 |
| Росбалт | Султан Мирзаев | 28.02.2007 |
— Иностранные пожертвования на их восстановление не принимаются?
— Принимаются, если б давали!
— Неужели не дают?
— Мы не просим. Кувейтский министр по делам религии неоднократно предлагал мне построить мечеть, клинику или школу. Переговоры об этом продолжатся в ближайшее время. Брунейцы тоже говорили, что осилят несколько миллионов долларов.
— Есть ли в Чечне исламские университеты?
— В Курчалое — исламский институт имени Ахмат-хаджи Кадырова.
— Сколько студентов в нем обучаются?
— Сейчас там идет перестройка, здание вуза расширяется, обучение временно прервано. В целом там учится около 200−300 человек. Они изучают те же предметы, что и в обычных институтах.
— А что касается богословских предметов?
— Все, что преподается в нашем институте — это ислам, традиционно исповедуемый нашими отцами и дедами. Вообще, я противник определений «традиционный» или «нетрадиционный», потому что ислам один — и все. А то, что говорят ваххабиты — это ни к Корану, ни к исламу, ни к Аллаху, ни к людям никакого отношения не имеет. У них свой интерес, свои цели. Мусульманин ты или нет — для них нет разницы: кто с ними, тот с ними, а кто не с ними — тот против них. Я всегда об этом говорил. Поэтому в любой мечети, если кто скажет хотя бы слово, оправдывающее деятельность ваххабитов — у нас это очень сильно наказуемо. Никто в мире от ваххабитов так не пострадал, как мы, чеченцы. И этого направления, пока мы живы, пока мы дышим — я даю слово, здесь их не будет.
— В официальных мечетях их нет, но, возможно, существуют ваххабитские общины, неподконтрольные ДУМ ЧР?
— Может быть, но я не следователь, чтобы знать, где они, что они. Ваххабитская пропаганда в Чеченской Республике запрещена полностью.
— Поступают сообщения о появлении сторонников исламской партии «Хизб ут-Тахрир» в разных регионах России. Есть ли они в Чечне?
— Они и в Москве есть, и в Татарстане, и в Дагестане. Начинать надо с Москвы, наверное.
— Распространяется ли в Чечне ваххабитская литература?
— По магазинам, по базарам ходит наша комиссия. Заключен договор с министерством внутренних дел. Я не имею права взять и кого-то наказать, но мое право — указать, что нельзя, а что можно. В составленном ДУМ каталоге перечислено, какую литературу продавать можно, а какую — нет. И вот эти переводы Корана — Крачковского, например — мы тоже изымаем.
— Почему?
— Потому что этот перевод и принес нам вот эту беду! Не зная арабской грамматики, ваххабиты брали книгу Крачковского — буквальный перевод, без толкования, и в их изложении от толерантности Корана ничего не оставалось, словам священной книги придавался другой смысл.
— А перевод Пороховой?
— Я лично — противник всех этих переводов. Если кто хочет перевести Коран — пусть 5−6 лет изучает грамматику, а потом переводит, если ему так необходимо.
— Может, лучше только по-арабски читать?
— Лучше по-арабски, конечно.
— Вы знаете арабский?
— Знаю.
— Хорошо?
— Не хорошо — нормально!
— Где изучали?
— В Чеченской Республике. Никуда не ездил.
— А в хадж ходили?
— Ходил.
— Еще за границей бывали?
— Был 4−5 раз в Саудовской Аравии, был в Сирии, в Брунее — ездил по нашим духовным вопросам. Я был в Брунее в 2006 г., и они думали, что здесь идет война, джихад, Россия нас бомбит, убивает. А когда узнали точную информацию о том, что здесь реально творится, что все созидается, Россия нам помогает морально и материально, были очень удивлены и дали слово, что откроют посольство в Москве. Мы пригласили их в республику. В этом году, или в мае, или в августе, ко дню рождения Ахмат-хаджи Кадырова, у нас намечается международная исламская конференция.
— Отправляется ли молодежь для получения исламского образования за границу?
— Только в Сирию и в Египет, потому что к Саудовской Аравии… никак у нас душа не ляжет. В Сирии преподают суфизм, а в Саудовской Аравии его не признают, и для нас это неприемлемо. Если бы в республике не было суфизма, ваххабиты взяли бы верх. Благодаря суфистам, приверженцам тарикатов, мы и выиграли эту войну, этот мир и сегодняшний солнечный день.
— Насколько опасно открыто выступать против ваххабитов?
