 |
| Смена | Сергей Глезеров | 22.05.2006 |
Последователь братца Иванушки
Еще одной примечательной личностью среди столичных сектантов в те же времена был лжеепископ Тихон, очень популярный среди простого люда за Нарвской и Московской заставами. Поначалу он объявлял себя «священно-иноком Афонской горы Тихоном», а являлся всего-навсего крестьянином Трофимом Кулем, принадлежавшим к секте столичных «братцев» хлыстовского направления.Тихон считался ближайшим учеником и последователем известного сектанта братца Иванушки (в миру Ивана Чурикова), основавшего колонию трезвенников в Вырице. «Трезвенники-иванушкинцы» называли свое пристанище «Святой землей». В «иванушкиной» колонии действовали свои законы, свой суд, своя расправа. Это было своеобразное маленькое государство со своими правилами и обычаями. «Мы не пьем „дьявольского напитка“, мы не курим „чертово зелие“ (имелся в виду табак), мы не потребляем мяса, мы не признаем тех светских развлечений, в которых люди тешат похоть свою», — говорили «иванушкинцы».
В народе даже шла молва, что Тихон будто бы имел какую-то специальную миссию от братца Иванушки, являясь его посланцем по столичным окраинам. Будучи в большом почете у своих последователей, Тихон присвоил себе звание епископа. Потом его сектантские дела разоблачили и Тихона выслали из Петербурга. Но вскоре он вновь появился в столице. Правда, от громкого титула епископа пришлось отказаться, вернувшись к более скромному званию «священно-инока Афонской горы».
Толкователь Евангелия
«Священнодействия» Тихона происходили обычно на конспиративных квартирах на глухих окраинах столицы, однако некоторое время его квартира-молельня находилась даже на Невском проспекте. По рассказам очевидцев, моления происходили следующим образом. В большой комнате ставился стол, который сектанты называли «престолом». Тихон облачался в одеяние, напоминавшее архиерейское, на грудь вешал большой перламутровый крест, и начиналась беседа.Тихон брал какой-нибудь отрывок из Евангелия и начинал толковать его в собственной версии, при этом кстати и некстати обличая пристрастие к «табачному зелию» и «винопийство», хотя сам не брезговал этими увлечениями. Затем беседа продолжалась чтением молитв и песнопений собственного сочинения. В завершение «священнослужения» страждущие разными недугами получали от Тихона пузырьки со «святой водой», маслом и какой-то бурой жидкостью. За все это взималась мзда, причем немалая.
Беседы Тихона по большей части посещали молодые барышни-богомолки. Поговаривали, что для «особых избранниц» Тихон совершал собеседования в соседней комнате, которые напоминали хлыстовские «радения». Вообще «священно-инок» был весьма неравнодушен к женскому полу. Прислуживали ему молодые миловидные «девицы-сестрицы».
Его считали батюшкой
По внешности и обрядам Тихон всецело копировал своего наставника братца Иванушку. Та же длинная рубаха, тот же большой нагрудный крест и те же длинные волосы. На улице же Тихона можно было нередко увидеть в монашеском одеянии. Простолюдины считали его батюшкой и даже принимали от него благословения.Местное православное духовенство долго не могло ничего поделать с фанатичным сектантом, пользовавшимся огромной поддержкой у народа. Тем не менее весной 1907 года борьба с Тихоном увенчалась успехом: ему окончательно запретили жительствовать в обеих российских столицах — Петербурге и Москве — и выслали подальше от невских берегов.
«Теперь наконец-то наступил конец преступной деятельности Тихона в области эксплуатации религиозного чувства, — писала в те дни одна из питерских газет. — Этому можно лишь порадоваться. Только надолго ли? Вожаков сектантства искоренить из Петербурга, как свидетельствуют о том факты, не так-то легко».
