 |
| Нескучный сад | Александр Петров, Стелла Арутюнова | 23.02.2007 |
Александр Константинович Петров родился в 1957 г. в с. Пречистое Ярославской обл. Окончил Ярославское художественное училище, анимационное отделение художественного факультета ВГИКа, отделение режиссуры анимационного кино ВКСР. Своими главными учителями называет аниматоров Ф. Хитрука, Ю. Норштейна, Э. Назарова и учителя живописи Б. Неменского. В 1995 г. организовал в Ярославле студию анимационных фильмов «Панорама». Автор сценария, режиссер и художник-аниматор фильмов: «Корова» 1989 г., «Сон смешного человека» 1992 г., «Русалка» 1996 г., «Старик и море» 1999 г., «Моя любовь» 2006 г. В 2000 г. получил премию «Оскар» за фильм «Старик и море» по повести Хемингуэя. Дважды лауреат Государственной премии России. Его работы неоднократно номинировались на «Оскар», получали престижные призы на российских и международных фестивалях. Член Союза кинематографистов России, Международной ассоциации аниматоров (АСИФА), Американской киноакадемии.
— Сколько нужно времени, чтобы нарисовать закат на Карибском море?
Мои знакомые интересовались: «Ну и как, ты видела „Оскар“?» Видела, стоит на полочке, рядом с прочими призами и коллекцией Дедов Морозов советского времени. (В полумраке кинозала у них, кстати, на вид схожая конфигурация). При студии есть небольшой кинозал, и перед интервью Александр Петров предложил мне посмотреть его работы.
Что знают о них российские зрители? Большинство припомнят разве что несколько секунд, показанных в теленовостях, когда Петров получил американскую награду. За 17 лет им создано пять фильмов общей длительностью час тридцать две минуты. Невольно вспоминаются слова старика Сантьяго из повести Хемингуэя: «Завтра я обязательно выловлю Большую Рыбу, так что лучше мне пока ничего не ловить, чтобы Рыба была по-настоящему Большая».
Для работы над лентой по Хемингуэю Петрову пришлось переехать в Канаду. Продюсеры поставили условие работать по технологии «IMAX» — для кинотеатров с 20−30 метровыми экранами. И дали два с половиной года времени — необычно интенсивный режим. Билеты на фильм уже продавались, а режиссер со своим героем еще продолжали сражаться с огромной рыбиной и со стаей акул. Всего из-под его рук вышло около 29 тысяч рисунков. Или 22 минуты зрелища, подобного которому не создавал никто в истории кино. Чего стоит, например, нарисованный закат на Карибском море — практически в натуральную величину?
В России в аутентичном виде фильм о самой знаменитой в истории литературы рыбалке пока не демонстрировался. Но сам Петров, несмотря на обилие предложений от иностранных продюсеров, вернулся в Ярославль. Позднее перевез сюда же полюбившийся ему анимационный станок, сделанный специально для «Старика…» И сейчас работает на этой машине весом в тонну- с двигающимися столами, с подсветками и разными приспособлениями.
«Корова» лучше!
На премию Американской киноакадемии номинировались и две более ранние работы Петрова, в том числе замечательная лента «Корова», но победа оба раза доставалась другим.— Не был уверен, что и за «Старика» дадут! То, что этот фильм получил награду — отчасти случай, — говорит сам режиссер. — Мне кажется, «Корова» лучше — по своей эмоциональной, психологической составляющей. Это пронзительная история пробирает до самых глубин души и больше трогает, чем даже, объективно говоря, хорошо сделанная история о старике и рыбе.
Первый свой фильм как режиссер Александр Петров создавал на Свердловской киностудии, когда учился на Высших курсах режиссеров и сценаристов. Было задание — одноминутный сюжет. Петров пытался за минуту рассказать про корову, которую завтра зарежут, как она вспоминает свою жизнь. Снимал на остатках пленки в свободное от работы других режиссеров и операторов время. Ему казалось, что ничего не получилось, но руководители мастерских Хитрук (автора фильмов о Винни-Пухе, «Каникулы Бонифация», «Остров», «Фильм, фильм, фильм!») и Норштейн («Ежик в тумане», «Сказка сказок») вдруг увидели в его опытах заявку на что-то большее. Предложили развивать идею. Результат — дипломная десятиминутная лента «Корова» по рассказу А. Платонова. Это фильм о мальчике Васе, семья которого живет около железной дороги. И о «серой степной корове черкасской породы», очеловеченной добрым Васиным сердцем. У коровы сначала отняли теленка, а потом она, как написал мальчик в школьном сочинении, «умерла от поезда». «Корова отдала нам все, то есть молоко, сына, мясо… Она была доброй. Я помню нашу корову и не забуду».
