 |
| Новая политика | Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл | 21.07.2006 |
— Как долго шла подготовка к нему?
— Подготовка шла долго — почти год. Потому что надо было сделать много для того, чтобы реально обеспечить работу форума с таким числом участников и таким уровнем представительства. Ведь даже сам факт приезда в Москву высоких религиозных лидеров уже достаточно сложен по своей природе, учитывая занятость этих людей и ту непростую политическую ситуацию, в которой они зачастую находятся.
— Простите за некоторую резкость, но я недавно видел в интернете публикацию, в которой говорилось, что саммит хоть и был назван всемирным, но народу на него приехало не так уж и много. Все-таки сколько религиозных представителей в нем участвовало, действительно ли это был всемирный саммит?
— Конечно, это реально был всемирный саммит. Из сорока девяти стран приехали в Москву лидеры самых крупных религиозных общин и организаций мира. Что очень важно, более пятидесяти из них были первыми лицами. Если сравнивать этот саммит с аналогичными мероприятиями, которые имели место в прошлом, то сопоставление будет в пользу московского саммита. Я приведу один конкретный пример. В 2000 году ООН провела под своей эгидой встречу, которая была названа всемирным религиозным саммитом. Для того, чтобы понять, что это был за саммит, приведу только одну деталь: Русскую Православную Церковь на нем представлял приходской священник. Абсолютное большинство религиозных представителей были такого же уровня. Реальных религиозных лидеров на том саммите практически не было. То, что на московском саммите собралось большое число духовных лидеров, представлявших свою многомиллионную паству, впечатляющим образом отличает этот межрелигиозный форум от всех тех, что были в прошлом.
— Религиозный форум был приурочен к саммиту «большой восьмерки», или это совершенно независимое мероприятие?
— Всемирный саммит религиозных лидеров был приближен по времени к саммиту «Большой восьмерки» в Петербурге. Собственно говоря, идея проведения нашего саммита возникала в связи с проведением встречи лидеров «G8» в России. У любой страны, которая принимает «Большую восьмерку» или иную группу высокопоставленных политиков, всегда возникает вопрос о том, каким может стать особый вклад принимающей стороны в предстоящую работу. Россия — это уникальная страна, колоссальное евразийское пространство, где соприкасаются и взаимодействуют разные цивилизации, культуры и традиции. Это страна, в которой никогда не было религиозных войн, государство с уникальным опытом межрелигиозного общения. Таким образом, вопрос, который мы поставили перед собой, был сформулирован следующим образом: не можем ли мы этот свой уникальный опыт межрелигиозного общения представить «Большой восьмерке», да и всему мировому сообществу, с тем чтобы совместно с другими серьезно поразмышлять о том, как должен быть устроен мир в эпоху глобализации.
— При этом религиозный саммит все-таки заявлялся как неполитический. Его итогом стал документ, который назван Посланием саммита. В чем основные положения этого Послания?
— Должен сказать, что среди религиозных лидеров на московском саммите были такие, которые навряд ли могли бы встретиться друг с другом в каком-либо в другом месте. И уж тем более — на уровне двусторонних отношений. Достаточно сказать, что в работе саммита приняли участие Главный раввин Израиля Йона Мецгер и человек номер два в нынешнем Иране — аятолла Мохаммад Али Таcхири. Последний является одним из самых выдающихся исламских идеологов и богословов, которого признает весь исламский мир. Два этих человека сидели почти рядом. Можно привести и другие примеры, подобные этому.
На Всемирный саммит религиозных лидеров в Москве приехали религиозные руководители стран «Большой восьмерки». Достаточно сказать, что на самом высоком уровне были представлены Соединенные Штаты Америки. В работе форума принимали участие архиепископ Вашингтонский кардинал Теодор МакКаррик вместе с избранным Генеральным секретарем Национального совета церквей Христа, в который входит большинство протестантских деноминаций страны, председатель Совета Евангелической Церкви в Германии епископ Вольфганг Хубер, два французских кардинала, один из которых, Высокопреосвященный Роже Эчегерай, является членом знаменитой Французской академии… То есть уровень представительства стран «Большой восьмерки» был очень высоким. Они приняли активное участие в обсуждении проблем, которые стоят перед всем миром.
— То есть вы собирали не только статусных людей, но и интеллектуалов.
