Семинаристы называют нас клушками

Мне как простой, взбалмошной девчонке всегда ставили в пример образцово- показательных православных девушек. Даже не столько ставили в пример, сколько моя совесть постоянно меня укоряла, за то, что я так далеко от них. «Вот какой надо быть! А ты что?».

«Интересно быстро мы подружимся?» — думала я подъезжая к Самаре, ведь поселиться мне предстояло в регентском общежитии Духовной семинарии. Подружиться удалось быстрее, чем я думала. Меня встретили живые, радостные девчонки. Никакой мрачности, метущих пол юбок, балахонистых рубашек. Одеты они были опрятно, красиво и со вкусом, сохраняя благочестивый вид. Разговаривали просто и приятно, на понятном мне языке.

В общем, приютили и обогрели, тем и навели меня на мысли написать о них. Устроились поудобней в сквере, я начала пытать двух моих очаровательных собеседниц, студенток последнего курса, Соню и Иру.

— Скажите, по-вашему, зачем девушки поступают на регентское отделение?

И.  — У всех по разному, но если так грубовато обобщить, то есть три варианта зачем девушка идет на регентское. Первое — она хочет стать регентом и управлять хором. Второе — она хочет выйти замуж за православного, если повезет стать матушкой. Третье — она хочет быть при Церкви. Лично я об этом всегда мечтала.

С. — А я даже боялась, поступать. Не хотела, чтоб ребята внимание обращали. Мне тогда очень близка была монашеская жизнь. Думала уйти в монастырь, а в семинарии хотела петь научиться и регентом стать.

И. — Но ребята поголовно считают, что девушки сюда идут только, чтоб выйти замуж.

— Не жалеете, что поступили, что учитесь?
С. — Я без этого себя не представляю. Здесь очень большая духовная школа.

— А вы сильно изменились за время обучения?

С.  — У нас один семинарист сказал первокурснику: «Вы, когда приходите в семинарию — с вас иконы писать надо, такие правильные, а к четвертому курсу, куда все девается?

И.— Да, мы сильно изменились, расслабились.

С.— Просто, сейчас уже чувствуешь себя как рыба в воде, а раньше была все время в напряжении, на стороже.

И.— Но человек, благочестивый в душе никогда не испортится.

— А самое сложное что?

И.  — Выполнять послушание, как должно. А то ленишься постоянно.

— Ругаются? Наказывают?

И. — Ага, мы можем вывести из себя кого угодно. Как-то наш эконом, игумен забежал к нам в келью, все банки, склянки со стола сбросил и говорит: «Если сейчас же все не уберете, я с вами не знаю, что сделаю». Такой беспорядок устроили там.

— А в жизни в общежитии, что сложнее всего?

С. — Не зазнаться, когда у тебя что-то получается лучше чем у других. Это у нас такой дружный костяк сложился, а так далеко не все тебя поддерживают.

— А что можно посоветовать девушке, если она оказалась в таком сложном положении, когда нет поддержки и понимания?

С. — Везде есть хорошие люди, надо тянуться к ним, а если ты замечаешь, что человек не очень добрый не лезь к нему.

И.— У нас есть инокиня одна. Бедная, как ее смиряют. От всех достается. Я бы не выдержала, а она терпит и ничего. И вот она говорит: «Не обращай внимание. Ты терпи, молись, молись Богу, он знает, что тебе нужно».

— А лучше быть открытой или закрытой?

И. — И так и так плохо. Нужно соблюдать серединку.

— А в общении с семинаристами?

С. — Поменьше с ними заигрывать, иначе решат, что ты ветреная.

И.— Они ведь по любому каждую девушку воспринимают как потенциальную матушку. Вот и судят о всех — хорошей ли она будет матушкой или нет. Нельзя открываться полностью. Вот все 3 года нужно, чтобы они тебя не знали, чтобы ты оставалась загадкой.

— Но многие девушки боятся, что если они ничего не предпримут, то их не заметят и они упустят свое.

С.— Это уже недоверие воле Божией. Молись и все получишь

И.— Ни в коем случае! Сама не действуй, кто надо тот подойдет обязательно. Иначе, нарвешься не на своего человека.

