 |
| Трибуна | Александра Белуза | 19.02.2007 |
Ветер религиозных перемен. Он традиционно дует из Азии в Европу, по характеру — устойчивый. Иногда порывистый. Редко — шквалистый.
Переводчик Корана на русский язык Иман Валерия Порохова («Иман» стало частью имени после того, как она приняла ислам) часто бывает за рубежом и отмечает: ислам сегодня принимают и прагматичные немцы, и консервативные англичане, и даже латыши. Парламентский клуб Латвии даже пригласил ее выступить с лекцией о восточной религии, вызвавшей неожиданно активный интерес у народа с отнюдь не восточным менталитетом. Поражает число людей, рассказывает она, принимающих ислам в Испании, Франции, на севере Италии, не остались в стороне украинцы, являющиеся в целом даже более ортодоксальными христианами, чем русские. Лондон за довольно короткий срок вообще стал одной из столиц мусульманского мира. Говорят, цвет ислама живет именно там.
Трудно сказать, почему образованные европейцы переходят в ислам. «Именно потому, что образованны», — полагает Валерия Порохова. В пример приводит слова своего друга, который, кстати, Нобелевский лауреат: «Одного аята в Коране для меня было достаточно, чтобы я понял — Коран ниспослан Богом». Стихи — о развитии эмбриона в утробе женщины, чего в VII веке никто не знал.
— Ив Кусто принял ислам, — перечисляет переводчик имена знаменитостей, — Рене Генон, Роже Гаради, Лев Толстой…
Стоп! Поборники православия утверждают, что Толстой ислам не принимал, это, дескать, обычная исламская пропаганда. Так, может, хорошо поставленная агитация затягивает в сети восточной религии западных граждан? Да, атавистическое, едва ли не советское предположение.
Ладно, версия более модная: духовная глобализация — ответ на глобализацию материальную. Но опять-таки — почему ислам, а не, скажем, конфуцианство?
И вообще, почему мы уверены, что это люди выбирают религию, а не наоборот? Любопытно, кстати, что в традиционно мусульманских странах многие по Корану давно не живут. Глубоко верующих в Аллаха сейчас легче встретить в Европе, чем, например, в Таджикистане, увязшем в наркобизнесе, притом, что на дурман в Коране наложен вечный запрет. Может, религия сама набирает своих новых, более верных и чистых адептов?
Спустившись с небес на землю, заметим: на дворе — эра кризиса демографии на европейском континенте и устойчивой миграции на заработки из третьих стран во вторые и первые. Это означает, что доля мусульманского населения в Европе растет объективно (сейчас она составляет около 10%) и столь же объективно восходящая, расширяющаяся религиозная культура приезжих вызывает интерес и коренного населения.
Россия — не исключение. Если говорить о рождаемости, наиболее высокие темпы прироста демонстрируют мусульманские народы Кавказа. С 1989 по 2002 гг. (от одной переписи до другой) кабардинцев, например, стало больше на 35%, даргинцев — на 44%, аварцев, кумыков — на 50%, ингушей и азербайджанцев — на 90%. Естественная убыль этнически русских за это время составила 6%. Если говорить о миграции, то она огромна, причем идет, как правило, за счет стран, где традиционно молятся Аллаху.
Любому здравомыслящему человеку понятно, что пришла пора озаботиться тем, чтобы вливание чужой крови шло на пользу государственному организму. «России действовать нужно или по французской модели (ассимиляции), или по британской (многокультурья), или искать собственный путь, как совместить интересы коренных жителей и приезжих», — считает руководитель Центра британских исследований Института Европы РАН Алексей Громыко.
Здравомыслящему-то понятно. Власти — не очень! Во всяком случае всерьез заниматься этим на государственном уровне (новое миграционное законодательство — чуть ли не первая попытка) стали недавно. А за то время, что не занимались, вакуум успел заполниться проектами политтехнологов и радикальных исламистов.
Кто ускоряет исламизацию
Термин «русский ислам» возник на заре XX века, еще при царе. Но сегодняшние лидеры Духовных управлений мусульман его не любят и не принимают. Говорят: любое прилагательное пахнет обособленностью, правильно называть — «ислам в России». «Такой подход предполагает, что мы не занимаемся прозелитизмом, притом, что приветствуем, если люди приняли религию осознанно», — говорит председатель Совета муфтиев России, председатель Духовного управления мусульман Европейской части России, член Общественной палаты РФ Равиль Гайнутдин.Массовый прозелитизм, кстати, — миф. Во-первых, русских, принявших ислам, не так уж много. А во-вторых, по словам диакона Андрея Кураева, идет и обратный процесс, «просто мы о нем не трубим». «Реакция мусульманской общины на весть о том, что кто-то оставил ислам, весьма отличается от соответствующей реакции христианских церквей», — дипломатично поясняет он.
