 |
| Вера-Эском | Евгений Суворов | 25.05.2007 |
Место это удивительное по красоте: родник бьет с вершины крутой горы и по желобам устремляется вниз до оборудованной часовенки-купальни, и дальше ручейком сбегает к изогнутой синей ленте Сысолы. Сверху открывается живописная панорама: река и бескрайние просторы зеленой тайги. Внизу, под самой горой, небольшое озеро, на которое весной прилетают белоснежные лебеди. А на вершине горы, над источником, построена новая часовня, осеняющая крестом купола весь этот простор…
Необыкновенная природа Иба разбудила в Аркадии Пантелеймоновиче талант поэта. За последние шесть лет он издал три сборника стихов, в которых воспевает родные благодатные места:
Я не видел такой красоты,
Над холмами летишь, будто птица,
К родникам припадаю твоим,
Чтоб святою водою напиться.
Одну из своих книг он так и назвал «Путь к роднику».
Всего на холмах Иба расположено двенадцать чудотворных источников (о них мы писали в очерке На семи холмах, «Вера», N 438), но самый знаменитый этот — Архистратига Михаила. Несмотря на то, что находится он на самом краю села (от центра, где останавливается автобус, до него нужно идти шесть километров пешком), сюда и спешит большинство паломников. Потому что больше всего здесь и происходит исцелений…
Одно из чудес произошло с первой игуменьей Свято-Серафимовского Ибского монастыря матушкой Серафимой (Волочковой) — матерью нашего владыки. Долгое время она страдала болезнью ног, так что даже самостоятельно передвигаться не могла. Приехав из Краснодарского края к своему сыну в гости в Сыктывкар, когда он еще служил в кочпонской церкви дьяконом, она во сне получила вразумление от Господа, что ей надо ехать в Иб и что там получит исцеление. До этого она не знала ни об Ибе, ни о его целебных источниках. К святому роднику ее подвели под руки, а обратно после купания она шла уже своими ногами. Так промыслительно Господь указал место ее будущих подвигов. Ведь это чудо случилось задолго до того, как матушка Серафима приняла постриг, стала игуменьей, и потом она выбрала именно Иб для основания нового женского монастыря. Раньше Ибская земля была отмечена многими храмами и часовнями, которые стояли буквально в каждой деревне огромного села, вытянувшегося на 15 километров, а монашеской жизни не было.
* * *
Мы сидим с Аркадием Пантелеймоновичем в его уютном доме за чашкой чая, ведем неспешную беседу.— А сейчас много паломников приходит к источнику? — спрашиваю у хозяина.
— Очень много и приходят, и на машинах приезжают. Купаются и весной, и осенью, и даже зимой. Едут со всей России, и даже из Америки, из Швеции приезжали. Ко мне заходят, кто-то им говорит, что я сторожу источник, хотя чего его сторожить? Просто слежу за родником, желоба вот чищу, по которым вода течет. В прошлом году двое из Крыма приехали — мужчина, вроде как юродивый, и девушка молодая. «Мы, — говорят, — уже все родники по России обошли, теперь сюда приехали…» Так они прямо около источника на голой земле три ночи подряд спали под открытым небом, как только не замерзли?! Я их к себе домой зову ночевать, все-таки май, земля холодная и сырая. «Нет, — говорят, — мы около источника поспим, тут земля святая». На обратный путь дал я им в дорогу огурцов и картошки. У них и покушать ничего не было…
Хозяин замолкает, видимо, вспомнив двух загадочных странников, а потом делится печальными наблюдениями, которые меня поразили до глубины души:
— Только вот, когда много народа и много машин, вода мутная начинает бежать. Последнее время и напор все меньше и меньше…
— Почему?
Ответ меня поразил еще больше:
— Так вода — это же живая субстанция. Не нравятся, видимо, ей такие паломничества на машинах. Эх… В наше время пресная вода везде кончается, даже в родниках. Я так думаю, что в этом веке будут уже войны из-за пресной воды.