С.— У нас так было. Девушка то с одним встречалась, то с другим, то еще. Теперь все думают она гулящая. В результате она никому и не нужна, только как погулять.

И.— А девушка-то хорошая. Жалко ведь.

— Но ведь есть и такие девушки, которые ставят себе цель выйти замуж за будущего священника и стать матушкой, как вы к этому относитесь?

С.— Это нормально, хорошая девушка достойна хорошей семьи.

И.— Конечно нужно выходить за конкретного человека, а не за право называться матушкой.

— Но у некоторых это доходит до безумия. Они караулят семинаристов. Всячески пытаются попасться на глаза. Есть даже свой сайт в Интернете. При чем пишут как-то обидно, мол мы такие правильные, чистые, а все остальные «новообращенные» девушки с нецерковным прошлым даже и внимания не стоят.

С.— Это ужасно. Такое фарисейство только от недалекого ума. Они же исключают таинство покаяния. Господь простил человека, а эти его не простили. Вообще, когда человек добрый, он всех добрыми видит, а злой всех злыми. Ведь любовь не превозносится.

— То есть если девушка не общается в этом кругу, то у нее все равно есть возможность познакомиться с семинаристом.

И.— Конечно, Девушка не должна отчаиваться. Главное — всегда помнить: «Твое от тебя не уйдет!».

— А какой должна быть матушка?

И.— Она должна Бога бояться и честной быть. Хотя мы все совершенно разные. Батюшки же тоже разные.

— А вы видите себя матушками?

С.- Я и не думала об этом

И.— А я думаю, только мама не хочет, боится, что я далеко уеду. Хотя я понимаю, что это очень тяжелый крест.

— А чем тебя привлекает этот путь?

И.— Богу можно служить.

— В монашестве тоже служат Богу.

И.— Да, только если это твое. А если нет, то нельзя в монастырь.

— А как узнать какой твой путь?

И.— Молись, Господь покажет.

— Ты чувствуешь, что отличаешься от современных девчонок?

С.— Да, мне кажется они живут совершенно другой жизнью, а я застряла в прошлом столетии. Я не понимаю их, как можно так жить, гнаться только за земными, временными благами. Мне их очень жалко. Они себя расходуют. Такие девушки красивые, сколько добрых и хороших дел они могли бы сделать. Наши ребята тоже часто увлекаются земным благополучием, становятся более мирскими. А батюшка о душе должен думать. Это жалко. Не все, конечно же, такие. И мы не идеальные.

— Ребята вас не обижают?

С.— Клушками нас называют. Не уважают наш ум или вообще не верят, что он у нас есть. Превозносятся по полной программе.

И.— А за четвертый курс вообще лучше не выходить, так они торопятся, лишь бы рукоположили.

— Но встречается же настоящая любовь?

С.— Конечно, только редко, но вообще она есть.

— А какое самое тяжелое испытание здесь?

С.— Ссоры между ближними.

И.— Часто хочется уйти, когда что-то не получается, кажется больше не можешь, но потом все проходит, отдохнешь немного и опять начинается борьба.

С.— Она обязательно пройдет, надо только вытерпеть, молиться.

— А семинаристы правда такие скромные, застенчивые?

С. и И.— Нееет!

И.— Далеко не все, некоторые даже наглые.

Непринужденно, легко общаясь с девчонками у меня полностью исчезло чувство, что они какие-то другие, странные. Я уже думала, что ничем от них не отличаюсь. Вечером все учащиеся семинарии собрались на общую молитву, по окончании правила все запели тропари…

Эти ребята сами не знают какая это сила. Я была разбита… - Какие же они «такие как все». В них сила, в них дух, даже у самых нерадивых и бестолковых. С ними Бог! В полном сокрушении я побрела в келью. Пока я погрузившись в размышления дошла до нее, девчонки уже спали. Ветерок из открытых окон колебал комнатные цветы. Смотрю на них — принцессы. С виду такие же как мы, но это только с виду…

Татьяна ДУДНИК

http://www.nsad.ru/index.php?issue=13§ion=10 009&article=499