Маятник модернизации

Как только секуляризм будет повержен, неизбежно возникнут межрелигиозные конфликты, считает религиовед Николай Шабуров

Директор Центра изучения религий РГГУ Николай Шабуров поделился с корреспондентом «НГР» своими взглядами на проблему взаимоотношения религии и светского общества в современном мире.

— Николай Витальевич, можно ли сегодня говорить о крахе секулярного общества и глобальном религиозном ренессансе? Или «расклад сил» остается прежним?

— Безусловно, никакого краха не произошло и, по-видимому, не предвидится. В то же время я могу допустить, что светское общество переживает период кризиса. Но ведь секуляризм и секулярное общество — это не нечто статичное. Современный мир, в принципе, находится в процессе трансформации, и светское общество сталкивается с новыми серьезными вызовами. Это и есть кризис, но он ведет не к краху, а к изменениям, и секулярное общество XXI в., конечно, будет отличаться от секулярного общества XX в.

Имеет ли место глобальный религиозный ренессанс? Мне это кажется сомнительным. Сегодня с уверенностью можно лишь сказать, что мир изменился и пришел конец глобальной гегемонии Запада. Ему приходится считаться с исламским миром, с Индией, то есть с цивилизациями, в которых настоящая секуляризация или потерпела поражение, или оказалась весьма проблематичной. Религия становится значимым фактором во внешней политике ряда стран Востока, но это вовсе не означает религиозного возрождения в планетарном масштабе.

Конечно, иммиграция из исламских стран оказывает влияние и на западное общество. Но если исключить чисто демографический фактор, то существенных изменений в плане общей религиозности на Западе не наблюдается. Скорее процесс секуляризации здесь продолжает развиваться.

— Сегодня религиозные деятели часто говорят о том, что основой для диалога или объединения различных религий и христианских конфессий может стать борьба против секулярного мира и его ценностей. Но не является ли принцип «светскости» гарантом мирного сосуществования религий? Не рубят ли они сук, на котором сидят?

— Да, является. Скажем, мир между христианскими конфессиями — это, безусловно, результат секуляризации, они просто приспособились к «правилам игры» светского общества. Дело в том, что принципы толерантности в малой степени содержатся в самих религиозных доктринах, и лишь определенная герменевтика позволяет «вычитать» эти принципы в священных текстах. Как раз такая герменевтика и есть свидетельство приспособления к секулярному обществу.

Идеи «объединения» религий и конфессий для борьбы с секуляризмом нереалистичны, потому что как только «враг» будет повержен, неизбежно возникнут межрелигиозные и межконфессиональные противоречия. В христианском мире на основе «борьбы с секуляризмом» могут объединиться лишь консервативные круги различных конфессий.

— Разочарованы ли христианские Церкви Запада в модернизации настолько, что готовы полностью отбросить ее плоды и перспективы в пользу более консервативной позиции?

— Конечно, в модернизированном обществе христианские Церкви будут в основном придерживаться традиционной консервативной позиции, что вполне естественно. Неприятие могут вызывать «издержки» модернизации.

В то же время, если рассматривать современную историю, то отношение Церквей к модернизации напоминает колебания маятника: в какой-то период начинают возобладать ультралиберальные тенденции, затем происходит консервативный «откат». Однако эти колебания все-таки сдвигаются в сторону большей модернизации: современный консерватизм не идентичен консерватизму 30-, а тем более 50-летней давности.

— Что такое политкорректность для религиозных организаций? Историческая необходимость?

— Сегодня термин «политкорректность» используют в самых разных контекстах, отчего он теряет свой смысл. Если речь идет о принципах толерантности, о призывах воздерживаться от хамства в оценках друг друга, то такая политкорректность — важный императив. Политической культуре, а также культуре взаимоотношений различных национальностей, религий и конфессий в России его явно не хватает.

Другое дело — это издержки политкорректности, при которых она сама приобретает гротескные формы и начинает противоречить истине. Здесь меня, конечно, можно поймать за руку и задать сакраментальный вопрос: «Что есть истина?» В данной ситуации можно сказать, «противоречит научным данным, результатам социологических опросов, психологических исследований». Порой лозунг «политкорректности» не позволяет сказать пусть горькую, но правду. И это как раз свойство секулярного общества, для которого все явления абсолютно равноправны в ценностном отношении.

Религиозным организациям следует сохранять сбалансированную позицию: сама политкорректность является благом до тех пор, пока ее не доводят до абсурда.

— Каким, на ваш взгляд, должен быть межрелигиозный и межконфессиональный диалог, чтобы его можно было назвать конструктивным?

— Во-первых, представителям любой религии и конфессии следует очень хорошо знать своего партнера по диалогу. Власть превратных представлений и стереотипов в данном случае просто губительна. Если такие знания имеются, то тем более не стоит злонамеренно искажать взгляды собеседника, историю той или иной религии или конфессии.

Во-вторых, нужно понимать, что от различий никуда не уйти, они сохранятся. Однако в различиях можно видеть позитивный момент и в то же время искать общее. Конечно, гораздо проще сближать позиции по социальным вопросам или миротворческой деятельности, тогда как богословский диалог в рамках экуменического движения, христианско-иудейских или христианско-исламских отношений — вещь непростая, требующая специальной подготовки.

На мой взгляд, конструктивный межрелигиозный или межконфессиональный диалог должен основываться на «трех китах»: компетентность, знание и честность.

Станислав Минин

http://religion.ng.ru/problems/2006−10−18/4_modernization.html