 |
| Фонд стратегической культуры | Юрий Рубцов | 23.02.2007 |
Еще 13 марта 1995 г. был принят Федеральный закон «О днях воинской славы (победных днях) России», который после внесения многочисленных поправок именуется по-новому — «О днях воинской славы и памятных датах России» и предусматривает, как видно из названия, два вида праздников. Этот закон пользуется каким-то повышенным вниманием думцев. Не проходит года, чтобы в него не вносились все новые и новые поправки.
Вот и в конце января 2007 г. в Госдуму поступил очередной законопроект, который предлагал вычеркнуть из списка дней воинской славы три праздника. Автор законопроекта депутат от ЛДПР А. Головатюк посчитал, что наряду с Днем народного единства (4 ноября) и Днем военного парада 1941 года в Москве (7 ноября), следует изменить статус Дня защитника Отечества (23 февраля). Он, де, вообще «не связан с какими-либо значимыми историческими событиями», поэтому из категории «викториальных дней» должен быть переведен в обычные памятные даты.
Стоп-стоп-стоп. Что-то фамилия парламентария знакома и именно в связи с праздничным календарем. И в самом деле: ровно год назад в январе 2006 г. с подачи депутатов фракции ЛДПР все того же А. Головатюка и В. Овсянникова Госдума уже вносила поправки в закон, изменив название праздника с «23 февраля — День победы Красной армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год) — День защитников Отечества» на «23 февраля — День защитника Отечества».
Итак, в 2006-м не было «победы», а в 2007-м нет и самого «события», связанного с воинской славой. Что будет в 2008 году?
Если говорить о формулировке по существу, то депутат Головатюк ломится, что называется, в открытую дверь, имея в виду, что никаких «первых побед Красной Армии под Нарвой и Псковом» в февральские дни 1918 г. не было. Да и 4 ноября лишь с большой натяжкой может считаться днем воинской славы, так как освобождение Москвы от польских интервентов в 1612 году «было осуществлено не регулярными войсками, а силами народного ополчения, и не явилось следствием высокого воинского мастерства военачальников». Парад на Красной площади 7 ноября 1941 года «также не имел существенного военного значения и не знаменовал собою побед советских войск».
Все это стало известно не вчера и не в прошлом году, а признавалось еще до принятия закона в 1995 г. Однако вопрос поднят именно сегодня. Почему?
О причинах мы поговорим чуть ниже, а пока скажем, что Госдума с завидной скоростью, уже 16 февраля 2007 г., приняла ряд поправок к закону. Так, в календаре появился еще один, новый праздник — в честь Героев Отечества (в дореволюционной России он отмечался как праздник Георгиевских кавалеров). Отныне (другое дело: надолго ли?) в России установлены следующие памятные даты: 25 января — День российского студенчества; 12 апреля — День космонавтики; 3 сентября — День солидарности в борьбе с терроризмом; 7 ноября — День Октябрьской революции 1917 года; 9 декабря — День Героев Отечества; 12 декабря — День Конституции РФ.
Инициатива А. Головатюка относительно 23 февраля пока отклонена. Пока… Как будет дальше — посмотрим.
Что же заставляет парламентариев вновь и вновь возвращаться к указанному закону? Любовь к исторической истине? А может, приближающиеся выборы побуждают их все активнее и громче напоминать о себе. Прямо по Короленко: стучу, брат, стучу.
А для симуляции активности возня с праздниками очень даже подходит: во-первых, касается всего электората, хотя и не в состоянии серьезно повлиять на жизнь людей, во-вторых, не требует глубоких проработок и, наконец, позволяет создать иллюзию активной законотворческой деятельности.
Не случайно, в 2006 г. депутаты утвердили семь профессиональных праздников и 14 памятных дат. Судя по тому, как они взяли с места в карьер в году нынешнем, сдавать завоеванные рубежи думцы не намерены.
В том, что стремление к исторической правде — единственный мотив их действий, заставляют усомниться многочисленные факты, а подчас и нечистоплотная возня вокруг этого же многострадального закона.
Первое. С самого момента его принятия в 1995 г. историки неоднократно направляли в Думу свои заключения относительно грубого отступления законотворцов от правил хронологии, которые требуют учитывать изменение летоисчисления. В результате даты многих исторических событий указаны в тексте закона неверно. Проще говоря, при переводе от прежнего Юлианского на ныне применяемый в Российской Федерации Григорианский календарь к дате по старому стилю механически прибавляли 13 дней, хотя это верно лишь для XIX века, а скажем, для XVIII в. должно прибавляться 12 дней, XVII в. — 11 и т. д. В результате День победы русского войска под командованием князя Александра Невского в сражении на Чудском озере (Ледовое побоище), имевшем место в 1242 г., по федеральному закону отмечается 18 апреля, День Полтавского сражении не 8 июля, как должно, а 10 июля, День победы русских войск в Куликовской битве 1380 г. — не 8 сентября, а 21-го. Весь ученый мир смеется над этими «техническими ошибками», выдающими элементарное невежество, но до их устранения из действующего закона руки у думцев не доходят.