— К счастью, очень многие статусные люди одновременно являются интеллектуалами. В этом, может быть, состоит отличие религиозных лидеров от некоторых других.
— На саммите многие выступали против религиозного оправдания терроризма. Но, как ни крути, у террористов все-таки существует определенная религиозная мотивация. Как религии в этой ситуации могут внести реальный вклад в борьбу с терроризмом?
— Без религиозной мотивации было бы невозможно то, что сейчас называется мировым терроризмом. Ведь люди, совершающие теракты, нередко одновременно отдают и свою жизнь. Те, кто сели за штурвалы самолетов, врезавшихся в башни Манхэттена, знали, на что они идут. И те, кто надевают пояса шахидов, тоже знают, что их ожидает. Никаким материальным интересом, никаким моральным стимулом, никакой политической выгодой невозможно оправдать самоубийство и подтолкнуть человека к нему. Ведь нет ничего более дорогого, чем жизнь. Есть только одно, что может толкать человека на подобные сознательные поступки. Это религиозная мотивация. Если человеку внушить, что он жертвует своей жизнью ради высших духовных целей и ценностей, то в ответ на такой призыв глубоко верующий человек может на это пойти.
Огромная заслуга саммита, его историческое значение заключаются в том, что и христиане, и мусульмане, и иудеи, и буддисты совместно заявили: терроризм, убийство, война не могут мотивироваться религиозно, не может быть религиозного оправдания террористическим действиям. Каждый человек, который надевает на себя пояс шахида, готовясь взорвать другого человека, не отдает жизнь во имя своих религиозных ценностей, а согрешает перед Богом и царствия Божия не наследует.
Этот посыл миру дорогого стоит. И то, что об этом единодушно заявили все ведущие мировые религии, имеет очень большое психологическое и, если хотите, политическое значение.
— Как вы думаете, будет ли услышано это послание?
— Мы очень надеемся, что это послание выбьет почву из-под ног тех лжепроповедников, тех псевдорелигиозных лидеров, которые где-то там, в тайных лагерях по подготовке смертников пытаются разыгрывать религиозную карту. Мы хотим, чтобы о послании из Москвы узнал весь религиозный мир. А вот узнают ли о нем люди в упомянутых выше лагерях, зависит уже не только от религиозных лидеров. Это во многом зависит о того, как средства массовой информации подадут это послание.
К сожалению, я столкнулся с совершенно поразившим меня комментарием: ну вот, прочитали послание — ничего особенного, общие фразы. Ничего себе «общие фразы»! Люди, принадлежащие к совершенно разным политическим системам, к разным религиям, к разным мирам и цивилизациям, сказали единым голосом о проблемах, которые сегодня волнуют все человечество. Как можно такое заявление назвать «слишком общим»?!
Конечно, когда собираются очень разные люди, невозможно составить детального документа. Но мы и не ставили перед собой такой задачи. Потому что те фундаментальные вопросы, которые нами обсуждались, являются чрезвычайно важными. Выработка общих позиций религиозных лидеров по этим вопросам может иметь далеко идущие положительные последствия для религий, народов, государств и цивилизаций.
— На саммите вы высказывались о демократии как способе согласования интересов различных групп и даже цивилизаций. Но, например, в отношениях Запада к России мы очень часто встречаем двойные стандарты. Как тут быть и где пределы этой демократии?
— Как известно, сейчас между политиками идет достаточно напряженный спор о демократии. Важно понимать, что мы подразумеваем под словом демократия. Блестящая находка саммита в том, что он сформулировал суть демократии. Демократия — это способность и возможность гармонизировать интересы. А как это может практически реализовываться? Нам говорят — так и только так, как это делается в США, или в Западной Германии, или еще где-то.
Саммит заявил, что это неправильный подход. Самое главное, чтобы реализовывалась суть того, что мы называем демократией. Может быть, завтра мы придумаем какое-нибудь новое слово для обозначения этого очень важного феномена общественной жизни. При реализации этого принципа, во-первых, необходимо учитывать культурные и религиозные традиции каждой страны, а во-вторых, соотносить реализацию демократических принципов с нравственной системой ценностей. Именно поэтому мы выступаем против того, чтобы формальные идеологические конфигурации, которые воспринимаются в качестве таковых многими народами с древней самобытной культурой, навязывались им только потому, что в других местах эти принципы являются органичными и естественными для тамошней культуры, истории и традиции.
