 |
| Официальный сайт Архиерейского Собора РПЦ | Архиепископ Белгородский и Старооскольский Иоанн (Попов) | 13.06.2008 |
— Владыка, как бы Вы могли в целом охарактеризовать миссионерскую ситуацию в современной России?
— XXI век для Русской Православной Церкви неожиданно открылся с точки зрения миссионерских задач. И одна из задач, ставшая перед нами, образно говоря, является «второй христианизацией России». Сегодня многие из людей, хоть и приняли крещение в последние десятилетия, но не наставлены в вере, они и по сегодняшний день являются номинальными православными с какими-то суррогатными верованиями в голове. Посему перед нами и поставлена задача, во-первых, наставлять, просвещать, миссионерски учить тех людей, которые были уже крещены, а во-вторых, развеивать эти самые мифы, суррогатные верования, ничего общего не имеющие с настоящими христианскими истинами, мифы, которые включают в себя элементы язычества, экстрасенсорики и т. п.
К сожалению, эти мифы ярко обрядово окрашены: люди считают себя православными, крестятся перед иконами, но при этом говорят вещи, несопоставимые с христианством. Демифологизация — это очень важная задача. Иногда люди прочитали только одну книжку о Церкви — например, о чудесах в ХХ веке — и по ней судят о Церкви, ждут этих чудес, им становится совершенно не интересно, когда их призывают не просто рассуждать о христианстве, а жить по-христиански. В общем, задача, которая стоит перед всей Церковью, очень серьезна и ответственна: воцерковление «крещеных, но не просвещенных людей».
Далее, одной из миссионерских задач является оживление приходской жизни. Приходы должны стать воистину миссионерскими и включить в себя новое измерение отношений между настоятелем и прихожанами: не только как собрание верующих людей, но и как активная, если хотите, частичка Тела Христова, когда евхаристическая община возрастает, как в апостольские времена, и когда члены этой общины сами являются проповедниками.
Эту задачу, по большому счету, ставил еще Собор 1917−1918 годов, и в апреле исполнилось 90 лет со дня принятия Определения собора о внешней и внутренней миссии. Кстати, определение о миссии занимает четвертое место по общему объему параграфов. И там — еще в 1918 году! — подробно говорилось о миссионерской деятельности, и тогда уже — а это, не забывайте, самый накал политических баталий, гражданская война, — было ясно, что миссионерская деятельность выходит на первый план.
Почему? Потому что натиск различных идей (причем не только атеистических, но и просто антицерковных по сути, вплоть до стремления расколоть Церковь) был велик, и члены Собора это отчетливо понимали, что выразилось в очень интересных определениях Собора. Например, создать братство проповедников — из тех же мирян, которые бы получали благословение от архиерея, находились бы под контролем местного священника; их предлагали даже посвящать в стихарь, с тем, чтобы у них была возможность благовествовать с амвона. Для этого предлагалось создать специальные школы проповедников — именно проповедников, заметьте. Речь идет не просто о катехизических школах как огласительных учреждениях, а об активном благовествовании. Сегодня перед нами стоит четкая задача — чтобы каждый член православной общины на своем месте стал бы благовестником. И мы должны их готовить, в том числе из мирян, это должна быть системная работа.
Мы уже много говорили о том, что одна из задач миссионерской деятельности — это противодействие тем же тоталитарным сектам, суевериям, различным лженаукам и так далее. И в этой связи, если оценивать миссионерское поле, которое у нас есть, согласно социологическим опросам, то мы увидим, что люди часто верят во что угодно — например, в судьбу, в гадание, в предсказания. Но, согласно этим опросам, в их обиходе такое понятие, как молитва о чем-либо или взятие благословения на что-либо, стоит на одном из последних мест. Это тоже очень серьезная проблема, которая требует внимательного отношения и определенных усилий Церкви, с тем, чтобы в этой достаточно мутной среде идей, каких-то представлений, опять же, каких-то мифов — правильно сориентировать людей и отвести от них эту беду, чтобы они не попали в тенеты различных суеверий. Мы должны помочь им в этом.