Как создается анимация Александра Петрова? Прежде всего основная идея, сценарий, затем разработка ключевых эпизодов — раскадровка. На этапе поиска персонажей — работа с натурщиками, причем, прототипами для героев часто служат близкие режиссера. С сына рисовался мальчик, герой мультфильма «Корова», с тестя — рыбак-неудачник Сантьяго. Тот факт, что прототипы — реальные люди, а не выдуманные, собирательные образы, усиливает впечатление от фильмов.
Художник делает множество карандашных набросков, портретов в цвете и только потом переходит к детальной проработке эпизодов. Фигуру героя или пейзажный план рисуют на матовом стекле прозрачной масляной краской, которая пропускает свет. Художники пишут не только кистью, но и непосредственно рукой, что придает живописи этюдную легкость и свежесть. На том же стекле изображение будет по ходу действия меняться, фиксироваться камерой и, наконец, застынет в последней фазе движения.
Александр Петров не очень разговорчив и предпочитает не рассказывать, а показывать: «Видите: чтобы создать движение, нужно стереть предыдущий рисунок и на его месте создать новый. И так кадр за кадром». Похоже на рисунки на песке. И на жизнь — лучшие моменты необратимы.
Во время съемки стекло с нанесенным изображением, подобно витражу, подсвечивается с оборотной стороны. При каждом шаге или жесте персонажа стирают прилегающее цветное пятно на фоновом плане. Работа ювелирная. Малейшие неточности в работе аниматора недопустимы — в масштабе фильма они «разгонятся» на всю величину экрана. Что касается компьютера, то Петров использует его лишь как вспомогательный технический, но никак не творческий инструмент. Художник и герои — на расстоянии вытянутой руки, на кончиках пальцев, это близкие люди, какой тут компьютер!
Сквозь катастрофы
Недавно Петров закончил новую картину- «Моя любовь» (по роману Ивана Шмелева «История любовная»). Это светлая, весенняя 26-минутная лента — о чувствах юноши-гимназиста, о разных лицах любви и о спасительном даре чистоты. В фильме необычно много персонажей. «Чуть не все Замоскворечье 19 века», — говорит режиссер. Главный герой, гимназист Тоня, проходит через любовные коллизии как через опыт смерти и воскресения. От чувственной любви до того, как он говорит, «нектара, который на небесах пить». Когда Тоня выжил после тяжелой болезни, то узнал, что его первая любовь, горничная Паша, ушла по обету в монастырь.Фильмы ярославца называют ожившей реалистической живописью. Но это не механический реализм внешнего подобия. В них ощутимы теплота парного молока, и трепет мотылька, бьющегося о стекло, и сырость петербургских подворотен.
Чувствуешь, что автор очень любит своих героев, да и как можно не любить их, если живешь годами рядом с ними, отмечаешь собственной рукой повороты их судеб. Его персонажей роднит то, что все они проходят через очищающие катастрофы, и в каждом из фильмов ощущается обостренное соприсутствие в мире двух сил: невинности и греха, чистоты и тьмы.
Так в картине «Сон смешного человека», снятой по фантастическому рассказу Ф. Достоевского, зыбкий раздел между сном и явью уподобляется тонкой грани между раем и грехопадением. «Сон? Что такое сон? А наша-то жизнь не сон?» — восклицает Смешной человек.
