Хранители православия в Тунисе

Тунис — небольшое государство на самом севере Африки. Узким клинышком врезается оно между Ливией и Алжиром. Летом — сорок пять градусов в тени, зимой — не ниже пяти. Мечети, дома с окнами самой причудливой формы, пальмы. В центре города Туниса на авеню Мухаммеда V стоит православный храм в честь Воскресения Христова. А в портовом городе Бизерта еще один — во имя святого благоверного князя Александра Невского. Кто построил эти две скромные церкви? Когда? Кто в них ходит? Как живется православным людям в мусульманской стране? Во всем этом попыталась разобраться на месте наш корреспондент Алина Исаева.

Бег

История русского православного прихода в Тунисе началась в 1920 году, когда войска генерала Врангеля потерпели окончательное поражение в Крыму, и более 150 тысяч наших соотечественников были вынуждены бежать из России. Никто не знал, что будет с теми, кто останется. Оставаться боялись. Корабли были до отказа набиты людьми — военными, их женами, детьми, гражданскими беженцами. На «Владимир», рассчитанный на три тысячи человек, втиснулось двенадцать тысяч.

Ночью началась буря. Суда то кидало в разные стороны, то сталкивало между собой. Мощный «Кронштадт», тащивший на тросах миноносец «Жаркий» (у которого были повреждены машины), два истребителя и парусную яхту, столкнулся с болгарским судном. Шторм оторвал сперва яхту, потом истребители. Оборвались тросы «Жаркого». Со сломанными машинами, без света, набитый беженцами миноносец беспомощно бросало на волнах. На «Кронштадте» чудом заметили потерю, вернулись. А дальше была страшная пересадка с «Жаркого» на «Кронштадт». Ночь, скользкая палуба, качающиеся трапы. Женщины, маленькие дети. Жалкие пожитки падают в воду. Счастье, что все пассажиры уцелели.

Первый пункт стоянки — Константинополь. Он же Стамбул. Судьбу беженцев решали бывшие союзники России в Первой мировой войне. Англия предпочла сохранить нейтралитет, и вся ответственность легла на Францию, которая в свое время признала правительство Врангеля. В результате сложных переговоров Сербия, Болгария, Румыния и Греция согласились принять гражданское население. Добровольцы, донские казаки и кубанцы осели в Турции. Оставался флот — более тридцати кораблей. Он был переименован из Черноморского — в Русскую эскадру, и после долгих колебаний местом его стоянки был выбран порт Бизерта в Тунисе, который был тогда под французским протекторатом.

Еще один переход — через Средиземное море — под конвоем французских судов. Снова шторм, снова корабли разбрасывает бурей, машины отказывают, приходится идти под парусами — запасы угля ограничены, заходить в иностранные порты запрещено. Наконец в декабре 1920 года первые корабли Русской эскадры добралась до Бизерты. Над ними тут же подняли желтые карантинные флаги — чтобы люди не могли сойти на берег: власти опасались «вируса большевизма». Офицеры были обезоружены, за кораблями велось наблюдение.

Так началась история русских в Тунисе. Эти люди потеряли все: положение в обществе, средства к существованию, близких. Они не знали, что ожидает их в будущем, чем прокормить семьи, брались за любую работу. И из своих скудных заработков жертвовали на церковь. Зачем?

Приют эмигрантов

Анастасия Ширинская была восьмилетней девочкой, когда Русская эскадра встала на свою последнюю стоянку в Бизерте. Ее отец, старший лейтенант Александр Манштейн командовал миноносцем «Жаркий». Его семья — жена и три дочери — были среди тех, кто ночью в шторм пересаживался на «Кронштадт». Недавно Анастасия Александровна отметила свой девяносто четвертый день рождения. Всю жизнь она прожила в Бизерте и сейчас осталась единственной из той, первой волны русской эмиграции в Тунисе.

