Иларион — первый русский митрополит

Его «Слово о Законе и Благодати» стало философским обоснованием нового смысла бытия Руси

В середине XI века в Киеве произошло событие, о котором древнерусский летописец рассказал всего лишь одной фразой, размещенной в «Повести временных лет» под 1051 годом: «Поставил Ярослав русина Иллариона митрополитом, собрав для этого епископов».

А между тем, событие, случившееся в Киеве в 1051 году, было далеко не ординарным. Ведь впервые киевскую митрополичью кафедру возглавил выходец из русских — пресвитер Иларион. До Илариона этот важнейший церковно-политический пост занимали исключительно греки, назначаемые из Византии.

Стремление к независимости

О жизни Илариона, митрополита Киевского, нам практически ничего не известно. Есть лишь два упоминания в «Повести временных лет», запись похожего содержания в конце «Исповедания веры» самого Илариона (или от его имени), ссылка Симона на «Житие Антония» (о поставлении в пресвитеры и пострижении Илариона Антонием) и упоминание имени Илариона в церковном «Уставе Ярослава».

В частности, «Повесть временных лет» сообщает, что до своего поставления в митрополиты Иларион служил пресвитером (т.е. старшим священником) в селе Берестовом, в княжеской церкви во имя Святых Апостолов. Это был очень благочестивый человек. Для уединенной молитвы он часто уходил из Берестового на высокий, гористый, заросший дремучим лесом берег Днепра, который круто спускался к речным водам. И выкопал Иларион в той горе небольшую пещерку. Здесь, в этой пещерке он и возносил свои молитвы Богу. Великий князь Ярослав очень любил Илариона, часто советовался с ним, прислушивался к его мнению. И потому, когда возникла необходимость, князь Ярослав предложил священнику Илариону возглавить русскую церковь. Поставление Илариона в митрополиты торжественно прошло в новом, только что построенном соборе святой Софии в Киеве.

В самом факте избрания собором епископов Илариона в митрополиты Киевские усматривается два важных момента. С одной стороны, это попытка возродить традиции ранней (еще Владимировой поры) русской церкви, глава которой избирался всеми епископами. С другой стороны, здесь заметно желание подчеркнуть независимость Киевского государства от Византии, как в церковном, так и в политическом смыслах.

И недаром сам Иларион, в отличие от митрополитов-греков, стремился к завоеванию русской церковью самостоятельного положения, поддерживал идею самостоятельности и всего русского государства.

Деятельность Илариона на посту митрополита Киевского нам известна фрагментарно. В частности, сохранились сведения о том, что Иларион совершил освящение киевской церкви святого Георгия — небесного покровителя князя Ярослава и рукополагал в ней новоставимых епископов. Кроме того, вместе с князем Ярославом они разработали церковный устав-судебник, вошедший в историю под названием «Устава Ярослава».

Впрочем, уже вскоре великие киевские князья вновь обратились к покровительству константинопольского патриарха. Видимо, помимо прочего, немаловажное значение здесь сыграло разделение церквей, произошедшее в 1054 году. И имя Илариона больше нигде не упоминается. В соответствии с церковной традицией принято считать, что последние годы жизни Иларион провел в Киево-Печерском монастыре, где и упокоился.

Писатель и философ

Тем не менее, личность Илариона, митрополита Киевского, несомненно, принадлежит к числу наиболее значимых в отечественной истории. Ведь он внес весомый вклад в становление русской культуры, создав первое отечественное литературно-философское произведение — «Слово о Законе и Благодати».

«Слово о Законе и Благодати» написано между 1037 и 1050 годами. Оно было очень популярно на Руси, недаром сегодня известно в разных редакциях более пятидесяти его списков XV—XVI вв.еков. Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста — «Молитва» и «Исповедание веры», которые обычно публикуются вместе со «Словом».

Логический анализ позволяет разделить «Слово о Законе и Благодати» на три составные части. Первая — это своеобразное философско-историческое введение. В его основе лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Заветов — «Закона и Благодати». Смысл подобного рассуждения многообразен. С одной стороны, это продолжение чисто богословского спора между западной, римской церковью и церковью восточной, православной. Дело в том, что западное христианство почитало Ветхий Завет как собрание разного рода правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений. На востоке Ветхому Завету придавалось гораздо меньшее значение.

Иларион в своем «Слове» стоит ближе к восточной церкви. Он говорит: «Прежде был дан Закон, а потом Благодать, прежде — тень, а потом истина».

Таким образом, Иларион подчеркивает, что следование нормам только лишь Ветхого Завета не приводит людей к спасению души, как не спасло знание Закона («тени») древних иудеев.

Более того, предпочтение Ветхого Завета может привести к иудаизму. Лишь Новый Завет («истина»), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением открыл всем народам путь к спасению.

В доказательство своей мысли Иларион пишет пространное рассуждение на тему библейской притчи о Сарре и Агари. Это рассуждение — первый образчик символическо-аллегорического толкования библейских сюжетов в русской литературе. Впоследствии символическое толкование Библии станет основным методом в творчестве древнерусских книжников.

Суть же притчи такова. Сарра — жена праотца Авраама — долгое время была бесплодной. И Авраам, по совету жены, породил сына Измаила от рабыни Агари. Но Господь смилостивился над Саррой, и в глубокой старости она тоже смогла родить сына — Иакова.

