато украшенные. Икона стояла в киоте по левую сторону от царских врат. В 60-х гг. XVIII в. по распоряжению Владимирского еп. Павла, духовника имп. Екатерины II, все древние вещи Успенского собора были изъяты. В 1767 г. из снятого с них жемчуга и старого драгоценного убора В. и. к ней сделали новые жемчужные ризу и пелену; икону поместили в новый киот. В XIX в. в уборе иконы появились дополнения. Как следует из описи 1896 г., помимо драгоценных украшений, пожертвованных московскими и владимирскими купцами, на иконе находились приложенная бывш. редактором губернских ведомостей В. И. Доброхотовым звездочка с бриллиантами и сапфиром от перстня, пожалованного ему имп. Николаем I за описание владимирских древностей; бриллиантовый перстень с «червчатым камнем» директора Владимирской гимназии И. Ф. Дмитриевского, полученный им от имп. Александра I за первую книгу по истории г. Владимира: «О начале Владимира что на Клязьме…» (СПб., 1802). В 1894 г. «трудами и усердием» московской «купеческой вдовы А. А. Шишкиной» жемчужная риза была обновлена.
В 1918 г. по предложению духовенства владимирского Успенского собора икона была раскрыта из-под записей в Комиссии по реставрации и сохранению древней живописи Г. О. Чириковым, Ф. А. Модоровым и И. А. Барановым. При реставрации была обнаружена «тонкая прописка» XVI в. (1518?). На отреставрированную икону вновь надели ризу и поставили в киот на прежнее место, т. к. в соборе продолжалось богослужение. В 1923 г. она была передана в образованный в 1921 г. Владимирский губ. музей. В 1935—1937 гг. снятый с иконы оклад был сдан в Госфонд. В наст. время икона находится в экспозиции ВСМЗ (в здании бывш. Присутственных мест).
Икона (101×69 см) сделана в размер древнего оригинала с надставленными полями, но отличается пирамидальным очертанием силуэтов фигур и низким расположением левой руки Богоматери. Несоответствие композиций икон исследователи объясняли творческим решением мастера (Грабарь И. Э. В поисках древнерус. живописи // Он же. О древнерус. искусстве. М., 1966. С. 42−43; Маркина. 1983; Смирнова Э. С. Московская икона XIV—XVII вв. Л., 1988. С. 26). Было высказано также мнение, что владимирский список (и др. списки XV в.) передавал новый облик древней В. и., возникший после ее поновления (Гусева. 1984. С. 53−58). Это мнение находит некоторое подтверждение в реставрационных материалах 1918−1919 гг. Отмеченные реставраторами и Анисимовым композиционные и художественные особенности поновленной в кон. XIV — нач. XV в. древней В. и. из Успенского собора Московского Кремля во мн. напоминали особенности владимирского списка. Цветовое решение отличается сдержанностью, мягким гармоничным соотношением красочных поверхностей, отсутствием резких светотеневых контрастов и активных высветлений. Такая трактовка образа, вероятно, связана с воспроизведением живописных особенностей поновленного чудотворного оригинала. Композиции иконы свойственны черты, характерные для произведений прп. Андрея Рублева (гармония, ритмическая согласованность плавных, круглящихся линий, пирамидальность силуэта). Владимирский список от др. воспроизведений В. и. отличается положением обеих ступней ног Младенца Христа, изображенных на одном уровне, что усиливает впечатление легкости Его фигуры и еще более сближает этот список с творениями прп. Андрея Рублева. И. Э. Грабарь первым отнес икону к работам этого мастера. Вслед за ним и др. исследователи видели в иконе произведение либо прп. Андрея Рублева, либо близкого ему по стилю мастера. Большинство исследователей датируют икону 1408−1410 гг. и связывают ее возникновение с созданием росписей и иконостаса владимирского Успенского собора прп. Андреем Рублевым и Даниилом. Однако исторические события, связанные с древней В. и., позволяют отнести создание владимирского списка к периоду деятельности митр. Киприана и датировать его между 1395 и 1406 гг. При одном из поновлений иконы (в XVIII—XIX вв.) на обороте появилось изображение Престола уготованного с орудиями Страстей, подобное изображению на древней святыне.
Из Успенского собора Московского Кремля происходят 2 иконы-наместницы. Одна была создана в 1-й четв. XV в. (Лазарев В. Н. Моск. школа иконописи. М., 1979. С. 28; Маркина. 1983; Щенникова. Две иконы-наместницы чудотворного «Владимирского» образа Богоматери в Успенском соборе Моск. Кремля // VIII Рождественские образовательные чтения. [Вып.:]Церковные древности: Сб. докл. секц. М., 2001. С. 192−203; В. И. Антонова и И. А. Кочетков датируют ее 1395 г.: Антонова В. И. Раннее произведение Андрея Рублева в Моск. Кремле // Культура Др. Руси. М., 1966. С. 21−26; Кочетков И. А. Древние копии иконы «Богоматерь Владимирская» // ДРВМ. М., 2003. N 3 (13). С. 44−62). Видимо, она предназначалась для старого золотого оклада (с Деисусом на верхнем поле) чудотворной В. и., замененного митр. Фотием новым золотым окладом (с праздниками на полях). По размерам доски (101×69 см) и композиции она близка к оригиналу, реставрированному в кон. XIV — нач. XV в. Младенец Христос обнимает Мать за шею, кисть Его руки выступает из-под мафория у шеи Богоматери, между склоненными ликами видны край синего чепца Марии и золотистая ткань рукава хитона Христа. Композиционные особенности этого списка — пирамидальность силуэта, увеличенные головы Младенца и Богоматери, низко опущенная Ее левая рука, расположенная почти на одном уровне с правой, — вероятно, отражают облик поновленной святыни. В иконе нет ярких, звучных красок; мастер стремился усилить внешнее сходство с оригиналом. В XV в. эта икона была наместницей чудотворной В. и.: в периоды ее отсутствия в соборе, а также, возможно, в крестных ходах.
Золотой оклад состоит из закрывающих верхнее поле пластин с чеканными фигурами ростового Деисуса, басменного венца с 5 крупными рельефными золотыми накладками, а также из пластин басмы, разных по размеру и узору, на фоне средника и на полях (Бобровницкая И. А. Золотой оклад с деисусным чином иконы «Богоматерь Владимирская» // Успенский собор Моск. Кремля: Матлы и исслед. М., 1985. С. 215−234). Пластины с Деисусом, вероятно, остались от оклада времени митр. Киприана (Рындина А. В. К истории реставрации окладов иконы «Богоматерь Владимирская» в XV в. // ДРИ. СПб., 1997. [Вып.:] Исслед. и атрибуции. С. 136−148), по своей типологии повторявшего предшествующие оклады святыни. Этот оклад, дополненный новыми пластинами басмы и прикладом, сохранялся на иконе в XV—XIX вв. В описях Успенского собора XVII в. икона определяется как «Умиление»; она помещалась в киоте на амвоне, против царских врат (Описи Успенского собора. Стб. 309−311, 423−425. Примеч. 1). В описи 1701 г. икона впервые имеет название «Владимирская», она находилась в алтаре — в центре иконостаса, устроенного по стенам вокруг жертвенника (Там же. Стб. 673). В 1-й пол. XIX в. икону перенесли в Петропавловский придел. И. М. Снегирев назвал эту икону «запасной» (Снегирев И. М. Памятники Моск. древности с присовокуплением очерка монументальной истории Москвы. М., 1842−1845. С. 17), ошибочно отождествив ее со списком 1514 г., в XVII в. заменявшем древнюю святыню в крестных ходах (это неверное название повторяется до наст. времени). В 1905 г. была сделана новая серебряная риза; старый золотой оклад монтирован на доску и перенесен в соборную ризницу. В 1920 г. золотой оклад из Патриаршей ризницы передан в Оружейную палату. В том же году икона была реставрирована Е. И. Брягиным. В наст. время находится в Успенском соборе Московского Кремля.