Я полагаю, что это фундаментальное понятие, сформулированное межрелигиозным саммитом, сегодня может помочь и нашим российским политикам вести достойный диалог с Западом, не подвергая сомнению тот факт, что Россия привержена демократическому принципу, но готова его реализовывать в соответствие со своими традициями. Это необходимо для того, чтобы демократия не отторгалась нашим обществом, а развивалась, будучи органично вписанной в нашу жизнь.
Саммит высказался в пользу того, чтобы мир был устроен многополярно. Мы выступили против гегемонии какой-либо одной культурной или цивилизационной модели, а также против двойных стандартов в политике. Я думаю, что заявление мировых религиозных лидеров, которое сформулировано таким образом, является очень важным сигналом могущественным государствам планеты. Мы очень хотим, чтобы этот голос был услышан, в том числе и «Большой восьмеркой».
— Все религии очень разные. Каковы общие основания для их сотрудничества?
— Конечно же, если нет общих основ, то не может быть и серьезного разговора, а тем более выхода на такие фундаментальные заявления, которые были сделаны участниками саммита.
Итоговый документ московского саммита наполнен глубочайшим содержанием, которое может лечь в основу обустройства мирной и справедливой жизни и очень сбалансированной политики. У нас разные веры и религиозные доктрины, но все мы разделяем Десять заповедей, данных Богом Моисею на горе Синай, мы разделяем единую нравственную систему ценностей. Именно это помогает нам во многих вопросах говорить одним голосом.
— Русская Православная Церковь достаточно активно развивает религиозное обоснование концепции прав человека. Западное толкование этой концепции по преимуществу секулярное. Можно ли, на ваш взгляд, и здесь найти какие-то общие основания?
— Межрелигиозный саммит внес очень важный вклад в осмысление темы прав и свобод человека. С одной стороны, было сказано, что человек — это творение Божие, в котором запечатлевается образ Творца. В этом смысле человек имеет особую ценность и как таковой, несомненно, обладает правами. Права человека, права личности должны признаваться и уважаться как на местном, так и на глобальном уровне.
Но, с другой стороны, человек может, реализуя свои права, использовать данную ему Богом свободу во зло. Например, ссылаясь на свои права, творить несправедливость, разрушать нравственные основы жизни, попирать святыни, да просто избивать других людей только потому, что у них другой цвет кожи или другая религия.
Может ли признаваться благом такая реализация человеческой свободы? Русская Православная Церковь устами Всемирного Русского Народного Собора вместе со значительной частью нашей интеллигенции недавно заявила о том, что реализация прав и свобод личности должна осуществляться в ясной системе нравственных ценностей. Нас в то время стали упрекать в том, что мы предлагаем какое-то специфически российское, местное толкование проблемы прав и свобод человека. А вот мировой съезд религиозных лидеров полностью поддержал эту концепцию. Он прямо связал права и свободы людей с нравственной ответственностью, подчеркнув опасность использования человеческой свободы вне системы нравственных координат. Поэтому прошедший саммит явился очень сильной поддержкой и Всемирного Русского Народного Собора, и позиции Русской Православной Церкви по этому вопросу.
— Довольно неожиданным стало то, что религиозные лидеры в своем Послании высказались и по поводу экономики. Причем высказывались в несколько социалистическом духе. В частности, в документе говорится, что экономика должна быть основана на справедливости. Насколько это реально в условиях глобального рынка и постиндустриального общества?
— Я думаю, что межрелигиозный форум сформулировал очень важную идею. Он сказал о том, что экономика и деловая активность должны быть социально ответственными и основываться на нормах морали.
Что такое коррупция, поразившая нашу страну, да и большую часть мира? Что означает присутствие криминального элемента в сфере экономики? Что означает тот факт, что средний российский гражданин воспринимает слово «бизнес» как синоним обмана и преступности?
