 |
| Правая.Ru | Дмитрий Данилов | 23.02.2007 |
В VIII — IX столетиях в сердце тогдашней православной ойкумены — Византии — иконоборцы проводили четкую разделительную грань между Образом Божиим и деревянной доской, не имеющей никакого права Его отображать. Но эти времена давно закончились, и сегодня иконы почитают во всем православном мире. Правда, разделительная грань все же осталась, но теперь она проходит уже в Третьем Риме и по несколько иным категориям, которые, впрочем, не отменяют ее иконокластической сути.
Прошедшие совсем недавно XV Рождественские чтения вскрыли эту иконокластическую суть со столь беспощадной очевидностью, что никакого сомнения не остается — Русскую Православную Церковь снова подталкивают к расколу. Раскол этот пока неявный, но по разрушительности своего будущего потенциала — поистине чудовищный. Речь идет о сознательном разделении таких краеугольных для русского человека понятий, как Любовь к Богу и Любовь к Родине.
Доклад игумена Петра (Мещеринова) «Проблемы церковной работы с молодежью» на секции «Молодежь и православные молодежные движения в системе образования и воспитания», в котором о. Петр подчеркнул «недопустимость религиозного отношения к патриотизму» и свел патриотические чувства к «кликушеству», где идея «Великой России» противопоставлена Христу, уже вызвал самые неоднозначные отклики в церковной среде. Считая, что у Церкви нет ресурсов для работы с нецерковной молодёжью, вместе с тем о. Петр убежден, что «необходимо озаботиться созданием молодёжной церковной среды, которая зиждилась бы не на запретах, а на всестороннем творческом развитии личности. Главным здесь является воспитание евангельской нравственности».
Давно уже не секрет, что традиционализму, национализму, монархизму и патриотизму в духовных концепциях о. Петра нет места. Эти вещи для него вообще не являются аспектом христианской любви, не являются христианскими ценностями, а приобретают «религиозный характер языческого идолопоклонства». Якобы вместо Христа патриотизм ставит конечной целью земную Великую Россию, где вместо «нравственной евангельской деятельности» происходят «военизация, сворачивание гражданских свобод (!!!), навязчивая пропаганда и т. п.».
Что тут сказать? Для человека, в системе мировоззрения которого ценность Христа и ценность «гражданских свобод» поставлены как бы на одну чашу весов, вряд ли стоит ожидать чего-то иного. Ведь для него «любовь, предоставленная сама себе» не выходит из состояния падения, а в религиозном аспекте приводит к язычеству, ибо «с евангельской точки зрения любовь к чему-либо сама по себе — не самоценная вещь».
Впрочем, собрат о. Петра отец Даниил Сысоев пошел еще дальше. Открыто выступив против русского православного национализма на секции Чтений «Глобальные стратегии православного миссионерства», отец Даниил противопоставил ему космополитизм как истинный дух Церкви. Он также заявил о необходимости проведения активной миссионерской работы среди различных сектантов, а также среди приезжих гастарбайтеров, поскольку все они «являются не опасными врагами, но нашими заблудшими братьями». Что же до восприятия России, о. Даниил шокировал многих, сказав, что она никакой ценности не имеет, ибо «России за гробом нет!».
Я не знаю, что именно движет подобными пастырями. Но мне очень хотелось бы посмотреть, как о. Даниил, представ перед Высшим судом и глядя в глаза сонму русских святых, будет им говорить, что «России за гробом нет». Мне также хотелось бы понаблюдать, как о. Петр будет объяснять в мире ином Апостолу Павлу, что Любовь, которая долготерпит, милосердствует, не завидует, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит; любовь, которая никогда не перестает (1 Кор. 13: 4−8), — с евангельской точки зрения — не самоценная вещь.
Конечно, Небесное Отечество выше отечества земного. Но где начинается это самое Небесное Отечество? Не на земле ли? Не с земного ли отечества? Не с любви ли к семье, к ближнему? И как именно, по каким проявлениям будет оценена наша любовь к Богу и к ближнему? И может ли быть одно без другого?