По большим тоталитарным сектам у нас есть справочник, центры, которые успешно работают: например, центр Александра Дворкина, центр в Твери, в Новосибирске — можно многих назвать… Большие тоталитарные секты имеют в основном западное происхождение, и они давно описаны, также как и их технологии воздействия на людей. А среда суеверий значительно больше, и она не имеет таких четких форм, постоянно трансформируясь. Заметьте, только поднимается вопрос об ИНН, тут же следует всплеск всевозможных реакций. Выдирая из святых отцов некоторые фразы, люди составляют, если так можно выразиться, целую обслуживающую хрестоматию для этой идеи, пытаясь изложить свои взгляды «некой богословской системой».
Похожая ситуация наблюдается и в сфере споров о современных миссионерских методах. Эти споры сейчас настолько обострились, что некоторые даже заявляют, Церковь слишком увлекается миссией, что нельзя, например, делать то, что делает диакон Андрей Кураев. Кстати, сейчас отец Андрей завершил тур по Украине вместе с Юрием Шевчуком. Так вот, в Львове они собрали 30 тысяч человек. Львов — это оплот, и католиков, и униатов, а они собрали такую аудиторию — тридцать тысяч! Понятно, что здесь большую роль играет личность Юрия Шевчука, его творчество. Но он — православный человек, и свидетельствует об этом не только словом, но и своим творчеством.
Легко критиковать миссию, когда ты уверен, что в 15-миллионном городе приходы без людей не останутся. Но если послать таких рассуждающих на Чукотку, скажем, на Сахалин, на Камчатку, в Магадан — туда, где люди достаточно холодно относятся к Православию? Какими методами разбудить людей? Как родить интерес к Православию в их душах? Как возрастить потом из них настоящих христиан? Вот тут и потребуется колоссальная работа, может быть, даже выходящая за какие-то рамки традиционных представлений. Церковь всегда должна следовать слову Апостола Павла: для всех я был всем, чтобы спасти хотя бы немногих. Кто-то вдумывается в эти слова, кто-то вообще проходит мимо, но все достаточно стереотипно относятся. Даже на телевидении иногда видишь, как, не имея навыков общения с телевизионной культурой — а это своеобразная культура — делают скучные передачи о Православии, хотя пытаются их сделать во благо. Но эти передачи адресованы тем, кто уже воцерковлен. А чтобы увлечь людей, привести их в Церковь, требуется серьезнейшая работа по осмыслению того, например, чего люди ждут от Церкви. И здесь, помимо сугубо миссионерской деятельности, очень важна социология миссии, здесь уже должны привлекаться специалисты, которые могли бы дать оценку миссионерского поля, и это серьезнейшая проблема, которая должна решаться.
— Вы привели яркие примеры успехов. Но миссионерская деятельность — это поле такого риска, на самом деле. Бывают же и ошибки… Расскажите, пожалуйста, об этом. Какие ходы миссионерские Вы считаете ошибочными, чего бы посоветовали остерегаться и избегать на этом нелегком поприще?
— Нельзя слепо переносить миссионерские методы, например, западных Церквей сюда, на русскую почву. Мы знаем опыт игумена Евмения (Перистого), который из благих побуждений пытался адаптировать опыт «Альфа-курса», так и не отделавшись от того какого-то неохаризматического налета, который был в этом «Альфа-курсе». К чему это привело? К печальным последствиям, когда вместо миссионерской деятельности получилась внутрицерковное нестроение.
Или еще пример. Есть такой иеромонах Владимир в Орловской епархии, который открыл Интернет-портал и объявил себя миссионером. Он занимается опытами изгнания духов злобы поднебесных, но почему-то не стесняется это делать и в ночных клубах. Например, в Орле, в ночном клубе «Полет». Что ж, может, у него и есть такая сила, а с другой стороны, видимо, сказывается то, что он в прошлом — работник «Москонцерта», сейчас же именует себя миссионером. Но это уже антимиссия!
Можно привести еще массу примеров, в общем-то, неудачных миссионерских попыток. Например, язык миссии. Как-то один из батюшек, отслужив в колонии Литургию и по выходе увидев малое количество исповедников, говорит с амвона: «Ну что, братва, пора шмон в душе наводить. Исповедоваться надо». Те, кто был в храме, подошли к нему и сказали: мы интеллигентные люди, сидим за экономические преступления, к «братве» себя не относим.