В первую очередь это означает разрыв между экономической и нравственной сферами нашего бытия, отсутствие ярко выраженной социальной ответственности. Вот замечательные слова, которыми отреагировал на эту ситуацию саммит: жизнь только ради прибыли и производственных достижений становится бедной и пустой. Как было бы замечательно, если бы капитаны нашей экономики поняли, что бизнес ради бизнеса, без явных социальных, нравственных и духовных последствий, является бегом белки в колесе. Ведь ей тоже кажется, что она находится в движении, куда-то перемещается, что перед ней пространство, однако она не двигается с места. Если у бизнеса нет иных достижений, кроме роста прибыли, увеличения капитализации и выплат дивидендов, то это бег на месте. Я думаю, что саммитом был дан очень важный нравственный посыл в адрес нашего делового сообщества. Религиозные лидеры призвали промышленников и предпринимателей развивать прозрачный бизнес во взаимодействии с институтами гражданского общества и с религиозными организациями. Необходима не финансовая, но нравственная подотчетность бизнеса. Люди должны помнить, что, достигая богатства, они не перестают быть детьми Божьими, не освобождаются от ответственности перед Господом за свои поступки, в том числе и в профессиональной сфере.
Все больше и больше богатых людей начинает понимать, что богатство — это большой соблазн, что оно нередко провоцирует человека вести существование вне каких бы то ни было нравственных норм и ограничений. И состоятельные люди, одаренные чувством исторической ответственности и своего рода социальной интуицией, сегодня порой являют примеры удивительной жертвенности. Я думаю, что в нашем обществе постепенно обозначается какой-то важный перелом. Дай Бог, чтобы сильное послание религиозных лидеров укрепило эту пока лишь только намечающуюся тенденцию, связанную с деловой экономической активностью.
— То есть они жертвуют деньги в храм как сознательные христиане, а не из суеверия?
— Ну, дело не только в жертве на храм, а в том, чтобы сильные мира сего умели делиться своим богатством с теми, кто нуждается и не способен помочь себе сам. Речь о том, чтобы деятельность и достижения отечественного бизнеса имели социальные последствия. И о том, чтобы отереть слезу человеческую, чтобы сильный был готов поддержать слабого, утешить находящегося в горе. Вот тогда то, что имеют богатые люди, будет иметь ценность в глазах других людей и в очах Божиих.
— Целый пассаж в Послании саммита был посвящен сохранению природных ресурсов. Почему эта тема так волнует религиозных лидеров?
— Хочу напомнить, что экологическая проблематика впервые была обозначена именно религиозными общинами. Еще в 1960-е годы, когда ни правительства мира, ни общественные организации даже не задумывались о вопросах экологии, на межхристианских конференциях стала выражаться озабоченность состоянием окружающей среды. Почему? Да потому, что все это имеет нравственные последствия. Если мы потребляем только для себя, если мы искусственно взвинчиваем уровень потребления, если на удовлетворение своих желаний мы растрачиваем невосстановимые ресурсы, то возникает вопрос: что все это означает применительно к божественной справедливости и ответственности перед грядущими поколениями?
Призыв религиозных деятелей заключается в том, чтобы умеренность и самоограничение стали общепризнанными в качестве социальной и личной добродетели. Это не призыв к аскетизму, и это не значит, что какие-то государственные органы должны контролировать наше потребление. Необходимо, чтобы каждый человек, приобретая еще одну машину, телевизор или дом, задумался о том, а надо ли ему все это. Очень важно, чтобы тема самоограничения, основанного на нравственных позициях человека, стала постепенно входить в наш общественный обиход.
Ну, а тема ресурсов важна для России еще и потому, что мы поставляем эти ресурсы. Я думаю, что религиозный саммит сказал слова, важные и нужные как для России, так и для всего мира. Он заявил о необходимости ответственного распределения богатств земли и о том, что пропасть между бедностью и богатством, которая сегодня разделяет род человеческий, можно преодолеть с помощью справедливого распределения ресурсов в условиях честной международной торговли. Подчеркивается также важность того, чтобы каждый народ имел доступ к своим собственным ресурсам. Ведь сегодня ресурсы очень многих народов находятся в руках транснациональных корпораций. Интересы этих корпораций не совпадают с интересами людей, которым Бог дал эти ресурсы.
