 |
| Патриархия.Ru | Митрополит всея Америки и Канады Герман (Свайко) | 28.09.2006 |
На многочисленные вопросы, поступающие на сайт, отвечает Митрополит всея Америки и Канады Герман. Интервью с Предстоятелем ПЦА от имени читателей провел протодиакон Петр Данильчик.
— Насколько ужасной может быть правда, что ее лучше скрывать любой ценой и тем самым, вероятно, жертвовать самой жизнью ПЦА? Ответит ли Митрополит и Священный Синод на письма архиепископа Иова и старшего духовенства, в том числе отца Хопко? Что думает об этих письмах Его Блаженство?
— Вопросы о правде связаны с финансовыми обвинениями. Пока у нас нет отчета о событиях последних лет, мы не можем ничего сказать. Человек, обвиняемый в финансовых нарушениях, в разговорах со мной опровергает выдвинутые обвинения. Пока я не располагаю документами, основанными на расследовании фактов, что я могу публично заявить? Я знаю: люди хотят, чтобы обвиняемый оказался виновен и был наказан. Но никому, в том числе и мне, не хочется верить, что он поступил неправильно. Как бы то ни было, расследование покажет, насколько справедливы выдвинутые обвинения. Я никого не защищаю. Я заявил фирме Proskauer Rose, что расследование должно идти в любом случае, в том числе и относительно меня. Фирма была нанята именно для расследования, а не просто для оказания юридической помощи.
Его Высокопреосвященство архиепископ Иов, как и другие члены Священного Синода и митрополичьего совета, присутствовали в июне, когда представители бухгалтерской фирмы Lambrides, Lamos Moulthroup LLP посетили наши заседания и выступили с предварительным устным отчетом. Я выразил личную признательность отцу Фоме Хопко за письмо, поразмышлял над его содержанием, но не стал принимать немедленных мер. Я также побеседовал с некоторыми из старших пастырей в индивидуальном порядке.
У меня нет никаких проблем с содержанием писем. Я полагаю, что мы не можем действовать на основании недоказанных обвинений. Нам следует дождаться результатов расследования Proskauer Rose.
— Есть сведения, что клирикам, пожелавшим рассказать о финансовых делах ПЦА, было приказано молчать. Разрешат ли всем желающим, особенно духовенству, высказаться по этим вопросам? Не будут ли подвергнуты церковному наказанию те, кто решится выступить, или их супруги? Какие шаги будут предприняты, чтобы подобные приказы молчать не отдавались в будущем?
— Я обязал молчать священников только моей епархии. Остальным я предложил хранить молчание ради блага Церкви. Нравится это людям или нет, у меня есть пастырская ответственность за Церковь. Многих людей смущает интернет. Я слышал от некоторых, что обсуждения в Сети приводят в замешательство и вредят Церкви. Мы, особенно священники, должны использовать нашу энергию на благо Церкви. Именно поэтому я и попросил священников молчать. Мы делаем все от нас зависящее, чтобы разумным, подобающим способом раскрыть проблемы прошлого.
Однако у каждого есть право сказать другому, что он поступает неверно — чтобы помочь ближнему исправиться. Но выйти на публику вместо того, чтобы высказать свои соображения лично — значит действовать не по-христиански, вопреки евангельским заповедям. У меня был прямой личный разговор с протодиаконом Эриком Уилером и г-ном Грегом Нескоттом. Люди могут высказываться, но их речь должна быть выверенной и служить к назиданию. Скажи сперва лицом к лицу, а уж затем — Церкви.
— Почему руководство продолжает скрывать информацию от членов Церкви? Будет ли ПЦА принимать необходимые меры, и если да, то какие, чтобы сделать возможным здоровый и открытый диалог с верующими?
— Я не пытаюсь что-либо скрывать. К сожалению, мои руки связаны из-за продолжающегося расследования и невозможности раскрыть результаты прямо сейчас. Появившийся на сайте ПЦА раздел «Вопросы и ответы» — это начало нового диалога. Административные и финансовые предложения будут обсуждены с митрополичьим советом, который соберется в полном составе в этом же месяце. Больше информации будет размещаться на этом сайте, вместе с приглашением задавать новые вопросы. Мы очень стараемся быть открытыми, и это интервью — тому подтверждение. Я отвечаю на вопросы, хотя и знаю заранее, что мои ответы многим не понравятся.