— Я и мои заместители ходим с охраной и личным оружием. Теракты против руководства муфтиятов организуют скрывающиеся где-то в лесах остатки ваххабитов. Сегодня против ваххабитов ведется сильнейшая борьба, поэтому они разными действиями — запугиванием, убийствами — пытаются этому противостоять. Но даже если они убьют всех муфтиев Северного Кавказа, ваххабитам не жить на этой земле. Мы, все чеченцы — против ваххабитов, потому что ничего хорошего они нам не принесли. Это они заставили называть нас террористами и экстремистами.
— Каково ваше отношение к проблеме исламского терроризма?
— Нет исламского терроризма. Почему террористов, например, в Италии, Испании не называют христианскими террористами? Потому что это — христиане!
В прошлом году я был на международном форуме «Ислам и христианство на берегах Средиземноморья» в Италии. Один из его итальянских участников, перечисляя громкие теракты, упомянул о «нападении чеченских террористов на Беслан». Конечно, меня это очень сильно задело. Я сказал, что это была не бесланская трагедия — это была очередная чеченская трагедия, потому что из-за этого теракта снова пострадали чеченцы. Спрашиваю: у вас есть неоспоримые доказательства, что террористами были именно чеченцы? Там были и осетины, и русские (а может, и итальянцы!), а чеченцев — посчитать на пальцах одной руки. Дети Осетии терпели этот террор три дня, а чеченские дети — пятнадцать лет под этим террором, под этими бомбами. В 1995 году, сказал я им, в городе Шали был нанесен ракетно-бомбовый удар по роддому. Новорожденных чеченских детей собирали по кусочкам. Что же вы не говорите об этом, если вы такие гуманисты? Или чеченские дети — это не люди? И каждый из президиума подошел и извинился передо мной. Надо прекратить исламофобию и чеченофобию в России. Если мы их в России прекратим, то и за рубежом это тоже прекратится.
Я, мои друзья и братья воевали против ваххабитов за сохранение целостности России. Я был неоднократно тяжело ранен. Когда в 2002 году подорвали Дом правительства, я находился там, и в тяжелейшем состоянии был доставлен в Москву. Пережил восемь операций, предстоят еще две. Мне обидно, когда меня называют бандитом, террористом или кем-то еще. Но даже сейчас такое отношение сохраняется. Недавно я летел из Москвы в Минводы, милиция потребовала показать документы. Спрашиваю: почему вы потребовали их только у меня, ведь я такой же гражданин России, как и все? Отвечают: ты небритый. Говорю: Ваш Солженицын тоже небритый, у него тоже требовать будете? А сколько казаков ходит — у них тоже по бородам будете документы проверять и подозревать? Такие милиционеры, как вы — это беда России! Нельзя людей различать по бороде, по лицу, по тому, красивый он или нет — надо смотреть на его действия.
— Иногда высказывается мнение, что ислам в Чечне не очень укоренен, что это в достаточной степени привнесенное явление, он не является глубокой религиозной практикой…
— Это неправда. У нас очень укорененный ислам, и все чеченцы его исповедуют. Смотришь — вот идет девушка. Когда наступает время молитвы, она молится, она держит уразу, а как она одевается — это ее личное дело.
— В каких отношениях вы с представителями других конфессий?
— Мы прекрасно общаемся. Когда нам выделили 500 тысяч долларов на мечеть и столько же — на церковь, мы сделали благородный жест, отдали свои деньги на храм Архангела Михаила — и вон он стоит, еще красивей, чем раньше (восстановленная церковь находится в нескольких сотнях метров от мечети — «Росбалт»). Пророк учил, что нужно жить в мире с соседями, уважать их обычаи, помогать им вне зависимости от того, мусульмане они, или нет. Я сам грозненский, и мои соседи — русские, армяне, евреи — сейчас где-то в России, но они меня помнят. Когда начался хаос 1991—1999 годов, я их в обиду никогда не давал. Чуть что — они сразу прибегали ко мне. Я насмерть стоял за них, и таких случаев было много.
— Как вы относитесь к преподаванию в школе основ православной культуры?
— Нормально. Я думаю, это приведет к духовно-нравственному, моральному воспитанию молодежи. Учить нужно основам всех традиционных для России религий. Это приведет только к хорошему.
— Возможно ли построение в Чечне исламского государства, применение законов шариата?
— У нас в Чеченской Республике не может этого быть. У нас все в рамках законов Российской Федерации, этого достаточно. Мы живем в светском государстве.
Беседовала Яна Амелина
http://www.rosbalt.ru/2007/02/27/287 704.html