— Есть, например, проблема Байкала. Не буду называть имена известных американских политиков, которые стали говорить о том, что Байкал принадлежит всему человечеству. Но через два-три десятилетия обострится вопрос обладания ресурсами пресной воды в условиях ее глобального дефицита. А ведь отдавать Байкал не хочется, Владыка…
— И очень правильно. И меньше всего религиозные лидеры были озабочены тем, чтобы безвозмездно раздавать и бесплатно распределять ресурсы. Речь идет, конечно, о перераспределении в системах справедливых экономических отношений, а вовсе не так, как это зачастую происходит сегодня: мы вам ресурсы, а вы нам даже свои технологии не передаете или мы вам ресурсы, а вы же нам ставите условия, по какой цене. А когда Россия выражает намерение получить на паритетных началах доступ к разработке природных ресурсов наших партнеров или к участию в их перерабатывающих, транспортирующих или сервисных структурах, то в ответ мы слышим: нет, вам не полагается. Все это имеет отношение не только к специфике отношений Запада и России, но и к общему принципу взаимоотношений богатых и бедных стран по всему лицу земли. А как от этой экономической несправедливости страдают страны «третьего мира»! У нас сейчас много говорится о вступлении в ВТО, так вот — многие страны «третьего мира» считают, что именно от политики ВТО зависит очень многое, и в том числе их бедственное экономическое положение. Поэтому нынешнее выступление участников религиозного саммита в поддержку справедливых экономических отношений между странами, справедливую международную торговлю, справедливое пользование ресурсами нужно понимать не как бесплатное, а как честное, и я думаю, что это очень важно. И поскольку «Большая восьмерка» будет заниматься в том числе и вопросами ресурсов, то было бы неплохо, чтобы политические лидеры наиболее промышленно развитых стран внимательно прочитали этот раздел нашего Заявления. Есть основания надеяться, что так оно и будет, поскольку Президент В. В. Путин, выступивший на открытии московского саммита, сказал много добрых слов в адрес религиозного форума и обещал представить результаты его работы своим коллегам по «Большой восьмерке».
— Как вы думаете, может ли послание религиозных лидеров быть понятно и интересно широкой публике?
— Каждый поймет в меру своего разумения. Для кого-то этот документ может показаться слишком общим, особенно для людей, которые привыкли мыслить в очень конкретных категориях. Но этот документ очень важен для политиков, философов, религиозных и общественных лидеров. Я думаю, что в религиозных общинах ключевые идеи нашего саммита будут интерпретированы на языке пастырского послания. Надеюсь, что они будут переданы и нашему верующему народу. Но это уже другая тема — как наша Церковь, другие религиозные общины могут и должны говорить со своим народом, чтобы весьма непростые темы, вызывающие озабоченность религиозных лидеров, становились понятными и для миллионов верующих.
— Что значит перевод идей саммита на пастырский язык?
— Этим мы с вами сейчас и занимаемся. Попытка выразить в понятных религиозному сознанию категориях то, что содержится буквально или прикровенно в документе, который приняли духовные лидеры. Его комментарий может быть оснащен ссылками на Священное Писание, на традицию Святых отцов, с тем чтобы эти важные идеи стали близки и понятны людям, живущим в русле православной традиции. Пастырская задача Церкви заключается в том, чтобы вооружать паству идеями и аргументами. Те вопросы, которые мы сегодня затронули, — это не обязательно те самые, что задают простые люди своим духовникам. Но ведь среди нашей паствы есть и политики, и государственные деятели, и журналисты, и социологи, которые задают себе подобные вопросы, и как важно должно быть для этой категории верующих, что сегодня Церковь отвечает на них. Это означает, что Церковь несет свое послание в гущу современного мира, что она не дистанцируется от болезней, радостей и сомнений современного общества, но пытается передать верующим людям свое видение существующих проблем и помочь им реально определиться перед лицом тех вопросов, которыми живет современный мир.
— Это имеет отношение к вопросу о нашей посмертной участи и о спасении, ибо это самое главное, к чему мы идем всю свою жизнь?
— Самое непосредственное отношение. Мы говорили о терроризме: к счастью, среди православных нет террористов. Так дело обстоит сейчас, но никто не знает, что произойдет завтра. Я вспоминаю начало чеченского конфликта, когда стали появляться мусульманские лидеры, заявлявшие: в Чечне мы должны отстаивать ислам перед лицом христианской агрессии. Некоторые из наших казачков, в свою очередь, заявили: в Чечне мы должны отстаивать православие перед лицом исламской агрессии. Что сделали тогда наши духовные лидеры? Святейший Патриарх Московский и всея Руси и тогдашний муфтий Чечни, который за это впоследствии поплатился своей жизнью, приняли совместную декларацию, где было сказано: в Чечне не идет речи об отстаивании какой-либо веры. Природа чеченского конфликта не имеет отношения к православно-мусульманским отношениям. Какой был бы кошмар, если бы люди, религиозно мотивируя свои поступки, пошли бы там убивать друг друга во имя Божие. Не думаю, что после этого они обрели бы спасение.