— Почему мы не можем созвать специальный Всеамериканский Собор для разрешения наших проблем?
— Дата проведения Всеамериканского Собора будет обсуждена Священным Синодом. С прошлыми Всеамериканскими Соборами у нас были проблемы. Наиболее неудачным оказался последний, втянувший нас в долги. На Соборах мы принимаем множество решений, но обыкновенно они почти не исполняются до созыва следующего Собора. Я поставлю вопрос о проведении Собора на следующем заседании Священного Синода. Тогда же я рекомендую нормальный график проведения Всеамериканских Соборов раз в три года и на малобюджетной основе. Мы объявили обо всех наших проблемах — настало время разрешать их и двигаться вперед.
— Как быть с доверием между клиром и мирянами, которое было разрушено сокрытием и задержкой информации, угрозами в адрес духовенства и мирян, дезинформацией, замалчиванием фактов и ложью в ответ на честные вопросы верующих, заявлявших о своей тревоге? Считает ли Митрополит Герман вопрос восстановления этого доверия особо важным? Как оно будет восстановлено?
— Эти обвинения попросту не соответствуют действительности. Например, не было никакого сокрытия информации. Мы хотим покончить со всеми этими трудностями как можно быстрее и безо всяких задержек. Информация, которую мы публикуем, полностью соответствует сведениям, которыми мы располагаем. Были серьезные финансовые проблемы, и это вызывает большую обеспокоенность. Поскольку компьютеризированная система финансового документирования и отчетности пока не существует, большинство отчетов в настоящее время готовятся вручную на основе данных, доступных при нынешнем порядке работы. В то же время расследование, равно как и аудит и финансовые проверки бухгалтерской фирмой, по тем же причинам потребовали больше времени, нежели ожидалось.
В обычной семье кто-то делает что-то неверно — должно ли из-за этого все развалиться? Я не верю, что доверие полностью разрушено. Однако мы будем работать, чтобы вновь обрести все, что было и в самом деле утеряно. Чтобы заслуживать доверия, мы должны его заработать. Когда расследование подойдет к концу, мы увидим, кому можно доверять, а кому нет. Я бы хотел, чтобы доверие было уже сегодня. Но люди должны знать, что мы работаем изо всех сил, чтобы закончить это дело подобающим образом.
— Квалифицированные юристы по доброй воле предложили свои услуги; были сделаны рекомендации по созданию независимой внутрицерковной комиссии по расследованию. Почему эти предложения были отвергнуты или проигнорированы?
— Мы благодарны юристам, которые в этом году предлагали свои услуги, и тем, кто предложил создать независимую внутрицерковную комиссию. Однако я сделал выбор в пользу полностью независимого расследования, вместо того, чтобы пригласить людей, пребывающих в лоне Церкви. Тем самым не остается ни малейшего намека на какую-либо пристрастность в чьих бы то ни было интересах. Предложения и рекомендации не игнорируются. Уже несколько месяцев команда из трех добровольцев работает над оптимизацией финансовой деятельности. Другая группа в настоящее время занимается административной реорганизацией. У нас есть на примете и другие лица, к которым мы обратимся с просьбой о содействии, когда того потребует обстановка.
— Считает ли Его Блаженство, что доверие может быть восстановлено без смены руководства? Как Его Блаженство смотрит на возможное признание вины (в православно-христианском, а не юридическом смысле) — со своей стороны или со стороны тех, кто был напрямую вовлечен в разрушение доверия, оказанного им членами ПЦА? Считает ли он, что необходимо покаяться и попросить прощения?
— О прощении и ответственности я уже многое сказал в своем послании, направленном всем верным 9 апреля 2006 года. Я беру на себя ответственность и прошу прощения за все допущенные мной ошибки. Но я не виновен ни в каких проступках, кроме доброжелательности и доверчивости к другим и отказа от более решительных и немедленных действий. Мы не можем обвинять митрополичий совет или Священный Синод. Все мы получали внешне благополучные финансовые отчеты. Оглядываясь назад, мы сознаем, что нам следовало задавать гораздо больше вопросов и гораздо глубже проверять цифры. В действительности важно не то, кто именно занимает руководящие посты, но то, как обращаются с ответственностью, лежащей на плечах руководства. Думаю, что нас многому научил этот исключительно тягостный эпизод.
