 |
| Столетие.Ru | Максим Кустов | 31.07.2006 |
Русские щиты на стенах Царьграда
Воевать на морях, реках и озерах русские прекрасно научились за много столетий до рождения Петра. Войны и княжеские походы в Киевской Руси просто невозможно себе представить без совокупных действий сухопутных воинов и флота, основу которого составляли ладьи (или на старый лад — лодьи) — небольшие корабли, которые на современном языке отнесли бы к классу «река-море». Дело в том, что по Руси проходил знаменитый торговый путь «из варяг в греки» — именно так можно было попасть из Балтийского моря в Черное. Но на многих участках этого пути в разные времена года возникала необходимость перетаскивать корабли волоком по суше от одной реки к другой. Восточные славяне многие годы видели практически универсальные корабли, на которых можно было совершать морские путешествия, плавать по рекам, а при крайней необходимости — и транспортировать их посуху.Весь накопленный опыт наши предки активно использовали в своих дальних морских походах.
Уже киевский князь Олег предпринял в 907 г. большой поход на Царьград. Как сообщает летописец, для похода было построено две тысячи ладей, каждая из которых могла вместить до 40 человек. То есть, вся ладейная рать насчитывала порядка 80 тысяч воинов.
Сначала ладейная флотилия с пехотой двигалась по Днепру, а затем вдоль западного берега Понта (Черного моря) до самого Царьграда. Флотилию руссов сопровождала посуху сильная конница.
Подойдя к Царьграду, пехота высадилась и вытащила на берег ладьи. Летописец сообщает, что Олег приказал «воям своим» поставить ладьи на колеса, и благодаря этому при попутном ветре флот руссов довольно быстро подошел к стенам Царьграда. Князь учел невыгодное соотношение сил на море, где господствовал сильный византийский флот, и именно поэтому приказал ладьи своей флотилии вытащить на берег. Открытое столкновение с византийским флотом ничего хорошего руссам не сулило — уж слишком страшным оружием те обладали. Правда, не только представители могучей империи, но и киевские князья любили использовать на войне достижения военно-технического прогресса тех времен. Существуют свидетельства того, что для устрашения византийцев воины Олега выпустили большое количество воздушных змеев. Впрочем, это имело скорее психологическое, чем военное значение, нечто вроде «психической атаки».
В тот раз византийский император предпочел откупиться, заплатив по 12 гривен серебра — немалую сумму в то время, — на каждого русского воина, а затем «даяти уклады на русские города: первое на Киев, также и на Чернигов, и на Переяслав, и на Полеск, и на Ростов, и на Любечь и на прочия города; по тем же городам седеху князья под Ольгом сущее» — то есть, выкуп насчитывался не только по числу воинов, но и дополнительно по городам, откуда они пришли к князю Олегу. Кроме этой контрибуции, заключенный договор предусматривал предоставление значительных льгот купцам руссов. Они могли теперь беспошлинно торговать, получая в течение 6 месяцев своего пребывания в Царьграде бесплатное продовольствие, и бесплатно мыться в греческих банях, «елико хотят» — немаловажная деталь, ведь византийские бани славились по всему миру, и постоянно посещать их было довольно дорогим удовольствием для иностранцев. Вдобавок ко всему, купцов снабжали продовольствием и корабельными принадлежностями на обратную дорогу. Греки приняли все эти условия, после чего руссы «и повесиша щиты своя в вратах, показующе победу, и пойде от Царьграда».
Секрет «греческого огня»
Но, конечно, так удачно завершались далеко не все морские военные походы русских князей. И они, бывало, терпели поражения. Так, катастрофой закончился морской поход на Византию, начавшийся в 941 году. Возжелавший повторить триумф Олега киевский князь Игорь выступил, имея на ладьях более 10 тысяч воинов. Византийский флот и большая часть войска в это время воевали с арабами, так что обстановка, казалось, благоприятствовала русскому войску. Дружинники Игоря высадились на подступах к Царьграду.Но греки тоже учли прошлые поражения. В связи с нависшей над столицей опасностью византийский император приказал срочно отремонтировать имевшиеся в бухте корабли и вооружить их тайным оружием, которого в свое время так опасался князь Олег. Это был знаменитый «греческий огонь», который предшествовал появлению пороха. Его секрет впоследствии многие века пытались воспроизвести многие военачальники Европы.