То, что в итоговом документе саммита мы останавливаем людей от терроризма, от зла, от кровопролития, то, что мы делаем очевидной внутреннюю связь между правами и свободами человека, с одной стороны, и его нравственной ответственностью, — с другой, то, что сегодня, в условиях развивающейся национальной демократии и глобализирующегося мира, мы призываем народы хранить свою историческую национально-культурную идентичность, свою нравственную традицию, — все это имеет непосредственное отношение к спасению.
А тема образования, которой на саммите тоже было посвящено немало времени. Я думаю, что межрелигиозный саммит должен поставить точку в достаточно недобросовестной дискуссии, которая ведется в России, относительно преподавания в школе Основ православной культуры. Настаивая на том, чтобы в школе преподавались Основы православной культуры, Церковь постоянно подчеркивает, что посещение этого курса должно быть добровольным, что каждый школьник волен выбирать, изучать ли ему основы православной, мусульманской, буддистской, иудейской культуры или светскую гуманистическую этику. Таким образом, преподавание Основ православной культуры не исключает преподавания основ исламской культуры для мусульман, иудейской культуры — для иудеев, католической культуры — для католиков, протестанткой культуры — для протестантов. Одно не должно исключать другого.
Вместе с тем ссылка на многорелигиозный характер российского общества, к которой лукаво прибегают противники преподавания Основ православной культуры, не должна лишать возможности абсолютное большинство нашей молодежи изучать духовные основы отечественной культуры, дабы таким образом формировались убеждения, которые исключили бы в том числе и использование религии для оправдания насилия. Ведь нам важно не просто дать дистиллированное знание о религиях, нужно использовать религиозную мотивацию, авторитет духовного учения для воспитания человека, способного достойно жить в существующем многокультурном и многорелигиозном обществе. Если мы духовно вооружим нашу молодежь, обращаясь к религиозным, рациональным и даже эмоциональным аргументам в поддержку традиционных нравственно-патриотических ценностей, если, воспитывая подрастающее поколение в уважении и любви к отеческой вере, мы привьем ему способность уважать представителя другой традиции и другой веры, то тогда мы встанем на путь искоренения всех тех ужасных пороков, которые сегодня имеют место в жизни человека, семьи, общества.
Мы должны использовать потенциал религии для воспитания тех, кто будут созидать завтрашнюю Россию. Академически теплохладный, нравственно индифферентный религиоведческий курс никогда не будет способен справиться с такой задачей. И я также уверен, что никогда позитивистское или формальное знание не остановят людей от тех радикальных поступков, на которые они, к сожалению, иногда идут, неправильно понимая основы своей веры.
— В связи с проведением всемирного форума в Москве прозвучало обвинение в том, что истинная цель саммита якобы заключается в том, чтобы создать некую единую мировую «сверхрелигию».
— К сожалению, недобропорядочные люди попытались использовать в своих целях этот лживый тезис, начав пугать страшилками о том, что в Москве собирается чуть ли не сатанинский вселенский собор, чтобы создать «сверхрелигию», «сверхцерковь». При этом верующих людей пытались подбить на выражение протеста против всемирной встречи религиозных лидеров.
Разумеется, никаких богословских дискуссий не было и быть не могло по самой природе подобного мероприятия. Ибо мы настаиваем на том, что каждый должен оставаться в своей вере, но у нас есть и общая задача, и общая ответственность. Они заключаются не в том, чтобы создавать какую-то мифическую, совершенно невозможную даже теоретически «сверхрелигию», и тем более не в том, чтобы как-то приспосабливать наши религиозные воззрения и принципы к модным идеям века сего, а в том, чтобы, оставаясь в рамках и в русле своей собственной религиозной традиции, иметь возможность вместе с другими отстаивать то, что для нас дорого как для верующих людей. И в первую очередь — бороться за присутствие религиозно-нравственных ценностей в жизни современного человека.
Потому что если в нашем мире останутся религиозные ценности, то это будет свидетельством способности людей сохранить нравственное чувство во всей его полноте, а значит, и способности оставаться людьми и жить бесконфликтно в едином человеческом сообществе.
Беседовал Александр ЩИПКОВ
http://www.novopol.ru/opinion10356.html