Понимают ли это наши уважаемые отцы, разделяющие, словно опытные вивисекторы, любовь и заповеди любви по видам, родам и по неприкасаемым кастам? Скорее всего, не понимают. Потому что в их представлениях жажда «небесного гражданства» уж больно сильно напоминает диссидентское презрение к «этой стране», противопоставленной «свободному миру» Царствия Небесного, где можно будет в полной мере насладиться истинными «гражданскими свободами». Теперь становится особо понятной мысль святителя Филарета, митрополита Московского, сказавшего, что «худой гражданин в своем Отечестве и для Отечества Небесного негоден». Ведь сегодня о. Петру и иже с ним не нравится русский патриотизм и «монархические суеверия». Завтра ему не понравится слово «русский» в самом названии нашей Церкви и расстрелянный Государь. А послезавтра — сам русский народ.
Отрицая духовную ценность народа, нации, их культуры и традиции, противопоставляя русский патриотизм и имперский национализм некоему аморфному «здравому патриотизму», который непонятно в чем заключается, наши отцы впадают в настоящую духовную прелесть. Взывая к возвращению к «христоцентричности», к «чистоте веры», к «апостольской трезвости», на самом деле они становятся своеобразными православными протестантами, стремясь своевольно переформатировать духовную матрицу нашей «грязной истории», расщепляя ее на «нужные» и «ненужные составляющие». Но что это, если не бунт против истории, в которой творит сам Господь? Если вспомнить, то и благое намерение отцов Реформации «возвратиться к истокам» привело в их странах отнюдь не к преображению падшего человека и падшего общества, а к падению в ересь, богоборчеству и созданию новой, «альтернативной» ветки истории, кинувшей вызов и вставшей против истории прежней.
Многие забывают, что вселенская миссия Господа нашего Иисуса Христа начинается в мире не с аморфного «человечества», а со своего народа. Христос является сначала как законный Царь из рода Давидова. А Царь был послан только к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15: 24), как хлеб для детей, который нехорошо у них отнимать и бросать псам (Мф. 15: 25). Но дом Израилев отверг миссию Спасителя, не захотев стать светильником миру, и поэтому уже после Восресения Господь призвал учеников идти и крестить все народы во имя Его.
Понятно, что новоявленные апостолы «чистого Православия» целью своей миссии видят не отдельные народы, а «человечество» в целом. Но деление человечества на нации и народы, своеобразие которых создано самим Богом, никто не отменял. Вера не размыла народы в истории, но лишь подчеркнула их уникальность. Ведь чтобы воцерковлять народ, нужно знать и переживать всем сердцем живой дух и язык его истории, его культуру и традиции, его блеск и его нищету. А значит — его надо любить. Поэтому вопрос должен быть поставлен жестко: достаточно ли любят вышеупомянутые отцы наш народ, отправляясь в миссию к остальному человечеству? Сделали ли они все возможное для него, как некогда Спаситель для своего народа, прежде чем отправляться в мир? Или им кажется, что лучше сначала отнять хлеб у голодных детей и накормить наглых псов, которые с удовольствием его сожрут, позабыв про свои законные крошки? Да еще потом и на стол залезут.
Ведь самое тревожное заключается в том, что в нашей Церкви уже произошла смена поколений, к которой она, если честно, не была готова. Молодежь, прибывающая в храмы сегодня — это уже не «последние дети Империи», выросшие и воцерковившиеся на руинах одной эпохи и наблюдая родовые схватки другой. Область «русского великого» для многих из сегодняшней молодежи — уже не живое ощущение истории, а в лучшем случае — область легенд и мифов, не всегда реальных. Двадцатилетний человек воспринимает православный храм, окруженный системой иных образов и ценностей: интернет, гламур, «Ашан», модные сотовые телефоны, интерактивное телевидение, предельная жизненная мобильность и легкий космополитизм. Естественно, что и образ молодого верующего, выросшего в такой атмосфере, иной: более стерильный и индифферентный по отношению к собственной истории и ее высшим смыслам.
Видимо, это чувствует те круги в нашей Церкви, которые хотят использовать изменившиеся социальные условия в деле слепой экспансии Православия, экспансии, как самоцели, тешащей их лаодикийское самолюбие. По-видимому, дан старт мультикультурному проекту «толерантного православия», в рамки которого национально-имперское и, шире, патриотическое измерение русской религиозности становятся чужими. Отсюда и этот хорошо уловимый душок «борьбы с ксенофобией» и провозглашение «толерантности» как одной из нравственных ценностей, признаваемых Православной Церковью.