Вторая икона, список «в меру и подобие», появилась либо в период реставрации В. и. в 1514 г., либо вскоре после этого. Она была написана как новая наместница древней святыни и точно повторяет поновленный древний образ (вероятно, была использована прорись). Для воссоздания в списке облика оригинала в ее золотом окладе с двунадесятыми праздниками на полях списка также поместили эти изображения, выполненные красками, между праздниками — образы вселенских и рус. святителей, указывающие на принадлежность иконы митрополичьему собору. На обороте иконы, так же как на древнем оригинале, изображен престол с орудиями Страстей (красочный слой XVII в.?). Иконографическая программа могла быть составлена митр. Варлаамом; ее автором, возможно, был один из мастеров, создававших в 1513—1514 гг. росписи Успенского собора. Согласно описям XVII в., на иконе был серебряный сканый оклад. В описи нач. XVII в. сказано, что на окладе имелась «подпись» митр. Симона (Описи Успенского собора. Стб. 309−310). В этом сообщении содержится ошибка; переписчик не разобрал надпись (в описи не воспроизведена), в которой, вероятно, было указано имя митр. Варлаама, архим. Симонова монастыря. В 1-й пол. XVII в. икона помещалась в киоте на амвоне, против царских врат, рядом с образом «Умиление» («Владимирская») в золотом окладе; во 2-й пол. XVII в. ее перенесли в Петропавловский придел. Этот образ носили в плохую погоду в крестных ходах вместо древней чудотворной иконы. В 1917—1925 гг. икона была раскрыта из-под записей. В наст. время находится в Успенском соборе, в киоте с левой стороны от царских врат (на том месте, где до 1917 стояла чудотворная В. и.).
Владимирская икона в Благовещенском и Успенском соборах Московского Кремля. В придворном царском храме Благовещения в пядничном ряду иконостаса, сформированном в XVII в., были собраны богато украшенные небольшие иконы-пядницы, принесенные сюда из Образной палаты (хранилища икон) и Казны; многие из них принадлежали предкам царей, являлись древними святынями. Согласно описи 1680 (1634) г., количество В. и. (9) намного превосходило число др. Богородичных образов пядничного ряда. При этом 2 иконы имели сплошные золотые оклады, у 3 золотыми были либо венцы и убрусы, либо цаты; у 7 имелись подвесные пелены. 4 иконы-пядницы находились в алтаре; выносной запрестольной иконой придела свт. Василия Кесарийского была В. и. с образом свт. Николая Чудотворца на обороте. Среди икон Благовещенского собора сохранилась самая почитаемая в XVI—XVII вв., имевшая золотой оклад «большая пядница» (40×33 см; раскрыта из-под записей в 1973—1978). По своим художественным особенностям икона принадлежит к произведениям нач. XVI в. Ее иконография имеет существенные отличия от чудотворного оригинала и списков из Успенских соборов Владимира и Московского Кремля: изображена только одна рука Младенца Христа, другая, которой Он обнимает Мать за шею, не показана; между склоненными ликами и плечом Младенца видна золотая кайма мафория. Видимо, икона-пядница — список с чтимой В. и., находившейся в Благовещенском соборе до пожара 1547 г. Этот несохранившийся образ повторял чудотворную В. и. неточно, что могло произойти в результате воспроизведения древнего оригинала в драгоценном уборе, под которым была скрыта кисть руки Младенца. «Большая пядница» могла быть списком с него для домашней молельни вел. князя, она входит в группу аналогичных по иконографии икон, самые ранние из которых датируются 1-й четв. XV в.
В пядничном ряду иконостаса Успенского собора, представлявшем собой собрание однотипных образов святых в недорогих окладах, не было ни одной В. и. В жертвеннике собора находились 3 иконы-пядницы. Одна из них — в серебряном басменном окладе, 2-я — в медном, согласно описи 1609−1611 гг., «писма митрополита Симона» (Описи Успенского собора. Стб. 328), возможно, это была его келейная икона; в последних описях она не упоминается. 3-я икона, в богатом драгоценном уборе, с 2 лицевыми пеленами, помещалась в киоте с затворами. В описи 1609−1611 гг. она названа «Владимирская Дымцовская» (происхождение названия не установлено) и указано имя вкладчика — кн. Димитрий Овчинин (воевода Иоанна IV). В описи 1701 г. отмечено, что на полях иконы были образы святых в рост: мч. Поликарпа Александрийского и Московских святителей Петра, Алексия, Ионы. Икона была создана между 1554 и 1577 гг. Ее иконографические аналоги — иконы этого извода со святыми на полях, выполненные во 2-й пол. XVI в.
Владимирская икона в Троице-Сергиевом монастыре. Первые В. и. появились в монастыре в тот период, когда были созданы списки святыни для Успенских соборов Владимира и Московского Кремля; они воспроизводят не чудотворный оригинал, а его списки кон. XIV — 1-й четв. XV в. (Щенникова Л. А. Иконы Богоматери «Владимирской» в Троице-Сергиевом монастыре и их отношение к первым чтимым спискам чудотворного образа // Искусство христ. мира: Сб. ст. М., 2002. Вып. 6. С. 123−145). Большие иконы выполнялись специально для монастыря, маленькие являются вкладными и келейными троицких иноков.
Икона 1-й четв. XV в. (87×62 см; ГТГ) с ростовым изображением прп. Сергия Радонежского на левом поле (осталась только трудноразличимая графья), происходящая, вероятно, из Троицкого собора и впосл. переданная на подворье монастыря в Москве (Гусева. 1984. С. 58), по своей иконографии принадлежит к тем изображениям В. и., на которых кисть руки Младенца на шее Матери не показана. Эта икона — одно из самых ранних воспроизведений несохранившегося списка, находившегося, вероятно, в Благовещенском соборе Кремля. К данному иконографическому варианту относятся и 2 иконы-пядницы, созданные в тот же период. Происхождение 1-й (29×18 см, правое поле утрачено; из собр. В. А. Прохорова, ГРМ), наиболее близкой к иконе из Троицкого собора, неизвестно. 2-я (32×24 см; ГИМ), в первоначальном серебряном окладе, находилась в киржачском Благовещенском монастыре (Опись 1917 — Гос. архив Владимирской обл. Ф. N 556. Оп. 1. Д. 5040. Л. 8. N 79), связанном с Троице-Сергиевым монастырем. К ним примыкает икона 1-й трети XV в. (34×27 см; СПГИАХМЗ), в серебряном окладе с Деисусом и святителями на полях, с золотой цатой, вложенная в монастырь боярином М. В. Образцовым (воевода Иоанна III). Ее отличительная особенность — изображение поверх мафория пальцев Младенца Христа, обнимающего Мать. В Троице-Сергиевом монастыре имелось еще неск. икон-пядниц XVI в., аналогичных по иконографии иконам из ГРМ и ГИМ.