— Но ведь есть какая-то граница? Что-то, о чем всегда должен помнить миссионер?
— Миссионер должен всегда помнить, что проповедовать нужно с любовью и от любящего сердца. Это первое. Во-вторых, нужно чувствовать свое призвание — должна быть призванность миссионера. Третье — нужно не забывать о том, что истины — а они даны Самим Господом Иисусом Христом — имеют божественную природу. Поэтому их высоту нельзя принижать. Нельзя пытаться за счет популизма принизить то, что ты проповедуешь. И я не раз на это указывал.
— Владыка, пожалуй, основным событием миссионерской деятельности последних лет стала подготовка, написание, принятие — и вот теперь уже распространение и внедрение «Миссионерской концепции». Могли бы Вы поподробнее рассказать об этом проекте? Как проходила и сейчас проходит презентация «Миссионерской концепции»? Какие вопросы задают священники, что вызывает дискуссии, и какие опыты Вы считаете наиболее удачными в этой сфере?
— Принятие «Миссионерской концепции» стало ожидаемым событием в Русской Православной Церкви. Если хотите — пространством для диалогов среди духовенства. Потому что появился документ, принятый Священным Синодом, благословением Святейшего Патриарха и позволяющий взглянуть на проблемы современного развития Церкви с миссионерских позиций. Работа над «Миссионерской концепцией» продолжалась в течение двух лет. И с момента, когда было дано поручение Синода, работа эта строилась на принципах соборного обсуждения.
Мы получили около 115 отзывов в процессе работы. «Концепция», если сравнить с первоначальным документом, который был предложен, — это совершенно другая концепция: архиереи, ректоры духовных школ, даже монастыри настолько тщательно подготовили и высказали свои мнения! Мне это напомнило — если заглянуть в историю — предсоборные совещания перед Поместным собором (1917−1918 гг.), когда архиереям предлагали ответить на вопросы: что они ожидают, что они хотели бы видеть. И обсуждение «Миссионерской концепции» на первоначальном этапе, до ее принятия, стало как бы фактором-раздражителем, когда многие задумались над самой тематикой.
Конечно же, кто-то резко выступил против определенных начал, изложенных в «Миссионерской концепции», например, против миссионерского богослужения. До сих пор идут споры, и это нормально: споры в Церкви были всегда. Важно, чтобы в них не было так называемого «православного большевизма», когда клеймят друг друга и без богословских аргументов пытаются привлечь общественность, даже государственные и властные структуры.
Обсуждение «Миссионерской концепции», прежде всего, дало возможность поделиться опытом, накопленным за примерно пятнадцать лет, если считать с девяностого года. Миссионерский опыт разных епархий был различен, и он должен был быть зафиксирован в каком-то результативном документе. Мы попытались собрать в частности, такие понятия, как миссионерское поручение, миссионерский приход, чего раньше не было, миссионерское богослужение. Были введены даже терминологически новые понятия для того, чтобы концепция стала основой для развития миссионерской деятельности, чтобы человек, взяв руки этот документ — рабочий документ, прежде всего, прочитал его и знал, с чем он может согласиться, а с чем — нет. Но он знает те направления, которые могут быть в миссионерской деятельности, и должны быть в современных условиях. Мне кажется, что эта длительная работа над концепцией, когда очень тщательно рассматривались все предложения, были выверены многие статьи, некоторые менялась очень серьезным образом… Если сравнить два документа — как это было в 2005 году и на момент принятия в 2007 году, то окажется, что едва ли в окончательной редакции сохранилось хотя бы 10% первоначального текста.
Определением Священного Синода после принятия концепции было рекомендовано сделать презентации. На презентациях концепции получилась очень интересная работа, адекватная проведенной работе по выработке самой концепции. Такой опыт презентаций основан, в первую очередь, на соборности. Например, если есть духовная школа в епархии, то собираются преподаватели, семинаристы, духовенство, которое трудится в этой сфере. Соответственно, они уже подготовлены, знакомы со многими вопросами и могут, если можно так выразиться, профессионально говорить. В процессе обсуждения концепции появлялись темы, которые станут продолжением ее. Такое соборное обсуждение дало толчок для развития направлений в миссиологии.