— Была ли финансовая обстановка в канцелярии постоянно скрытой? Был ли финансовый контроль над всеми средствами Православной Церкви в Америке недоступен для митрополичьего совета? Кто этим занимался и кто об этом знал?
— Финансы в канцелярии фактически контролировались одним лицом. Финансовые отчеты аккуратно готовились для митрополичьего совета так, чтобы вызывать как можно меньше вопросов. По меньшей мере однажды я вмешался, чтобы лучше разобраться в происходящем, но реакция оказалась более чем нелюбезной. Всегда было трудно получить точные сведения по финансам.
— Есть ли у митрополита Германа отдельный фонд? Если да, то насколько он велик и подлежит ли он аудиту? Если на этих счетах есть деньги, то почему их не использовали для восстановления опустошенных фондов?
— Как Митрополит ПЦА я никогда не имел и не имею собственного фонда.
— Будут ли принесены извинения и совершен публичный акт покаяния перед теми, кто ранее выступил с обвинениями, а именно перед протодиаконом Эриком Уилером, Грегом Нескоттом и Джоном Кози?
— Мы сожалеем, что факты, обнародованные этими джентльменами, не были сразу же рассмотрены. Однако лучшим извинением станут результаты расследования, равно как и практические меры, которые исключат повторение финансовых проблем, подобных нынешним.
— Существуют ли процедуры, которые обеспечат в дальнейшем защиту тех, кто выступает с разоблачением нарушений?
— Подобная методика защиты уже указана в рабочем документе группы «Оптимизация работы». Он защитит общественных обвинителей от репрессий. Жалоба рассматривается, о ней сообщается в митрополичий совет, после чего принимается решение. Описанная методика будут предложена для официального утверждения на заседании митрополичьего совета 28−29 сентября этого года.
— Знал ли Митрополит Герман о каких-либо нарушениях в финансовой сфере с тех пор, как стал митрополитом? Какие действия он предпринимал в этот период? Имело ли место сокрытие аморального, некомпетентного или преступного поведения?
— Время от времени управление финансами вызывало мое недовольство, и я задавал вопросы относительно определенных финансовых соглашений и данных. Однако другие обычно поручались за точность предоставляемых сведений. С моей стороны ничего не скрывалось. Напротив, я инициировал расследование фирмой Proskauer Rose, чтобы убедиться, что все обвинения в финансовых нарушениях рассмотрены. Были некоторые упреки в адрес предыдущего Предстоятеля ПЦА, не связанные с финансами, но никакие обвинения никогда не представлялись в Священный Синод.
— Митрополит Герман в свое время занимал пост финансового управляющего ПЦА. Почему он, равно как и ныне действующий финансовый управляющий Церкви в Америке, не отказались от участия в нынешнем расследовании?
— Нынешнее расследование — на 100% независимое. Фирма, которая его проводит, получила от меня указания расследовать работу всех без исключения, в том числе меня и действующего финансового управляющего.
— Как Митрополит Герман относится к возможности отставки в связи со сложившейся обстановкой? Какова его философия, его мировоззрение, которые делают нынешнюю ситуацию отличной от той, что бывает в мире бизнеса? Что заставляет его оставаться на посту?
— Я не виновен ни в каких нарушениях, кроме доверия другим и отказа от немедленного и решительного вмешательства. Я считаю, что я могу принести больше пользы, поддерживая порядок и двигаясь вперед. Поэтому я не собираюсь в отставку.
— Следует ли нам распустить ПЦА и позволить епархиями присоединиться к другим юрисдикциям?
— Ни в коем случае! Мы — Автокефальная Православная Церковь в Америке. Мы получили наследие, включающее особое видение православного свидетельства в Америке, и мы должны совершать это свидетельство. Многие компетентные и благочестивые люди со всей страны с готовностью предлагают Церкви свои таланты и ресурсы. Они стремятся помочь Церкви справиться со сложившейся обстановкой.
Там, где есть необходимость, мы должны внести коррективы, чтобы привести наш дом в порядок. Однако, несмотря ни на что, мы обязаны понять, чего Бог ждет от нас, и идти вперед.
Мое последнее и самое большое желание — чтобы все эти трудности разрешились как можно быстрее. И тогда мы сможем преданно служить нашему делу в грядущие года и десятилетия.