Большое количество икон-пядниц, вложенных в Троице-Сергиев монастырь, показывает, что в XV — 1-й пол. XVI в. воспроизводилась иконография 3 ранних чтимых списков В. и.: из Успенского собора во Владимире; из Успенского собора Московского Кремля; несохранившегося списка из Благовещенского собора (?). Возможно, в среде иконописцев были распространены соответствующие образцы, восходившие к прорисям, сделанным с этих списков. Им свойственна одна общая черта — левая рука Богоматери опущена, приближена к колену Младенца. Во 2-й пол. XVI—XVII вв. повторялась в основном иконография поновленной в 1514 г. чудотворной В. и. (левая рука Богоматери поднята, пальцы либо приближены к рукаву одежды Младенца, либо касаются его, в некоторых иконах заходят на рукав). Возможно, это было связано с созданием новой прориси древней святыни при поновлении ее в 1567 г. митр. Афанасием. Сокращенные варианты изображений В. и. (погрудные) также отражают иконографию 3 ранних списков. В литературе XIX—XX вв. (Поселянин. Богоматерь. Ч. 1. С. 334−335; Гусева. 1995. С. 76−79) подобные изображения называются Игоревской иконой Божией Матери, т. к. имеют сходство с почитавшейся в Успенском соборе Киево-Печерской лавры легендарной «келейной иконой» блгв. вел. кн. Игоря Ольговича (согласно резной надписи на поздней серебряной ризе этой иконы). Однако имеющиеся иконы относятся к XVI в. (Там же. Кат. N 12. С. 104−105; Кат. N 14. С. 107), когда, вероятно, и появились первые сокращенные изображения В. и.; к этому же времени относилась и несохранившаяся «келейная икона» блгв. вел. кн. Игоря.
Владимирская икона в монастырях Суздаля. В XV—XVII вв. в Покровском жен. и Спасо-Евфимиевом муж. монастырях находились выполненные по заказам знатных особ, а также вложенные родовитыми пострижениками и их «сродниками» многочисленные иконы Богоматери, среди которых были богато украшенные В. и. Сохранившиеся иконы ныне находятся в музеях России (Щенникова Л. А. Иконы Богоматери «Владимирской» в монастырях г. Суздаля // Искусство христ. мира: Сб. ст. М., 2003. Вып. 7. С. 155−177). В. и. (96×69 см, реставрирована в 1976, Золотая кладовая ВСМЗ) в серебряном окладе с праздниками на полях, с изображением престола с орудиями Страстей на обороте, является одним из точных списков поновленного в 1514 г. чудотворного оригинала (вероятно, была использована прорись). В описи Покровского монастыря 1597 г. «Владимирской» названа только эта икона. В ней повторен тот же тип лика Богоматери, что и на древней иконе, точно передано созерцательно-скорбное выражение глаз. Икона была создана вскоре после 1514 г., вероятно, по заказу вел. кн. Василия III и его супруги Соломонии Сабуровой. Сохранившиеся иконы-пядницы XV—XVI вв., так же как и вкладные иконы Троице-Сергиева монастыря, воспроизводят иконографические особенности 3 чтимых списков древней святыни. Они отличаются высокими художественными достоинствами, частично или полностью сохранился их драгоценный убор (одна из них в окладе сер. XVI в. находится в Оружейной палате ГММК). В Спасо-Евфимиевом монастыре почиталась редкая по иконографии (единственная из сохр.) В. и. с клеймами Акафиста Богородице на полях, в драгоценном уборе, созданная в посл. трети XVI в. по заказу «думного дворянина», опричника Иоанна IV Дементия (Деменши) Ивановича Черемисинова, ближайший аналог образу Богоматери — «Волоколамская» икона Божией Матери 1572 г. (см. разд. наст. ст. «В. и. в Иосифо-Волоколамском монастыре»). Согласно описи Спасо-Евфимиева монастыря 1660 г., у иконы были 2 пелены: праздничная, с образом Богородицы, и повседневная, с крестом; икона помещалась в обложенном серебром с черневыми изображениями Св. Троицы и Деисуса киоте, на котором также были живописные образы святых и праздники. В период реставрации иконы в 1971—1983 гг. оклад был снят и перенесен на отдельную доску (икона и оклад находятся в экспозиции Золотой кладовой ВСМЗ).
Владимирская икона в монастырях Москвы. Списки чудотворной В. и. появились в древних московских монастырях, вероятно, вскоре после создания икон-наместниц для Успенских соборов Владимира и Московского Кремля. В. и. XV—XVI вв., происходившие из московского в честь Сретения Владимирской иконы Божией Матери монастыря, который был основан на месте встречи святыни в 1395 г., не сохранились. Первая из них, видимо, напоминала список кон. XIV — нач. XV в. из Успенского собора Владимира. В Симоновом Новом монастыре также находились иконы, близкие по иконографии к первым точным спискам В. и. Из этого монастыря происходит В. и. (138×104 см; с поздними надставками; ныне в ГТГ), иконография и композиция которой повторяют список из Успенского собора Владимира (Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. N 572. С. 174). Антонова датировала икону 1-й пол. XVI в., Э. К. Гусева — нач. XVI в., приписав ее мастеру «круга Дионисия» (Гусева. 1995. Кат. N 8. С. 100). Появление этой иконы следует связывать с поновлением в 1518 г. икон из владимирского Успенского собора, когда, вероятно, по заказу митр. Варлаама (либо им самим) был создан также список для Симонова монастыря (Щенникова Л. А. Почитание чудотворной Владимирской иконы Богоматери в эпоху Дионисия и его последователей // Ферапонтовский сб. М.; Ферапонтово, 2002. Вып. 6. С. 151−166). Варлаам был поставлен в митрополита из архимандритов этого монастыря; сюда он возвратился в 1521 г., оставив кафедру.
В Новодевичьем монастыре среди сотен Богородичных образов имелось неск. десятков списков В. и. До 1917 г. здесь почиталась В. и., напоминавшая древнюю святыню не только иконографией, но и драгоценным убором (80-е гг. XVI в.; находится в местном ряду иконостаса Смоленского собора Новодевичьего монастыря, у сев. алтарных врат). На широких полях ее оклада помещены 12 килевидных дробниц с двунадесятыми праздниками; на одной из дробниц (вместо Сошествия Св. Духа) представлены св. Феодор Стратилат и вмц. Ирина — соименные святые царя Феодора Иоанновича (1584−1598) и царицы Ирины Феодоровны, в 1598 г. постриженной в Новодевичий монастырь с именем Александра († 29 окт. 1609). Это, несомненно, царский вклад. Самая драгоценная икона-пядница (31,5×27,5 см; кон. XVI в., Оружейная палата ГММК), отмеченная в описи 1860 г., была передана в Оружейную палату. На широких полях иконы — золотой оклад с черневыми изображениями двунадесятых праздников в килевидных дробницах; драгоценная корона с камнями и жемчугом; на обороте — изображение Голгофского креста с орудиями Страстей. Эта икона, точно повторяющая древний чудотворный образ не только по иконографии, но и по структуре драгоценного убора, либо могла быть вкладом царя Бориса Годунова (1598−1606), умоленного «взойти на престол» благодаря крестному ходу в Новодевичий монастырь с чудотворной В. и., либо принадлежала его сестре царице-инокине Александре.
В др. монастырях Москвы в XVI в. также находились списки прославленной святыни, но к.-л. сведений о них в наст. время не имеется.