Первые плоды этой «борьбы» уже появились. Незадолго до Великого Поста администрации православных ярмарок на ВВЦ и в «Манеже» запретили продажу футболок с изображением монограммы Христа, православных крестов, двуглавых орлов и другой национальной православно-монархической символикой. Футболки были яростно сорваны с вешалок, а с информационного стенда была сорвана и реклама производителя футболок — художественной мастерской Союза Православных Хоругвеносцев «Русскiй Символъ». Причем, на ВВЦ требование прекратить продажу футболок поступило от администрации в грубейшей форме, с угрозами отлучения продавцов от выставок и без каких-либо объяснений. На просьбу продавцов разъяснить, в чем же дело, последовал такой ответ: «Развели здесь монархизм!». Согласитесь — эта фраза говорит о многом.
По информации самого Союза Православных Хоругвеносцев, до сих пор осается неясным, кто же все-таки явился источником этих репрессий — администрация православных ярмарок или некие «люди» из Патриархии, которые, по некоторым данным, специально прибыли для проведения с администрацией «разъяснительных работ».
На прошедших Чтениях был четко озвучено еще одно новое направление церковной политики — работа с диаспорами, особенно — с их молодежью. Эта работа видится едва ли не основным способом урегулирования проблемы межнациональной напряженности в российском обществе. И православные молодежные центры по всей стране должны стать штабами и базами для этой миссии. Самое печальное, что как о. Даниил, так и о. Петр по роду своей деятельности занимаются именно молодежью. Что именно они принесут этой молодежи? Но какой именно образ нашей Церкви посредством их трудов сформируется у русской, так и нерусской молодежи — вот в чем вопрос.
Под все социальное здание Русской Православной Церкви отныне закладывается самая настоящая бомба замедленного действия. Ее возможные последствия досточтимые отцы вряд ли подсчитали на калькуляторах собственного благочестия. Ведь в Церкви не существует ни одной серьезной социальной программы по схемам рецепиенции слова миссии к диаспорам, которая была бы выработана с привлечением ученых и специалистов. Не разработано ни одного критерия «полевой работы» с теми самыми диаспорами, не говоря уже о механизмах их конкретной ассимиляции и инкультурации в русское духовное пространство. А ассимиляция диаспор сегодня — одна из самых сложнейших проблем в мире, увы, пока почти не решаемая.
Более того, во всем мире сейчас социальные проекты мультикультурного толерантного общества серьезно сбоят и терпят крах почти повсеместно. Бунты французских предместий осенью 2005 года, когда стало понятно, что из местных мусульман никогда не получится среднеарифметических французов, говорят сами за себя. Наоборот, чем сильнее попытки ассимилировать их, тем ярче обратный эффект — замыкание в собственной этнокультурной оболочке, обострение собственной этноконфессиональной идентичности. Даже в самом благополучном по мультикультурным меркам уголке Земли — в Австралии, гордившейся собственным социальным коктейлем из сонма народов и культур, мультикультурализм терпит крах. «Пляжные протесты» австралийцев против засилья мусульман с Ближнего Востока в декабре 2005 года тоже подвели черту под эпохой местного мультикультурализма.
Но допустим, что в условиях колоссальной напряженности национального вопроса в России, у нас все-таки начинает реализовываться конкретная программа по евангелизации диаспор, милых сердцу о. Даниилу гастарбайтеров и мигрантов всех мастей. Между прочим, для начала более половины из них следует сперва обучить русскому языку. Значит — привлечь дополнительные кадры, средства и силы Русской Церкви, создать школы и специальные курсы. И поверьте — какая-то часть этих мигрантов действительно с радостью пойдет учиться. Ведь огромное количество их — это незаконные мигранты. И для них это отличный шанс получить рекомендации и работу, а значит — повысить свою социальную витальность и увеличить шансы собственной выживаемости в российских условиях. А когда найдет новую работу — забудет Православие, которое им не нужно. Как оно не было нужно сотням тысячам татар и вообще приволжских мусульман, которые были реально крещены в царской России. И где теперь вера всех этих татар и их потомков?