Поэтому как о факторе роста числа мусульман в России всерьез говорить можно лишь о миграции. Тема «русского ислама» кипела в 2002—2003 годах, когда Центр стратегических исследований Приволжского федерального округа представил доклад «Государство-Антропоток», ставший идеологической основой очень любопытного проекта, который так и назывался — «Русский ислам». Авторы доклада (и проекта) — директор центра Сергей Градировский (в ту пору — помощник полпреда президента Сергея Кириенко) и известный методолог Петр Щедровицкий. По сути, они предложили «переоформить „иное“ в свою знаковую систему» быстрее, чем это сделает Запад. «Если мы справимся с включением исламской составляющей раньше, чем Запад и Китай, — говорил тогда Градировский, — то приобретаем определенный политический инструмент. К примеру, мы начинаем обсуждать повестку дня для ислама в европейской культуре и государственности».
Ускорить процесс предлагалось на диво просто. Стимулирование притока мигрантов из мусульманских стран — раз. И принятие ислама элитой — два. «Изменение этнического состава намечалось радикальное: 75% за 25 лет в одном только Приволжском федеральном округе», — говорит заведующий отделом Украины Института стран СНГ, глава московского отделения Союза православных граждан Кирилл Фролов.
Выражаясь языком политтехнологов, проект был направлен на «умиротворение» конфессионального соседа. «Но умиротворение в условиях отсутствия у власти стратегии превращается в потакание экспансии, прежде всего радикально-исламской экспансии», — говорит политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергей Кургинян.
Да что там… Сами авторы признавали опасность проекта. «В случае масштабной иммиграции иностранцев, имеющих совершенно отличные от российских стереотипы поведения и ментальность, Россия рискует оказаться местом обитания людей, не заинтересованных в сохранении ее политической и культурно-исторической идентичности, и перестать быть единым и независимым государством», — это цитата из доклада «Политика иммиграции и натурализации в России», представленного тем же Центром стратегических исследований ПФО в 2005 году. К этому времени политтехнологический проект «Русский ислам» вроде бы почил в бозе, не выдержав критики со стороны… мусульманского духовенства. Одни считали его попыткой исламизировать Россию, другие — вмешательством в дела ислама. Причем правдой было и то, и другое. «Любой проект о религии, исходящий не от духовной общины, а от политологов, крайне опасен для государства», — убеждена Иман Валерия Порохова. Любопытно, что Совету муфтиев России проект не был даже представлен. После обращений представителей духовных управлений мусульман в прокуратуру проект был изъят из публичного дискурса.
Но, уверены в Союзе православных граждан, не закрыт. «Сейчас мы видим перегруппировку сил и вторую серию этого проекта», — говорит Кирилл Фролов и в пример приводит деятельность полпреда президента на Дальнем Востоке Камиля Исхакова, который якобы заставляет глав местных администраций строить мечети и планирует завезти в округ 600 тыс. исламских мигрантов.
— Исхаков предлагает строить мечети для выходцев из традиционно мусульманских стран и регионов, на Дальний Восток приезжающих жить и работать, — комментирует диакон Андрей Кураев. — Ничего в этом страшного нет. Другое дело, что в моих поездках по Дальнему Востоку неоднократно приходилось слышать мнения и местных священников, и чиновников, и бизнесменов, что едва ли не на каждой встрече с местными элитами полномочный представитель президента поднимает эту тему и требует, чтобы в каждом городе появлялись мечети. И возникает вопрос, в какой степени это спрос, который идет снизу, а в какой — некий прожект, насаждаемый сверху. Могу сказать, что не везде у этнических мусульман есть потребность в ускоренном строительстве мечетей.
Между тем председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России Нафигулла Аширов заявил «Трибуне», что «это ложь и пропаганда Союза православных граждан». «Со строительством мечетей на Дальнем Востоке, — продолжил он, — напротив, большие трудности. В Петропавловске-Камчатском не можем возвести мечеть восемь лет!».
Как бы то ни было… С фактом наличия проектов искусственной исламизации России никто не спорит. «Они есть. Но, конечно, они не государственные. Это проекты заинтересованных лиц, объединений, стран», — считает руководитель Центра изучения международных отношений Института общественного проектирования Валерий Егозарьян. Причем проект «Русский ислам» — чуть ли не самая либеральная версия. О радикальной — ниже.