У Аркадия Пантелеймоновича оказалась целая философия взаимосвязи человеческого бытия с живой природой. Эту философию можно выразить такими его словами: «Много зла на земле, поэтому земля и начинает отвечать катаклизмами. У людей должно быть святое отношение к природе, иначе нам не выжить».
Говорят, что если человек талантлив, то он талантлив во всем. Также и Калимов. В республике он известный человек. После окончания музыкального училища в 1960 году десять лет играл ведущие партии в Государственном театре оперы и балета, участвовал в гастролях по республике и России. Потом его пригласили старшим методистом Республиканского дома художественной самодеятельности профсоюзов. Через год стал его директором. В этой своей новой должности Аркадий Пантелеймонович выступил инициатором и режиссером многих республиканских и всесоюзных конкурсов и фестивалей, специально организованных им для выявления талантливой молодежи. Сам ездил по республике, искал молодые таланты. Был и коммерческим директором концертного зала республиканской филармонии, в штате которой работали такие известные исполнители и коллективы, как Игорь Тальков, дуэт Рузавиной и Таюшева, группа «Аски», «Сталкер» под руководством Андрея Державина и др. Однако театральная деятельность, признание, гастроли имеют и оборотную сторону. В 1967 году во время гастрольной поездки на корабле по Печоре он простыл, получил общее заражение крови. Больше двух месяцев пролежал в Республиканской больнице, был на самом краешке жизни. В забытьи уже видел ангелов, горы… А спас его зампредседателя Совета Министров РК Виталий Георгиевич Попов, который достал необходимое для лечения дорогое лекарство. После выздоровления Калимов проработал еще двадцать лет, и когда здоровье совсем пошатнулось, ушел по инвалидности на пенсию. Вот тогда и поселился он около святого родника.
— А к вере когда вы пришли? — спрашиваю я своего собеседника, разглядывая многочисленные иконки в его доме.
— Я всю жизнь думал, что с детства крещеный. А потом, уже взрослым, вдруг стал терять нательные крестики. Один раз потерял, второй. И когда уже строился в Ибу, потерял крестик серебряный, который подарила жена. Как раз гостила у меня старшая сестра, я ее спросил: «Лида, меня в годы войны крестили или нет?» Она удивилась: «Какое там крещение! У нас в годы войны и церкви-то нигде не работали». Тогда мы вместе с женой поехали в кочпонский храм в Сыктывкаре и крестились. Было это десять лет назад, когда мы около святого источника поселились. Видно, некрещеных он к себе не допускает…
* * *
Вместе с рассказом о крестинах Аркадий Пантелеймонович поведал мне еще одну удивительную историю — из своего детства. Родился он за год до начала войны в семье Уляшевых в п. Вольдино Усть-Куломского района Коми Республики. Было у него семь братьев и сестер. Поскольку жили они очень бедно, во время войны родители решили отдать его на воспитание в сравнительно обеспеченную семью своих дальних родственников, у которых не было детей, в поселок Асфальтовый Рудник под Ухтой. Эта новая семья не только приютила пятилетнего Аркашу, но и усыновила его, записав на свою фамилию. С тех пор он стал Калимовым, и стало у него сразу два отца и две матери. Впрочем, приемный отец через три года умер. И приемная мать, жалея Аркашу, иногда на каникулах возила его в родную семью.
Пораженный, спрашиваю Аркадия Пантелеймоновича:
— Так вы, получается, обеих мам называли мамой?
— Всех родителей называл и мамой, и папой, — подтверждает он. — Ну, что же делать? Никто же не виноват. Это все из-за войны. Мы жили впроголодь — жито, лыко осины, клевер ели. Ходили качаясь, полуживые. Еще при мне моя родная сестра Роза отправилась за водой на речку с большим ведром, и ведро ее перетянуло в воду. Так ее потом и не нашли, уплыла вместе с ведром. Ей тогда шесть лет было. Чуть раньше брат от голода помер, ему года два или три было. Вот и решили меня отдать, чтоб спасти от голодной смерти. Сейчас из восьмерых моих братьев и сестер только я, сестры Нина да Лида остались. Когда приемный отец умер, приемная мать снова вышла замуж. Она тоже долго не прожила. А родной отец на войне был контужен, вернулся глухим и беспалым — на войне пальцы оторвало. В 60-е годы машина сдавала назад и задавила его насмерть — он, оглохший с войны, даже не слышал, как она на него наехала. А вот родная мама прожила 86 лет. Я к ней часто ездил в гости и будучи взрослым.
