«Кто организатор, кто заказчик — как я могу знать?»

Отец Филипп, потерпевший по делу Закаева, дал новое интервью «Известиям»

Во вторник в Москве разразился громкий скандал вокруг уголовного дела задержанного в Дании представителя Аслана Масхадова Ахмеда Закаева. После вчерашней публикации в «Известиях» о том, что православный священник отец Филипп на самом деле не свидетельствовал впрямую против чеченского эмиссара, Генпрокуратура России выступила с предельно жестким заявлением. «Мы расцениваем подобные статьи как фальшивки, носящие явно заказной характер», — заявил Интерфаксу начальник управления информации и общественных связей Генпрокуратуры Леонид Трошин. И добавил: «Все эти публикации направлены на одно — воспрепятствовать правосудию. Мы, юристы, привыкли опираться на факты, и надеюсь, что датское правосудие с его вековыми традициями не будет введено в заблуждение всякого рода фальшивками и кликушеством».
Между тем вчера главный герой известинской публикации отец Филипп вместе с представителями Генпрокуратуры дал пресс-конференцию в Москве, на которой подтвердил факт разговора с «Известиями», упрекнув нашего репортера в передергивании фактов и искажении его прямой речи. А заодно пообещал больше не общаться с журналистами на тему Закаева. Перед пресс-конференцией отец Филипп дал новое интервью корреспонденту «Известий» Дмитрию РУДНЕВУ. Отказавшись от некоторых своих прежних высказываний, священник при этом подтвердил главное: уверенности в том, что его похищение организовал именно Закаев, у него нет. Интервью отца Филиппа публикуется без какой-либо редактуры. Есть лишь небольшие сокращения, которые не влияют на общий смысл его высказываний.
(…)
— Скажите, вы давали показания против Закаева?
— Есть показания о неразглашении показаний.
— Но вы сказали (в прошлом интервью. — Ред.), что вы не давали показаний против Закаева. Вы сказали: «Я ночевал в его доме, но разве это основание для обвинения Закаева?»
— Вот такого я не говорил. Потому что его люди принимали участие. Там был один из его охранников.
— То есть вы узнали одного из его охранников.
— Да.
— А почему вы мне вчера об этом не сказали?
— Ну потому что это ж все следствие. Я ж не могу всего говорить.
— А почему вы мне вчера говорили, что Закаев не имеет отношения к похищению?
— Ну так это ж юридически надо доказывать. Я же говорю о юридической стороне дела.
(…)
— Отец Филипп, я не знаю почему, но сегодня вы говорите одно, а вчера говорили другое.
— Нет. Сегодня я говорю вам то же самое, что говорил вчера. С чем я согласен в вашей публикации, вот вы пишете: «Да я разговаривал с Закаевым за день до похищения. Я даже ночевал в его доме. Но разве это основание для обвинения Закаева?» Но. Я вам дал только эту фразу, что я ночевал и был у него. Но основания для обвинения? Ну пусть прокуратура ищет. Там же есть целый ряд показаний. Не только моих.
— Вы в первой беседе со мной сказали, что «я уточнил сведения, но они не базовые для прокуратуры».
— Зачем вы мне вкладываете в мои уста такие слова: «Перед следователями поставлена задача доказать вину. Похищение священника — самый впечатляющий эпизод, но, к сожалению прокуратуры, он не доказывает, что Закаев — преступник». Ну?
— Вы вчера четко дали понять, что вы прямых показаний против Закаева не даете. Вы и против Ферзаули (Осман Ферзаули является представителем Масхадова в Скандинавии и сейчас выступает в качестве общественного защитника Ахмеда Закаева. — Ред.) тоже не даете прямых показаний.
— Против Ферзаули вообще разговора не было. Я по Ферзаули только говорил в «Вестях».
— Я вам вчера во время первой беседы по поводу представителя Масхадова в Скандинавии задал вопрос. Вы говорите: «Я ничего не знаю об этом человеке».
— Правильно. Потому что в прокуратуре о нем не было разговора. А в «Вестях» я сказал: «Да, действительно, возможно, я его видел. Но есть другие, оставшиеся в живых, которые могут его опознать, потому что он был начальником лагеря еще раньше назначен».
— Отец Филипп, такой вопрос: вы давали показания именно против Закаева? Сейчас вопрос стоит ребром. Вы говорили о Закаеве, вы говорили, что это именно он вас похитил?
— Вы вынуждаете прокуратуру опубликовать протокол, чего она, конечно, не сделает. Потому что это материалы следствия.
— Отец Филипп. Меня интересует один момент: вы являетесь главным свидетелем по этому делу или не вы?
— По какому этому?
— По факту вашего похищения.
— Вот смотрите, изначально я не свидетель, а потерпевший. Начнем с этого. Потом: целый ряд показаний, которые там есть, наверное, дают прокуратуре основания так утверждать. Я не могу ничего утверждать.
— Я хочу знать, вы можете на сто процентов сказать: да, меня похитил Закаев — или не можете. Или вы дали все сведения, которые только могли дать прокуратуре, а прокуратура там пусть уж решает?
— Вот это правильный ответ. Я дал все сведения. Плюс свидетельские показания, имеющиеся в деле, будем утверждать, дают ей основания выдвигать те обвинения, которые она ему предъявила.
— Почему вчера вы сказали, что перед вами извинялись из прокуратуры?
— Извинились передо мной за то, что они меня объявили расстрелянным, что это была вот неточность в их информации, поскольку она была вызвана материалами какого-то другого дела. Это Фридинский (Сергей Фридинский — заместитель генпрокурора России по Южному федеральному округу. — Ред.) конкретно мне сказал: извините за эту формулировку.
(…)
— Почему вы вчера говорили о том, что те материалы, которые были и в «Вестях», и в других СМИ, — это выдумка.
— Ну про «Вести» мы с вами не говорили, потому что в «Вестях» я сам участвовал.
— Вы назвали всю эту акцию выдумкой журналистов.
— Секундочку. Я сказал, что там большинство было комментариев журналистов, в то время как мою прямую речь не показывали. А показывали мою картинку.
— Тогда в чем заключалась ваша прямая речь?
— В том, что мы сейчас с вами сформулировали. Что у следствия есть и другие свидетельские показания, позволяющие ему сформулировать это обвинение.
— Отец Филипп, ваши свидетельские показания указывают на каких-то конкретных личностей?
— Безусловно.
— То есть: господин «Н» или господин «М».
— Безусловно. Только там фамилий нет, есть только фактор принадлежности.
(…)
— Вы знаете, кто вас похитил?
— Это невозможно знать. Вы понимаете, налетела группа людей. Эти люди — исполнители. Кто организатор, кто заказчик — как это я могу знать? Тем более я остался один. Был бы отец Анатолий, еще другое дело. (Отец Анатолий, захваченный в заложники вместе с отцом Филиппом, погиб в плену. — Ред.)
— Отец Филипп, а почему вчера вы мне говорили, что вся эта кутерьма, связанная с вашими появлениями на ТВ, — это попытка прикрыть честь мундира.
— Таких слов я вам не говорил и сам удивился, что вы их написали. Я сказал, что вся эта кутерьма, когда меня показывают, меня комментируют журналисты и другие люди, это не есть хорошо. Это и есть попытка вот так вот за рясой прикрыться…
— Но все-таки вы вчера мне прямым текстом сказали, что церковь втягивают в политику. К чему относились эти слова?
— К характеру комментариев с моей картинкой.
— А то, что вас прокурорские товарищи посадили перед камерой?
— Ну что ж делать…