К тому же, надо мигрантов и диаспоры как-то социализировать в храмовом пространстве. И здесь начинаются самые грандиозные проблемы, потому что большинство русских прихожан настроены резко негативно к мигрантам и членам этнических диаспор. Потому что именно внутри этих диаспор и в среде мигрантов процветают невиданная преступность и коррупция, направленные в первую очередь против русских. Итоги такой «миссии» уже сейчас можно легко предсказать: значительная часть русских прихожан будут недовольны приходом в храмы людей, которые в большинстве своем не уважают ни наши традиции, ни нашу культуру, ни наш народ. А значит — либо русские люди будут искать для себя новый храм, либо в приходах начнутся трения на национальной почве, которые в отличие от мифологических конструкций о. Петра могут стать вполне реальными.
Или же придется строить для «неофитов» отдельные храмы, что не только противоестественно нашей Вере, но и не решают главную проблему адептов православной мультикультуральности — ассимиляции их в рамках русской православной культуры. Тем самым, диаспоры, давая мизерный процент реальных новообращенных, будут замыкаться еще больше, а эскалация напряженности будет еще выше. А если проект получит реальную помощь и финансовую подпитку государства и начнется реализовываться по принципу «собаки», лающей на «караван»? Ведь рождаемость в семьях мигрантов не в пример выше, чем в русских семьях, и так размываемых негативной демографией. Выходит, бомба под здание Русского Православия приобретает еще и демографическую «взрывную оболочку», грозя еще больше нивелировать русскую культурную матрицу.
Более того — огромное количество действительно потенциальных неофитов среди молодых русских патриотов да и просто русской молодежи, видя такое отношение Церкви к «чужим» и нерадение о своих, уже вряд ли когда-нибудь переступят порог наших храмов. В итоге ради горстки обращенных гастарбайтеров и членов иноэтнических диаспор мы можем потерять для Православия в десятки раз больше своих, русских людей. И еще больше оттолкнуть от Церкви, вызывая обвинения и без того униженных русских в сознательном потворчестве деструктивным и антинациональным явлениям в нашей жизни. Это — очевидный удар по Церкви, намеренное лишение ее огромной социальной базы ради ничтожной и не оправдывающей свои средства цели.
И этот удар готовят при всем при том, что огромное число русских людей можно привлечь в Церковь, взывая не только к их патриотическим чувствам, но и к их исторической памяти, к их естественной национально-культурной идентичности, о которой нужно только грамотно напомнить и начать, наконец, разрабатывать реальные и эффективные миссионерские программы. Но, видимо, эта задача действительно пугает кое-кого.
Теперь мне становится понятным еще один смысл давным-давно услышанного разговора двух пожилых женщин в Троице-Сергиевой Лавре, о том, что антихристова эра сначала начнется в Церкви. Возможно, России говорят, что ее за гробом нет, для того, чтобы свести ее действительно за гроб. На Православие сегодня снова брошена тень ереси «всечеловечности», которая начинается обычно с красивой салонной философии, а заканчивается миллионами трупов, принесенных в жертву очередной мировой революции. Именно поэтому в эту неделю мы должны привести свое сердце к присяге пролитой крови Государя, чтобы на суде не стать по одну сторону с теми, кто ее проливал и с теми, кому она безразлична.
И в эту неделю Торжества Православия мы должны по-особому утвердить свою Веру перед лицом тех, кто снова и снова проводит разделительную полосу между Образом и тем, что несет этот Образ, между Любовью к Богу и Любовью к ближнему, между Церковью и народом. Мы утверждаем свою Веру перед химерой «среднеарифметического православия без границ», нивелирующим нашу культурную и духовную идентичность. Мы утверждаем Торжество Православия перед теми, кто пытается искусственно разделить артерии от вен единой кровеносной системы русского духовного организма. Мы любим их тоже, ибо и они тоже часть этого организма, каждую часть которого мы не можем не любить, потому что любовь — единственная вещь, побеждающая этот мир. Мы знаем, что своей псевдо-миссией эти псевдомиссией пытаются приобрести весь мир, а душе своей повредить. И не только своей, но и душе всего Православия. Ведь душа Православия — это всегда Россия. И каждому остается решать самому, где подлинные границы — здесь или за гробом.
