 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 14.09.2006 |
Первая точка зрения преобладает в частных высказываниях; вторая — в СМИ, они обе подпитывают друг друга. «Толерантная» пропаганда, которая отвечает на реальную боль и реальную обеспокоенность людей только тем, что обвиняет их в шовинизме и ксенофобии, делает для пробуждения разрушительной ярости даже больше, чем пропаганда прямо расистская.
Я не думаю, что язвы общества могут быть уврачеваны «толерантной» пропагандой — и уж тем более, расистской. Я думаю, что исцеления нужна истина; и я полагаю, что истина по данному вопросу состоит в том, что хотя не существует «плохих» народов, существуют народы, в среде которых — на данном этапе их истории — есть плохие обычаи.
В некоторые исторические периоды в некоторых культурах (возможно, во всех, но мы уже забыли, когда это было с нами) существуют элементы, которые сильно затрудняют их сосуществование с другими. Два заметных исторических примера — викинги и, до определенного момента, шотландцы. Викинги, когда европейцам приходилось иметь с ними дело, были отнюдь не романтическими фигурами, истасканными по сьемочным площадкам и рок-сценам, а страшными бандитами — «И от жестокости норманнов избавь нас, Господи». Храбросердые же шотладцы на протяжении столетий были ужасом североанглийских поселян, и даже когда английские империалисты желали оставить свободолюбивый народ в покое, бо головной боли у них и на континенте хватало, а вот войск часто не хватало катастрофически, им это не удавалось — шотландские бандиты не собирались оставлять в покое Англию. За буйным набегом следовал карательный поход, зверства английской военщины, попытки поставить местную знать под контроль — до следующего буйного набега. Неудивительно, что между этими соседними народами существовала острая неприязнь. Как в XVIII веке выразился один английский острослов, «даже шотландца можно сделать похожим на человека — если отловить его достаточно молодым».
Так продолжалось веками, пока шотландцев не замирили — боюсь, что не все методы, которые при этом применялись, одобрил бы лорд Джадд — и они стали выказывать легендарную свою воинственность уже на службе Британской Империи. Сейчас Шотладия — совершенно мирная, безопасная и цветущая часть Великобритании. При этом шотландцы не были вырезаны, не были депортированы куда-нибудь в колонии, они сохранили свою национальную идентичность, известные во всем мире шотландские фольклорные коллективы продолжают петь про шотландскую храбрость — но угрозы ни для соседей, ни для самих себя они больше не представляют.
Ектенья об избавлении от жестокости норманнов тоже больше не входит в чин мессы — и это внушает определенный оптимизм и в нашем случае.
Эти «набеговые культуры» со временем (и при некоторой помощи горячо заинтересованных соседей) утратили свою «набеговость» — но сам феномен таких культур есть историческая реальность. Эта реальность не означает, что скандинавы или шотландцы — бандиты от природы или вообще опасные прямоходящие хищники. Она означает, что существуют обычаи, представления и нормы поведения, которые народы должны оставлять в прошлом.
Я хотел бы избежать всякой неясности — я не считаю всех чеченцев бандитами, и кого мне в этой ситуации по-настоящему жалко, так это тех чеченцев, которые хотели бы просто жить и работать, никому не угрожая и не подвергаясь угрозам.
Однако в чеченской культуре есть элементы, поощряющие именно бандитов — и давайте признаем, что именно это создает — и будет создавать — жестокие проблемы и самим чеченцам, и их соседям.
Боюсь, что на даже фоне вообще непростых отношений между постсоветскими народами чеченцы стоят несколько особняком; даже в тех странах, где их принимают с горячим сочуствием — в Польше, в Бельгии — у них возникают серьезные проблемы в отношениях с местным населением и с законом. Я еще раз подчеркну, что полагаю чеченцев разными людьми — однако как у общности у них сложилась крайне плохая репутация.
Мы — ни чеченцы, ни все остальные — ничего не выиграем, и никак не поможем установлению мира, если будем игнорировать эту реальность.
Поэтому преодоление ксенофобии — а, отбросив околосказания, ненависти по отношению к чеченцам, требует ответственности обеих сторон. Толерантность не может быть односторонней; чеченцы должны принять на себя ответственность за исправление нравов в своей среде. Это не люди XXI века должны провалиться в эпоху викингов; это люди из эпохи викингов должны научиться жить в XXI веке.