Как строят халифат
— Москве подобно Лондону было бы полезно стать исламской столицей. Но Москва пока не понимает этой перспективы, — вздыхает в разговоре со мной идеолог политического ислама Гейдар Джемаль.Для многих именно Джемаль и его идеи ассоциируются с подлинным исламом, с последовательной защитой его позиций и интересов. Он говорит простые вещи: лидерами, курирующими ход событий, должны быть мусульмане. Все прочие граждане (их Джемаль называет «людьми с улицы») ислам могут не принимать, но и в процессе принятия решений тогда им не участвовать. А захотят войти в правящую элиту — придется молиться Аллаху. Откровенно похоже на халифат.
При этом понятно, что ставки сделаны не на демократические процедуры и не на количество участников, а на их качество. «Нескольких сотен тысяч сплоченных пассионарных людей более чем достаточно, — предупреждает Сергей Кургинян. — Исламский андеграунд во многих частях России растет количественно. А по своему качеству скоро приблизится к „афганскому боевому эталону“. Этому способствует российская ситуация. Во многих регионах она повторяет египетскую. Наверху те, кто давит тенденцию радикализации. А внизу — распухающая тенденция. Которую эти слабые, непоследовательные, нестратегические подавления только усиливают».
Уточняю у господина Джемаля:
— Как быть с Конституцией, по которой религия отделена от власти?
— Вы говорите о Конституции, как о Священном Писании, — отвечает он. — На самом деле это бумажка, написанная под Ельцина после расстрела Дома Советов России. Поэтому ссылаться на нее мы не можем…
Добавлю, российский халифат — зеленая мечта некоторых зарубежных политических кругов, за осуществление коей они готовы платить. И платят. По словам Сергея Кургиняна, на совокупное продвижение своих интересов в России исламские — преимущественно негосударственные — структуры в «совокупных государствах Залива» (и не только в них) тратят два миллиарда долларов в год. Некоторые эксперты и эту цифру считают заниженной.
Муфтий Аширов полагает, что Россия не перестанет быть христианской державой, но признает, что страна сегодня намного ближе к исламскому миру, чем еще 10 лет назад. Тесные контакты с Ираном, Ливией, некоторыми другими исламскими государствами, равно как и с конкретными политическими силами — взять тот же ХАМАС. Владимиру Путину дали возможность выступить на заседании организации Исламская конференция, несмотря на то, что ее правила запрещают предоставлять слово гостям — только главам мусульманских государств.
— Есть ощущение, что в исламском мире Россию хотели бы видеть не только мусульманской страной, но и лидером исламского мира, — отмечает Валерий Егозарьян.
Добавлю: есть ощущение, что и некоторые политики России тоже этого хотят.
«Почему бы нам не объявить исламскую глобализацию, причем не против Запада, а совместно с ним», — заявил на днях президент Татарстана Минтимер Шаймиев в Стамбуле на заседании Группы стратегического видения «Россия — исламский мир», созданной, кстати, по инициативе нашей страны. Таких слов от светского татарского политика многие не ждали. Тут. Там — ждали. Похоже, некоторые политические круги (не говоря о мусульманских) давно сделали ставку на ислам. Шаймиев просто впервые дал понять это публично.
По Конституции или по Корану
И в заключение — о процессах естественных. Думается, самое естественное, что можно и нужно сделать, — создать в России нормальные условия для проживающих здесь мусульман. Для начала — не ущемлять их права. Так, многие известные исламские представители говорят о социальной дискриминации молящихся Аллаху, когда их неохотно продвигают по службе, когда в попытках обуздать экстремизм закрывают медресе, где и не пахнет экстремизмом, и так далее. «Важно, — говорит Андрей Кураев, — чтобы мусульмане России переживали свою веру так, чтобы это по возможности максимально совпадало с общероссийскими традициями жизни. Например, необходим федеральный государственный телеканал, который бы помогал мусульманам нашей страны ощущать себя полноценными гражданами России».И напоследок — о демократии. Вернемся к тому, с чего начали, — к феномену Великобритании. Ведущие партии Англии (даже консерваторы) уже не первый год стремятся к укреплению своих позиций среди этнических меньшинств, чтобы на выборах выставлять все больше кандидатов с небелым цветом кожи. «Там понимают, — отмечает Алексей Громыко, — что демократия работает и позволяет находить выход для социального напряжения только в том случае, если все группы населения представлены в структурах власти».
Легко предположить, что и в России с численным увеличением мусульман их влияние в политике будет пропорционально расти. Да оно уже растет. По словам Аширова, постепенно российские мусульмане «включаются в борьбу за свои права, пытаются участвовать в политике». Согласно прогнозу Валерия Егозарьяна, к 2100 году, а то и раньше, мусульманин может стать президентом России. Просто избирателей, исповедующих ислам, к тому времени для этого будет достаточно. Важно, чтобы, делая выбор, они ощущали себя гражданами страны. Чтобы многонациональная и поликонфессиональная Россия жила по Конституции, а не по Корану.
