 |
| Русский дом | Александр Александров | 28.07.2006 |
При имени художника Александра Иванова в нашем сознании сразу разворачивается грандиозное полотно, увенчавшее жизненный и творческий подвиг живописца — «Явление Христа народу». Продолжительность работы над ним искусствоведы определяют в 20 лет. За этот период была создана целая картинная галерея: 300 эскизов — законченных гениальных пейзажей и портретов. Иванов называл свои этюды к большой картине «конченными этюдами», «…в них, — говорил он, — заключено лучшее время моей жизни».
Вехи биографии — скупы и, казалось бы, тепличны. Учился в качестве «вольноприходящего» художника в петербургской Академии художеств, у своего отца А.И. Иванова в классе у А.Е. Егорова. В 1830 году — пенсионер Общества петербургских художников в Италии, побывал в Австрии и Германии; в 1831—1858 годах жил в Риме, общался с Николаем Гоголем. В 1857 году ездил в Лондон для встречи с Александром Герценом. Произведения раннего (петербургского) периода творчества Иванова обладают всеми характерными чертами живописи классицизма. И вдруг там, вдали от родины, он начинает торить огромную просеку русского реализма, о которой и сказал Крамской, проникается осознанием величайшей миссии художника. Настоящий подвижник, Иванов работает стоически, напряженно. Свою жизнь целиком посвящает искусству во имя будущего. Называет себя переходным художником. «Мы живем в эпоху приготовления для человечества лучшей жизни… Мы должны быть добры и достойны этого трудного переходного времени».
Куда привела эта просека сегодня, к чему мы скатились в новое, очередное переходное время? Вот какие мысли будит прежде всего его гигантское полотно — развернутая философская поэма и бессмертная метафора. О великой картине «Явление Христа народу» написано много трудов. Рискну утверждать, что никто сегодня не поймёт её во всей полноте — нет высокой веры самого автора. Свидетельство тому — убежденные высказывания художника, те сокровенные мысли, которые он доверял только Гоголю или своему дневнику. Ведь он на полном серьёзе пишет: «Рассмотрите краткость времени, и вы уверитесь, что быстрые успехи русских во всех отраслях просвещения ясно показывают, что мы щедро наделены природой способностями. Как художник, в подтверждение сего скажу, что в нашем холодном к изящному веке я нигде не встречал столь много души и ума в художественных произведениях. Не говоря о немцах, но сами итальянцы не могут равняться с нами ни в рисовании, ни в сочинении, ни даже в красках, они отцвели, находясь между превосходными творениями славных своих предшественников. Мы предшественников не имеем, мы только что сами начали — и с успехом! Чего же должно ждать, если каждый из нас обойдет критическим образом лучшие произведения великих живописцев? Мне кажется, нам суждено ступить еще далее!!!»
И сам он, и его последователи ступили, безусловно, далее, создали всемирную славу русской художественной школы. Недаром Александр Герцен, которого у нас только в западники и социалисты записывают, восторгался подвигом Иванова: «…Вы подаёте не только великий пример художникам, но даёте свидетельство о той непочатой, цельной натуре русской… за которую… мы так страстно любим Россию, так горячо надеемся на ее будущность!» Какие свидетельства о цельной русской натуре мы имеем сегодня — «Культурную революцию» Швыдкова, галерею Гельмана, выставку «Осторожно, религия!» Конечно, это всё провокационные политиканские крайности, но не слишком ли они легко и разнузданно творятся в России!
Иоанн Креститель на переднем плане — высокохудожественный и выразительный образ. Он призывает не только приветствовать идущего издалека Христа, но и предсказывает спасительную дорогу для всех окружающих. Верил в эту дорогу и сам Иванов: «Если сверстники мои и я не будем счастливы, то следующее за нами поколение пробьет себе непременно столбовую дорогу к славе русской…».
А дальше — следующие поколения, а наше — детей Победы, а идущие следом?
Нет ясного ответа. Стою у великого, не по размерам, а по бескрайности, замысла и гениальности полотна в тихом зале Третьяковки в родном Замоскворечье…
