«Код да Винчи» — это низкопробный соблазн для миллионов религиозно одичавших людей

— На этот вопрос можно было бы посмотреть с двух сторон. Во-первых, несомненно, что серьезным вызовом даже в таком смысле, в каком можно говорить о творчестве Льва Толстого, Никоса Казанцакиса (греческий писатель, автор романа «Последнее искушение Христа» — «ИФ») или Михаила Булгакова, роман «Код да Винчи», конечно, не является. Потому что даже той трагической коллизии, которую мы имеем, скажем, в позднем Толстом или в «Последнем искушении Христа», того разрыва между гением писателя, трагическим несоответствием его мировоззрения и собственного дарования и, соответственно, вызовами, которые он бросает христианскому миросозерцанию, — всего этого в книге Дэна Брауна мы не найдем. Дэн Браун — это удачливый англоязычный Акунин. В каком-то смысле его книга до странного напоминает, даже по содержанию, одну из поздних книг Акунина — «Пелагея и красный петух». Так что с точки зрения значимости и глубины в «Коде да Винчи» вызова как такового нет, равно как нет и проблемы для христианской культуры.

Но мы должны учитывать состояние современного общественного сознания, когда отнюдь не шедевры мировой культуры и не произведения глубочайшего смысла и наполнения, но именно коммерчески продвинутые проекты оказываются наиболее востребованными в массовом плане. Поэтому роман Брауна, на мой взгляд, представляет собой не столько вызов христианскому мировоззрению и христианской культуре как таковой, сколько соблазн для миллионов людей, религиозно одичавших, — добровольно ли, как на Западе, или, как в России, в силу обстоятельств предыдущей истории нашего государства — и поэтому соблазняющихся очевидными подделками второго сорта.

— Можно ли сказать, что выход фильма, как и других, ему подобных, незаметным образом еще больше упростит восприятие христианства, христианских святынь и Церкви многими людьми?

— Вернее было бы сказать, что фильм «Код да Винчи», скорее, переведет восприятие христианства в ложную плоскость для многих и многих, кто и так пребывает вне ограды Церкви. Главное отрицательное последствие выхода на экраны «Кода да Винчи» в том и видится, что для миллионов людей фильм окажется очень опасным сопряжением если не лика Христа, то, по крайней мере, идеи христианства с традиционным набором штампов самой низкопотребной масс-культуры. Этот набор штампов весьма широк — начиная от идеи заговора и заканчивая, разумеется, столь приятной для обывательского сознания разгадкой тайны бытия. В соответствии с данной так называемой «разгадкой», самой глубокой зашифрованной тайной мироздания, оказывается, является то, что Христос был таким же, как мы, человеком — жившим интимной жизнью и имевшим потомков, а самым глубоким символом человеческого рода, как следует из романа, является символ, зашифровывающий в себе женский половой орган.

— Какая реакция христиан на выход «Кода да Винчи» в кинопрокат, на Ваш взгляд, была бы наиболее правильной?

— Я бы предложил не добиваться запрещения показа этого фильма. Во-первых, потому, что это нереалистично. Во-вторых, даже если этого вдруг удалось бы добиться, данный жест не привел бы к возрастанию авторитета Церкви в общественном сознании. Напротив, идея о наступлении цензуры и средневекового клерикализма была бы развита мгновенно. Скорее, линия оппозиции показу «Кода да Винчи» на российских экранах могла бы идти, на мой взгляд, по двум направлениям. Первое — это общественная активность со стороны авторитетных церковно-общественных организаций типа Всемирного русского народного собора, Союза православных граждан и других, которые позиционируют себя как выступающие от лица православных мирян. Им следовало бы выступить с исковыми требованиями, чтобы перед показом фильма шло соответствующее предупреждение, наподобие того, как на сигаретных пачках пишут «Минздрав предупреждает» или на видеокассетах — что ее просмотр законодательно наказуем вне домашних условий. Так и здесь — можно было бы подготовить определенный текст и добиться его размещения — что христианские конфессии России предупреждают: просмотр этого фильма есть участие в кощунстве против Основателя христианской религии — Господа Иисуса Христа. Я думаю, под подобным заявлением могла бы подписаться не только Русская православная церковь, но и российские католики, и, в принципе, представители большинства других христианских конфессий.

Вторая инициатива, которая, на мой взгляд, также была бы уместна со стороны общественных организаций и отдельных православных граждан, — это предъявление исков кинопрокатным компаниям об оскорблении религиозных чувств. При этом не нужно добиваться выплат миллионных компенсаций — нужно добиваться судебной победы. Ценой этой победы можно поставить рубль, но важно другое — чтобы утверждение о том, что в «Коде да Винчи» есть клевета и оскорбление, выдаваемые за факты литературы и киноискусства, стало бы фактом массового сознания. Необходимо говорить о том, что ситуация с «Кодом да Винчи» — это такой феномен общественного сознания, который оскорбляет миллионы наших соотечественников.

http://www.interfax-religion.ru/print.php?act=interview&id=83