Смысл этой притчи, по Илариону, очень глубок. Агарь — это образ Ветхого Завета, Закона. Ее сын появляется на свет раньше, но, рожденный рабыней, продолжает и сам оставаться рабом. Сарра — это символ Нового Завета, Благодати, которая рождает свободного Иакова. Так и Ветхий Завет не может быть истиной, хотя он и явился раньше Нового Завета. Следовательно, не «первородство» имеет решающее значение, а то, что Господь послал истину людям в Заветах Иисуса Христа. «Закон ведь прежде был и несколько возвысился, но миновал, — говорит Иларион. — А вера христианская, явившаяся и последней, стала больше первого и распростерлась на множество языков. И Благодать Христова, объяв всю землю, ее покрыла, подобно водам моря».

В рассуждении Илариона о Сарре и Агари прослеживаются две важнейшие идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасает всех людей, принявших Святое Крещение, независимо от того, когда произошло само крещение. Во-вторых, одного факта крещения достаточно для того, чтобы люди, его принявшие, были достойны спасения. «Христианское же спасение — благодатно и изобильно, простираясь во все края земные… - пишет Иларион. — Христиане же поспешением истины и Благодати не оправдываются, но спасаются.»

Обретение пути

о второй части «Слова» Иларион развивает идеи спасения одной Благодатью уже в приложении к Руси. Крещение Руси, совершенное великим князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас ее, приведя к познанию истины. «И уже не идолопоклонниками зовемся, — пишет Иларион, — но христианами, не без упования еще живущими, но уповающими на жизнь вечную.»

Приняв Русь под свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не «безвестная» и «захудалая» земля, но земля Русская, «что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах» света. Более того, христианская Русь может надеяться на великое и прекрасное будущее, ибо оно предопределено божиим промыслом.

Третья часть «Слова» посвящена прославлению великих киевских князей. Прежде всего, речь идет о князе Владимире (в крещении Василий), которого «посетил посещением Своим Всевышний». Кроме того, славит Иларион князя Ярослава Мудрого (в крещении — Георгий), современником и соратником которого был и сам митрополит. Но интересно, что Иларион прославляет также и язычников Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Более того, в своем сочинении Иларион именует русских князей титулом «каган». А ведь этот титул в те времена приравнивался к титулу императора. Да и самого князя Владимира Иларион сравнивает с императором византийским Константином.

Как можно видеть, богословские рассуждения митрополита Илариона являются основанием для серьезных историко-политических обобщений и выводов. Доказательства в пользу Благодати дают митрополиту Илариону возможность показать место и роль Руси в мировой истории, продемонстрировать величие его родины, ибо Русь была освящена Благодатью, а не Законом.

По сути дела, «Слово» — это похвальная песнь Руси и ее князьям. А воспевание достоинства и славы русской земли и княживших в ней потомков Игоря Старого направлено прямо против политических притязаний Византии.

«Слово о Законе и Благодати» иллюстрирует и первые шаги христианства в Древней Руси.

Нетрудно заметить, что у Илариона христианство носит ярко выраженный оптимистический характер, оно пронизано верой в то, что спасение будет дано всем, принявшим святое крещение, что само христианство преобразило Русь. Следовательно, в толковании христианского вероучения, митрополит Иларион близок к раннему русскому христианству, имеющему свои истоки в кирилло-мефодиевской традиции.

Интересно еще одно направление деятельности митрополита Илариона. Во многом по его инициативе и при поддержке великого князя Ярослава Мудрого уже в XI веке начинается активное движение за общецерковную канонизацию князя Владимира Святославича и его бабки княгини Ольги. А это означало, что древнерусские князья и книжники стремятся к тому, чтобы ореола святости были удостоены и русские люди, являющиеся олицетворением нового избранного пути Руси.

Митрополит Иларион в своем «Слове о Законе и Благодати» складывает похвальное слово Владимиру, сравнивая его с императором Константином, который в IV веке признал христианство государственной религией и был за это причислен к лику святых: «О, подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу, равный почтительностью к служителям Его!.. Тот покорил Богу царство в еллинской и римской земле, ты же — на Руси… Тот с матерью своею Еленой веру утвердил, принеся крест из Иерусалима, и распространив его по всему миру своему, — ты же с бабкою твоею Ольгой веру утвердил, принеся крест из нового Иерусалима, града Константинова, и поставив его по всей земле твоей. И, как подобного ему, соделал тебя Господь на небесах сопричастником одной с ним славы и чести в награду за благочестие твое, которое стяжал ты в жизни своей». В этих и других словах митрополита Илариона представлена целая программа причтения Владимира к лику святых, как заступника и благодетеля Руси, как равного апостолам.

По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI века. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. Не случайно в 1039 году митрополит-грек Феопемпт заново освящал Десятинную церковь, которую основал Владимир, и в которой в мраморном саркофаге хранились его останки. В итоге официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия и произошло только в XIII столетии.

Однако само стремление русских людей уже в XI веке обрести своих святых очень характерно. Это означало, что христианская идея посмертного спасения и воскресения становилась для Руси актуальной, ибо русские люди обрели истинную веру. Значит, перед Русью открывался путь к спасению. И в размышлениях митрополита Илариона, для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле, мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси.

В историософском же смысле, митрополит Иларион продолжил и развил линию начатую еще в летописной традиции, предприняв усилия по «вписыванию» истории Руси в библейскую историю. Многочисленные библейские аналогии, которые наполняют текст «Слова о Законе и Благодати», позволяют автору представить Русь, как государство, вставшее в ряд других христианских государств и занимающее в этом ряду самое достойное место. Но сознательное и доказательное предпочтение Нового Завета Ветхому доказывало и самостоятельность Руси как в сравнении с Западом, так и в сравнении с Востоком.

Сергей Перевезенцев, доктор исторических наук

http://stoletie.ru/zodchiy/60 519 132 742.html