Владимирская икона в Вологде. В церквах Вологды имелось неск. чтимых В. и. (Щенникова Л. А. Иконы Богоматери «Владимирской» в храмах г. Вологды // Искусство христ. мира: Сб. ст. М., 2004. Вып. 8. С. 152−161). Из ц. в честь Владимирской иконы Божией Матери происходят 2 иконы, переданные после закрытия храма в ВГИАХМЗ. Одна — храмовый образ (130×87 см, боковые поля стесаны), созданный, видимо, вологодским мастером, ориентировавшимся на привезенные из Москвы образцы (иконы-пядницы). В иконографии и композиции совмещены особенности списка кон. XIV — нач. XV в. из Владимира, поновленного в 1518—1519 гг. (между склоненными ликами Богородицы и Младенца Христа виден золотистый цвет рукава Его хитона), и древней чудотворной иконы, поновленной в 1514 г. (левая рука Богоматери поднята, пальцы приближены к рукаву Младенца). Авторская живопись на правой руке Христа и поднятой руке Богородицы не сохранилась; возможно, первоначально рука была изображена немного ниже. Заказчиками иконы могли быть либо кн. Василий III и его супруга Елена Глинская, молившие Богородицу о чадородии, либо митр. Варлаам, в 1520 г. поставивший в Вологду еп. Пимена. Ближайший аналог — В. и. из Симонова монастыря.
Др. В. и. из этой церкви была создана (согласно первоначальной вкладной надписи на нижнем поле) в 1549 г. при царе Иоанне IV Васильевиче, митр. Макарии и еп. Пермском и Вологодском Киприане (см. в кн.: Чириков М. О. Храмовая икона Владимирской церкви г. Вологды и ее реставрация. М., 1908). Изображение В. и. является средником монументального образа, на котором представлены праздники (Рождество Христово, Крещение, Воскресение-Сошествие во ад; Св. Троица, Жены-мироносицы у гроба Господня, Благовещение, Рождество Богородицы, Покров Богородицы), помещенные в клейма, равные по своей величине среднику. Изображение В. и., выделенное широкой красной рамкой, передает обобщенный образ чудотворного оригинала и его чтимых списков. Младенец обнимает Мать за шею (между ликами виден золотистый цвет одежды Христа), однако кисть Его руки не показана. Левая рука Богоматери опущена, пальцы касаются и колена Младенца, и Его рукава. По своим художественным и технико-технологическим особенностям икона является произведением «сформировавшейся вологодской иконописной школы» (Рыбаков А. Вологодская икона. М., 1995. Кат. N 60/61). В 1907 г. образ был расчищен из-под записей иконописцами-реставраторами братьями М. О. и Г. О. Чириковыми, оставившими на поземе клейма «Жены-мироносицы» надпись о своей работе и опубликовавшими икону. Они полагали, что икона была «сооружена усердием мира», поскольку в надписи 1549 г. сообщается о написании ее «в дом Пречистой к Володимерской всемирная». А. А. Рыбаков предположил, что выбор праздников и необычно крупный размер клейм обусловлены заказом «близлежащих одноименных (праздникам.- Л. Щ.) приходов». Однако о существовании этих приходов ничего неизвестно. Более вероятно, что подобное соотношение клейм и средника прямо связаны с идейной программой иконы — прославлением В. и. в Вологде как «всемирной» святыни в одном ряду с важнейшими праздниками, посвященными Христу и Богородице. Замысел подобного прославления мог быть санкционирован царем и митр. Макарием, в 1547 г. рукоположившим еп. Киприана. Образ В. и. в среднике заменяет собой изображение праздника Сретения святыни, который в вологодской иконе приравнивается по своему значению к важнейшим праздникам церковного года. Некоторым аналогом иконе является произведение Дионисия Гринкова 1567/68 г. (ВГИАХМЗ); здесь сюжет «Сретение Владимирской иконы Божией Матери» также помещен среди избранных праздников.
Владимирская икона в Ростове и Ярославле. В собрании ГМЗРК имеется более 20 икон Божией Матери «Владимирская», происходящих из храмов Ростова и его окрестностей. 7 могут быть датированы XVI в., 3 из них раскрыты из-под записей и опубликованы. Самая древняя — запрестольный образ из ц. Бориса и Глеба, находившейся близ Успенского собора на княжеском дворе (68×43 см; на обороте — св. князья Борис, Владимир и Глеб; 1-я четв. XVI в.). По иконографии она повторяет те списки чудотворной В. и., в которых левая рука Младенца Христа не видна. 2-я икона — большой местный образ, вывезенный из ц. вмч. Георгия в с. Щугорь Ростовского у. (113×81 см; приобретен у иконописца-коллекционера М. И. Тюлина, 1-я пол. XVI в.). Младенец обнимает Мать за шею, Ее левая рука опущена и приближена к колену Сына, как на списках нач. XV в.; главная иконографическая особенность — полуфигуры архангелов Михаила и Гавриила в верхних углах иконы. На 3-й иконе (106×73 см; 1-я пол.- сер. XVI в., происхождение не установлено) вверху также изображены архангелы; между ними, над нимбом Богородицы, — Преображение; вдоль узких боковых полей — образы святых в рост. Изображение Божией Матери с Младенцем иконографически близко образам на иконе из собрания Тюлина. Образы архангелов имеются на неск. ростовских иконах «Умиление», древнейшая из которых — Белозерская икона Божией Матери (1-я пол. XIII в.). В кон. XV — нач. XVI в., вероятно при архиеп. Вассиане (Рыло), в Ростове был создан список В. и. с архангелами. В этот период здесь были известны оба иконографических варианта, один из которых восходит к иконам-наместницам, а 2-й — к списку из Благовещенского собора Московского Кремля. Ростовские образы В. и. XVI в., отличающиеся высоким художественным качеством и строгой иконографической программой, могли иметь свою историю почитания и сказания, но они не зафиксированы в сохранившихся письменных источниках и ныне забыты, возможно, потому что в кон. XVII—XIX вв. особым почитанием пользовалась икона из Успенского собора Ростова.