Анастасия Ширинская: «Первые четыре года в Бизерте семьи военных жили на старом броненосце „Георгий Победоносец“. Наши родители брались за любую работу. Выбирать особенно было не из чего: требовались земледельческие рабочие, техники, рабочие на рудники. Женщины устраивались прислугой и гувернантками. Моя мама говорила: „Мне не стыдно работать прислугой. Мне будет стыдно, если я сделаю это плохо“. Люди не жаловались, не причитали, а старались выжить. Что им оставалось, потерявшим все? Опору они искали в своей православной вере. И первая их забота была — поддержать Православие. Они понимали, что этим они служат будущему.

Мы ведь еще в России видели, как уничтожают Русскую Православную Церковь. В бабушкином имении священника схватили и, выколов глаза, таскали по всей деревне, а потом убили. Это я потом узнала. А тогда просто увидела, что батюшки больше нет. Мы знали, что в России разрушают церкви.

С эскадрой в Тунис прибыли тринадцать священников. На „Георгии Победоносце“ одна из палуб была оборудована под церковь, и службы шли постоянно. В субботу вечером всегда была Всенощная, в воскресенье утром — Литургия. Вера — единственное, что у нас осталось от прошлой жизни, от России, но это была основа. Она помогала нам выживать и даже радоваться. Отмечали праздники, именины, ходили на каждую службу — и мысли не было пропустить. Эта жизнь вокруг церкви очень всех объединяла. Наши отцы зарабатывали гроши, но давали деньги, чтобы содержать священника и снимать квартиру — в одной комнате жил батюшка, в другой собирались, а в третьей шла служба.

Со временем многие эмигранты перебрались в город Тунис, в столицу. И там тоже устроили церковь. Дом под нее сняли у одного тунисца. Когда пришли с ним договариваться, он спросил, для чего русским нужен такой большой дом. Ему сказали: они хотят устроить там церковь, чтобы молиться. И он ответил: „Как добрый мусульманин хочу сказать: две вещи мне запрещены. Первое — мешать людям молиться, а второе — брать за это деньги. Пускай русские спокойно молятся“. И за те комнаты, в которых располагалась церковь, он денег не брал. Вот такое было отношение!».

В 1924 году Франция признала Советскую Россию. Русская эскадра должна была перейти в собственность СССР. В Бизерту приехала советская комиссия, чтобы оценить техническое состояние кораблей. И вот история, типичная для того времени. Среди членов комиссии был адмирал Евгений Беренс. Его младший брат — Михаил Беренс, последний командующий Русской эскадрой, был среди тунисских эмигрантов. Но комиссия получила жесткую инструкцию — никаких контактов с офицерами и матросами эскадры, а также с их семьями. Братья так и не встретились…

Корабли еще долго стояли в порту — без экипажей, пустые, заброшенные. Франция соглашалась их отдать, если Советский Союз признает дореволюционные долги. СССР долги не признавал. Потом корабли куда-то исчезли, возможно, пошли на металлолом. Русские эмигранты успели демонтировать иконостасы с крейсера «Кагул» и с «Георгия Победоносца», забрали и церковную утварь. Для новой России эти вещи ценности уже не представляли. Их разместили в двух снятых под церкви квартирах.

Память сердца

Тунисцы приняли русских очень хорошо. Уже сам приход такого количества кораблей был большим событием для Бизерты. Город был маленький, его европейской части едва исполнилось 25 лет. Русских уважали за порядочность, добросовестность, скромность и неприхотливость.

Анастасия Ширинская: «Пациенты в больницах просили русскую сиделку, наших женщин с удовольствием брали в гувернантки. Мой отец отвечал за качество работ на нескольких городских стройках. В конце двадцатых годов мы уже не были в Тунисе иностранцами. Наши работали в аптеках, магазинах, на электростанции, в кинотеатре. Первые женщины-врачи здесь были русские! И эмигрантов они лечили бесплатно».

В 1936 году было получено разрешение на строительство храма в Бизерте. А в 1939-м он уже построен и освящен в честь святого Александра Невского. Деньги на строительство собрали эмигранты. Архитектор Михаил Козмин был тоже из тех, кто эвакуировался с Русской эскадрой. Храм стал еще и памятником последним кораблям Российского Императорского Флота. Внутри — мраморная доска с их названиями, Царские Врата и в наши дни завешены Андреевским флагом. Этот небольшой белый храм стал первой православной церковью на тунисской земле.