Существуют описания огненных триер, которые имели на носу трубку для метания огня во вражеский корабль.
Есть сведения и о ручных трубках с «греческим огнем», которые бросали во врага наподобие гранат, и о попытках применить его при действиях боевых колесниц. Наряду с описанием взрывчатых веществ, встречается упоминание о «жидком огне» (вероятно, нефти), который бросали на корабли противника в бочках, трубках и шарах (своеобразный «коктейль Молотова» тех времен). Вот один из рецептов для составления «греческого огня»: одна часть канифоли, одна часть серы, шесть частей селитры в тонко измельченном виде растворялись в льняном или лавровом масле, затем вкладывались в трубу или в деревянный ствол и зажигались. Еще один рецепт «летающего огня» следующий: одна часть серы, две части липового или ивового угля, шесть частей селитры, все истолченное в мраморной ступке. Трубы, выбрасывавшие «текучий огонь» (вероятно, горящую нефть), были установлены на носу, на корме и на обоих бортах судов. Вооруженная таким образом византийская флотилия заняла позицию у маяка при выходе из пролива в море.
Игорь неосмотрительно решил атаковать византийцев, и завязался упорный бой. Руссы, «едва одолеша грецы», вырвались из окружения, к вечеру возвратились к своей флотилии и «на ночь влезоша в лодью и отбегоша».
Но путь отступления преградила византийская флотилия, корабли которой стали метать «текучий огонь» на русские ладьи. Большая часть флотилии руссов была уничтожена. Игорю удалось уйти лишь с частью ладей. Потом уцелевшие рассказывали: «Якоже молонья, рече, иже на небесах, греци имать у собе, и сию пущающе жежаху нас; сего ради не одолехом их».
Но даже такое жестокое поражение не отбило у восточных славян охоты к морским походам. В 945 году князь Игорь сумел взять реванш, совершив на сей раз удачный поход в Византию.
Струги и чайки
Не менее успешные морские походы стали позднее совершать донские и запорожские казаки, которые вообще были универсальными бойцами. Они одинаково успешно могли сражаться в пешем и конном строю на суше, а также устраивать военные морские набеги на врагов. И зачастую весьма удачно. Именно казаки были предвестниками современной морской пехоты. Астраханские воеводы Головин и Зубов сообщили в Посольский приказ:«В нынешнем во 134-м году (1625 по нынешнему исчислению — авт.) в осень ходили на море донских казаков тысечи з две, да с ними же де на море пристали в 300 стругах з 10 000 запороских черкас. И те де, государь, донские казаки и запороские черкасы ходили морем в судех войною под турские городы и взяли турских 3 города поморских: Трапизон, а иным городом имян не упомнят».
У казаков на смену ладьям пришли струги и чайки.
Стругами в 11−18 веках назывались русские речные и озерные плоскодонные парусно-гребные суда с острыми носом и кормой. Струги, как правило, имели длину до 45 м, а ширину около 4−10 м и были снабжены 6−20 веслами и прямоугольным парусом, который использовался при попутном ветре. Казаки похожие суда называли также «чайками».
В основу судна закладывался ствол большого столетнего дуба, которому придавали форму, выдалбливая сердцевину.
Толщина оставшейся древесины была значительна, предположительно 12 — 15 см, что не случайно, так как на пути к Черному морю на Днепре струги приходилось тянуть и через пороги, и по мелководью.
К стволу дуба, выполнявшего одновременно роль днища и киля, крепились шпангоуты, которые подбирались по форме древесины так, чтобы не надо было затрачивать много времени на обработку.
Доски, составляющие борта, имели также значительную толщину и крепились к шпангоутам железными гвоздями.
Одной из самых знаменитых казачьих морских военных экспедиций стал знаменитый «поход за зипунами» в Персию под предводительством Степана Разина в 1667 году. Благодаря известной песне о персидской княжне, как раз и захваченной Разиным в этом походе, он, наверное, стал самым запечатлевшимся в народной памяти казачьим походом.