Л. А. Щенникова
I. Чудотворная В. и. «Ростовская» (празд. 15 авг.), почитавшаяся в кафедральном Успенском соборе Ростова (ныне в ГМЗРК). В литературе XVIII — нач. XX в. об иконе рассказывается как о чудотворном образе, написанном в Киево-Печерском монастыре в XI—XII вв. иконописцем прп. Алипием Печерским и присланном в Ростов вел. кн. Владимиром Мономахом (Толстой М. В. Древние святыни Ростова Великого // ЧОИДР. 1847. Кн. 2. С. 21; Н. К. [Корсунский Н. Н.]. Сведения о Владимирской иконе Богоматери, принадлежащей Ростовскому Успенскому собору. Ярославль, 1873; Титов А. А. Ростов в его церк.-археол. памятниках. М., 1911. С. 24−25; Талицкий В. А. Ростовский Успенский собор. М., 1913. С. 38−40; Ровинский. Обозрение иконописания. С. 122). Этот рассказ основан на статье Киево-Печерского Патерика «О преподобном Спиридоне просвирнике и об Алипии иконописце» (ПЛДР: XII в. М., 1980. С. 592−597). Почитание Владимирской «Ростовской» иконы как образа кисти прп. Алипия началось в Ростове, вероятно, вскоре после 1685 г., когда Киевская митрополия присоединилась к Московской Патриархии. Заботясь о прославлении святынь, свт. Иона (Сысоевич; 1652−1690) соединил сказание Киево-Печерского Патерика об иконе Богородицы с почитаемым в Успенском соборе Ростова списком В. и. В тот же период в нише алтаря Успенского собора, за образом В. и. в иконостасе, появилось настенное изображение прп. Алипия. Как чудотворный образ кисти прп. Алипия икона была опубликована в кн. М. и В. Успенских «Заметки о древнерусском иконописании: Известные иконописцы и их произведения: Св. Алимпий и Андрей Рублев» (СПб., 1901. С. 16−18. Ил. 3). Позднее Н. П. Кондаков, Анисимов, Грабарь (Кондаков Н. П. Иконография Богоматери: Связи рус. иконописи с итал. живописью раннего Возрождения. СПб., 1911. С. 172; Анисимов А. И. Домонгольский период древнерус. живописи // Он же. О древнерус. искусстве. М., 1983. С. 326; Письма И. Э. Грабаря из экспедиций // Грабарь И. Э. О древнерус. искусстве. М., 1966. С. 245), а вслед за ними и др. исследователи XX в. (Пуцко В. Г. Ростовское серебряное дело XVII в. // Mysej применене уметности. Београд, 1975/1976. Зб. 19/20. С. 121; он же. Киевский художник XI в. Алимпий Печерский: По сказанию Поликарпа и данным археол. исслед. // Wiener Slav. Jb. 1979. С. 84; Сазонов С. В. Алимпий Печерский и икона «Богоматерь Владимирская» из ростовского Успенского собора // Сообщ. Ростовского музея. Ярославль, 1995. Вып. 8. С. 63−75; Вахрина В. И. К истории почитания чудотворной Владимирской-Ростовской иконы Пресвятой Богородицы в Успенском соборе Ростова Великого // Искусство христ. мира: Сб. ст. М., 2002. Вып. 6. С. 197−213; она же. Иконы Ростова Великого. М., 2003. С. 136−140, 296−297) пришли к заключению, что В. и. «Ростовская» является списком XVII в. с древней чудотворной В. и., заказанным митр. Иоасафом (Лазаревичем) для замены (обветшавшей?) одноименной чтимой иконы, стоявшей слева от царских врат и отмеченной как самая древняя (из сохранившихся) в описи Успенского собора 1691 г.
Икона поступила из Успенского собора в ГМЗРК в 1929 г., в 1995 г. была реставрирована. Ее размер (103,5×76,6 см) и иконография соответствуют древней В. и. из Успенского собора Московского Кремля. По своим художественным особенностям В. и. «Ростовская» является типичным произведением кон. XVII в., характерным для мастеров Оружейной палаты. На обороте масляными красками в светотеневой манере изображено Распятие с предстоящими Богоматерью и ап. Иоанном Богословом, появившееся, вероятно, в связи с началом ежегодных крестных ходов с иконой в XVIII в.
Фон и поля иконы покрывал кованый «сребропозлащенный» оклад с драгоценными камнями, а одежды Богоматери и Младенца Христа — массивная риза с чеканным орнаментом. Икона с окладом была вставлена в раму, также покрытую окладом, состоящим из отдельных пластин; слева и справа на пластинах рамы выделялись чеканные высокорельефные крупные фигуры архангелов Михаила и Гавриила с цветущими ветвями и развернутыми свитками в руках (сохр. отдельные части оклада; ГМЗРК). Согласно чеканным надписям с датами на окладах иконы и рамы, риза была изготовлена «тщанием» митр. Иоасафа (Лазаревича) в 1695 г., оклад рамы — в 1696 г.; в 1701 г. митр. Иоасаф приложил к окладу золотую пластину с чеканным изображением Богоматери с Младенцем и золотую монету («златницу») на помин души Патриарха Адриана. В 1795 г. к раме были прикреплены 7 накладных изображений, выполненных чернью, с сюжетами и надписями об истории иконы, взятыми из Киево-Печерского Патерика; их появление, очевидно, связано с указом Синода 1762 г., дозволившим вносить киевских святых в общий Московский месяцеслов. Даты изготовления ризы и оклада иконы позволяют отнести ее создание ко времени ок. 1695 г. Икона имела 2 праздничные лицевые подвесные пелены и 2 простые повседневные.
При митр. Иоасафе и его преемниках продолжалось почитание В. и. «Ростовская», в XVIII—XIX вв. не только жителями Ростова, но и окрестных мест. В 1743 г. митр. Арсений (Мацеевич) установил (2 июля) ежегодный крестный ход с ростовской святыней в Ярославль и по селам Ростовского у. Крестные ходы совершались ежегодно в XVIII—XIX вв., продолжались в 20-х гг. XX в. по специальному разрешению местных властей и прекратились ок. 1929 г. после передачи иконы в музей.
С иконы было сделано неск. списков. В 1855 г. Городское общество Ростова заказало местному художнику-иконописцу А. Ф. Крылову список с иконы с ростовскими святыми на полях для 128-й ростовской дружины Ярославского ополчения, участвовавшего в Крымской войне 1853−1856 гг. После возвращения дружины список был поставлен в Успенском соборе Ростова (ныне в ГМЗРК). В. и. «Ростовская» как главная Богородичная святыня Ростова в XIX в. изображалась на иконах с избранными ростовскими святыми и на гравюрах с видами Ростова.
В. И. Вахрина, Л. А. Щенникова
II. В Ярославле, в Спасском соборе Спасо-Преображенского монастыря, находилась икона Богоматери с ростовыми изображениями свт. Афанасия Александрийского и прп. Сергия Радонежского на полях (118×92 см; 60-е гг. XVI в., ЯИАМЗ). Икона повторяет образ чудотворной В. и., но ее композиция имеет некоторые отличия, придающие изображению своеобразие. Письмо иконы тщательное, мастеровитое. Она могла быть создана либо по заказу митр. Московского Афанасия, либо самим митрополитом-иконописцем, поновлявшим В. и.
Владимирская икона в Великом Новгороде. Первые В. и. появились в Вел. Новгороде в XVI в. благодаря известным «московским гостям» Сырковым (Щенникова Л. А. Культ иконы Богоматери «Владимирской» в Вел. Новгороде // НИС. 2003. Вып. 9 (19). С. 290−315). В сер. XVI в. государев дьяк Ф. Д. Сырков основал монастырь в честь Сретения Владимирской иконы. Храмовая икона главного монастырского собора была привезена из Москвы, о чем упоминается в грамоте государей-соправителей Иоанна и Петра Алексеевичей Новгородскому митр. Корнилию. В источниках XVII в. эта икона неоднократно называется чудотворной; в день праздника В. и. 26 авг. в Сыркову пуст. из Вел. Новгорода ежегодно совершался крестный ход, установленный, вероятно, в XVI в. Согласно описям XIX в., в монастыре было множество В. и., 2 из которых почитались как чудотворные. Одна из них (104*72 см), в богатом окладе, была храмовым образом Владимирского собора и являлась точным списком древней святыни. Другая (65×56 см), в старинном драгоценном уборе, находилась в алтаре этого собора. На ее полях были изображения Новгородских архиепископов Моисея и Никиты. Видимо, обе иконы были созданы московскими иконописцами по заказу Сыркова. Местонахождение этих икон в наст. время неизвестно.
