 |
| Православие и современность | Священник Кирилл Краснощеков | 19.07.2007 |
Время духовного становления
— Отец Кирилл, Вы тоже были студентом. Какие проблемы Вас в юности волновали?Страшнее, чем первая половина 90-х, не могу себе представить ничего. Представьте, мой сверстник, 20-летний юноша, делал выбор, поступал в банду, кого-то убивал, пока не убивали его. Люди находились в ситуации запредельного выбора, была жуткая безработица. Сейчас время относительной стабильности, сегодня перед молодежью остро не стоит проблема пропитания и трудоустройства.
— Скажите, отец Кирилл, а каким путем Вы пришли в Церковь?
— Путем знаний. Шел 1991 год, в обществе возрастал интерес к духовной жизни, православные храмы начали повсеместно открываться. Помню, кришнаиты в Саратове появились… И мне хотелось во всем разобраться, понять, чем одна религия отличается от другой. Надо еще помнить, что книг тогда никаких практически не было, это сегодня их издается великое множество — только читай. Помню, купил на улице Библию — протестантскую, их тогда завозили с гуманитарной помощью, а ушлые предприниматели ими торговать умудрялись — и стал страницу за страницей читать, настырно так, специально, чтобы «побороть». Через год открылась семинария, стремление узнать все о Православии и привело меня туда учиться.
— Расскажите, пожалуйста, о том, как Вы учились. Ведь студенческие годы недаром называют самой насыщенной порой жизни.
— О том, что в Саратове будет снова открыта православная семинария, я узнал за год до ее открытия — по радио. Семинарию действительно открыли, и летом 1992 года, в июле, мы, будущие ее воспитанники, туда подали документы. Экзамены сдавали в августе, а между делом помогали переезжать библиотеке медицинского университета, располагавшейся тогда в здании. Первого сентября библиотека выехала, и мы приступили к занятиям. Нас в первом наборе было мало: около двадцати человек.
Здание семинарии находилось в ужасном состоянии: разбитое, неухоженное, совсем непохожее на сегодняшнее. Вместо мраморных лестниц, ведущих на второй этаж, — чугунные, все в трещинах, дребезжащие под ногами… Для занятий был выделен всего один класс, сидели за старыми партами… Тяжело приходилось ребятам, жившим в общежитии. Но учиться нам было очень интересно!
Семинария для нас была семьей — такое ощущение не покидает меня и по сей день. Всю жизнь буду помнить своих учителей, во многом благодаря которым и появилось это чувство, ректора семинарии протоиерея Николая Агафонова. Он очень активный, энергичный и целеустремленный человек, много сделавший для нас и для Школы. Всегда настолько верил, что все будет хорошо, что эта вера передавалась окружающим.
Светлые воспоминания связаны с богослужениями в семинарском храме в честь Успения Божией Матери. Убранство было очень скромным, но молитвенный дух и теплая семейная атмосфера это компенсировали. Мы знали, кто и когда будет произносить проповедь, живо обсуждали слова священников, которые были и нашими учителями.
Никогда не забуду нашу «преподавательскую деятельность» — уже на последнем курсе. По инициативе ректора проводились занятия для православных педагогов. И мы, семинаристы последнего года обучения, читали им лекции. Это была огромная ответственность и огромная честь, мы очень серьезно готовились. Приосанившись, как настоящие преподаватели, вещали с кафедры. Я, помню, читал лекции по Священному Писанию Нового Завета.
Любимыми предметами были догматическое богословие и история Нового Завета, которые блестяще преподавал священник Михаил Воробьев. На его занятиях все боялись пропустить хоть что-то из того, о чем он говорил. Чем образованнее человек, тем интереснее его лекции. Запомнил я и уроки Назария Валериевича Садовского, священника Алексия Пинкевича, светских педагогов из университета… Академик Гасилин, преподаватель ПАГСа, читал нам прекрасные лекции по философии. А мы были очень любознательные студенты, все время ему какие-то вопросы задавали, например, чем отличается трансцендентность и трансцендентальность у Канта…
Когда мы пришли в семинарию, то почти все были людьми маловоцерковленными. И годы, проведенные в ее стенах, — время нашего духовного становления. Обучаясь в светском вузе, можно стать хорошим историком, математиком, филологом, можно познакомиться с хорошими преподавателями, но семинария дает другое образование, где многое зависит от учителей, от тех людей, которые могут передать свой духовный опыт ученикам и выразить его через тот предмет, который они преподают. Это очень сложно, но мне кажется, что у нас были именно такие учителя.
Нас, воспитанников, было очень мало, преподавателей — тоже, получалось, что мы всегда были вместе. А когда учителя являются близкими людьми, которые всегда рядом, — это очень важно. Необычайно стыдно перед педагогом было получить у него на уроке тройку. Ответить на три балла значило не оправдать доверие своего учителя.
Мы много читали вне программы: как раз начали издавать книги по русской религиозной философии, богословию. Каким-то чудом находили деньги на книги. С этими книгами мы в буквальном смысле ходили по пятам за педагогами, задавали вопросы по смыслу, спорили. Они нас даже дома у себя принимали. И разговоры всегда были о деле, потому что мы необычайно тянулись к знаниями. Ведь мы все были обычными советскими ребятами, в средней школе нас научили писать и читать. А в семинарии привили интерес к знаниями, желание узнать больше — с пользой. Этот интерес жив и до сих пор, многие из нас, первых выпускников, сегодня — семинарские преподаватели, например, протоиерей Димитрий Полохов. Я преподаю историю Русской Церкви. Стараемся нынешним воспитанникам семинарии передать то чувство искреннего интереса к знаниям, которое было и у нас.
Вопросы и ответы
— Отец Кирилл, допустим, у кого-то из молодых людей возник вопрос вопросов, ответ на который он решил узнать у священника. Но в храме человек никогда не был, что делать, не знает. Вот он переступает порог храма и… что дальше?— Если он придет в большой городской храм, то может обратиться к дежурному священнику. Если же вопрос приведет человека в наш храм, который открыт с 8.00 до 18.00 ежедневно, то нужно будет спросить в свечной лавке, как найти батюшку, когда тот придет. И вопрошающему объяснят. Вообще, в храме висит расписание богослужений — в храм я прихожу за час до службы, можно остаться поговорить и после. К тому же появляюсь я в храме и в другое время, о котором знают в лавке. Найти меня можно всегда — было бы желание.
Вопросы можно задавать по Интернету на страничке храма, которая расположена на сайте Саратовского государственного университета (www.sgu.ru/hram).
— Что человеку читать, если он чувствует в себе проснувшийся интерес к Православию? Евангелие?
— Наверное, когда человек впервые начнет читать Евангелие, ничего до этого не читая из соответствующей литературы, лучше всего взять комментарии к нему. Они есть и в любом храме, и в библиотеках церковных. Существуют сейчас неплохие издания «Закона Божия», например, протоиерея Максима Козлова, настоятеля храма во имя мученицы Татианы при МГУ. Прекрасные книги епископа Иллариона (Алфеева), в Интернете — колоссальные ресурсы.
С сентября в нашем храме вновь возобновится работа лектория — по средам мы проводим занятия, начало в 18.00. Хотя, думаю, в новом учебном году, если появится помещение, то лекторий перенесем на воскресенье — все-таки замечаю, что человеку очень трудно заставить себя вечером в будний день идти куда-то учиться.
Беседовала Наталья Волкова
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4138&Itemid=4