Второй храм, в столице, был заложен уже после Второй мировой войны, в 1953 году. В его основание помещена частица мощей священномученика Киприана Карфагенского, проповедовавшего христианство на тунисской земле в III веке и очень почитаемого в этих местах. Здесь установлен иконостас с крейсера «Кагул» и иконы с «Георгия Победоносца». 10 июня 1956 года состоялось торжественное освящение, которое совершил Преосвященный Иоанн (Максимович), архиепископ Бельгийский (ранее Шанхайский), причисленный ныне Русской Зарубежной Церковью к лику святых.

Два православных храма белели под высокими пальмами Африки — такие уютные, такие русские. И никто тогда не мог предвидеть, что вскоре они останутся без прихожан…

Испытание верности

В 1956 году Тунис получил независимость. Национальное самосознание достигло такого подъема, что всем иностранцам пришлось несладко. Страну спешно покидали не только французы, но и русские, большинство которых имели французские паспорта. Русская колония резко сократилась. В Бизерте остались только две семьи, в Тунисе — несколько пожилых людей. Церкви опустели. Их последний настоятель покинул страну в 1962 году. Служили теперь только по большим праздникам — на Пасху и Рождество, священники бывали лишь «наездами». Храмы постепенно ветшали, ремонтировать их было некому и не на что.

В 1985 году Анастасия Александровна принесла домой небольшую картонную коробку с церковными документами — все, что осталось от многотысячного православного прихода в Тунисе. Власти снова и снова поднимали вопрос о конфискации храмов — оба они были очень удачно расположены, а земля дорожала.

Анастасия Ширинская: «Просто удивительно, что нам оставили храмы. Тунисцы к нам хорошо относились, но здания разваливались, денег на их ремонт не было, да и, по сути дела, они тогда были практически бесхозными: формально владельцем храмов была „Ассоциация русских православных“, но самих православных почти не было. Осталось всего две-три старушки. А советские люди, которые работали здесь по контракту, мимо храма даже пройти боялись — как бы кто не заметил. Только некоторые тунисцы помогали с ремонтом, чтобы все окончательно не рухнуло.

Это чудо, что храмы не отобрали и что они уцелели! Я очень осторожно отношусь к чудесам, но думаю, что это наши отцы молились, чтобы все это сохранить».

Просите и дастся вам

Тридцать лет в Тунисе не было православного священника. И только в 80-е годы здесь снова появились русские. В основном это были женщины из СССР, вышедшие замуж за тунисцев, учившихся в советских вузах. Здесь, вдали от Родины, некоторые из этих женщин неожиданно чувствовали потребность прийти в храм. Но двери были заперты.

Анастасия Ширинская: «Не было ни паствы, ни священника. Я смотрела на эту коробку с церковными бумагами и чувствовала, что все уходит — наши храмы, наша вера. И все время думала: что же делать? А если человек так сильно и так долго хочет чего-то добиться, то рано или поздно все вокруг него начинает складываться так, чтобы это получилось. И смотрите, что вышло: в России началась перестройка, и те русские, что здесь работали, стали ко мне приходить уже не потихоньку, а совершенно официально. Люди из Культурного центра, из посольства. Мне выдали российский паспорт. Открылись все двери, появилась надежда».

В 1990 году Анастасия Александровна обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену с просьбой принять тунисский приход в лоно Русской Православной Церкви. Через два года сюда был назначен настоятелем православный священник из России Димитрий Нецветаев. Ему было всего двадцать восемь лет, когда он с молодой женой Светланой и маленькой дочкой Галинкой приехал в Тунис. Сын Антоний родился уже здесь. С приездом батюшки началось возрождение православной жизни в Тунисе.?

Продолжение темы в следующем номере

http://www.foma.ru/articles/490/