В XVI в. В. и. находились также в главном новгородском соборе Св. Софии. Большая местная икона (103×71 см; НГОМЗ) из центрального иконостаса является одной из самых точных, высокохудожественных списков поновленной в 1514 г. древней святыни. Иконописец воспроизвел в красках драгоценный убор, ставший неотъемлемой частью образа. Рисованный убор (очелье, венец и корона с драгоценными камнями и жемчугом) был закрыт серебряным, сканым венцом, очельем и короной; на фоне и полях иконы — серебряный басменный оклад. На тыльной стороне, под тканевой «рубашкой», имеется вкладная надпись, из которой следует, что икона была создана по заказу Сыркова для Софийского собора московским иконописцем Симеоном Яковлевым в «7060 девятом» году. Относительно прочтения этой даты существуют 2 версии. Одни исследователи читают ее как 7069=1561 (Э. А. Гордиенко, А. А. Турилов), др. (В. М. Сорокатый) — как 7060=1552. Последняя датировка связана с отождествлением автора иконы с писцом Симеоном Яковлевым, трудившимся в Сырковом монастыре в 1551—1552 гг. и скончавшимся в сент. 1552 г.
Очевидно, Сырков заказал 2 больших списка древней святыни: один — для своей новой обители, другой — для главного храма Вел. Новгорода. В. и. из Софийского собора позволяет представить, как выглядела несохранившаяся чудотворная икона из Сырковой пуст. Из Софийского собора происходит еще одна В. и. (52×42 см; НГОМЗ, живопись под прописями), украшенная серебряными венцом с короной и басменным окладом. На ее боковых полях вверху представлены Новгородские архиепископы Никита и Иоанн, а внизу 2 преподобных (вероятно, Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский). Икона повторяет иконографию чудотворной В. и. Не исключено, что сохранившийся образ был также заказан Сырковым (вместе с аналогичной по размерам и сходной по иконографии 2-й В. и. из Сырковой пуст.) и предназначался для придела праведных Иоакима и Анны (расширенного при его участии), где покоились мощи свт. Никиты, переложенные в новый гроб под аркой.
Владимирская икона в Псково-Печерском монастыре и в Пскове. Псково-Печерская «Владимирская» икона («Умиление») празднуется 21 мая, 23 июня, 26 авг., 7 окт. В «Повести о Печерском монастыре и чудесах от икон Богородицы „Успение“ и „Умиление“», начатой в 1531 г. игум. Корнилием и продолженной его преемниками, рассказывается о нападении на Псков в 1581 г. польск. кор. Стефана Батория и чудесном заступничестве Богородицы благодаря принесенным из Псково-Печерского монастыря 2 Ее чудотворным иконам — «Успению» и «Умилению» (Владимирской). Последняя была поставлена на стене города у пробитого врагами места — на «забрале» (верхнем боевом настиле), перед иконой совершали молебны. Нападавшие стреляли в икону, но ядра падали перед ней, не причиняя вреда. Литов. войска осаждали город 5 месяцев и не могли взять его, т. к. «световидная жена» ходила по стене города и сидела у пролома, охраняя «Свой град». Находившиеся в осаде в Псково-Печерском монастыре священники и братия вместе со «всеми православными христианами» дали обет ходить с этой иконой в Псков в «седьмую неделю по Пасхе», в собор Св. Троицы, «чтобы не забывали грядущие роды победы над врагом, благодаря той чудотворной иконе». 24 мая 1601 г. Псковский еп. Геннадий повелел печерскому игум. Иоакиму с братией составить Чин крестного хода, что и было выполнено 4 июня. Согласно этому чину, крестный ход с чудотворной иконой должен был совершаться во вторник 7-й недели по Пасхе, поскольку празднование чудотворной В. и. 21 мая в 1601 г. приходилось на вторник ([Аполлос (Беляев), архим.] Псково-Печерский монастырь. СПб., 1860. С. 127).
1 июня 1587 г. псковский воевода боярин Никита Романович Трубецкой сделал запрос печерскому игум. Мелетию о чудесах от иконы «Успение». В ответ было составлено сказание о чудесах от икон «Успение» и «Умиление», в начале которого сообщается о чудесном покровительстве Богородицы осажденному Батыем городу и об установлении крестного хода; далее приводятся чудеса от этих икон. 1-е чудо — исцеление во время крестного хода 28 мая 1587 г. «вдовы Марии», ослепшей в 1584 г. Чудеса (большинство — исцеления от слепоты) совершаются в основном по молитвам либо «Пречистой Богородице» (без названия икон), либо в дни праздников, а также на литургии и «на молебном пении». Сказание о чудесах от икон, так же как и о Псково-Печерском монастыре, повествующие о заступничестве Богородицы, основаны на сказаниях о древней чудотворной В. и. В них сообщается об иконе, носимой с крестным ходом, о создании ее «некиим любезным Богу иконописцем, священноиноком Арсением Хитрошем», указываются ее размер и местонахождение: «„локотница большая“, в ту же меру, что „Владимирская“ на Москве, стоит в алтаре за престолом; обложена серебром» (Летопись Псково-Печерского монастыря / Сост. Ю. Г. Малков. М., 1993. С. 46, 159). В описи 1586 г. значится только одна чудотворная икона — «Успение, в чудесах». Богородичных В. и. в этой описи названо 2: 1-я — «локотница обложена басмы серебряны, венцы с камышки хрустали», с приложенными к ней 9 крестами и «воротными» иконами; 2-я — образ в богатом серебряном окладе, на котором «по сторонам и внизу праздники Господские и Святых», с «прикладом» из 15 панагий и 3 крестов, с пеленой — вклад Игнатия Блудова (с окладом), с приложенной монастырской «кузнью». Первая икона может быть отождествлена с чудотворным образом «Умиление Владимирская». В описи 1652 г. обе иконы названы «Умиление». Первая — образ «чудотворный местный», в киоте, в богатом серебряном окладе с «прикладом» и лицевой пеленой — «данье» царицы Евдокии Лукьяновны Стрешневой. Вторая — «Умиление в житии и с Господскими праздниками», в богатом окладе. В XIX в. чудотворная икона «Умиление», в украшенном камнями и жемчугом окладе, зимой стояла в иконостасе ц. Успения Богородицы, летом — в храме арх. Михаила.
В наст. время в соборе арх. Михаила, у правого клироса под сенью, находится В. и. в новой жемчужной ризе с цветными стеклами, называемая в монастыре «Умиление» и почитаемая как древняя чудотворная (по монастырскому преданию 1524 г.). В пещерной ц. Успения почитаются 2 аналогичные иконы, одна стоит в главном иконостасе, слева от царских врат; на окладе надпись о «сооружении» этого образа в 1900 г. 2-я, возможно XVI в., находится на столпе у клироса, напротив центрального алтаря; ее обычно берут в крестный ход. В этой церкви имеется еще одна В. и. с образами святых на полях. Все иконы поновлены, что затрудняет определение датировки отождествление их с древней монастырской святыней.
В храмах Пскова В. и. появились, вероятно, во 2-й пол. XVI в. В нач. XX в. они находились в Троицком соборе («очень древняя» в дорогом окладе), в Вознесенском монастыре («старинного письма»), в ц. Вознесения (XVI? в. со сказанием о Божией Матери), в ц. свт. Николая в Любятове (чудотворная икона Божией Матери «Умиление» Любятовская, с праздниками, называемая также «Владимирская»), и еще 2 иконы в др. храмах (Окулич-Казарин Н. Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков, 2001. С. 84, 121, 139, 148, 156, 239−240). Сохранилась икона из ц. Вознесения (154×128 см; ПИАМ). Изображение В. и. в среднике с большой точностью повторяет чудотворную В. и. из Успенского собора Московского Кремля, поновленную в 1514 г. На полях помещено 21 клеймо: в центре верхнего поля Св. Троица, 17 клейм иллюстрируют Житие праведных Иоакима и Анны, а также Богородицы, на 2 клеймах изображены самые значительные события из истории чудотворной В. и. (клеймо 6 — «Моление перед Владимирской иконой в Успенском соборе Владимира в 1395 г.»; клеймо 9 — «Сретение Владимирской иконы у града Москвы»), в клейме 18 помещено особо почитаемое в Пскове изображение «Спас Недреманное Око». Вероятно, В. и. была создана после чудесного спасения Пскова от разорения Стефаном Баторием.