Разговор в студии
— Недавно я была на выставке творчества детей-инвалидов в Фонде «Взгляд ребенка», среди авторов рисунков были тяжело больные дети. Меня поразило, насколько светлые, яркие краски были на картинах. А на рисунках здоровых детей из благополучных семей встречаем порой черный цвет, агрессивные линии. Может быть, это из-за того, что сейчас дети смотрят «не те» мультики?— В нашем детстве не было такого вала коммерческой анимации. В советское время была, на мой взгляд, хорошая традиция: в кинотеатрах перед показом художественного фильма, можно было посмотреть мультфильмы, были и целые сеансы анимации. Мультфильмы были и хорошие, и плохие, и наивные, и глупые. Разные… Но агрессивных не было. Для меня это всегда было событием, я целенаправленно ходил на программы.
А насчет черно-белых, темных рисунков… Может быть, напротив, дети рисуют то, чего им не хватает в жизни? И веселым, довольным детям, у которых все спокойно и благостно вокруг, не хватает стресса, борьбы?
Популярность фильмов-сериалов объяснима: человек проще реагирует на понятные движения, на то, что лежит на виду. Для восприятия серьезных анимационных фильмов необходимо думать, они требуют определенного усилия, наличия фантазии. Я думаю, что со временем все придет в норму. Это как синтетическая еда: нельзя ею питаться долго, это не что-то необходимое, это не витамины. Проблема-то в том, что нет противовеса — показов хороших анимационных фильмов. Я знаю, что фильмы есть, их много, но я их редко вижу.
— Для вашего искусства нужен особый внутренний склад: художник, точно отшельник, сидит на студии, годами работая над одним фильмом. Трудно сейчас живется аниматору в России?
— Российский аниматор не избалован. Готов работать за копейки, просто потому что для нас этот труд — радость. В настоящее время есть возможность также работать и над коммерческими анимационными сериалами, и создавать рекламные ролики.
Затворниками нас не назовешь, конечно, мы обычные люди, но, действительно, дело у нас тихое, неброское. Работаем мы в небольшом составе. Можно создать индустрию, но это будет уже другая анимация. У нас длительная, порой монотонная работа, ведь отдельный рисунок — это лишь атом в общем строе фильма. Да, это труд на любителя. Но в этом есть своя тайна. Юрий Норштейн сравнивает анимацию с поэзией, и мне тоже близко такое понимание. Большая концентрация мысли, время и события сжаты, безупречно точны. Ёмкость — определяющее слово.
— Вы работаете с постоянной творческой группой?
— У меня нет большой постоянной группы. Я много лет работаю с оператором Сергеем Решетниковым. Мой сын Дмитрий — партнер по фильмам, моя жена Наташа — директор студии. Она занимается и решением хозяйственных вопросов, и общением с властями и продюсерами. Она — мой представитель на всех уровнях и защитник всех моих интересов, и лучшего помощника я не могу себе представить. Получается, у нас семейная команда. Правда, на последнем фильме группа стала больше. Приехали аниматоры из Екатеринбурга. Мой друг Михаил Тумеля из Белоруссии очень помог мне и с подготовкой сценария и со съемками.
В ближайшее время мы собираемся набирать помощников для будущего фильма, а так как времени для осуществления проекта очень мало, то задача сейчас — подготовить учеников за полгода. Совместно с ярославским Центром творчества «Перспектива» мы планируем открыть на базе нашей студии курсы подготовки художников-аниматоров. Для лекций и мастер-классов будем приглашать известных мастеров.
Правда, я уже объявлял о наборе учеников, когда мне необходимы были помощники для работы над предыдущим фильмом. Думал, что желающие будут сюда ломиться, и придется удерживать от их напора двери студии. Ничего подобного! Пришло полтора человека. Причем, уже сложившиеся, более старшего возраста художники, пробовали себя в нашем деле, и ничего не вышло. Молодых людей с художественным образованием легче обучить работе в анимации: они свободные, более восприимчивые к новому, более гибкие.
— Ваш новый фильм «Моя любовь» уже участвовал в фестивале в Японии, получил там призы от жюри и зрителей. Почему он пока не в широком показе в России?
— Мои продюсеры готовят программу моих фильмов для кинопроката. В список включена и новая картина. Надеемся, в этом году программа выйдет на экран.
Материал подготовила Стела АРУТЮНОВА
http://www.nsad.ru/index.php?issue=13§ ion=14&article=579