Ясно, что среди русских есть расисты; но свести проблему к «ксенофобии большинства» — значит сделать ее нерешаемой. Тем более нерешаемой ее делают попытки лгать, чтобы вписаться в заданную схему «расисткое большинство притесняет кроткое меньшинство». Когда Кашин пишет, что русское большинство наконец-то начало резать нерусское меньшинство это просто диаметрально противоположно истине — резали как раз русских, причем не просто случайно убили в драке, намереваясь избить, ранить или запугать, а именно резали с намерением убить. Это не повод приходить в боевое исступление — исступленных и без того хватает — но давайте при решении реальных проблем исходить из реальных фактов. «Антирасисткое» вранье не менее вредоносно, чем расисткое, и, на самом деле, только укрепляет позиции тех самых воинствующих националистов, против которых его, вроде бы, направляют.
Безответственные призывы Холмогорова, которые обличает Кашин, другая сторона проблемы. Но давайте не будем делать вид, что у проблемы есть только эта сторона. Это не принесет никакой пользы ни русским, ни чеченцам, ни нашей стране в целом.
Сострадание к чеченскому народу должно проявляться не в лжи, а в правде, правде, в которой чеченцы нуждаются. Если мы искренне желаем чеченцам мира и безопасности — а я желаю им именно этого — мы должны указать на то, что они никогда не обретут ни того, ни другого, пока некоторые обычаи, существующие в их среде, не изчезнут.
Давайте посмотрим правде в глаза: пока чеченцы будут вновь и вновь заявлять о себе организованной — и при этом насильственной и жестокой — преступностью, их соседи не будут слушать никаких проповедей толерантности. Я сейчас думаю не о том, кого обвинить; я думаю о том, как решить проблему.
Я всегда был — и буду — против любых форм коллективного обвинения и коллективного наказания. Когда жители Кондопоги требуют изгнания всех чеченцев без расмотрения их личных вин — это несправедливо. Но люди там пекутся не о справедливости; они пекутся о безопасности. Они видят в чеченцах смертельную угрозу, от которой хотят избавиться. И для того, чтобы люди перестали видеть в чеченцах угрозу, нужно не только внушать русским идею, что чеченцы — мирные, законопослушные граждане и хорошие соседи. Нужно, чтобы действительность убеждала их в том, что это правда.
Пока из чеченской среды будут исходить буйные набеги, ответные удары будут накрывать как самих разбойников, так и их соплеменников вообще; несправедливо, неизбирательно, да — но такова реальность. Единственный способ обезопасить чеченское сообщество — это с разбойниками и разбоем покончить.
Те, кто пытаются сводить проблему к русской (польской, бельгийской etc.) ксенофобии, игнорируя проблемы в поведении самих чеченцев, оказывают чеченцам медвежью услугу.
Это только отдаляет то время, когда чеченцы, вслед за скандинавами и шотландцами, уже не будут никем восприниматься как угроза.
Я уже закончил этот текст, и думал, стоит ли его выкладывать, когда получил рассылку, показывающию пример того, что не может принести пользы:
Международная Хельсинская Федерация по Правам Человека (МХФ) и Московская Хельсинская Группа (МХГ) осуждают этнически мотивированные беспорядки, прошедшие на выходных в городе Кондопога, Республика Карелия Российской Федерации, и призывают к незамедлительным и эффективным мерам по привлечению к ответственности тех, кто инициировал и участвовал в насилии.
Как ясно из дальнейшего текста, насилие — это поджоги торговых точек, принадлежащих выходцам с Кавказа. Поджоги, конечно, оправдать нельзя — но в Кондопоге произошли и гораздо более жестокие акты насилия, нанесение увечий и убийства, причем на глазах у бездействующих сотрудников милиции. Почему-то они столь же гневной реакции не вызывают — и, боюсь, это обусловлено именно этническим происхождением жертв; если бы это русские у той же «Чайки» таким образом обошлись с чеченцами, можно не сомневаться, что реакция была бы другой.
Вообще-то такое разное отношение к разным этническим группам называется расовой дискриминацией; а люди, которые его практикуют — расистами. Антирусские расисты из «Ассоциации по обучению в области прав человека» в этическом плане не отличаются от антикавказских расистов, а вот в плане эффективности по части разжигания экстремистских настроений они их явно превосходят. Испускать крики ненависти в надежде, что их подхватят — не очень эффективно. Поорут и перестанут, я знал людей, которые поорав про «черных», потом устыжались и извинялись. А вот внушать людям, что теперь они у себя дома существа третьего сорта, и кровь их ничего не стоит, а вот над ними есть существа высшего порядка, по сравнению с которыми они весьма ничтожны и в глазах своего государства, и в глазах международной общественности, ратующей за права человека — это значит по-настоящему озлоблять граждан. Я верю в то, что настанет время, когда чеченский народ будет жить в процветании и мире со своими соседями и искренне желаю ему этого. Вот только для этого чеченцам — и всем искренним друзьям чеченцев — надо осознать проблемы в чеченском поведении.