Владимирская икона в Иосифо-Волоколамском монастыре. Согласно описи 1545 г., среди многочисленных икон Богоматери «Одигитрия» в Успенском соборе отмечены неск. В. и.: «местная» в серебряном окладе «писма Феодосиева» (вероятно, сына иконописца Дионисия); в «новом приделе» собора икона в серебряном окладе помещалась «над гробом княж Петровым Одолбина», а «пядница на гладком золоте» — на столпе; в ц. Богоматери Одигитрии «под колоколы» на аналое лежала пядница, «обложена медью» (Опись Иосифо-Волоколамского монастыря 1545−7053 гг. // Георгиевский В. Т. Фрески Ферапонтова монастыря. СПб., 1911. Прил. С. 2, 4, 5). Во 2-й пол. XVI в. в монастыре появилось много вкладных икон, в их числе и В. и. В XVIII в. древние оклады были сняты, а ветхие иконные доски уничтожены. Среди 24 «не способных к починке» икон в серебряных окладах указаны 3 В. и., из которых 2- запрестольные: одна с образом прп. Иосифа Чудотворца на обороте, др. с образом свт. Николая (Материалы для летописи Волоколамского Иосифова монастыря из дел Архива Моск. Духовной Консистории с 1746—1852 гг. // ЧОИДР. 1887. Кн. 2. Смесь. С. 25, 56−57, 60). Последняя икона, возможно, напоминала запрестольный образ из придела свт. Василия Великого из Благовещенского собора Московского Кремля.
В. и. «Волоколамская» (празд. 3 марта), один из значительных местночтимых списков древней чудотворной В. и. (Нектарий, иером. Ист. описание Иосифова Волоколамского второкл. монастыря Моск. губ., сост. в 1886 г. М., 1887. С. 30−31, 64, 95−96; Георгий (Кургановский), архим. Волоколамский Иосифов второкл. муж. монастырь и его совр. состояние. СПб., 1903. С. 43−44, 52, 67−68), отличается высоким художественным качеством. История создания и почитания иконы, связанная с известными историческими личностями 2-й пол. XVI в., была документально восстановлена благодаря исследованиям Антоновой, А. И. Плигузова (Антонова В. И. Волоколамская Богоматерь // Очерки по рус. и сов. искусству: Ст., публ., хроника / ГТГ. М., 1974. С. 53−77; Плигузов А. И. Вторая редакция минейного жития Иосифа Волоцкого // Исслед. по источниковедению СССР доокт. периода: Сб. ст. М., 1982. С. 29−55) и В. А. Меняйло (результаты работы Меняйло были изложены в докл. «Новые сведения об иконе Богоматери Волоколамской XVI в.» на конференции 1995 г., посвященной 600-летию Сретения ВВладимирской иконы; неопубл. матлы переданы автору наст. ст.).
Первое упоминание об иконе относится к 1572 г.: в «Записной книге» Иосифо-Волоколамского монастыря отмечен вклад Малюты Скуратова — «Образ местный большой Пречистые Богородицы Владимирские», а так-же его «обещание» воздвигнуть в обители ц. в честь Сретения Владимирской иконы, на сооружение которой им были пожертвованы деньги и получена благословенная грамота митр. Кирилла (РГАДА. Ф. 1192. Оп. 2. N 395. Л. 168−169 об.). В 70-х гг. XVI в. (вероятно, между 1573 и 1575, до 1584) игум. Евфимием (Турковым) было составлено сказание о местночтимой святыне, озаглавленное «О принесении иконы Пречистыа Богородицы Владимеръскыа, и чюдо святого о диаке Петре». Оно было включено в 3-ю редакцию Жития прп. Иосифа Волоцкого после 11 его чудес как 12-е чудо (древнейший список находится в сборнике 80-х гг. XVI в. из библиотеки Софийского собора в Вел. Новгороде — РНБ. Соф. 451/1. Л. 119−128 об.). В сказании говорится о знатном вельможе Григории (Малюте Скуратове), давшем обет воздвигнуть в Иосифо-Волоколамском монастыре ц. в честь Сретения Владимирской иконы и до начала ее строительства пославшем в монастырь В. и., украшенную драгоценным окладом, с изображением на полях, по указанию Григория, митрополитов Петра и Ионы. 2 марта 1572 г. с крестным ходом икона была принесена в монастырь. Несший ее слуга Григория Петр имел «бесовские помышления» и «хульные помыслы», за что был наказан: при внесении иконы в Успенскую ц. он ударился головой о железную дверь; исцелен благодаря соборному молебну перед новой чудотворной В. и. Икона была заказана и вложена в Иосифо-Волоколамский монастырь как храмовый образ для «обещанной» надвратной церкви накануне ухода Малюты Скуратова на Ливонскую войну. При осаде г. Пайде (Эстония) Малюта был убит (1 янв. 1573), и Сретенскую ц. построил его племянник Богдан Бельский (но не над въездными воротами, а близ северо-зап. угла Успенского собора). Принесенная в монастырь икона была поставлена у царских врат Успенского собора, здесь она оставалась и после возведения Сретенской ц.
В «Обиходнике» монастыря, составленном игум. Евфимием в 1573—1575 гг., икона впервые названа чудотворной «Малютина поставления»; 26 сент. в праздник Сретения Владимирской иконы перед монастырской иконой-списком полагалось зажигать большую тройную витую свечу на утрене, на молебне и на литургии (РГБ. Ф. 113. N 681. Л. 86−86 об.).
Драгоценный оклад иконы, с камнями и жемчугом, множеством привешенных к нему украшений, подробно описан в «Записной книге» и описи монастырского имущества 1591 г. (ИРЛИ. РIV Оп. 26. N 20. Л. 3 об.- 8); оклад исчез в годы Смуты. В XVII в. икона была вновь украшена; этот оклад, зафиксированный в многочисленных монастырских описях XVII в., в последующие столетия также был заменен. В XIX — нач. XX в. икону покрывала массивная серебряная риза, венцы с сиянием и убрус с чеканными накладками.
В 1954 г. В. и. была передана из Иосифо-Волоколамского монастыря (преобразован в Народно-Краеведческий музей) в ЦМиАР, где находится и в наст. время. В 1961 г. реставрирована В. Е. Брягиным. В. и. по своему размеру (109×75 см) немного больше чудотворного оригинала. Образ Богородицы с Младенцем Христом на руках очень точно повторяет древнюю святыню по композиции и рисунку фигур. На волоколамской иконе красками изображен драгоценный убор чудотворной В. и.: очелье, венцы и городчатая корона, украшенные крупными драгоценными камнями и жемчугом. Вверху на полях, в медальонах, представлены полуфигуры архангелов с зерцалами в покровенных руках; внизу — крупные ростовые фигуры св. митрополитов Петра (слева) и Ионы (справа). Икона выполнена одаренным московским мастером (вероятно, царским изографом). Подобные иконысписки чудотворной В. и. (с изображениями на полях и без них) во 2-й пол. XVI в. создавались московскими мастерами по заказам известных исторических личностей для монастырей и храмов в Вел. Новгороде, Суздале, Ярославле и др. городах. Образ Богоматери на волоколамской иконе отличается редким по силе выражения скорбным состраданием. В XVI—XIX вв. икона являлась главной монастырской святыней, однако ее почитание не выходило за пределы обители; списки иконы неизвестны.