Мы недавно провели большой семинар в Белгороде, в котором приняли участие представители двадцати пяти духовных школ, и на этом семинаре, мы составили определенный план будущего учебного пособия по миссиологии и к сентябрю, я надеюсь, мы дадим уже первый проект учебника в Учебный комитет. На сегодняшний день состоялось более тридцати презентаций. Мы только что вернулись из Томской епархии. Состоялась презентация в Хабаровске — 10−14 июня. Многие архиереи приглашают для проведения презентаций, потому что есть возможность открытого диалога по обсуждению насущных проблем миссионерского служения Русской Православной Церкви. Этот диалог идет целенаправленно, это не какой-то неуправляемый процесс или мозговой штурм, который только намечает какие-то пути, а детальный разговор о реальных путях, методах, формах миссионерской деятельности.
— Владыка, в той части «Миссионерской концепции», которая посвящена миссии у молодежи, есть такая формулировка — «создание открытой христианской социокультурной молодежной среды» как одна из важнейших задач для миссии молодежи. Что подразумевается под этой — на самом деле очень красивой и привлекательной — формулировкой? И какие есть опыты на Белгородщине?
— Не только на Белгородщине. Начнем с того, что представляет собой среда, что сейчас объединяет больше всего людей? Виртуальные сообщества — Интернет. Если мы не войдем в Интернет — в те сообщества, которые сейчас уже сформировались, то мы получим — и сейчас уже имеем — те секты, которые появились и существуют в сети.
Тиражируются виртуальные культовые системы, которые достаточно серьезно воздействуют на молодого человека, полностью дезориентированного. Социокультурная среда — это, прежде всего, активная среда, где молодежь могла бы проявить всю свою творческую силу. Но мы должны задать направленность этой силе, мы должны показать, куда идти. А пути ты выбираешь сам, в зависимости от того, что тебе Бог дал.
Как это сделать? Приведу пример. Мы в Белгороде проводим дни православной молодежи. В последний раз пригласили Стаса Намина — легендарного музыканта со своим театром, группой «Цветы», они дали концерт, а после была выставка просто потрясающих работ Намина — замечательные фотографии, выполненные в интересной технике. Молодежь восприняла все это удивительным образом — стали возникать вокально-инструментальные коллективы, мы уже провели первый Пасхальный фестиваль, на котором молодые люди (а мы помогли им приобрести через духовные центры музыкальные инструменты), озвучили свои тексты — светлые, красивые — не в пример современным песням-однодневкам. Через такое творчество молодые люди чувствуют себя востребованными, ведь им приходится обращаться к поэзии — высочайшей поэзии, например, Серебряного века, поэзии Ахматовой, Гумилева, — можно назвать массу наших величайших поэтов. Конечно, ребята почувствовали некий христианский творческий вкус.
Говоря об активной социокультурной среде, мы говорим, прежде всего, о стимулировании или создании неких мотиваций — мотиваций к постижению христианства, христианской культуры. Мотивации того, что ты приходишь в Церковь и это не магазин, где «ты — мне, я — тебе», и это не какая-то потребительская схема, а служение. Служение Богу, служение в евхаристическом общении и так далее. Когда мы говорим о молодежной среде и о том, как она должна формироваться с точки зрения «молодежь и миссия», мы должны, наверное, сказать о том, что миссия как посланничество в мир, как апостольство — не имеет возрастных границ. Мы знаем святых, которые стали проповедниками Христа в отрочестве, в юности. Если мы это правильно донесем до молодежи — вы представляете, какой это потенциал? Какой мощный, направленный и правильно целеустремленный!
Приведу такой пример. Сейчас в летний период мы составляем с помощью навигационных приборов карту духовного краеведения Белгородской епархии. И эффект этой работы поразителен. Люди просто горят! Следующий этап — отправлять их уже в соседние области. Сейчас один священник отправился на парусно-моторном судне: с небольшой группой они должны пройти семь морей и полгода совершать Литургии…
В этом непростом мире в общении с молодежью мы иногда запаздываем, иногда идем по запретительной схеме, говоря, что-то или иное плохо, но не объясняя — почему. А нужен несколько иной взгляд на проблемы, связанные с общением с молодежью, и это требует усилий от всех нас.
Беседовали Анна Данилова и Юлиана Годик