Второе. С легкостью принимая постановления об одних праздниках, наши законодатели упорно не замечают такие даты, необходимость включения которых в закон очевидна. Мы, естественно, ничего не имеем против свежепринятого Дня героев Отечества, который будет отмечаться 9 декабря, но трудно понять, почему никак не удается восстановить празднование Дня победы над Японией 3 сентября, установленного еще указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1945 г.
В очередной раз с такой инициативой выступила Сахалинская областная дума. С 1997 г. вносит она подобный законопроект в российский парламент и неизменно получает «отлуп». Каким-то очень влиятельным силам не по нутру победа советского оружия на Дальнем Востоке.
Оцените уровень аргументации правительства России, которое дало отрицательное заключение на законопроект: «В соответствии с Федеральным законом „О днях воинской славы и памятных датах России“ днями воинской славы являются дни славных побед, которые сыграли решающую роль в истории России и в которых российские войска снискали себе почет и уважение современников и благодарную память потомков… Представленный законопроект не в полной мере соответствует указанной концепции федерального закона».
Почему? Разве разгром милитаристской Японии, союзницы гитлеровского рейха, не стал актом гуманизма, ликвидировав последний очаг мировой войны? Разве наши войска, в течение считанных недель заставившие капитулировать Квантунскую армию, не снискали себе «почет и уважение современников и благодарную память потомков»?
По мнению российского Белого дома, очевидно, нет. Оказывается, целью вступления СССР в войну с Японией являлось выполнение решений Крымской (Ялтинской) конференции 1945 г., направленных на ускорение капитуляции Японии и приближение окончания Второй мировой войны. И что: это как-то девальвирует наш военный успех? А вот еще более любопытный пассаж: «Необходимо учитывать, что победа над милитаристской Японией была достигнута с использованием одним из участников коалиции оружия массового уничтожения, в применении которого не было необходимости». Вновь вопрос: если США применили ядерное оружие (к тому же с психологическим прицелом на СССР), это делает участие Красной Армии в войне с Японией недостойным актом?
Если подобный текст — творчество недалекого работника аппарата, и руководитель лишь подмахнул его, не читая, то это полбеды. Гораздо хуже, если за бюрократическими изысками (и как видим, не только в правительстве, но и в Госдуме, и в т.н. экспертном сообществе) кроется стремление не вернуть нашему народу историю, многие страницы которой власть сознательно вымарывала в разные времена, а умножить такие лакуны, перекодировать историческую память народа.
И объектом в данном случае избраны праздники как специфическое культурное наследие народа, как одна их тех корневых систем, которая соединяет ныне живущих со многими поколениями предков. Нельзя не согласиться с С.Г. Кара-Мурзой, когда он говорит, что в момент праздника даже у современного человека оживает чувство святости времени. В празднике оживают события национальной истории, определившие судьбу народа, люди незримо соединяются общими воспоминаниями о событиях, вызывающих как гордость, так и горечь, как радость, так и сожаление. Возникает духовная структура, занимающая исключительно важное место в центральной мировоззренческой матрице народной жизни.
И вот эту матрицу антироссийские силы давно и настойчиво пытаются изменить. Воистину: проповедь беспочвенности и есть та кислота, которая разъедает связи, соединяющие людей в народ.
Вспомним смехотворные попытки подменить 7 ноября любым другим днем, чтобы люди не вспоминали бы о празднике, который на протяжении почти всего ХХ века ассоциировался с годовщиной Октябрьской революции. Тут тебе и попытки объявления 7 ноября Днем согласия и примирения (кого с кем?), и перенос праздника на 4 ноября с объявлением его Днем народного единства. Чтобы опять-таки вытравить память об Октябре семнадцатого года, «реформаторы» пошли на явную натяжку, взяв за точку отсчета важный, но все же эпизод Смутного времени, когда в 1612 г. народное ополчение под предводительством Минина и Пожарского взяло Китай-город.
Разум все же оставил не всех, как не всех ослепляет и русофобия. 7 ноября — День Октябрьской революции 1917 г. — вновь в календаре. Пусть не как праздник, а как памятная дата, но все же.
Однако вернемся к 23 февраля. В массовом сознании людей этот день давно поставлен в пару с 8 марта по принципу: праздник мужской — праздник женский. Хотя долгие годы он отмечался как День Советской Армии, этот день воспринимается не только как профессиональный праздник людей военных. Мужчина — это исстари воин, ратоборец, защитник, при этом он не обязательно должен быть одет в военную форму.
Но и этот корень не дает кое-кому покоя. Некая правозащитная организация выступила недавно с инициативой отмечать 23 февраля как день памяти о геноциде чеченского народа. Видимо, теперь остается ждать депутатской инициативы.