Владимирская икона XVII в. с вкладными надписями и «летописями». В XVII в. почитание чудотворной В. и. в копиях-списках, создававшихся по заказам лиц разных сословий, распространилось по всей России. Заказчики списков святыни и иконописцы той эпохи нередко сопровождали изображение вкладными надписями и «летописями». В годы польско-литов. интервенции и Смуты чудотворную В. и. сохранял плененный в Кремле архиеп. Элассонский Арсений, с 1588 г. проживавший в Москве и служивший в кремлевском Архангельском соборе. В 1602 г. по его заказу мастером-греком, работавшим в Кремле, был создан список чудотворной В. и. (25*22 см; ГРМ) для приехавшего в Москву за «милостыней» Кесарийского митр. Германа; об этом сообщается в пространной греч. надписи на обороте иконы (под изображением Голгофского креста). Икона украшена серебряным позолоченным чеканным окладом, венцом и дробницами с эмалью. Греч. мастер взял за образец В. и., подобную тем, которые писали московские мастера для «именитых людей» Строгановых.
В ряду знатных почитателей В. и. солепромышленники Строгановы занимают особое место. Их сев.-вост. вотчины подвергались частым нападениям местных племен кочевников («агарян»), для защиты от них строили укрепленные поселения-города с храмами, где помещали В. и. Работавшие по их заказам мастера создавали В. и. с праздниками на полях, складни с образом В. и. на центральной створке и многочисленными ликами св. заступников на боковых створках. Заказы Строгановых способствовали возникновению и широкому распространению В. и. с клеймами сказания на полях. На большинстве сохранившихся строгановских икон и лицевых пелен с образом Богоматери имеются вкладные надписи (Искусство строгановских мастеров: Реставрация, исслед., пробл.: Кат. выст. М., 1991. Кат. N 8, 31, 48−50, 78, 83, 84).
Среди изображений В. и. с «летописями» выделяется образ из ц. Св. Софии в Средних Садовниках на Софийской набережной в Москве (101×73 см; ГТГ). Согласно «летописи», на нижнем поле оклада (1805, находился на иконе до 1922), она была написана свящ. Иоанном Михайловым в 1697 г. с чудотворной В. и. «письма евангелиста Луки» (из Успенского собора Кремля), а «подобие образа» (прорись) было «снято» с иконы, списка 1519 г., созданного при митр. Варлааме; в «летописи» сообщается также, что «в то время Богородичная икона, что письма евангелиста Луки, благоволила образу своему быть во граде Владимире» (воспроизведение надписи см.: Анисимов. Владимирская икона. С. 48−49). Вероятно, «летопись» помещалась на старом окладе 1697 г. и была воспроизведена на новом окладе 1805 г. По иконографии икона 1697 г. точно повторяет чудотворный образ, поновленный в 1514 г., и созданную после его поновления икону-наместницу с праздниками и изображениями святителей на полях.
Владимирская икона в творчестве Симона Ушакова. Служилый «дворянин московский» и «царский изограф» Симон (в крещении Пимен) Федорович Ушаков (1626−1686) глубоко почитал В. и. Из 11 сохранившихся Богородичных икон его кисти 4 — В. и. Самое раннее из известных произведений Ушакова — точный список чудотворной В. и., созданный им в 1652 г. для ц. арх. Михаила в Овчинниках в Москве (104×70 см; ГТГ). На обороте изображен Голгофский крест с орудиями Страстей; над нижней шпонкой надпись: «Лета 7160 году списана сия икона с самыя чудотворныя иконы Пресвятыя Богородицы Владимирския и мерой, а писал государев иконописец Симон Федоров…» Возможно, он поновлял святыню (как в последние годы поновлял мн. древние иконы) и снял с нее прорись. Письмо традиц. иконописное, но лик Богоматери с мягким живым выражением глаз имеет крупные, рельефные черты.
2 В. и. были созданы Ушаковым с учениками для Успенского собора Флорищевой в честь Успения Пресв. Богородицы пуст., настоятелем которой был родственник иконописца иером. Иларион (с 1681 митрополит Суздальский). 1-я икона кисти Ушакова из пустыни не сохранилась. Она была «строгого иконописного стиля» и «прекрасного письма», украшена ризой в 1792 г. и вставлена в икону с сюжетными клеймами XVIII в. (Георгиевский. 1896. С. 123−124). 2-я (105*70 см; ВСМЗ) стояла в алтаре около жертвенника. Образ Богоматери в среднике, как и др. В. и. письма Ушакова, по иконографии точно повторяет древний чудотворный образ. Письмо пластически трактованных ликов выполнено по темному санкирю, крупные глаза изображены в «живоподобном натурализме». В центре верхнего поля, на «облачном» розовом фоне медальона, — «Престол уготованный с орудиями Страстей», в углах — поколенные образы архангелов в овалах. На нижнем и боковых полях в аналогичных овалах — святые: на левом — прп. Силуан и архиеп. Андрей Критский (по надписи XIX в.), на правом — архидиак. Стефан и прп. Пимен Великий, на нижнем — мч. Феодор Тирон, Мария Египетская и прп. Евфросиния Муромская. На нижнем поле — пространная надпись: «В лето… 1660 года написан сей образ… в… граде Москве изографом Симоном Ушаковым с учеником его Андреем Владимировым… в лавру Успения… в память по своих родителях схимонахе Филарете, схимонахе Савватие, схимонахе Сергие, Татиане, Андрее и прочих…»
В 1662 г. Ушаков написал В. и. для Сретенского монастыря в Москве (101×69 см; ГРМ). Под изображением, вверху нижнего поля, мелкая надпись: «Лета 7170 году писал сий образ зограф Пимин зовомый Симон Феодоров сын Ушаков в монастырь С[т]ретения чудотворныя Ея иконы Владимерския Пречистыя Богородицы по обещанию игумена Дионисия того же монастыря». В отличие от В. и. из ц. арх. Михаила в иконе 1662 г. усилено «живоподобие» ликов.
В 1668 г. для ц. Св. Троицы в Никитниках Ушаков создал икону (105*62 см; ГТГ), выражающую церковно-гос. почитание В. и. в эпоху царя Алексея Михайловича (датирующая надпись внизу на изображении кремлевской стены). Она представляет древо Московского царства (подобное Древу Иессееву родословия Иисуса Христа), произрастающее из Успенского собора Московского Кремля. В центре древа — В. и., в ветвях — рус. святые со свитками в руках; подобно библейским пророкам, они славословят Покровительницу Московского царства. Икона не имеет надписи с названием. Главная ее идея — Божественное покровительство царствующему дому и государству Московскому, являемое В. и. Поэтому икона может быть названа «Богоматерь Владимирская — Покровительница государства Московского» (Щенникова Л. А. Икона «Древо Государства Московского» // Христ. реликвии в Моск. Кремле. М., 2000. Кат. N 82. С. 252−253).
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=46 368&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