Всю жизнь Аркадий Пантелеймонович занимался поисками своих корней, расспрашивал старожилов о своих дальних родственниках. Эти изыскания он воплотил в поэму «Завет отцов», которую недавно издал отдельной книгой. Много страниц в этой поэме уделяется его прапрапрадеду Карпу. Вот что он мне рассказал об этом замечательном человеке:
— Петр Ефим Карп (у коми длинные отчества, имени человека предшествуют имена его отца и деда) родился в 1803 году. 19 лет он прослужил в царской армии моряком. Строил Кронштадт, ходил в кругосветные путешествия. Когда вернулся домой, ему было 40 лет. Пока его не было дома, родные братья Прокопий и Иван ушли с семьями в Сибирь. Он пошел за ними через Уральские горы, нашел их там, уговорил возвратиться назад. Когда вернулись домой, то выхлопотал для них землю и помог построить обоим дома. По воспоминаниям, Карп отличался богатырским здоровьем. Еще в армии он обучился грамоте и в доме отца устроил школу для детей. Говорят, был строгим учителем, ремнем лупил провинившихся. Человеком-то Карп был верующим, но что-то такое осталось от предков — тянуло к природе. Бывало, с иконой Пресвятой Богородицы пойдет к елке, посаженной на холме его отцом. Повесит икону и молится — не дереву, конечно, а Господу и Богородице. В окружении Божьей красоты.
Прожил Карп долгую жизнь, умер в 1927 году. Перед своей смертью многое предсказал: будет коллективизация, «все вместе будут трудиться», будет свет и телефон, «в Москве будут говорить, а здесь будут слышать». Предсказал Великую Отечественную войну, и даже то, что она закончится 9 мая. Говорил, что «когда вы пойдете в церковь в день почитания Стефана Пермского, тогда будет победа». Предсказал, что будет пароход плыть по Вычегде и далее поплывет по Печоре. Тогда в деревне все смеялись такому предсказанию, потому что Вычегда с Печорой никак не соединяются. Но в 39-м году, действительно, разобранный корабль с Архангельска перевезли на баржах до Помоздино, а по зимнему волоку перетащили на Печору, где собрали, и он своим ходом поплыл дальше.
Самому Аркадию Пантелеймоновичу сейчас 66 лет. Видимо, благоговейное отношение к красоте Божьего мира передалось ему от дедов. Он выразил его стихами:
Мой Север белокрылый,
Любимый сердцу край!
Душе моей открытой
Земной блаженный рай…
У него двое взрослых сыновей, подрастают внуки, много двоюродных братьев и сестер, известных в республике людей. Своих родственников и друзей он часто приглашает к себе в Иб, чтобы окунулись в источнике, попили святой водицы. Для гостей он всегда ставит огромный старинный самовар, затапливает баньку. А за столом играет на гармошке и поет вместе со всеми любимые песни. Вокруг его дома разбиты цветники, которые он посадил вместе с женой. Яблоня, кедр, пихта, жасмин, облепиха, барбарис, сирень, георгины, розы — все это цветет и плодоносит во время короткого северного лета. Чем не рай на земле?
Место, где стоит дом Калимова, красивое и благодатное. Видимо, не зря Господь отметил его святым источником, названным в честь Архистратига Михаила. Как рассказывают, некоторые из местных верующих видели во сне предводителя всех Сил Небесных, будто он стоит на страже… А вот другое чудо — двойную яркую радугу, которая иногда встает над домом Аркадия Пантелеймоновича — можно увидеть и своими глазами.
